Он начал громко вопить, брызгая слюной, и мне стоило больших трудов понять, о чем идет речь:
— Око, Око, опять Око! В мире творится сильнейшее волшебство, а Око — всего лишь видимое его проявление. Не туда вы все смотрите и вообще ничего не понимаете! Магические кристаллы, все как один, светятся! Это пока едва заметно, но, по-моему, интенсивность воздействия растет с каждым днем. А если так и дальше будет продолжаться, то люди совсем одичают и перебьют друг друга И все вы умрете, все, все!..
— Заткнись, старый маразматик, пока тебе язык не оторвали вместе с головой! — взвизгнул Морено, даже перестав заикаться. — Господа, не слуш-шайте его, он полоумный.
Продолжайте, — махнул он «стратегу», а тот, видно, от волнения уже и забыл, о чем только что говорил, потому невольно продолжил мысль «колдуна».
— Страх и злоба витают над нашим городом — еще немного, и грянет бунт, жестокий и бессмысленный. А теперь представьте подобное в размерах страны, да что там страны —всего мира! Массовые мятежи и восстания черни, кровопролитные религиозные и национальные войны, а потом начнутся голод и эпидемии, опустошающие города, — это же всеобщая катастрофа. Мир катится в пропасть, а какие-то сволочи на этом греют руки! Найдите мерзавцев, всего лишь покажите их нам и докажите их вину, а уж тогда ими займемся мы. Конечно, Синдикат в долгу не останется, вознаграждения вам хватит, чтобы провести в неге и роскоши всю оставшуюся жизнь. А ваш аванс — десять тысяч марок.
«Стратег» кивнул четвертому члену воровской сходки, у которого прямо-таки на морде читалось: «казначей». Тот с явным сожалением вытянул из-за пазухи тяжелый мешочек и положил на столешницу. На десять тысяч кошелек, конечно, не тянул, но общий размер суммы впечатлял — за такие деньги можно было приобрести солидный особнячок в центре Эйса.
— Здесь — пятая часть суммы, — смущенно пробурчал хранитель воровского общака. — Для вашей же безопасности будет лучше, если большая часть денег будет храниться у вашего нового слуги. Он как раз стоит сзади вас.
Я повернул голову — в дверном проеме стоял тот самый бродяжка, который дрых на моем крыльце и которого я так немилосердно огрел по ребрам. Странно, я даже не услышал, как он подошел так близко.
— Штырь — наш лучший… э-э… специалист, он будет приставлен к вашей персоне. С ним вы будете в полной безопасности, он же будет помогать вам в вашей работе. Кстати, он — отличный охотник, лекарь, повар и вообще мастер на все руки, не разочаруетесь…
— В случ-чае ващ-шего успеха воз-знаграж-ждение составит пятьсот тысяч. Кроме того, вы и ваш-ши потомки получат покровительство Синдиката, — прервал своего «коллегу» Морено. — Итак, господин Райен, вы беретесь за дело? —
Теперь он говорил совершенно серьезно и сверлил меня своим алмазным взором. Я искоса посмотрел на ближайшего громилу, который небрежно поигрывал стальной проволокой с гирькой на конце. Очень опасное оружие: один взмах — и проволока вспарывает шею не хуже ножа. Похоже, выбора у меня не было.
— Да, но…
— Договорились! — воскликнул Морено и вновь расцвел широчайшей улыбкой. — Все силы и средства наш-шей орга-низ-зации — к ваш-шим услугам! В раз-зумных пределах, ко-неч-чно… — поправился он, заметив, как вытянулись лица лидеров воровской коллегии. — На этом мы, с ваш-шего поз-зволения, и з-законч-чим. Наш друг Ш-штырь будет проинструктирован и ответит на все ваш-ши вопросы… Но — веч-чером! Сейч-час вам нуж-жно отдохнуть — у вас сегодня была тяж-желая ночь, поэтому не будем вас больш-ше утомлять своим присутствием. Еще раз из-звиняюсь за нез-званое вторж-жение, до свидания!
Король мафии выскочил в дверь, словно упругий мячик, за ним с топотом унеслась его команда. В то время как ворье проскакивало к выходу, Штырь неуловимым движением оказался за моей спиной и цапнул меня за здоровое запястье — я аж вздрогнул от неожиданности. Какой шустрый малый, этак когда-нибудь он меня и на нож насадит.
Маленький негодяй выскочил последним, вякнув что-то неразборчивое на прощание. В комнате сразу как-то стало свободнее, светлее, и даже воздух посвежел. На правой руке обнаружился гибкий неразъемный серебристый браслет — точная копия того, каким «одарил» меня Таниус. Это новая мода, что ли, окольцовывать своих работников? Вот только меня почему-то забыли спросить.
За сегодняшний день я уже устал удивляться сюрпризам, Поэтому, закрыв покосившуюся входную дверь обломком засова и опустив решетку, от которой теперь было больше пользы, откопал в кладовке ящик с инструментами. Увы, в сражении против браслета молоток, клещи и напильник потерпели сокрушительное поражение. Я только руку себе расцарапал — подлая безделушка выгибалась и выскальзывала, словно угорь, похоже, снять ее можно было только вместе с рукой. Да как же его вообще надели? — ни одного соединения, ни одной царапины, весь такой гладенький и блестящий. Нет, здесь явно попахивает магией.
Размышления о природе «подарков» прервал осторожный стук в дверь. Ну кто там опять приперся спозаранку, кто еще желает меня нанять в этот треклятый день?! Я осторожно выглянул в окно и расслабился — на крыльце стояла нервничающая тетушка Кларисса. В беспрестанной суете я совсем забыл про нее.
— Допрыгался ты, мил друг, до могильной плиты! — возопила она, едва переступив порог. — Сначала черношкурники весь дом вверх дном перевернули, а теперь еще и бандюки заявились! Ты хоть сам-то понял, в какой переплет попал? На двух стульях не усидишь — свалишься промеж и шею свернешь! Взгляни-ка на улицу — эти вороги там за каждым углом. Друг от друга таятся и за домом следят.
— Да полно вам, тетушка! Я вот так же, как сейчас с вами, сегодня беседовал с двумя натуральными королями, и оба наняли меня за такие деньги, что вам и не снились!
— Нашел кому доверять, лопух деревенский! Наш-то «пупок» за медную монетку удавится, а этот прынц в законе поиграется тобою, как кот с мышонком, да и зарежет шутя.
— Вы лучше, тетушка, займитесь тем, в чем разбираетесь, — завтраком, а я со своими клиентами как-нибудь сам разберусь.
— Бежать тебе надо отсюда, да подалее, — прошептала Кларисса и, горестно вздохнув, ушла на кухню.
Я поднялся на второй этаж и осмотрел улицу, осторожно выглядывая из-под занавески. Занималась настоящая заря, уже было достаточно светло, и с моей позиции все отлично просматривалось. А у Клариссы-то наметанный глаз: во-первых, по Хмельной прогуливалась парочка подозрительных личностей, неумело маскировавшихся под местных обитателей, во-вторых, на чердаке в доме напротив сидел филер, и, наконец, на завалинку другого дома выполз якобы подышать свежим воздухом еще один наблюдатель. Наверное, где-то сидят и другие соглядатаи.
Да-с-с, «провести в роскоши оставшуюся жизнь», говорите? Вот только долгой ли она будет при таком-то раскладе? У обеих сторон десятки агентов и осведомителей — они повсюду. А я у всех на виду. И когда король узнает, что я работаю на Синдикат, — я отправлюсь отдыхать не на побережье, а на дыбу. Ну а когда Морено раскроет мою «двойную игру», то я даже боюсь представить, что он со мной сотворит перед тем, как даровать смерть несчастной жертве. Да еще это «паучье» отродье из головы не выходит… Разрази вас молния, собаки-работодатели, обложили меня со всех сторон, как лису в норе. Вспомнилась «пророческая» шутка Зарны: «Ноги делать!» Похоже, оно и придется…
В самом мрачном состоянии духа я спустился на завтрак. Кларисса поставила передо мной тарелку и, пока я набивал свой изголодавшийся желудок, вопросительно смотрела на меня и молчала. Как это на нее не похоже.
— Согласен, — ответил я, показав сначала на рот, потом на уши.
Где-то за стенкой мог сидеть шпион-слухач. Умница тетушка, она сразу все поняла, схватила кусок мела и корявой вязью написала на столе: «Отправляйся в Зеленодолье, в Эштру, там у меня родня, передашь им мое письмо. Сейчас иди спать, а я соберу тебя в дорогу».
Дальнейшие обсуждения моего «стратегического отступления» происходили на бумаге. Мозги работали со скрипом и из последних сил, но спустя час у нас родился кое-какой план. Я отдал Клариссе все свои скудные сбережения и отрядил на Подготовку бегства моей персоны, направив ее в два места. Пункт номер первый — конюшни Истри, поскольку самый важный элемент в путешествии — оседланный спутник. В Фацении в качестве вьючных животных преимущественно используются яки — они уверенно пробираются по опасным горным тропам и снежным заносам, неприхотливы в еде, но тихоходны, потому для меня такой выбор исключался. Лошадь может увязнуть в сугробе, зато быстрее нее в здешних местах бегает только горный баран — последние плохо приручались, были редкостью и стоили огромных денег. Памятуя о возможном преследовании, я остановил свой выбор на лошади, к тому же время было дорого и по другой причине.
В конце зимы в Фацении не бывает сильных холодов, и ночной путник особо не рискует замерзнуть по пути, но за долгие месяцы снега наметает столько, что в ином месте можно в нем и утонуть. Потому на своих двоих вообще дальше околицы не уйдешь, а многие городки зимою вообще отрезаны от цивилизации. К тому же бичом здешних мест являются частые и могучие лавины, порою сметающие целые поселения; по весне с гор Эйсовой долины лавины сходят ежедневно и с таким грохотом, что в городе дрожат стекла. Поэтому вплоть до середины мая все дороги в ущельях завалены глыбами льда и массами рыхлого тающего снега. Но в конце марта оттепели еще только начинаются, и, по достоверным слухам, кратчайший путь в Зеленодолье, проходящий через Волчье Плато и Эсвину долину, еще был свободен.
Итак, конюший Истри, мой старый приятель, вечером должен был доставить пару не самых захудалых коняг к кладбищенской сторожке на северной городской окраине. При моей специфической профессии мне часто приходилось общаться с покойниками, а поскольку «хозяин» нашего погоста организовывал в последний путь усопших со всего города, то он часто оказывался весьма полезным для следствия, чем иной раз беззастенчиво пользовался. Преотвратный тип с поросячьим именем Хорви — главный кладбищенский сторож, он же могильщик и отпевальщик, — едва завидев меня, распрямлял согбенную спину, радостно скалил щербатую пасть и блистал склизкими глазками в предвкушении очередной бутыли перегона в обмен на местные «новости».
Именно его ветхая хибарка была пунктом номер два для Клариссы. Старый пьяница может заподозрить подвох, если господин «сыскарь» попытается его подкупить золотом, но перед властью «жидких денег» он не устоит. Тем более когда ему под нос сунут целую корзину «Голубого огонька» и пообещают потом еще столько же.
Мой нехитрый план состоял в следующем: каждый день после обеда по улице проезжает телега водовоза. В нынешнем общегородском бедламе никто не обратит внимания на то, что она проедет часа на три-четыре позже обычного и возница на телеге будет новый — человек из похоронной команды. Нет, я не предполагал смыться в пустой бочке — это старый избитый трюк, и наблюдатели на это не купятся. Телегу наверняка остановят и проверят несколько раз, да и бочонки маловаты для взрослого человека. Но не для моих вещей, запакованных в кожаные мешки и спрятанных под водой. «Водовоз» для виду заглянет и в другие дома на улице, а потом окольными путями вернется к своим могилкам.
Наконец я придумал простой, но ловкий способ самому покинуть дом. Кларисса в течение дня должна буквально намозолить шпионам глаза: сходить на рынок, к родне, к соседям, да мало ли еще куда — хотя бы и мусор выбросить. Но в последний раз она должна вернуться через черный ход, выйти спереди и, скажем, смести снег с крыльца, а затем уйти окончательно через уличную дверь.
Встревоженные агенты — как же так, не входила, а вышла? — обязательно проверят ее, может быть, даже обыщут и, конечно, ничего особенного не обнаружат, лишь нарвутся на острый язычок тетушки. В то же время я в той же женской одежде, в которой Кларисса ходила весь день, выйду черным ходом. Надеюсь, после того, как она пройдет мимо наружки во дворе с десяток раз, на нее вовсе прекратят обращать внимание. А сама Кларисса пойдет в ее любимый Приход, под покровительство отца Глага, — там она и останется на некоторое время, пока страсти не утихнут. А я отправляюсь прямиком на кладбище и уже оттуда сматываюсь из злосчастного городка.
Кривобокая вязь была смыта тряпкой, исписанные листы Пергамента ушли в печь, Кларисса — на задание, а я — в кровать с камнем на сердце. Моя потрескавшаяся, облезшая хибарка, в которой я прожил лучшие годы молодости, грязный опостылевший город, к которому я так привязался, родная страна, про которую я вспоминал лишь после пятой кружку — неужели я вас покину? Да и удастся ли? Скажите, за Что мне уготована такая судьба? Почему именно я оказался Промеж двух огней? Все это как-то неправильно и совсем несправедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Око, Око, опять Око! В мире творится сильнейшее волшебство, а Око — всего лишь видимое его проявление. Не туда вы все смотрите и вообще ничего не понимаете! Магические кристаллы, все как один, светятся! Это пока едва заметно, но, по-моему, интенсивность воздействия растет с каждым днем. А если так и дальше будет продолжаться, то люди совсем одичают и перебьют друг друга И все вы умрете, все, все!..
— Заткнись, старый маразматик, пока тебе язык не оторвали вместе с головой! — взвизгнул Морено, даже перестав заикаться. — Господа, не слуш-шайте его, он полоумный.
Продолжайте, — махнул он «стратегу», а тот, видно, от волнения уже и забыл, о чем только что говорил, потому невольно продолжил мысль «колдуна».
— Страх и злоба витают над нашим городом — еще немного, и грянет бунт, жестокий и бессмысленный. А теперь представьте подобное в размерах страны, да что там страны —всего мира! Массовые мятежи и восстания черни, кровопролитные религиозные и национальные войны, а потом начнутся голод и эпидемии, опустошающие города, — это же всеобщая катастрофа. Мир катится в пропасть, а какие-то сволочи на этом греют руки! Найдите мерзавцев, всего лишь покажите их нам и докажите их вину, а уж тогда ими займемся мы. Конечно, Синдикат в долгу не останется, вознаграждения вам хватит, чтобы провести в неге и роскоши всю оставшуюся жизнь. А ваш аванс — десять тысяч марок.
«Стратег» кивнул четвертому члену воровской сходки, у которого прямо-таки на морде читалось: «казначей». Тот с явным сожалением вытянул из-за пазухи тяжелый мешочек и положил на столешницу. На десять тысяч кошелек, конечно, не тянул, но общий размер суммы впечатлял — за такие деньги можно было приобрести солидный особнячок в центре Эйса.
— Здесь — пятая часть суммы, — смущенно пробурчал хранитель воровского общака. — Для вашей же безопасности будет лучше, если большая часть денег будет храниться у вашего нового слуги. Он как раз стоит сзади вас.
Я повернул голову — в дверном проеме стоял тот самый бродяжка, который дрых на моем крыльце и которого я так немилосердно огрел по ребрам. Странно, я даже не услышал, как он подошел так близко.
— Штырь — наш лучший… э-э… специалист, он будет приставлен к вашей персоне. С ним вы будете в полной безопасности, он же будет помогать вам в вашей работе. Кстати, он — отличный охотник, лекарь, повар и вообще мастер на все руки, не разочаруетесь…
— В случ-чае ващ-шего успеха воз-знаграж-ждение составит пятьсот тысяч. Кроме того, вы и ваш-ши потомки получат покровительство Синдиката, — прервал своего «коллегу» Морено. — Итак, господин Райен, вы беретесь за дело? —
Теперь он говорил совершенно серьезно и сверлил меня своим алмазным взором. Я искоса посмотрел на ближайшего громилу, который небрежно поигрывал стальной проволокой с гирькой на конце. Очень опасное оружие: один взмах — и проволока вспарывает шею не хуже ножа. Похоже, выбора у меня не было.
— Да, но…
— Договорились! — воскликнул Морено и вновь расцвел широчайшей улыбкой. — Все силы и средства наш-шей орга-низ-зации — к ваш-шим услугам! В раз-зумных пределах, ко-неч-чно… — поправился он, заметив, как вытянулись лица лидеров воровской коллегии. — На этом мы, с ваш-шего поз-зволения, и з-законч-чим. Наш друг Ш-штырь будет проинструктирован и ответит на все ваш-ши вопросы… Но — веч-чером! Сейч-час вам нуж-жно отдохнуть — у вас сегодня была тяж-желая ночь, поэтому не будем вас больш-ше утомлять своим присутствием. Еще раз из-звиняюсь за нез-званое вторж-жение, до свидания!
Король мафии выскочил в дверь, словно упругий мячик, за ним с топотом унеслась его команда. В то время как ворье проскакивало к выходу, Штырь неуловимым движением оказался за моей спиной и цапнул меня за здоровое запястье — я аж вздрогнул от неожиданности. Какой шустрый малый, этак когда-нибудь он меня и на нож насадит.
Маленький негодяй выскочил последним, вякнув что-то неразборчивое на прощание. В комнате сразу как-то стало свободнее, светлее, и даже воздух посвежел. На правой руке обнаружился гибкий неразъемный серебристый браслет — точная копия того, каким «одарил» меня Таниус. Это новая мода, что ли, окольцовывать своих работников? Вот только меня почему-то забыли спросить.
За сегодняшний день я уже устал удивляться сюрпризам, Поэтому, закрыв покосившуюся входную дверь обломком засова и опустив решетку, от которой теперь было больше пользы, откопал в кладовке ящик с инструментами. Увы, в сражении против браслета молоток, клещи и напильник потерпели сокрушительное поражение. Я только руку себе расцарапал — подлая безделушка выгибалась и выскальзывала, словно угорь, похоже, снять ее можно было только вместе с рукой. Да как же его вообще надели? — ни одного соединения, ни одной царапины, весь такой гладенький и блестящий. Нет, здесь явно попахивает магией.
Размышления о природе «подарков» прервал осторожный стук в дверь. Ну кто там опять приперся спозаранку, кто еще желает меня нанять в этот треклятый день?! Я осторожно выглянул в окно и расслабился — на крыльце стояла нервничающая тетушка Кларисса. В беспрестанной суете я совсем забыл про нее.
— Допрыгался ты, мил друг, до могильной плиты! — возопила она, едва переступив порог. — Сначала черношкурники весь дом вверх дном перевернули, а теперь еще и бандюки заявились! Ты хоть сам-то понял, в какой переплет попал? На двух стульях не усидишь — свалишься промеж и шею свернешь! Взгляни-ка на улицу — эти вороги там за каждым углом. Друг от друга таятся и за домом следят.
— Да полно вам, тетушка! Я вот так же, как сейчас с вами, сегодня беседовал с двумя натуральными королями, и оба наняли меня за такие деньги, что вам и не снились!
— Нашел кому доверять, лопух деревенский! Наш-то «пупок» за медную монетку удавится, а этот прынц в законе поиграется тобою, как кот с мышонком, да и зарежет шутя.
— Вы лучше, тетушка, займитесь тем, в чем разбираетесь, — завтраком, а я со своими клиентами как-нибудь сам разберусь.
— Бежать тебе надо отсюда, да подалее, — прошептала Кларисса и, горестно вздохнув, ушла на кухню.
Я поднялся на второй этаж и осмотрел улицу, осторожно выглядывая из-под занавески. Занималась настоящая заря, уже было достаточно светло, и с моей позиции все отлично просматривалось. А у Клариссы-то наметанный глаз: во-первых, по Хмельной прогуливалась парочка подозрительных личностей, неумело маскировавшихся под местных обитателей, во-вторых, на чердаке в доме напротив сидел филер, и, наконец, на завалинку другого дома выполз якобы подышать свежим воздухом еще один наблюдатель. Наверное, где-то сидят и другие соглядатаи.
Да-с-с, «провести в роскоши оставшуюся жизнь», говорите? Вот только долгой ли она будет при таком-то раскладе? У обеих сторон десятки агентов и осведомителей — они повсюду. А я у всех на виду. И когда король узнает, что я работаю на Синдикат, — я отправлюсь отдыхать не на побережье, а на дыбу. Ну а когда Морено раскроет мою «двойную игру», то я даже боюсь представить, что он со мной сотворит перед тем, как даровать смерть несчастной жертве. Да еще это «паучье» отродье из головы не выходит… Разрази вас молния, собаки-работодатели, обложили меня со всех сторон, как лису в норе. Вспомнилась «пророческая» шутка Зарны: «Ноги делать!» Похоже, оно и придется…
В самом мрачном состоянии духа я спустился на завтрак. Кларисса поставила передо мной тарелку и, пока я набивал свой изголодавшийся желудок, вопросительно смотрела на меня и молчала. Как это на нее не похоже.
— Согласен, — ответил я, показав сначала на рот, потом на уши.
Где-то за стенкой мог сидеть шпион-слухач. Умница тетушка, она сразу все поняла, схватила кусок мела и корявой вязью написала на столе: «Отправляйся в Зеленодолье, в Эштру, там у меня родня, передашь им мое письмо. Сейчас иди спать, а я соберу тебя в дорогу».
Дальнейшие обсуждения моего «стратегического отступления» происходили на бумаге. Мозги работали со скрипом и из последних сил, но спустя час у нас родился кое-какой план. Я отдал Клариссе все свои скудные сбережения и отрядил на Подготовку бегства моей персоны, направив ее в два места. Пункт номер первый — конюшни Истри, поскольку самый важный элемент в путешествии — оседланный спутник. В Фацении в качестве вьючных животных преимущественно используются яки — они уверенно пробираются по опасным горным тропам и снежным заносам, неприхотливы в еде, но тихоходны, потому для меня такой выбор исключался. Лошадь может увязнуть в сугробе, зато быстрее нее в здешних местах бегает только горный баран — последние плохо приручались, были редкостью и стоили огромных денег. Памятуя о возможном преследовании, я остановил свой выбор на лошади, к тому же время было дорого и по другой причине.
В конце зимы в Фацении не бывает сильных холодов, и ночной путник особо не рискует замерзнуть по пути, но за долгие месяцы снега наметает столько, что в ином месте можно в нем и утонуть. Потому на своих двоих вообще дальше околицы не уйдешь, а многие городки зимою вообще отрезаны от цивилизации. К тому же бичом здешних мест являются частые и могучие лавины, порою сметающие целые поселения; по весне с гор Эйсовой долины лавины сходят ежедневно и с таким грохотом, что в городе дрожат стекла. Поэтому вплоть до середины мая все дороги в ущельях завалены глыбами льда и массами рыхлого тающего снега. Но в конце марта оттепели еще только начинаются, и, по достоверным слухам, кратчайший путь в Зеленодолье, проходящий через Волчье Плато и Эсвину долину, еще был свободен.
Итак, конюший Истри, мой старый приятель, вечером должен был доставить пару не самых захудалых коняг к кладбищенской сторожке на северной городской окраине. При моей специфической профессии мне часто приходилось общаться с покойниками, а поскольку «хозяин» нашего погоста организовывал в последний путь усопших со всего города, то он часто оказывался весьма полезным для следствия, чем иной раз беззастенчиво пользовался. Преотвратный тип с поросячьим именем Хорви — главный кладбищенский сторож, он же могильщик и отпевальщик, — едва завидев меня, распрямлял согбенную спину, радостно скалил щербатую пасть и блистал склизкими глазками в предвкушении очередной бутыли перегона в обмен на местные «новости».
Именно его ветхая хибарка была пунктом номер два для Клариссы. Старый пьяница может заподозрить подвох, если господин «сыскарь» попытается его подкупить золотом, но перед властью «жидких денег» он не устоит. Тем более когда ему под нос сунут целую корзину «Голубого огонька» и пообещают потом еще столько же.
Мой нехитрый план состоял в следующем: каждый день после обеда по улице проезжает телега водовоза. В нынешнем общегородском бедламе никто не обратит внимания на то, что она проедет часа на три-четыре позже обычного и возница на телеге будет новый — человек из похоронной команды. Нет, я не предполагал смыться в пустой бочке — это старый избитый трюк, и наблюдатели на это не купятся. Телегу наверняка остановят и проверят несколько раз, да и бочонки маловаты для взрослого человека. Но не для моих вещей, запакованных в кожаные мешки и спрятанных под водой. «Водовоз» для виду заглянет и в другие дома на улице, а потом окольными путями вернется к своим могилкам.
Наконец я придумал простой, но ловкий способ самому покинуть дом. Кларисса в течение дня должна буквально намозолить шпионам глаза: сходить на рынок, к родне, к соседям, да мало ли еще куда — хотя бы и мусор выбросить. Но в последний раз она должна вернуться через черный ход, выйти спереди и, скажем, смести снег с крыльца, а затем уйти окончательно через уличную дверь.
Встревоженные агенты — как же так, не входила, а вышла? — обязательно проверят ее, может быть, даже обыщут и, конечно, ничего особенного не обнаружат, лишь нарвутся на острый язычок тетушки. В то же время я в той же женской одежде, в которой Кларисса ходила весь день, выйду черным ходом. Надеюсь, после того, как она пройдет мимо наружки во дворе с десяток раз, на нее вовсе прекратят обращать внимание. А сама Кларисса пойдет в ее любимый Приход, под покровительство отца Глага, — там она и останется на некоторое время, пока страсти не утихнут. А я отправляюсь прямиком на кладбище и уже оттуда сматываюсь из злосчастного городка.
Кривобокая вязь была смыта тряпкой, исписанные листы Пергамента ушли в печь, Кларисса — на задание, а я — в кровать с камнем на сердце. Моя потрескавшаяся, облезшая хибарка, в которой я прожил лучшие годы молодости, грязный опостылевший город, к которому я так привязался, родная страна, про которую я вспоминал лишь после пятой кружку — неужели я вас покину? Да и удастся ли? Скажите, за Что мне уготована такая судьба? Почему именно я оказался Промеж двух огней? Все это как-то неправильно и совсем несправедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73