Никто. Но подумайте: если бы Бардас Лордан случайно не попал в главную вражескую галерею под Ап-Эскатоем и не вызвал обрушение стен, что случилось бы тогда? Давайте представим, что осада затянулась бы еще на год или на два, а потом какое-то событие – бунт в отдаленной провинции, смена администрации в финансовом управлении или политическая грызня придворных фракций – привело бы к снятию осады. Итак, Ап-Эскатой устоял – и мир совершенно другой. Один человек. И поворот в развитии мира, случившийся в мгновение ока. Это, господа, и есть Закон. В тот момент, во мраке подземного лаза – а там действительно царил мрак, могу вас в этом уверить – изменилось все. Все рухнуло. Поломалось, съежилось настолько, что вполне уместилось в узкий, тесный лаз, в котором с трудом разворачивался один человек, как круги по воде. Вот вам действие Закона, его эффект. Устраняющий все измерения, место, где сходятся все мосты, крошечная булавочная головка в конце и начале, в которую все входит и из которой все выходит…
Бардас обнаружил, что ничего больше не слышит, его уши словно залило воском. Он видел, что Алексий продолжает говорить, но не мог разобрать ни слова. Когда Бардас поднялся, чтобы крикнуть: «Эй, говорите погромче! Нам сзади здесь не слышно!», то ударился головой о потолок шахты, и тут стены начали рассыпаться и обваливаться, как попавшая под колеса чашка.
– Сержант Лордан?
Он вскинул голову:
– Извините. Я отвлекся.
– Как я уже говорил, – бросив на него суровый взгляд, продолжал адъютант, – ситуация в этой части света стабильно ухудшается. Возникают все новые и новые угрозы интересам Империи. Мы больше не в состоянии гарантировать безопасность наших граждан. В связи с этим центральное командование разрабатывает различные планы на тот случай, если военное вмешательство станет неизбежным.
– Понятно, – сказал Бардас, не имевший ни малейшего представления, о чем говорит адъютант. – Это… тревожно.
– Вот именно. – Адъютант положил руки на крышку стола и слегка подался вперед. – Как вы понимаете, для планирования будущих операций очень важно ознакомиться с опытом людей, лично принимавших участие в военных кампаниях. Нас интересует их мнение как по тактическим вопросам, так и по задачам стратегического уровня. Учитывая, что вы сражались в нескольких войнах против… Боги! Они собираются напасть на Темрая.
– Да, я понимаю.
Адъютант кивнул.
– В настоящий момент, – продолжал он, – вам приказано находиться в состоянии готовности и готовиться к подробному отчету перед высшим командованием. Я нисколько не сомневаюсь, что как только ситуация изменится, вам будет определена более активная роль в войне. Возможно, – поспешно добавил он, – и дальнейшее продвижение по службе, что будет зависеть от характера обязанностей, которые будут возложены на вас.
Продвижение по службе, ну и ну!
– А пока? – поинтересовался Бардас.
– Как я уже сказал, сейчас вы должны ожидать дальнейших распоряжений и находиться в постоянной готовности. Я бы посоветовал вам завершить все текущие дела здесь и подготовиться к передаче должности тому, кто в свое время прибудет вам на замену.
Бардас поднялся:
– Конечно, я займусь этим прямо сейчас.
Непонятно только, почему меня не вышвырнули из армии?— думал он, возвращаясь в свою «келью» по длинным, бесконечным коридорам. Непочтительный, недисциплинированный, полный разгильдяй, но… я же захватил Ап-Эскатой. И теперь мне предстоит взять Перимадею.
Бардас остановился.
– Так ты собираешься взять Перимадею, да? – спросил кто-то.
Бардас плохо его видел, всего лишь темное пятно между двумя подсвечниками, не различал черт лица, но зато хорошо чувствовал запах. Кориандр. У него вдруг перехватило дыхание. Наверное, сработал инстинкт.
– Они так хотят, – ответил он. – Я сделаю лишь то, что мне скажут. Если все пройдет хорошо, я смогу получить гражданство.
– Ты сможешь получить гражданство, – повторил незнакомец. – Ну, разве это не замечательно. Представь только, ты – гражданин. Бардас Лордан, нигде в мире нет цивилизованного общества, которое приняло бы тебя в число своих граждан.
Бардас нахмурился:
– Извините, я вас знаю?
– Мы встречались. Мы были здесь раньше, здесь или где-то поблизости. Не уходи от темы. Ты собираешься взять Перимадею. Почему это я не удивлен? Тебе нравится твоя работа, правда?
Бардас ненадолго задумался.
– Нет. Ну, впрочем, как посмотреть. В свое время я много чем занимался. Что-то было лучше, что-то хуже.
– Например?
– Шахты, – ответил Бардас. – Там мне совсем не нравилось. И служба у Максена по большей части тоже…
– Довольно справедливо, – сказал незнакомец. Он не двигался. Бардас тоже стоял на месте. – А как насчет обороны Перимадеи? Ты ведь отвечал за нее. Нравилось тебе это или нет?
– Нет, не нравилось. Я знал, что не подхожу для этого дела. Я сделал все, что мог, но, возможно, кто-то другой спас бы город. И вообще, все было ужасно.
– Понимаю. А карьера фехтовальщика? Тебя ведь это возбуждало, да? Ты ведь испытывал нечто особенное, когда тебе бросали вызов, не так ли? Тебе, наверное, было приятно, когда ты побеждал?
– Я чувствовал облегчение, – ответил Бардас. – И радовался, что остался жив. Но я занимался этим, потому что у меня неплохо получалось и удавалось заработать на жизнь. Мне были нужны деньги, добытые мечом, чтобы отослать их домой, братьям.
– Они их, разумеется, промотали, – сказал мужчина. – Так что ты зря старался. Итак, остается работа на земле, обучение фехтованию, изготовление луков и то, чем ты занимаешься сейчас. Как насчет всего этого? Полагаю, этим ты более доволен?
– Да, – ответил Бардас. – Жизнь в деревне тяжелая, но я был рожден, чтобы работать на земле. Обучать фехтованию было лучше, чем драться самому, а деньги получались те же. Я мог бы с удовольствием заниматься этим и дальше. То же и с луками – та жизнь была по мне, мне не надо много денег, их хватало, и я делал что-то своими собственными руками. Примерно так же и здесь: наверное, я был бы доволен, если бы нашел что-то такое, что мог бы делать сам. Опять же, никто не пытается меня убить, так что я в более выгодном положении.
Незнакомец рассмеялся:
– Какой же ты простой парень, если копнуть глубже. Все, что тебе нужно от жизни, это каждодневная тяжелая работа и справедливая плата, а вместо этого ты уничтожаешь племена, защищаешь и разрушаешь города, сотнями убиваешь людей. Скажи, как, по-твоему, после всех этих схваток не на жизнь, а на смерть, после всех поединков, в которых один из двоих должен погибнуть, почему все они, твои противники, умерли, а ты все еще жив? В чем тут дело? В твоем искусстве, в быстроте рук? Было бы интересно услышать твое мнение.
– Я предпочитаю не думать об этом, – ответил Бардас. – Не обижайся, но какое тебе дело?
– Никакого, – ответил незнакомец. – Если не считать, что я, как и большинство людей, любопытен. Мне лишь хотелось понять, каков ты на самом деле. Когда читаешь или слышишь рассказы о великих исторических деятелях, легко убедить себя в том, что все они совершенно не похожи на нас, остальных, что они живут по каким-то абсолютно другим правилам. Разговаривая с тобой, я вижу, что все не так. Теперь мне понятно, что по большей части ты просто понятия не имел, что делаешь. Но я никогда бы не понял этого, если бы держался за то, о чем говорят книги, или за то, что говорил нам дедушка, когда мы были детьми. Что ж, думаю, это все. Прощай.
– Подожди, – сказал Бардас, но тот, к кому он обращался, стал уже полутенью.
– Ах да, еще одно… напоследок, – прозвучал голос из темноты, где только что были человек и запах кориандра. – Спасибо.
– Пожалуйста, – ответил Бардас, и тут ноги у него подогнулись, и он грохнулся на пол.
Когда он снова открыл глаза, то сначала прищурился от невыносимо яркого света, а потом увидел кольцо склонившихся над ним голов.
– Наверное, от жары, – говорил Сын Неба. – Чтобы к ней привыкнуть, надо время. Он ведь приехал сюда из холодных краев, где всегда идет дождь.
– Возможно, побочные эффекты погребения заживо, – сказал кто-то другой, стоящий на самой границе поля зрения. – В случаях сильного сотрясения мозга симптомы проявляются иногда спустя несколько недель. Может быть, с этим связаны и галлюцинации.
– Их можно объяснить и тепловым ударом, – заметил Сын Неба. – Вообще, когда человек слышит воображаемые голоса и разговаривает с теми, кого здесь нет, то это скорее указывает на тепловой удар, чем на черепно-мозговую травму, хотя, здесь я согласен с вами, симптомы характерны для обоих указанных состояний.
– По-моему, он очнулся, – произнес еще один голос. – Сержант Лордан, вы слышите меня?
Бардас открыл рот, язык и горло были сухими и одеревенелыми, как кожа, которую просушили, но не смазали жиром.
– Кажется, да. Вы… реальные?
Сын Неба вроде бы оскорбился, услышав вопрос, но другой человек, тот, который только что обращался к Лордану, улыбнулся и сказал:
– Да, мы реальные; по крайней мере достаточно реальные для вас. Вы можете вспомнить, что случилось?
– Я упал, – ответил Бардас.
– Черепно-мозговая травма, – пробормотал человек, выдвинувший теорию о заживо погребенном. – Обратите внимание на некоторую афазию и явную потерю памяти. Очень типично.
– Это мы знаем, – снова сказал тот, который первым заметил, что Лордан очнулся. Он говорил медленно и вкрадчиво, как будто имел дело с умирающим или дурачком. – Вы упали, ударились головой… ничего серьезного. Но раньше. Что случилось до этого?
Бардас задумался.
– Я с кем-то разговаривал.
Похоже, его ответ пришелся по вкусу незнакомому мужчине, потому что он позволил себе улыбнуться.
– Ага… а вы можете вспомнить, с кем разговаривали?
– С моим командиром, – прохрипел Бардас. – Он обещал мне повышение.
Неверный ответ?
– Я имею в виду после этого? После разговора с адъютантом, но до того, как вы упали. Вы с кем-то говорили?
Бардас попытался покачать головой, но она отказалась подчиниться, и ему пришлось шевельнуть языком.
– Нет.
– Уверены?
– Да… по крайней мере… насколько помню.
– Он что-то скрывает, – пробормотал Сын Неба. – Уклончивость, легкая паранойя. Очевидный тепловой удар.
– Мы врачи, – снова сказал самый терпеливый. – Мы здесь, чтобы помочь вам. Вы уверены, что ни с кем не разговаривали?
– Уверен, – ответил Бардас, а когда лицо врача сложилось в гримасу разочарования, добавил: – Конечно, мне показалось, что я разговаривал с кем-то, но это было… ну, не наяву. Галлюцинация или что-то в этом роде.
Разочарование сменилось раздражением.
– Неужели? А почему вы так в этом уверены? Можете объяснить?
– Легко. – У него ужасно разболелась голова. – Сначала он попытался убедить меня в том, что он кто-то, кого я убил в шахтах, потом стал выдавать себя за исследователя истории из далекого будущего. И еще… он слишком много знал обо мне. Должно быть, мне все привиделось.
– Понятно. – Сторонник черепно-мозговой травмы заметно оживился. – И часто вы разговариваете с воображаемыми людьми?
– Да, – сказал Бардас, и врачи исчезли.
Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что находится там же, но один. Теперь здесь было темно, и он чувствовал запах лука и розмарина, крови, сладкого майорана и мочи. Какое-то время все было тихо, как в могиле, потом неподалеку застонал мужчина.
Наверное, я в больнице, подумал Бардас.
Голова все еще раскалывалась от боли, хотя боль стала теперь другой. Он прислушался к ней, вобрал в себя, стараясь определить ее по текстуре и интенсивности. Если черепно-мозговая травма это медицинский термин, означающий удар по башке, то, пожалуй, у него именно та самая травма. Ему много раз доставалось по голове, и ощущения были схожие.
– Бардас?
– Ш-ш, – прошептал он. – Людей разбудишь.
– Извини.
– Все в порядке. Кстати, как ты?
– Не жалуюсь, — ответил Алексий.
Бардас закрыл глаза. Он ясно видел Патриарха во тьме, за опущенными веками.
– Ну, чем ты там занимаешься? Что случилось?
– Сам не знаю, – признался Бардас. – То я шел по коридору, то вдруг оказался здесь. Может быть, у меня черепно-мозговая травма, а может быть, тепловой удар.
– Черепно-мозговая травма?
– Да, это когда тебя треснут по башке. Правда, в последнее время меня вроде бы и не били, но, похоже, ее последствия проявляются не сразу. В общем, это все, что я знаю.
– Да уж, не повезло,— сочувственно сказал Алексий, – Надеюсь, скоро поправишься.
– Спасибо. – Боль вдруг усилилась и почти сразу ослабла. – Ты чего-то хотел или просто заскочил поболтать? Не хочу показаться невежливым, но сейчас…
– Конечно. Мне просто стало интересно, где ты, вот и все. Когда я услышал об Ап-Эскатое, то очень обеспокоился; быть погребенным заживо – это, должно быть, ужасно.
Бардас улыбнулся.
– Я мало что помню, – ответил он. – Отключился, как свет, а потом меня откопали, и я очнулся в полевом лазарете. Как ты? Чем теперь занимаешься?
– Не поверишь, но я снова преподаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Бардас обнаружил, что ничего больше не слышит, его уши словно залило воском. Он видел, что Алексий продолжает говорить, но не мог разобрать ни слова. Когда Бардас поднялся, чтобы крикнуть: «Эй, говорите погромче! Нам сзади здесь не слышно!», то ударился головой о потолок шахты, и тут стены начали рассыпаться и обваливаться, как попавшая под колеса чашка.
– Сержант Лордан?
Он вскинул голову:
– Извините. Я отвлекся.
– Как я уже говорил, – бросив на него суровый взгляд, продолжал адъютант, – ситуация в этой части света стабильно ухудшается. Возникают все новые и новые угрозы интересам Империи. Мы больше не в состоянии гарантировать безопасность наших граждан. В связи с этим центральное командование разрабатывает различные планы на тот случай, если военное вмешательство станет неизбежным.
– Понятно, – сказал Бардас, не имевший ни малейшего представления, о чем говорит адъютант. – Это… тревожно.
– Вот именно. – Адъютант положил руки на крышку стола и слегка подался вперед. – Как вы понимаете, для планирования будущих операций очень важно ознакомиться с опытом людей, лично принимавших участие в военных кампаниях. Нас интересует их мнение как по тактическим вопросам, так и по задачам стратегического уровня. Учитывая, что вы сражались в нескольких войнах против… Боги! Они собираются напасть на Темрая.
– Да, я понимаю.
Адъютант кивнул.
– В настоящий момент, – продолжал он, – вам приказано находиться в состоянии готовности и готовиться к подробному отчету перед высшим командованием. Я нисколько не сомневаюсь, что как только ситуация изменится, вам будет определена более активная роль в войне. Возможно, – поспешно добавил он, – и дальнейшее продвижение по службе, что будет зависеть от характера обязанностей, которые будут возложены на вас.
Продвижение по службе, ну и ну!
– А пока? – поинтересовался Бардас.
– Как я уже сказал, сейчас вы должны ожидать дальнейших распоряжений и находиться в постоянной готовности. Я бы посоветовал вам завершить все текущие дела здесь и подготовиться к передаче должности тому, кто в свое время прибудет вам на замену.
Бардас поднялся:
– Конечно, я займусь этим прямо сейчас.
Непонятно только, почему меня не вышвырнули из армии?— думал он, возвращаясь в свою «келью» по длинным, бесконечным коридорам. Непочтительный, недисциплинированный, полный разгильдяй, но… я же захватил Ап-Эскатой. И теперь мне предстоит взять Перимадею.
Бардас остановился.
– Так ты собираешься взять Перимадею, да? – спросил кто-то.
Бардас плохо его видел, всего лишь темное пятно между двумя подсвечниками, не различал черт лица, но зато хорошо чувствовал запах. Кориандр. У него вдруг перехватило дыхание. Наверное, сработал инстинкт.
– Они так хотят, – ответил он. – Я сделаю лишь то, что мне скажут. Если все пройдет хорошо, я смогу получить гражданство.
– Ты сможешь получить гражданство, – повторил незнакомец. – Ну, разве это не замечательно. Представь только, ты – гражданин. Бардас Лордан, нигде в мире нет цивилизованного общества, которое приняло бы тебя в число своих граждан.
Бардас нахмурился:
– Извините, я вас знаю?
– Мы встречались. Мы были здесь раньше, здесь или где-то поблизости. Не уходи от темы. Ты собираешься взять Перимадею. Почему это я не удивлен? Тебе нравится твоя работа, правда?
Бардас ненадолго задумался.
– Нет. Ну, впрочем, как посмотреть. В свое время я много чем занимался. Что-то было лучше, что-то хуже.
– Например?
– Шахты, – ответил Бардас. – Там мне совсем не нравилось. И служба у Максена по большей части тоже…
– Довольно справедливо, – сказал незнакомец. Он не двигался. Бардас тоже стоял на месте. – А как насчет обороны Перимадеи? Ты ведь отвечал за нее. Нравилось тебе это или нет?
– Нет, не нравилось. Я знал, что не подхожу для этого дела. Я сделал все, что мог, но, возможно, кто-то другой спас бы город. И вообще, все было ужасно.
– Понимаю. А карьера фехтовальщика? Тебя ведь это возбуждало, да? Ты ведь испытывал нечто особенное, когда тебе бросали вызов, не так ли? Тебе, наверное, было приятно, когда ты побеждал?
– Я чувствовал облегчение, – ответил Бардас. – И радовался, что остался жив. Но я занимался этим, потому что у меня неплохо получалось и удавалось заработать на жизнь. Мне были нужны деньги, добытые мечом, чтобы отослать их домой, братьям.
– Они их, разумеется, промотали, – сказал мужчина. – Так что ты зря старался. Итак, остается работа на земле, обучение фехтованию, изготовление луков и то, чем ты занимаешься сейчас. Как насчет всего этого? Полагаю, этим ты более доволен?
– Да, – ответил Бардас. – Жизнь в деревне тяжелая, но я был рожден, чтобы работать на земле. Обучать фехтованию было лучше, чем драться самому, а деньги получались те же. Я мог бы с удовольствием заниматься этим и дальше. То же и с луками – та жизнь была по мне, мне не надо много денег, их хватало, и я делал что-то своими собственными руками. Примерно так же и здесь: наверное, я был бы доволен, если бы нашел что-то такое, что мог бы делать сам. Опять же, никто не пытается меня убить, так что я в более выгодном положении.
Незнакомец рассмеялся:
– Какой же ты простой парень, если копнуть глубже. Все, что тебе нужно от жизни, это каждодневная тяжелая работа и справедливая плата, а вместо этого ты уничтожаешь племена, защищаешь и разрушаешь города, сотнями убиваешь людей. Скажи, как, по-твоему, после всех этих схваток не на жизнь, а на смерть, после всех поединков, в которых один из двоих должен погибнуть, почему все они, твои противники, умерли, а ты все еще жив? В чем тут дело? В твоем искусстве, в быстроте рук? Было бы интересно услышать твое мнение.
– Я предпочитаю не думать об этом, – ответил Бардас. – Не обижайся, но какое тебе дело?
– Никакого, – ответил незнакомец. – Если не считать, что я, как и большинство людей, любопытен. Мне лишь хотелось понять, каков ты на самом деле. Когда читаешь или слышишь рассказы о великих исторических деятелях, легко убедить себя в том, что все они совершенно не похожи на нас, остальных, что они живут по каким-то абсолютно другим правилам. Разговаривая с тобой, я вижу, что все не так. Теперь мне понятно, что по большей части ты просто понятия не имел, что делаешь. Но я никогда бы не понял этого, если бы держался за то, о чем говорят книги, или за то, что говорил нам дедушка, когда мы были детьми. Что ж, думаю, это все. Прощай.
– Подожди, – сказал Бардас, но тот, к кому он обращался, стал уже полутенью.
– Ах да, еще одно… напоследок, – прозвучал голос из темноты, где только что были человек и запах кориандра. – Спасибо.
– Пожалуйста, – ответил Бардас, и тут ноги у него подогнулись, и он грохнулся на пол.
Когда он снова открыл глаза, то сначала прищурился от невыносимо яркого света, а потом увидел кольцо склонившихся над ним голов.
– Наверное, от жары, – говорил Сын Неба. – Чтобы к ней привыкнуть, надо время. Он ведь приехал сюда из холодных краев, где всегда идет дождь.
– Возможно, побочные эффекты погребения заживо, – сказал кто-то другой, стоящий на самой границе поля зрения. – В случаях сильного сотрясения мозга симптомы проявляются иногда спустя несколько недель. Может быть, с этим связаны и галлюцинации.
– Их можно объяснить и тепловым ударом, – заметил Сын Неба. – Вообще, когда человек слышит воображаемые голоса и разговаривает с теми, кого здесь нет, то это скорее указывает на тепловой удар, чем на черепно-мозговую травму, хотя, здесь я согласен с вами, симптомы характерны для обоих указанных состояний.
– По-моему, он очнулся, – произнес еще один голос. – Сержант Лордан, вы слышите меня?
Бардас открыл рот, язык и горло были сухими и одеревенелыми, как кожа, которую просушили, но не смазали жиром.
– Кажется, да. Вы… реальные?
Сын Неба вроде бы оскорбился, услышав вопрос, но другой человек, тот, который только что обращался к Лордану, улыбнулся и сказал:
– Да, мы реальные; по крайней мере достаточно реальные для вас. Вы можете вспомнить, что случилось?
– Я упал, – ответил Бардас.
– Черепно-мозговая травма, – пробормотал человек, выдвинувший теорию о заживо погребенном. – Обратите внимание на некоторую афазию и явную потерю памяти. Очень типично.
– Это мы знаем, – снова сказал тот, который первым заметил, что Лордан очнулся. Он говорил медленно и вкрадчиво, как будто имел дело с умирающим или дурачком. – Вы упали, ударились головой… ничего серьезного. Но раньше. Что случилось до этого?
Бардас задумался.
– Я с кем-то разговаривал.
Похоже, его ответ пришелся по вкусу незнакомому мужчине, потому что он позволил себе улыбнуться.
– Ага… а вы можете вспомнить, с кем разговаривали?
– С моим командиром, – прохрипел Бардас. – Он обещал мне повышение.
Неверный ответ?
– Я имею в виду после этого? После разговора с адъютантом, но до того, как вы упали. Вы с кем-то говорили?
Бардас попытался покачать головой, но она отказалась подчиниться, и ему пришлось шевельнуть языком.
– Нет.
– Уверены?
– Да… по крайней мере… насколько помню.
– Он что-то скрывает, – пробормотал Сын Неба. – Уклончивость, легкая паранойя. Очевидный тепловой удар.
– Мы врачи, – снова сказал самый терпеливый. – Мы здесь, чтобы помочь вам. Вы уверены, что ни с кем не разговаривали?
– Уверен, – ответил Бардас, а когда лицо врача сложилось в гримасу разочарования, добавил: – Конечно, мне показалось, что я разговаривал с кем-то, но это было… ну, не наяву. Галлюцинация или что-то в этом роде.
Разочарование сменилось раздражением.
– Неужели? А почему вы так в этом уверены? Можете объяснить?
– Легко. – У него ужасно разболелась голова. – Сначала он попытался убедить меня в том, что он кто-то, кого я убил в шахтах, потом стал выдавать себя за исследователя истории из далекого будущего. И еще… он слишком много знал обо мне. Должно быть, мне все привиделось.
– Понятно. – Сторонник черепно-мозговой травмы заметно оживился. – И часто вы разговариваете с воображаемыми людьми?
– Да, – сказал Бардас, и врачи исчезли.
Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что находится там же, но один. Теперь здесь было темно, и он чувствовал запах лука и розмарина, крови, сладкого майорана и мочи. Какое-то время все было тихо, как в могиле, потом неподалеку застонал мужчина.
Наверное, я в больнице, подумал Бардас.
Голова все еще раскалывалась от боли, хотя боль стала теперь другой. Он прислушался к ней, вобрал в себя, стараясь определить ее по текстуре и интенсивности. Если черепно-мозговая травма это медицинский термин, означающий удар по башке, то, пожалуй, у него именно та самая травма. Ему много раз доставалось по голове, и ощущения были схожие.
– Бардас?
– Ш-ш, – прошептал он. – Людей разбудишь.
– Извини.
– Все в порядке. Кстати, как ты?
– Не жалуюсь, — ответил Алексий.
Бардас закрыл глаза. Он ясно видел Патриарха во тьме, за опущенными веками.
– Ну, чем ты там занимаешься? Что случилось?
– Сам не знаю, – признался Бардас. – То я шел по коридору, то вдруг оказался здесь. Может быть, у меня черепно-мозговая травма, а может быть, тепловой удар.
– Черепно-мозговая травма?
– Да, это когда тебя треснут по башке. Правда, в последнее время меня вроде бы и не били, но, похоже, ее последствия проявляются не сразу. В общем, это все, что я знаю.
– Да уж, не повезло,— сочувственно сказал Алексий, – Надеюсь, скоро поправишься.
– Спасибо. – Боль вдруг усилилась и почти сразу ослабла. – Ты чего-то хотел или просто заскочил поболтать? Не хочу показаться невежливым, но сейчас…
– Конечно. Мне просто стало интересно, где ты, вот и все. Когда я услышал об Ап-Эскатое, то очень обеспокоился; быть погребенным заживо – это, должно быть, ужасно.
Бардас улыбнулся.
– Я мало что помню, – ответил он. – Отключился, как свет, а потом меня откопали, и я очнулся в полевом лазарете. Как ты? Чем теперь занимаешься?
– Не поверишь, но я снова преподаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80