Наступившая внезапно тишина разбудила меня, задремавшего под кряхтение
и жалобы моих собратьев-офицеров, топот приходящих и уходящих солдат,
деловитое жужжание конторских машин. Все эти звуки вдруг прекратились и
сменились безмолвием. В тишине послышался сперва отдаленный, а затем все
приближающийся звук шагов единственной пары ног. Кто-то подошел ко мне и
пошел дальше, а я держал глаза закрытыми и старался ровно дышать. Только
когда шаги начали отдаляться, я чуть приоткрыл глаза. Я еще больше удивился
воцарившемуся безмолвию, потому что то, что я увидел, было всего лишь
спиной человека, спиной неопределенного вида, чуть сутулой. Человек был
одет в мятый мундир из невпечатляющей бледно-серой ткани, на голове у него
была пилотка из того же материала. Я не мог вспомнить, чтобы видел раньше
такой мундир, и гадал, что же могло произвести такое впечатление. Зевая, я
сел и почесал голову под бинтом, наблюдая за пришедшим. Достигнув
противоположного конца помещения, он повернулся к нам лицом. Спереди он
выглядел не более внушительным, чем сзади. Волосы песочного цвета, слегка
редеющие на макушке, нарождающаяся жировая складка и двойной подбородок,
чисто выбритое незапоминающееся лицо. И все же, когда он заговорил тоном
старого школьного учителя, все присутствующие офицеры хранили мертвое
молчание.
- Офицеры, некоторые из вас, бывшие достаточно трезвыми, могли слышать
взрыв и видеть облако дыма на пути сюда. Взрыв этот был произведен неким
лицом, проникшим на данную базу и все еще находящимся неопознанным в нашей
среде. Мы ничего не знаем о нем, но подозреваем, что он инопланетный шпион.
Это сообщение, как и можно было ожидать, вызвало аханье и ропот. Серый
человек подождал с минуту, а потом продолжил:
- Мы производим интенсивные поиски этого человека. поскольку вы,
господа, находились в непосредственной близости от места происшествия, я
намерен побеседовать с вами по одному, чтобы выяснить, что вам известно. Я
также могу обнаружить, что этот прокравшийся сюда шпион... один из вас.
Эта последняя стрела вызвала только потрясенное молчание. Приведя
присутствующих в подавленное состояние, он начал вызывать офицеров по
одному. Я благодарил провидение, столь удачно грохнувшее меня головой о
землю. Я оказался третьим не случайно. Но на каком основании? Общее
сходство в телосложении с инопланетным шпионом Пасом Ратунковым? Бинт?
Какая-то основа для подозрений должна была существовать.
Я потащился вперед с той же малой скоростью, что и мои
предшественники. Отдал честь, и он указал мне на стул рядом с письменным
столом.
- Почему бы вам не подержать это, пока мы беседуем? - произнес он
рассудительным тоном, вручая мне серебряное яйцо передатчика детектора лжи.
Настоящий Васко не узнал бы его, поэтому и я не узнал его. Я просто
посмотрел на яйцо с легким интересом - как будто не знал, что эта штука
передает информацию в детектор лжи, - и стиснул его в своих ладонях. Мысли
мои не были такими спокойными: Я попался! Он меня раскрыл! Он знает, кто я,
и просто играет со мной! Он глянул в мои налитые кровью глаза, и я заметил,
как его рот слегка скривился от отвращения.
- У вас была еще та ночка, лейтенант Хулио, - сказал он, поглядывая на
лист бумаги и на дисплей детектора лжи тоже.
- Да, сэр... Знаете... выпил несколько рюмочек с ребятами.
Это я произнес вслух. А подумал про себя вот что: ведь они застрелят
меня, продырявят мое сердце! И представил себе, как этот жизненно важный
орган выплескивает в грязь мою живую кровь.
- Я вижу, вас недавно понизили в звании... и где ваши взрыватели, Пас
Ратунков?
"Как я устал, как бы я хотел оказаться в постели", - подумал я.
- Взрыватели, сэр? - Я моргнул своими красными глазами, поднял руку,
чтобы почесать голову, но, коснувшись бинта, подумал, что лучше не надо.
Его глаза впились в мои - серые глаза, почти одного цвета с его мундиром, -
и на миг я уловил за его спокойствием силу и гнев.
- А ваша рана на голове, где вы ее получили? Нашего инопланетного
шпиона ударили сбоку по голове.
- Я упал, сэр, меня, должно быть, кто-то столкнул с фургона. Рану
перевязывали солдаты, спросите их...
- Уже спросил. Напился, упал и опозорил офицерский корпус. Убирайтесь
и попытайтесь почиститься, вы вызываете у меня отвращение. Следующий.
Я нетвердо поднялся на ноги, не глядя в эти холодные глаза, и пошел
было, словно позабыв, что держу в руке прибор, а затем вернулся и уронил
яйцо на стол. Мужчина в сером, склонившийся над документами, игнорировал
меня. Я разглядел чуть заметный шрам под редкими волосами на его лысеющей
макушке. И я ушел. Чтобы одурачить детектор лжи, требуется умение, практика
и тренировка. У меня все это имелось. Сделать такое можно лишь при
определенных обстоятельствах, и теперешние были идеальными. Обычный допрос
без проведения тестов на нормальные реакции субъекта. Я постарался начать
допрос почти в панике, причем привел себя в такое состояние до того, как
были заданы первые вопросы. Красивые пики, вырисованные самописцем прибора,
отразили это. Я боялся. Его, чего-то, чего угодно. Но когда он начал
задавать свои вопросы - вопросы с подковыркой, предназначенные для
разоблачения шпиона, но которых я ждал, - я расслабился, и прибор показал
это. Вопрос о взрывателях был бессмысленным для всякого, кроме
инопланетного шпиона. Когда он увидел, что этот вопрос не сработал, он
прервал допрос, так как у него было еще много работы. Остров сидел
мертвецки трезвый, с глазами большими, как блюдца, когда я вернулся и упал
на скамейку рядом с ним.
- Чего он хотел? - спросил он глухим шепотом.
- Не знаю. Он спросил меня о чем-то, чего я не знаю, а потом все
кончилось.
- Надеюсь, он не захочет побеседовать со мной.
- Кто он?
- Разве ты не знаешь? - недоверчиво спросил он, явно потрясенный моим
вопросом.
Я начал отступать, осторожно прикрывая полное отсутствие информации.
- Но ведь все знают Края!
- Так это он?.. - ахнул я, постаравшись выглядеть столь же испуганным,
как и он. Кажется, это сработало, потому что он кивнул, глянул через плечо
и вновь замер в прежней позе.
Я поднялся и снова пошел в уборную, чтобы прикончить наш разговор на
этом самом месте. Все знают Края... Кто же такой Край?
Отправка на вторжение пришла как облегчение для всех: лучше уж милая,
спокойная война, чем подозрения и страхи, волновавшие базу "Глупость" в
последние дни. Были внезапные тревоги и звуки сапог патрульных во все часы
дня и ночи. Я гордился бы своими успехами в деле сеяния семян беспорядка,
если бы одновременно не был сам жертвой этого самого беспорядка. Планы
вторжения, должно быть, зашли слишком далеко, чтобы их изменять, потому что
при всех волнениях мы все же придерживались расписания. В "День X минус два
дня" все бары закрылись, дабы мог начаться процесс протрезвления войск.
Немногие, включая меня и Острова, догадались припрятать бутылки,
позволившие нам протянуть еще немного, но и этот источник иссяк, когда наши
чемоданы отправили на хранение, а нам выдали заранее упакованные ранцы. У
меня имелась банка порошкового спирта, замаскированная под зубной порошок,
приберегаемая на черный день, который мог наступить при одной лишь мысли о
грядущих неделях без выпивки, так что мы с Островом прикончили порошок в
один день - в "День Х минус один". А потом после очередной полуночной
проверки на месте и обыска нас собрали и - "шагом марш!" - препроводили в
район отправки. Темные ряды космических кораблей ожидали нас за воротами.
Нас вызывали по одному и отправляли на предназначенные для нас места.
Вначале я подумал, что это довольно глупый способ организовать вторжение.
Никаких планов, никаких схем, никаких накачек, никаких тренировок, никаких
маневров - словом, ничего. А потом до меня дошло, что это был идеальный
способ устраивать вторжения, если вы желаете сохранить все в тайне. Пилоты
имели большой опыт кораблевождения и получат еще больший в предстоящем
полете. Солдаты были готовы драться, источники снабжения - снабжены. А
где-то наверху находились запертые боксы с планами, лентами курсов и тому
подобное. И все это не будет открыто до тех пор, пока мы не окажемся в
изоляции, с работающими двигателями искривления пространства, и возможность
каких-либо внешних связей будет исключена. Все это облегчало мне жизнь,
поскольку у меня было мало возможностей оплошать по части знания того, что
полагается знать клизандцу. Я с большим удовольствием узнал, что мне
предстоит пилотировать десантный транспорт. Это была роль, которую я мог
выполнить с честью. Мой однокомнатник на базе тоже не был человеком
случайным, потому что спустя несколько минут после моего появления в
навигационной рубке туда же заявился Остров и объявил, что он будет моим
вторым пилотом.
- Чудесно, - сказал я. - И сколько же часов ты налетал на транспортных
классах "Павиан"?
Он признался, что цифра эта, увы, довольно низкая, но я похлопал его
по плечу.
- Тебе повезло. В отличие от большинства первых пилотов твой старый
дядя Васко не эгоист. Нет такой жертвы, которую нельзя было бы принести для
старого собутыльника. Я собираюсь позволить тебе произвести взлет, а если
ты проделаешь это так хорошо, как я надеюсь, то я смогу позволить тебе
совершить и посадку тоже. А теперь вручи мне список пассажиров.
Его благодарность не знала границ. Он даже признался мне в том, что
бережет свою авторучку на по-настоящему черный день, потому что заправлена
она двухсотградусным спиртом, и мы оба с удовольствием пустили себе в рот
по струйке. И затем с чувством удовлетворения и опаленными глотками
следили, как подходят строевым шагом солдаты и вливаются в погрузочные
шлюзы далеко внизу. Спустя несколько минут в навигационную рубку вошел,
печатая шаг, седовласый бородатый полковник в полном обмундировании.
- Пассажирам сюда вход воспрещен, - сказал я.
- Заткните рот, лейтенант. У меня ваши ленты с курсом.
- Ну так не позволите ли мне получить их?
- Что? Вы, должно быть, сошли с ума или шутите, а в бою и то и другое
- преступление.
- Я, должно быть, на грани, полковник. Сами знаете...
- Да, - слегка смягчился он. - Я полагаю, что следует делать допуски.
Всем было нелегко. Но теперь все это у нас позади. Победа Клизанду!
- Победа Клизанду! - ритуально отдали дань и мы. На протяжении
последних двух дней это приходилось делать довольно часто. Полковник
посмотрел на часы.
- Почти время. Приготовьте командную цепь, - приказал он.
Я мигнул Острову, и он незамедлительно нажал нужную кнопку. На экране
дисплея вспыхнули слова: "Есть готовность". Мы встали. Затем надпись начала
мигать и сменилась другой: "Установите курс". Полковник достал из сумки
контейнер с лентой, и нам пришлось расписаться в качестве свидетелей на
бланке, из коего следовало, что лента, когда мы ее получили, была
запечатана. Остров вставил ленту в компьютер, и полковник, удовлетворенно
хмыкнув, как человек, выполнивший работу, повернулся, чтобы уйти. Однако с
порога он сделал прощальный выстрел через плечо.
- И чтобы никаких этих приземлений на десяти "же", которые вы,
дебильные пилоты, кажется, очень обожаете. Если такое случится, я отдам вас
под военно-полевой суд.
Ждать и догонять - обычное дело для всех военных сил, и именно этим мы
и занялись в дальнейшем. Пассажиры были приняты на борт по списку, и мы
ждали, наблюдая, как корабли взлетают один за другим, пока большинство их
не улетело. Транспорты отправлялись последними. Зеленый сигнал "Взлет"
появился как облегчение. Мы были на пути к неизвестной планете, вращавшейся
вокруг неизвестного солнца, с точки зрения любого из нас. Лента сказала
компьютеру, куда мы отправляемся, но не снизошла до того, чтобы уведомить
об этом нас. Этот покров секретности не нарушался до самого вторжения. Мы
были в пути семь дней. И это без какой-либо выпивки; корабль пилотировался
компьютером, а замороженные пайки трудно было назвать съедобными. На
стайерской дистанции без улучшающего действия алкоголя Остров оказался
менее чем блестящим спутником. Какой бы разговор мы ни начинали, он
неизменно кончался повторением анекдотов о его школьных днях. Пока он
болтал, я обычно дремал, и у него по этой части, кажется, не было
возражений. Я устраивал ему проверки по знанию приборов и манипуляций с
ними, муштровка шла ему на пользу, а меня знакомила с управлением корабля и
его оборудованием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28