— Я не могу надеть это ожерелье. Древняя магия таится в нем.
Удивленный ее странной реакцией, Алан вновь закопал его в песок.
— Я не возьму вещь, которая нам не принадлежит. Где женщины-львицы?
Адика поднялась, взглянув на небо.
— Мы должны пройти через сотканные врата. Скорее.
Ярость негромко зарычала, настороженно приблизившись к расщелине в каменной стене, которая поднималась перед ним. Оттуда шел запах опасности. Позади них послышался мелодичный свист Лаоины. Горе выступил вперед и занял место Ярости, охраняя людей.
— Быстрее. — Кончиком копья Лаоина указала в сторону собак. — Нам нужно идти, быстрее, быстрее. Кто-то приближается сюда.
В небе заблестели первые звезды.
— Я не знаю, сколько прошло времени, — сказала Адика, возвращаясь, чтобы найти удобную позицию и попытаться сориентироваться. — Вы видите луну? Прошу тебя, Толстушка, пусть дни не бегут слишком быстро. Не дай нам опоздать.
— Что я должен искать? — спросил Алан, приблизившись к ней. — Научи меня, как помочь тебе создать сотканные врата.
— Земля Двупалого находится к западу отсюда. Таким образом, если наш путь лежит туда, я должна соткать врата на западе. — Она внимательно посмотрела на небо, придерживая волшебное зеркало у груди — Звезды не двигаются относительно друг друга. Но их расположение на небе, переместились ли они выше или ниже может меняться. Вот смотри. — Она указала на дугу из нескольких ярких звезд, поблескивающих на чистом небе. — В нашей деревне Змея всегда поднимается над вершинами холмов. Здесь, в пустыне, у нее словно появляются невидимые крылья, с помощью которых она взлетает вверх. Вот та яркая звезда — ее красный глаз. Да, вот она. А сейчас отойди назад. Я вплету первую нить…
Адика подняла зеркало и направила его на звездное небо, пока там не отразилась первая звезда. Она тут же забыла об Алане, как только начала читать заклинание, то повышая, то понижая голос. Она так быстро отступила от него в сторону, будто бездонная пропасть разверзалась между ними. Но чем он мог помочь ей, когда она ткала волшебные врата, как только стоять и смотреть? Она закрепила свое плетение вокруг созвездия, известного как Ожерелье Святой Женщины, что поблескивало высоко в небе, обращенное на запад, и соткала волшебные врата, ведущие в западные земли. Никогда раньше Алан не стоял так близко. Он мог слышать едва уловимое треньканье нитей под своими ногами, отдающееся глубоко в теле. Ворота предстали перед ним, образовывая дугообразный проход, собаки заскулили и бросились назад, Алан поднял свой посох, когда они вновь появились в поле зрения. Спустилась ночь.
— Идите! — крикнула Адика, удерживая лабиринт переплетающихся нитей.
Свистящее шипение эхом отразилось от каменных утесов, окруживших их. Лаоину не нужно было больше ни в чем убеждать: она бросилась в ворота.
— Иди! — крикнула Адика, заметив, что Алан стоит в нерешительности. — Я последую за тобой.
— Я не оставлю тебя! — ответил Алан. Собаки помчались к воротам и тут же исчезли в сводчатом проходе, оставив их одних — или просто чего-то испугавшись.
Ну что могло настолько испугать его преданных псов, что они стремительно унеслись прочь?
За его спиной послышался рокочущий грохот. Алан обернулся, держа наготове свой посох, в это время он находился между расщелиной в каменной стене и Адикой, но все, что ему удалось увидеть, это необъятная надвигающаяся тень. Тяжелые шаги сотрясали землю, одна из женщин-львиц беззвучно проползла мимо него.
— Алан!
В ответ Адика услышала жуткое шипение. Из расщелины в утесе показалось извивающееся существо, покачивающееся из стороны в сторону, подобно змее. Но это была не змея.
У него была сливочно-белая кожа и тело женщины с лицом юной девочки, только начинающей приобретать женственные черты, оно посматривало по сторонам, то ли равнодушно, то ли заинтересованно. Волосы на голове это странного существа корчились и извивались в разные стороны, будто попали в невидимый воздушный водоворот или сами были живыми — копна шипящих змей.
— Алан! — Врата мерцали, нити едва слышно потрескивали. Сфинкс бросился вперед на змеевидное существо, и до Алана донесся затихающий крик Адики. Он проскочил назад через множество сплетенных нитей, переливающихся и шипящих в темноте, и оказался в слепящем песчаном водовороте.
Утопая в песках, он совершенно перестал что-либо чувствовать, ветер жестоко крутил его в разные стороны. Он не мог дышать.
Чьи-то руки схватили его. Он запнулся, когда его потащили вперед. Прибитый к земле неумолимой силой песчаного шторма, он едва смог натянуть край плаща и прикрыть лицо. Песок сочился вниз по подбородку. Сухие частицы попадали в рот, и каждый раз, когда он сглатывал слюну, твердые песчинки царапали его горло, так что оно горело огнем.
Алана тащили уже по твердой почве, но песок все равно одолевал его, неприятно царапая кожу. Он практически ничего не видел, но вдруг почувствовал, что перед ним выросла стена. Чья-то сильная рука толкнула его в сторону, и он покатился с небольшого уступа, больно ударившись коленями, когда приземлился вниз на камни. Где-то далеко у входа в тоннель свистел ветер. Алан сплюнул, закашлялся и его немного стошнило; задыхаясь от обилия песка, он беспомощно пошатнулся. В глазах, ушах, волосах — везде был песок.
Где Адика? Спряталась ли она от песчаного шторма? Алан с трудом поднялся на ноги, когда к нему обратился какой-то человек на незнакомом Алану языке. Он снова повторил свои слова, но теперь на языке народа Белого Оленя; странный акцент, почти такой же, как у Лаоины, резал слух, но этот человек лучше чувствовал все тонкости неродного языка.
— Поднимайся, незнакомец. Иди вперед. Я проведу тебя туда, где ты сможешь умыться.
Алан искоса посмотрел на него воспаленными от песка глазами. Смуглый человек с гордым лицом и орлиным носом оценивающе оглядывал его. Неужели это сострадание промелькнуло в его глазах? Изящным жестом он указал на проход, освещенный горящим маслом, налитым в керамический шар. Алан оглянулся назад, пытаясь рассмотреть тот путь, по которому он сюда прибыл. Три фигуры стояли у входа, угрожающе сжимая копья. Они смотрели на песчаный шторм, круговерть земли, ветра и духов, воющих в воздухе. Ему не хотелось думать о том, чего они боялись больше шторма, только не после того, как он видел лицо той змеевидной женщины.
Алан никогда не думал, что сможет увидеть так много разных вещей, подобных видениям из далекого прошлого. В лесу, вокруг замка Лаваса можно было встретить стада зубров, а иногда по счастливой случайности даже единорога, внезапно появляющегося и так же стремительно исчезающего; там всегда были волки. Но самыми огромными хищниками, которыми мучили людей в старинных легендах, всегда считались гуивры, рожденные в болотах, северные драконы и грифоны, летающие над лугами; они никогда не появлялись в северных лесах, и в действительности их вряд ли кто-нибудь видел, должно быть, они были просто страшными историями, которые сочиняли, чтобы пугать детишек.
Быть может, трое мужчин охраняли вход в тоннель от своих врагов, Проклятых. Но казалось просто невероятным, что кто-то сможет добраться сюда сквозь бушующий шторм.
— Где Почитаемая?
— Она прибыла раньше тебя, до того как начался шторм. Пойдем со мной.
— Я должен убедиться, что она в безопасности. Взгляд проводника был острым, словно заточенный меч, пронзающий насквозь.
— Она предупредила меня, что ты спросишь об этом. Ее уже проводили к Двупалому. Она оставила это для тебя, в знак того, что с ней все в порядке. — Проводник раскрыл руку и показал один из медных браслетов Адики. — Собаки тоже находятся в безопасности в одном из залов. А теперь мы должны идти. — Он развернулся и пошел вниз по проходу.
Керамические шары были расставлены вдоль по всему тоннелю таким образом, что последние отблески света одного шара пересекались с первыми отблесками другого шара. Поэтому на всем долгом пути они ни разу не оказались в кромешной темноте. Их дорогу всегда освещал неровный свет керамических шаров. Каменные стены едва уловимо пахли анисом. С одежды и волос Алана при каждом шаге продолжал сыпаться песок. Быть может, ему никогда не удастся избавиться от него.
Тоннель вывел их в просторное помещение, в котором стояло множество палаток из шкур животных, туго натянутых веревками. Здесь никого не было. Мастера по золоту прервали в середине работы: ее инструменты лежали на плоском каменном полу рядом с прекрасным ожерельем, на котором было украшение, сделанное из фаянса, в виде двух соколов, обращенных друг к другу. Два ткацких станка были тоже оставлены без присмотра; на одном из них было натянуто почти законченное полотно из золотых, синих, черных и красных полос. Мастер по кожаным изделиям забыл на стуле наполовину разрезанную вещь. В стороне валялась брошенная ребенком детская каталка; одно колесо отвалилось, поэтому игрушка была кособокой.
Проводник терпеливо ждал, пока Алан осмотрит зал, но наконец указал на небольшую дверь, ведущую в маленький тоннель.
— Сюда, пожалуйста.
Второй тоннель был гораздо короче и лучше освещен, он вывел их в круглую комнату, разделенную занавесью. Проводник отдернул ее в сторону и указал Алану на небольшой пруд. Он не был застенчивым и с интересом наблюдал за тем, как Алан снимает одежду, пробует воду и с радостью обнаруживает, что она восхитительно теплая. Вздохнув, Алан почти полностью погрузил голову в воду. От волос в разные стороны разошелся мелкий песок, но тут же, подхваченный водным потоком, исчез за скалой.
— Ты муж Почитаемой, — сказал человек, подавая Алану жесткую губку. — Ты не боишься, что судьбой ей предначертано съесть тебя?
— Я не боюсь. Я постараюсь защитить ее.
У мужчины был такой же смуглый цвет лица, как у Лиат, выразительные брови, приподнятые сейчас в выражении некоторого недоверия.
— Нити судьбы уже заплетены. Когда Шапка Шамана коронует небеса, семеро начнут ткать. И ничто на свете не сможет предотвратить то, что с ними должно произойти… — Он прикоснулся к своим губам, призывая самого себя к тишине. — Мы не можем говорить об этом. Проклятые все слышат.
— С Адикой ничего не случится, — упрямо повторил Алан.
Мужчина негромко хмыкнул вместо ответа, прополаскивая одежду Алана в воде.
После того как Алану удалось избавиться от последних мельчайших крупинок песка, оставшихся в ушах или между пальцев ног, он оценивающе посмотрел на себя. За зиму он стал более стройным, а работа укрепила его тело. На ногах у него остались небольшие раны, кожа была стерта песком, пятки покраснели и горели огнем. Загар, который он приобрел в пустыне, почти весь сошел, не было ни одного участка отшелушивающейся кожи, как будто за этот короткий миг, когда он шагнул в сотканные врата, прошли дни или даже недели.
— Ты храбрый человек, — торжественно произнес проводник, передавая Алану его влажную, выжатую одежду, в складках которой было все же меньше песка, чем прежде.
Алан засмеялся. Слова проводника показались ему забавными.
— Кто храбрый, мой друг? Я просто хочу, чтобы та, которую я люблю, была в безопасности. — Он начал одеваться, продолжая говорить. — Как тебя называют среди твоих людей?
— Меня можно называть Хани. А тебя?
— Меня зовут Алан. Ваши люди всегда жили в пещерах?
— Нет. Здесь мы укрываемся от Проклятых.
Эта тема была хорошо знакома Алану. Когда Проклятые впервые атаковали их? Как часто они нападали за эти дни и откуда появлялись? Хани отвечал, как мог.
— Ты думаешь, Проклятые умеют проходить через сотканные врата? — спросил Алан.
— Возможно. А быть может, они приплывают на кораблях и прячут их на побережье, заставляя нас думать, что они знают тайну сотканных врат.
— Тогда вам пришлось бы бояться не только их нападений, но и знаний, потому что вы не можете точно сказать, что им известно.
Хани иронически улыбнулся Алану, странно было видеть такую улыбку на его гордом лице.
— Я думал об этом, но Почитаемые и старейшины моего народа не слушают меня.
Продолжая разговаривать, порой запинаясь и останавливаясь, поскольку они плохо владели общим для них языком, мужчины вернулись в главную пещеру, прежде чем прошли за тайную занавесь, за которой скрывался еще один проход. Они столько раз повернули, прошли такое множество ответвляющихся коридорчиков, пока двигались вперед по тоннелю, что Алан понял — он никогда не сможет найти дорогу назад без проводника.
Время от времени до него доносились звуки бушующего на поверхности шторма. Он вновь ощутил привкус песка на губах. Но шум постепенно стихал, а проход завершился небольшим круглым проемом, высеченным в скале. Алан переступил через груду камней, наваленных поперек коридора, и в то же самое время вынужден был наклониться, чтобы не удариться головой о низкий потолок; он тут же погрузился в мир красного цвета, все стены вокруг были окрашены охрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88