Проснулась Блессинг и начала плакать, испугавшись непонятного шума:
— Папа! Папа! Я хочу к папе!
— О Боже, — пробормотал Санглант, — это был не сон. Те двое детей, мальчик с ножом и девочка с деревянным Кругом Единства на шее. Я думал, мне это привиделось.
Блессинг громко кричала. У нее были хорошие легкие и голос, способный заглушить звуки битвы. Анна первой пришла в себя, схватила малышку на руки и поднесла ее к отцу. Санглант, не раздумывая, забрал ее. Блессинг уткнулась личиком ему в плечо, всхлипнула пару раз и затихла.
— У вас есть няня для малышки? — Девушка, которую звали Анна, требовала ответа, обводя взглядом комнату.
Несмотря на то что Захария услышал знакомое потрескивание, словно приближающаяся в небе гроза, он не видел эфирного дэймона. Но его обдало потоком воздуха, это говорило о том, что она здесь пролетела.
Ветер усиливался, будто кто-то распахнул все окна перед бурей.
Необычный воздушный вихрь молочного цвета в центре комнаты принял очертания какого-то существа. Над ним, мерцая и колыхаясь в воздушном пространстве, появилась Джерна.
За последние месяцы Блессинг быстро росла, ела в основном кашу и сыр, и все меньше нуждалась в грудном молоке, поэтому Джерна стремительно начала терять очертания, благодаря которым напоминала живую женщину. Казалось, что потребность Блессинг в молоке способствовала тому, что Джерна приняла человеческий облик. Теперь дэймон отдаленно напоминала едва различимое женское существо, созданное из переливающихся воздушных и водных потоков.
У Джерны не было ничего общего с потоком света. Это было что-то совершенно иное, торжество волшебства прямо здесь, в опочивальне принца.
Пронзительный визг и крики вдребезги разбили звенящую тишину, окутавшую комнату, все собравшиеся в страхе отпрянули назад. Захария не мог сказать, что напугало их больше: воздушная Джерна или непонятный водоворот света, заполнивший комнату. Блессинг прижалась к отцу, закрывая уши ладошками. Слуга Хродика упал в обморок, и молодой Матто пытался поднять его на ноги, чтобы его не затолкали.
Едва уловимый звук, словно приглушенный шепот, раздался из водоворота света:
— Санглант.
— Тишина! — закричал Санглант голосом человека, привыкшего отдавать приказы в хаосе сражения.
Тишина, словно плотная пелена, покрыла комнату. На мгновение стало так тихо, что Захарии показалось, будто он оглох, как вдруг раздалось нервное хихиканье Хродика.
Водоворот заговорил:
— Санглант. Блессинг.
Блессинг вывернулась из рук отца и подбежала к облаку света, сквозь которое, словно через распахнутое окно, были видны места, раскинувшиеся далеко за пределами мира.
— Мамочка! Мама, иди сюда!
— Господи помилуй, — голос Сангланта был полон надежды и боли. — Лиат? — Он шагнул вперед. — Я не вижу тебя. Где ты?
Захария через распахнутое окно света и не видел ничего, только невыносимо яркий блеск, будто смотришь на ледяную долину и холодное зимнее солнце слепит глаза, отражаясь от снежного покрова земли. Неужели это действительно была та женщина, которую он искал? Где же она?
И вновь раздался голос:
— Санглант, если ты меня слышишь, знай, я жива, но нахожусь в долгом путешествии и не знаю, когда оно завершится.
— Вернись к нам, Лиат! — в отчаянии закричал Санглант.
— Жди меня, умоляю тебя. Помоги мне, если можешь, я потерялась здесь. Мне необходим проводник. Джерна с вами?
Сквозь ледяной блеск он увидел темную фигуру, одной рукой она тянулась к нему, вторая мелькнула у него перед глазами. На протянутой руке блеснул голубой огонек, за спиной у этой фигуры он заметил лук, видимый, поскольку по его внутреннему изгибу туда-сюда ползали пылающие огненно-красные саламандры. Фигура приблизилась. На мгновение показалось, что она сейчас шагнет в комнату сквозь световую завесу. Захария, хватая ртом воздух, отпрянул назад, наткнувшись на Хериберта, тогда как Санглант прыгнул вперед, пытаясь удержать ее.
— Держись за меня, Лиат! — Его рука прошла сквозь пустое воздушное пространство.
Она воскликнула:
— Да! Я вижу тебя! — Воздушная серебристая Джерна, спустившись вниз с потолка, окутала Блессинг, защищая малышку. — Иди сюда, Джерна, если хочешь. Возвращайся домой. Путь открыт.
Дэймон, словно вода, скатилась вниз с тела Блессинг, пропитав ее светом и эфирным веществом своей воздушной формы. Блессинг закричала от удивления и восторга; мгновение спустя Джерна превратилась в тонкий тростник, свернулась кольцом и исчезла в распахнутом окне света.
Водоворот исчез, как только Санглант попытался прыгнуть за ней. Он тяжело приземлился на ковер на середину комнаты и выглядел, по правде говоря, несколько глупо. Блессинг рассмеялась и захлопала в ладоши, будто этот трюк он исполнил специально, чтобы развеселить ее, но ее отец побледнел, замерев на месте. Блессинг опомнилась, в страхе глядя на человека, держащего ее на руках, лицо которого исказилось от ярости.
Хериберт оттеснил Захарию и забрал хныкающего ребенка из рук отца. Как будто это действие вывело его из оцепенения, Санглант обернулся, схватил стул и поднял вверх.
С грохотом он бросил его на пол.
Деревянные щепки и бруски покрыли ковер. Госпожа Сюзанна и ее семья стремительно покинули комнату. Даже лорд Хродик, будто очнувшись ото сна, ушел, спотыкаясь и пошатываясь.
Захария шагнул было вперед, чтобы успокоить принца, но Хериберт жестом остановил его.
— Но не для меня! — вскричал Санглант. — Путь открыт, но не для меня! Неужели я для нее совсем ничего не значу, если она берет к себе другого?
Правой рукой он поднял то, что осталось от тяжелого стула, готовый вновь бросить все это об пол, когда Анна подошла и встала рядом с ним. Она не убежала вместе с другими и, казалось, не испытывала страха.
— Вы действительно дэймон с небес? — спросила она хриплым голосом. — Поэтому вы так хотите туда вернуться?
Насколько страшен король Генрих во гневе, было известно далеко за пределами его земель. Знать боялась королевского гнева по понятным причинам, хотя поговаривали, что Генрих старается держать себя в руках. Несомненно, принц Санглант был самым добродушным из благородных людей, так по крайней мере всегда думал Захария. Сейчас первый раз в жизни он увидел королевскую ярость, отразившуюся на лице принца, — отталкивающее и устрашающее зрелище, — поэтому он отступил назад и встал рядом с Херибертом, который утешал плачущую Блессинг. Она никогда раньше не видела папу в таком состоянии.
Анна замерла в ожидании.
Санглант разжал руку и, судорожно вздохнув, уронил остатки стула на пол. С глухим стуком тот упал на ковер, встав на сломанные ножки.
Внезапно стало очень тихо. В камине перекатывались угольки, рассыпалась зола, огонь, словно тяжело вздохнув, быстро погас.
Яркий свет факелов потускнел, будто Санглант вобрал всю силу их пламени, чтобы разжечь свою ярость, но, возможно, это было всего лишь следствием эфирного ветра, стремительно влетевшего в комнату и так же внезапно исчезнувшего. Комната выглядела совершенно обыденно: два искусно вырезанных из дерева сундука, предназначенных для хранения вещей, стены украшены гобеленом, на которых изображены традиционные сцены из жизни знати: охота, празднество, группа монахинь.
Санглант прошел мимо девушки и встал у стола. Он налил воду из кувшина в медную чашу и начал плескать ее на лицо. Крупные капли воды, скатываясь с подбородка, падали обратно в чашу, наконец он вытер рукой подбородок. Не задумываясь, принц слизнул капли воды с ладони. Со спины казалось, он все также напряжен от переполняющего гнева или отчаяния.
— Не проходит и часа, чтобы я не думал о ней, — сказал он чаше, — но разве она звала меня? Ищет ли она меня? Она жива, но где-то путешествует. Точно как моя мать.
— У вас есть няня для малышки? — спросила девушка своим необычным голосом.
— Была, — с горечью ответил он, — но моя жена забрала ее.
— Я могу заботиться о ребенке.
— Дитя, мы едем на восток, на войну. Там не будет прекрасных ковров, мои солдаты часто мерзнут холодными ночами. Мне не нужны люди, которые будут тормозить движение армии и кто бежит без оглядки при малейшей опасности.
Анна тяжело на него взглянула, словно птенец ястреба. Захарии она чем-то напоминала Хатуи: бесстрашная, дерзкая, самоуверенная и невыносимо настойчивая.
— Я пережила весну и лето в Генте, когда город был захвачен Кровавым Сердцем. Я не боюсь.
Принц ответил ей едва заметной улыбкой. Она пристально смотрела на него. Волосы ее были заплетены в косу, на ней была хорошая шерстяная туника, умело сшитая, на воротнике вышиты две розы для украшения. Деревянный Круг Единства висел на груди.
От двери послышался голос Матто.
— Ваше высочество? Вернулась ткачиха, желает поговорить с вами.
На пороге комнаты появилась госпожа Сюзанна, лицо напряжено, пальцы нервно перебирают ткань юбки.
— Ваше высочество, я… О, Анна! Вот ты где! Я думала, мы тебя потеряли!
— Я еду на восток, — твердо заявила Анна. — Я буду няней маленькой принцессы.
— Но, Анна…
— Это знак свыше, разве вы не видите? Зачем же еще Господь вернул мне мой голос именно сейчас?
— Прошу вас, госпожа Сюзанна, — обратился к ней Санглант. — Подготовьте все, что девочке необходимо взять с собой, и приведите ее сюда завтра утром. Я прослежу, чтобы за ней хорошо присматривали.
Даже состоятельная ткачиха не могла позволить себе спорить с принцем. Вынужденная подчиниться, госпожа Сюзанна забрала девушку и ушла.
— Хочу вниз! Хочу вниз! — настойчиво кричала Блессинг, вырываясь из рук Хериберта. Она тут же побежала к отцу в поисках утешения, и он нежно поднял ее на руки.
— Прошу тебя, Матто, — сказал он, покрепче прижимая дочь, — шлем необходимо исправить. Пусть капитан Фальк позаботится об этом. Завтра мы все сделаем, как надо. А сейчас мне нужно еще воды, чтобы умыться. — Матто кивнул и забрал кувшин и шлем, прежде чем покинуть комнату. — Захария.
— Да, мой принц.
— Нам нужен соломенный тюфяк для девушки. Пусть сержант Коббо позаботится об этом.
Захария взглянул на Хериберта, но клирик только озабоченно пожал плечами. Захария поклонился и вышел исполнять поручение.
Не привыкший к дворцам, он тут же запутался в многочисленных коридорах и залах, но какая-то служанка сжалилась над ним и провела в комнату для слуг. Он прошел через самую пустынную залу и оказался у маленькой двери, ведущей на улицу. Вечерняя тишина плотной пеленой окутала внутренний двор. Над головой мерцали звезды. Безжалостный холод пробирался до самых костей сквозь теплые одежды. Ноющей болью давали о себе знать старые шрамы. Вдруг ему захотелось в туалет. В поисках укромного места, где никто даже случайно не мог бы увидеть его увечья, он наткнулся на дверь кухни и был уже готов постучаться и спросить, как пройти туда, куда ему нужно.
Из-за кухонной двери вырывались дым и ароматы жареного мяса с примесью чего-то настолько острого, что у него стало пощипывать шею и кожу на шее. В лагере куманов Захария научился передвигаться практически беззвучно, поскольку принц Булкезу предпочитал, чтобы слуги его были бесшумны, и однажды убил человека, чихнувшего во время музыкального представления.
Ее голос был легкий, словно воздушный. Заглянув в задымленное помещение, он увидел женщину, стоящую у массивного стола, руки ее замерли над блюдом, по сторонам которого стояли четыре свечи, образуя квадрат. На деревянном блюде лежало яблоко, недавно разрезанное на аккуратные небольшие кусочки, так что свежий сок еще стекал из плотной мякоти, поблескивая в мягком свете свечей, отчего рот его наполнился слюной. Больше на кухне никого не было.
— Заклинаю тебя твоим именем, твоей властью и славным местом твоего пребывания, о Принц Света, изгнавший Врага в Бездну. Наполни собой это яблоко, и пусть тот, кто попробует его, воспылает страстью ко мне. Пусть охватит его пламя настолько же сильное, как огонь, в котором ты, Святой, создал свою обитель. Пусть распахнет он свои двери для меня, и пусть ничто не сможет успокоить его, пока он не утолит мою страсть…
Нет, кто-то еще там был, скрытый от глаз огромным вертелом. Из тени вышла женщина средних лет. В полумраке Захария едва смог различить безобразный шрам, пересекающий ее левую щеку, отекший и белесый.
— Что за сумасшествие, Фредерун?
Хорошенькая служанка залилась слезами.
— Я думала, он мертв! Я была так счастлива, когда была его любовницей…
— Тс-с… — шепнула женщина, положив руку на плечо молоденькой девушке. — За дверью кто-то есть.
Захария мгновенно растворился в тени. Порыв ветра донес до него запахи отхожих мест, вырытых за конюшнями. Тянущая боль в паху напомнила ему, куда он хотел попасть, но теперь он уже не был уверен, была ли это физическая боль или остаточное явление, закрепившееся в голове с первых недель после того, как принц Булкезу изувечил его.
Он обнаружил сержанта Коббо и еще дюжину солдат в конюшне, они стояли в проходе между стойлами и пристально следили за шахматной игрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88