– А теперь что?
Он вытащил солнцезащитные тенты, установил один зонтик над моим креслом, а остальные рядом.
– Посмотри-ка, папа.
На что? Остов фермы с провалившейся крышей устало наклонился к земле. Изгородь с торчащими прутьями еще стояла почти по всей своей длине, но за ней все заросло сорняками. За домом приземистая половина силосной башни зло смотрела в низкое небо.
Филип зачем-то меня сюда привез. И моей задачей было разобраться, зачем, но мне ничего не приходило в голову.
– Сынок, это всего лишь брошенная ферма. В американской глубинке таких было полно.
– Давайте посидим на крылечке. – Он шагнул вперед. Бевин и Джаред, толкая кресло, повезли меня за ним. Фити, свесив ноги вниз, сел на пол под разломанными перилами. Я подкатился настолько близко, насколько позволяли ступеньки.
Я поежился:
– Холодновато.
– Скоро поднимется ветер. Пока еще утро. Я тебя накрою.
Я взглянул на тент. Надо бы чем-то накрыться.
– Я не боюсь ветерка.
Он улыбнулся и ничего не сказал, продолжая умиротворенно сидеть. Немного заскучав, я стал осматриваться. Кадет шаркал ногами по пыли.
Дом был когда-то покрашен светло-зеленой краской, которая почти везде выцвела до серого цвета. Над крыльцом виднелся нарисованный несущийся зверь.
– Последними владельцами были Уоттерсоны. Дженис и Том. Они купили все это у ее отца в 2199-м.
Сорок два года назад. Я пожал плечами:
– Ну, и?
– Это место принадлежало их семье два с половиной столетия, папа.
– Филип, не будь таким таинственным. Если тебе есть что сказать…
– Когда ты перестал мне доверять? – резко спросил он.
Почему я согласился на это путешествие, если не верю в своего сына?
– Прости.
– Они выращивали сорго, пшеницу, кукурузу. Иногда бобы. Отца Дженис звали Роландом. Роланд Китнер. Друзья звали его Ролло. Он занимался здесь фермерством вместе со своим отцом. Его университет был тоже здесь, в трех милях по дороге.
Я послушно посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел.
– Дженис умерла несколько лет назад. Тогда она уже была вдовой. Джаред, подкати кресло папы, чтобы он мог увидеть амбар.
Подавив раздражение, я позволил Тенеру переместить меня и сердито оглядел коровник.
– Она овдовела в 2212-м, когда Том Уоттерсон пустил себе пулю в лоб в этом сарае. Их детям было семь и девять лет. Старшая девочка…
Достаточно.
– Сынок, зачем ты мне все это рассказываешь? – Ветер шевелил мне волосы.
– Я все это воспринимаю как свое, ты скоро поймешь. С тобой это единственный способ.
– Не говори со мной снисходительно! – прорычал я.
– Сиди тихо и слушай! – Я даже открыл рот от удивления. – Я обеспечил все в нашей экспедиции. Ты должен дать мне шанс.
– Я заплачу за вертолет.
– Не заплатишь!
Мы воззрились друг на друга в безмолвной ярости.
Джаред кашлянул.
– Пожалуйста… – Он посмотрел на нас поочередно.
– Продолжай, Филип, – мрачно промолвил я.
– Сперва Национальный банк Ирвингтона дал ссуду под залог урожая, затем – Фермерский банк. Цены на пшеницу подскочили до небес, но по каким-то причинам Уоттерсоны не могли хранить урожай. Сначала им не дали ссуду в 2208-м. Все говорили об этом.
– И они потеряли свою ферму. Давай дальше.
– Не в первый год. Вплоть до 2212 года они ухаживали за каждым колоском, который только могли вырастить! – Он в сердцах выдернул пучок травы, торчавшей из щели в полу.
– Мне очень жаль их, но это было двадцать девять лет назад.
– Да. – Я вздрогнул, мне показалось, что он произносит давным-давно слышанные мною речи. Я вспомнил отца, в Кардиффе. – Дело не только в Уоттерсонах, сэр. Сколько американских фермеров разорилось в 2212-м?
Достал меня этот маленький пыльный дьявол.
– Понятия не имею, – огрызнулся я.
– Шесть тысяч двести двенадцать, согласно официальным данным.
– Откуда ты все это узнал? – Я махнул рукой в сторону дома, амбара, полей.
– Изучил, – горько промолвил Филип. – А скольким было отказано в прошлом году?
– Спроси моего сельскохозяйственного министра. Тысяче ста четырнадцати. Не так много, особенно в процентном отношении. Но больше отказывать почти некому. Ты разве не знал, что когда-то Америка была всемирной житницей?
Да, я это знал. Но для этого и существовали наши колонии. Я посмотрел вверх в темнеющее небо:
– Времена меняются.
– Да! – Он резко встал. – Лучше посадим тебя в вертолет. – Он без промедления развернул мое кресло и покатил по дорожке.
Через несколько секунд я порадовался, что он это сделал. Ветер становился пронизывающим. Над головой собирались тучи. Пыль взвивалась над землей.
– Помогите мне закрыть воздухозаборники! – Филипу пришлось кричать, чтобы его услышали.
Дэнил бросился помогать. Ловко, как обезьянка, он поднялся по стенке вертолета и помог Фити закрепить чехлы.
– Пожалуйста, Господи! – Джаред говорил тихо, почти у моего уха. – Не торнадо. Не сегодня. – Он затрясся.
– Напугался, сынок?
– Нет. Да. – Его ладонь нашла мою руку. – Предполагалось, что поводов для беспокойства не будет. Это выбивает меня из колеи.
– Все с нами будет в порядке, – грубовато сказал я. Распахнулась дверца, и раздался рев. Фити и Дэнил заскочили в вертолет. Кадет выглядел счастливым:
– Ну и ветер!
– Похоже, пыльная буря, – крикнул Филип, – кроме ежедневного дождя. – Словно услышав его слова, в окно ударили несколько капель. – Ты понимаешь, что ничего, кроме сорняков, у Дженис и Тома не вырастало. Каждый колосок, как только он достаточно вырастал, сметало ветром. Количество осадков выросло до тридцати двух дюймов в год. Все зерно вымывало. Поля превратились в море грязи и сорняков. Если хочешь, я тебе покажу все через час. Только думаю, мне придется тебя нести.
– Мы должны оставаться здесь еще час?
– Я не могу сейчас лететь, папа.
Вокруг нас выл ветер и бил в окна. Незакрепленные лопасти вертолета быстро вращались. Джаред застонал. По обшивке заколотил град. Я сказал жестко:
– Пусть Дэнил сядет впереди меня. – Вздрогнув, Фити посторонился и пересел назад к Джареду. Я надеялся, что это как-то поможет.
Позже ветер стих, и мы взлетели с сырого поля. Филип громко, чтобы перекричать шум двигателей, оказал:
– Обрати внимание на пейзажи, папа. Когда-то это были самые плодородные земли на планете. – Он услужливо накренил машину, чтобы можно было лучше видеть изрытую оврагами местность.
Я вцепился в подлокотники.
– Куда теперь? – День клонился к вечеру.
– Я заказал нам номера во Флориде.
– Класс! – Бевин подпрыгнул на сиденье.
– Кадет!
Он подчинился и сел на место. Ворча, я затянул ремни.
– Где, черт побери, вы изволили быть, господин Генеральный секретарь? – жестко спросила Карен.
Я скривился в мобильник. Мне хотелось говорить извиняющимся тоном, но ее манера просто вывела меня из себя.
– Далеко, – холодно промолвил я.
– Я вижу, вы у побережья в районе Тампы, – похвасталась она.
– Очень хорошо, в следующий раз вообще звонить не буду.
– Если вас узнали…
– Пустяки. Собиратели автографов, а больше никого. – Я не пытался скрыть свой сарказм. Нас без проблем поселили в отеле. Конечно, я сидел в вертолете, пока Филип все устраивал.
– Понимаю, почему Тилниц ушел в отставку.
– С меня достаточно. – И я отключился. Я позвонил, как обещал, – но не для того, чтобы встретиться с такой наглостью. Мои это дела или ее?
Кипя от возмущения, я набрал номер Арлины и стал ждать.
– Привет, дорогая.
– У нас все в порядке. Как там у вас дела?
– Один Господь Бог знает, чего добивается Филип. Если он ждет, что я начну пускать нюни по поводу гниющей фермы…
– Думаю, он знает тебя лучше, – сухо проговорила она.
– Хм-м-м. – Я переменил тему:
– Гардемарин ведет себя подобающим образом?
– Полагаю. Я не устраивала проверок.
– Я дал ему задания. Смотри, чтобы он не бездельничал, ладно?
– Приглашу его вечером поужинать.
– Нечего его баловать. А как там Майкл?
– Немного надулся после вашего отлета. Я нашла для него работу в сарае.
– Он не отказывался?
– Так, немного, – холодно проговорила она.
Я усмехнулся. Старый «морской волк» Арлина, привыкшая командовать гардемаринами на корабле, вряд ли станет особенно церемониться с тинэйджером. Майкл получит хороший урок.
– Мойра не возражает?
– Она попросила найти что-то и для Карлы. Ник, некоторым людям все-таки не следует быть родителями.
– Не надо поднимать этот вопрос. – Во время пребывания на посту Генсека Кана Закон о лицензировании был почти провален земельщиками. Их постигла неудача, но мои с Арлиной позиции по этому вопросу были диаметрально противоположными.
– Мне едва не жаль, что Фити больше не юноша, – с сожалением промолвила она. – Он бы подал Майклу пример.
– Он был хорошим парнишкой, – сказал я и нехотя добавил:
– И по-прежнему такой.
Но в ее голове все еще была Мойра Тамарова:
– До конфликта не дошло. Мы его заставили. Мы еще немного поболтали и отключились.
Утром мы с ребятами завтракали в ресторане отеля. Один из посетителей вперил в меня взор и сказал своей жене:
– Он выглядит точь-в-точь, как Генсек. Конечно, они понимали, что глава правительства никак не может провести ночь в таком занюханном отеле, и мое сходство с Генсеком просто совпадение. Меня все это искренне развеселило.
По пути к вертолету Бевин набрал пригоршню камешков и стал бросать их вдаль один за другим.
– Кадет… – предупреждающе рыкнул я.
– Почему не позволить ему поиграть? – вступился за него Фити.
– Потому что… – Я стал искать причину, но не нашел. – Продолжай, Дэнил.
Сам виноват, что вытащил его из Академии. У него не было даже наставника вроде гардемарина. Я хмыкнул. Гардемарина вроде Ансельма. Я резко спросил Бевина:
– Ты когда-нибудь пробовал спиртное? Глаза у Дэнила расширились:
– Нет, сэр. Это запрещено.
Наши вещи были уложены, и мы поднялись на борт. Закрываясь от безжалостного солнца, я спросил:
– А теперь куда?
– Несколько миль на юг.
Под нами через широкий залив тянулась незаконченная дамба. Филип снизился и сделал вираж, чтобы мне было лучше видно.
– Отлично. Я все видел. Где мы сядем?
– Здесь. – Мы стали снижаться. Когда лопасти перестали вращаться, Филип открыл дверцу.
Воздух был как недопеченный кирпич: горячий, тяжелый, неподатливый.
– И люди живут в таком климате?
– Сейчас хуже, чем обычно.
Я закатил глаза в предчувствии лекции, которая должна была тронуть меня до глубины души:
– Ну, рассказывай.
– Мы у въезда на мост через залив Тампа. Дамбу начали строить как дорогу внутри штата от Тампы до Санкт-Петербурга. Давай мы тебя в кресле прокатим.
Дэнил тут же подскочил и молча взялся за мое транспортное средство.
– Полегче, приятель, – подошел Джаред. Держа кресло с двух сторон, они опустили его на землю. – Позвольте мне помочь вам, сэр. – С удивившим меня изяществом Джаред помог мне перебраться в кресло. Неожиданно он достал носовой платок и вытер мне брови. – Вам нужен зонтик. – Развернул его надо мной.
Фити смотрел на нас с улыбкой. Я спросил сына:
– И что я, по-вашему, должен делать?
– Прокатиться по дороге.
– А если на меня наедет машина?
– Это исключено. – Его голос звучал печально. – Дорога закрыта двадцать лет назад.
– Почему?
– Прикажи креслу ехать на юг. Гроша ломаного…
– Кресло, на юг. По дороге.
Бетонка была вся в щербинах и трещинах. Мы огибали большие дыры, проезжали по проросшей траве. Филип рысью бежал за нами.
– Приливы, папа. Вода поднимается…
– На два запятая семь десятых фута. – Журналы все время склоняли эти цифры.
– Нет, сэр, так только в последние сорок лет. – Он вздохнул. – А мосту – сто семьдесят. Добавь еще фут с половиной.
– Помедленнее, кресло. – Если я не буду осторожен, у Фити случится сердечный приступ. – Наверное, они строили с расчетом на пять футов выше уровня моря?
– Больше этого. Они в своем двадцатом веке не были идиотами. Штормы поднимают волны выше, папа.
– Стоп, кресло. – Сын оперся о подлокотник, я похлопал его по руке, чтобы он продолжал. – Передохни. Прости, я увлекся.
– Сто лет назад во время высоких приливов вода стала перетекать через дамбу. Дорожные рабочие устраняли повреждения.
– Встань в моей тени.
– Да, сэр. Через некоторое время вода снова портила дорогу. Мы ее восстанавливали. То есть старое американское правительство, оно тогда еще было независимым. Два миллиарда их долларов. Через пятнадцать лет вода снова начала заливать дамбу. Никто не предполагал, что приливы будут возрастать так быстро. Видишь, там? Это рыбацкий причал. Можно на него заехать, припарковать машину и ловить рыбу в любое время дня и ночи.
– Почему же там никто не ловит? Он как-то странно на меня посмотрел:
– Папа, сюда же не добраться. Дорогу заливает в тринадцати местах.
– Ох. – Я почувствовал себя идиотом.
– Посмотри на мост.
– Я его видел.
– Нет, посмотри как следует.
Я взглянул на огромный пролет вдали. Элегантные, стройные опоры поднимались к небесам. Дамба тянулась на много миль, прижимаясь к поверхности воды, пока не достигала моста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72