Карен Варне и ее помощники не отставали от нас ни на шаг.
– Почему ты это сделал? – спросила Арлина.
– Из-за его высокомерия. Этот паршивый, заносчивый, надутый…
– Стой, кресло, – скомандовала она. К моему удивлению, эта тележка ей повиновалась. – Ну, и чего ты этим добился, Ник? Один звонок в Лунаполис – и Дженили вообще откажется иметь с тобой дело.
– Я ему покажу. Я его уволю. Я сделаю ему…
Она наклонилась, чтобы опереться обеими руками о подлокотники моего кресла и посмотреть мне в лицо:
– Хватит.
– Я что-то делаю не так? – поперхнулся я.
– Да.
– У-у-у-х. Просто, понимаешь… Ненавижу врачей. – Однако перед моим взором возник образ доктора Убуру, чья манера обращения с пациентами не раз поднимала мой дух. А еще доктора Броса с «Порции», который принимал моего первого ребенка. – То есть большинство из них.
Арлина бросила на меня оценивающий взгляд и нежно чмокнула в нос.
– Организуй это для меня, дорогая, а? Я не хочу еще раз говорить с Кнорром.
– Хорошо, все сделаю.
– Полетели домой.
– Сейчас-сейчас. У меня приготовлен сюрприз.
– Карен не любит сюрпризов. Мы достигли чего-то вроде перемирия.
– Она знает.
Вертолет взлетел, едва мы только погрузились. Всего через несколько минут он сделал посадку на крыше здания.
– Что это за башня?..
– Франджи-4.
Это была одна из многих башен, что поднялись из руин Нижнего Нью-Йорка после ужасного восстания беспризорников. После опустошений, которые произвели здесь лазеры, я делал все возможное, чтобы сохранить прежнюю культуру. И, как я видел, вокруг каждой башни дома восстанавливались.
– Робби Боланд? Она кивнула:
– Ожидает к обеду.
Возможно, он хотел отметить поражение земельщиков на Ассамблее. Я бы не возражал против такого праздника.
Мы прошли к лифту. Как всегда, Карен послала охранников вперед. Одному богу известно, сколько жителей здания выставили из лифтов, чтобы обеспечить мою безопасность.
В полной боевой готовности секьюрити ввели нас в его апартаменты. Я настоял на том, чтобы они ждали в холле. С нами была только Карен.
– Добро пожаловать, сэр, – посторонился Боланд.
В гостиной склонились, чтобы поприветствовать меня, двое симпатичных молодых людей – Джаред Тенер и мой Филип.
– Привет, ребята. – Я протянул руку. Джаред пожал ее, а Фити крепко обнял меня. Я похлопал его по спине.
Мы начали с коктейлей.
– Что сказали врачи, папа?
– Не напоминай мне об этом, – скривился я.
– Ты достаточно хорошо чувствуешь себя для перелета?
– Если только мне не придется при этом танцевать. – Почему рядом с Фити у меня так полегчало на душе? Как я мог столько лет быть с ним в размолвке?
За обедом, потягивая вино, мы дружелюбно болтали о политике, спорте и о Флоте. Я едва ли не в первый раз видел своего сына вместе с Джаредом не у нас дома. Ладонь Джареда почти все время лежала на его руке. Я удивлялся, что меня от этого не коробит, как предполагал Филип. Если он любит всех без различия пола, увижу ли я когда-нибудь собственных внуков?
Я задумчиво наполнил свой бокал.
Он был моим единственным сыном. Был когда-то Нэйт, но он давно умер. И, возможно, я мог бы назвать: своими сыновьями многих молодых людей, которые, следуя за мной, нашли свою судьбу. Даже сейчас в моих руках были судьбы невинных парней. Дэнил Бевин, страстный борец за правду. Ансельм, принимающий мою жестокую опеку, чтобы спастись от позорного пристрастия. Юный Майкл, объятый отчаянием после безвременной кончины отца.
Если бы только я мог им предложить что-то большее! А я был всего лишь беспомощным, вздорным, больным стариком.
– Папа, отчего ты плачешь? – Филип поднялся и 1 поспешил ко мне вокруг стола.
– Оттого, что я становлюсь стариком. Оттого, что я выпил. Оттого, что я люблю тебя. – Я упал в его объятия.
Неспроста они дали мне вина немного больше обычного. Но через некоторое время в голове у меня посвежело. После десерта мы прошли в большую комнату с балконом и большими окнами, из которых открывался вид на восстановленный парк. Это зрелище мог выдержать только здоровый человек. Будучи молодым, я бывал в таких квартирах и чувствовал тогда только презрение к их обитателям.
Не зря говорят, что с годами к человеку приходит мудрость.
Настроение у нас было приподнятое. Я вспоминал свои лучшие годы на Флоте. Карен сидела тихо в уголке.
– Вы видели «Галактику», дядя Роб?
– Пока нет. Но я собираюсь слетать наверх.
Как сенатор и доверенное лицо Генсека Боланд без труда мог получить допуск.
– Мы могли бы побывать там вместе с отцом, если бы остановились на околоземной станции, – сказал Филип.
– И матерью, – едко заметила Арлина. – Вы всегда говорите так, будто Ник – единственный офицер Флота в семье.
– Ой! Извини, ма-а. – Филип слабо улыбнулся. Даже когда он был подростком, его деликатность не знала границ. – Ты была на его борту. Расскажи, о чем мы так мечтаем.
– Плавающий дворец. Не уверена, что мне все это понравилось.
– Меня это привело в ужас, – сказал я. – Роб, как мы вообще позволили Флоту такое натворить?
– В Адмиралтействе сами себе хозяева. Мы не можем контролировать все мелочи.
– Дьявол, – заметил Джаред, – и прячется в деталях. Я смерил его подозрительным взглядом, не уверенный, что это богохульство.
– Я где-то это читал, – покраснел он. Роб ободряюще похлопал его по плечу.
– Сэр, в вашем графике не значится прием адмиралтейского начальства? – спросил он меня.
– Со всеми – нет. Но кое с кем из них надо бы поговорить.
– Это шайка офицеров, которые не стесняются излагать свои взгляды. Их политика… устарела.
– Я знаком лишь с некоторыми.
– Они опасны. Мы не можем начать войну, чтобы вернуть обратно колонии. Любой человек, обладающий здравым смыслом, это понимает, но эти ребята, дай им волю, угрохали бы весь наш бюджет на экспансию Флота. Я хочу дать понять Адмиралтейству, что эти настроения ни для кого не тайна. – Роб говорил резко. – Чем скорее ты от таких людей избавишься, тем лучше. Я махнул рукой:
– Один-два дальних полета их успокоят.
– Тогда сделай это поскорее, – беспокойно добавил Боланд. – А то еще эти эко-террористы, еще твоя парализованность, еще эти горячие головы в Ассамблее…
– Роб, не гони волну. Я со всем разберусь.
В любом, случае мы могли рассчитывать на Флот. Деятельность его была крайне важна для наших отношений с колониями – доставляемые им грузы обеспечивали Землю всем необходимым. И Флот знал это. Офицеры гордились и считали большой честью, что на них лежит такая ответственность.
По пути обратно в Вашингтон я дремал в кресле, радуясь, что мы летим в большом реактивном самолете, а не в грохочущем вертолете. На душе у меня было спокойно и хорошо, и я сидел, прикрыв глаза и вытянув ноги.
Оказавшись наконец дома, я стал готовиться ко сну, но в последний момент, уже собравшись перелезать из кресла в кровать, вспомнил, что не пожелал доброй ночи Майклу. Тот был уже полусонным, но если его и возмутило мое позднее вторжение, то он никак этого не показал.
Благодарный ему за это, я вернулся к себе, переполз на кровать. Потом привалился к Арлине, наслаждаясь теплом ее тела, и погрузился в сон.
Вентурские горы поражали взор. На необжитом западном континенте планеты Надежда там и сям виднелись блистающие пики. Дерек даже вспотел от удовольствия, когда мы пробирались через кусты и валежник на другую сторону горной лощины. Перед нами блестел ледник, который был нашей целью.
– Наперегонки, сэр?
Я был капитаном, а он – простым гардемарином, но в этом замечательном отпуске мы забыли о субординации.
– Не валяй дурака. Посмотри-ка. – Я показал на крутой склон холма.
Как только он повернул голову, я рванул вперед, так что ветви захлестали по лицу.
– Эй! Погоди! – И он припустил следом за мной.
Я несся вниз по склону, рубаха вырвалась из брюк и колотила по бедрам. Я боялся оглянуться назад. Гардемарин меня настигал.
– Ник?
Я почти победил его. Цель была близка. Я, задыхаясь, несся по высокой траве. Передо мной мелькнула низкая ветвь, и я нырнул под нее…
– Ники?
– Сделал тебя, гард! – Я едва мог выговорить хоть слово. – Кто последний…
Я проснулся, сердце у меня бешено стучало.
– Дорогой, ты о чем-то кричал. Ночной кошмар? Нет! Кошмаром было пробуждение. Я приник к жене, как утопающий к спасательному плоту, прижавшись головой к ее груди.
Прошел не один час, прежде чем я смог наконец заснуть, успокоенный мягкими поглаживаниями ее ладони.
Часть вторая
Сентябрь, год 2241-й от Рождества Христова
11
– Ты будешь вести себя прилично?
– Да, сэр, – недовольно проговорил Майкл.
– Итак, чего я от тебя жду? – Я выкатился из-за стола. У него округлились глаза:
– Вы знаете, я не могу помнить обо всем.
– Предложу кое-что для начала. Будь вежливым с Арлиной, когда меня нет. Выполняй физические упражнения с мистером Ансельмом. Каждый день принимай душ.
– Почему вы все время что-то от меня требуете? Я и так стараюсь не доставлять вам неприятностей.
– Ты хорошо себя вел последние несколько дней. Я горжусь тобой.
– Когда вы вернетесь, мистер Кэрр уедет.
– Ему надо возвращаться к своим делам. Мы еще его увидим. – Корабль Дерека не должен был отправиться в полет раньше, чем через месяц.
– Почему мне нельзя с вами?
– Фити нужно, чтобы мы были с ним вдвоем. Не знаю, почему. Я буду звонить каждый день.
– Да-а. – Я поглядел выжидающе, и он добавил:
– Да, сэр.
Это еще давалось ему с трудом. Хотя с каждым днем общения с Дереком Майкл все больше вылезал из своей скорлупы и прилагал значительные усилия, чтобы радовать меня.
Я спросил Дерека, почему.
– Не все мои рассказы об Алексе, – улыбнулся тот. – Некоторые – и о тебе.
Непостижимо.
– Скажи Филипу, что я готов. – Я набрал номер. – Дэнил? – Через минуту кадет в спортивном костюме уже стоял на пороге. Словно ждал на лестнице. – Где мои веши?
– В вертолете, сэр. – Бевин, как глупый мальчишка, улыбался до ушей. Как и было велено, он оделся в гражданскую одежду, чтобы не привлекать ко мне лишнего внимания.
– Тогда в чем проблема? – Я старался говорить строго.
– Ни в чем, сэр. Я просто счастлив.
На вертолетной площадке Карен Барнс ненадолго остановила мое кресло. Голос ее звучал холодно:
– Господин Генеральный секретарь, я снова протестую.
– Принято. Я буду давать о себе знать хотя бы раз в день и звонить в чрезвычайных ситуациях. – Как будто от этого будет какая-то польза.
– Мы будем следить за вашим автоответчиком.
– Очень хорошо.
Фити и Джаред Тенер с вещами шагали к вертолету. Арлина шла рядом с Филипом, рука об руку.
– Дорогая, ты не знаешь, куда они меня везут?
– Не спрашивай.
– Значит, ты знаешь.
– Мы с Филипом немного поговорили. – Она крепко его обняла. – Береги отца.
– Обязательно, мама. – И он стал помогать Джареду грузить наше снаряжение.
– Я не знал, что брать с собой. – В моем тоне был скрыт упрек.
– Филип все знает, – твердым голосом сказала Арлина.
– Это мой вертолет, – прорычал я.
– Обернись-ка, дорогой.
Я посмотрел назад. Вертолет был меньше моего обычного и выглядел более старым.
– Я арендовал его, – объяснил Фити.
– А где ты взял деньги? – Не думаю, что ему в Совете по защите окружающей среды много платили, они свои финансы расходовать не спешили.
– Мне прислала перевод бабушка Сандерс. – Он выглядел беззаботным. – Говорю тебе, папа, это очень важно.
Мы попрощались и взлетели.
Мое кресло было привязано к переднему сиденью, между Джаредом и кадетом. Я старался сохранять спокойствие. Фити был знающим пилотом, я сам его учил.
Я взглянул на компас:
– А теперь-то ты мне скажешь?
– Скоро, папа. – Мы летели на запад. – Я думал, что ты ее все-таки возьмешь.
– Маму? О, ты имеешь в виду Карен. – Я пожал плечами. – Ты не можешь винить ее за то, что она старается хорошо делать свою работу. – Я на мгновение задумался. – Ты мне кое о чем напомнил. – Я потянулся к приборной доске и выключил автоответчик.
Фити вскинул брови.
– В противном случае они будут следить за нами, – объяснил я. – А ты вроде хотел конфиденциальности. – Если Карен отследит наш автоответчик, вскоре за нами кто-то полетит, а потом и установят открытое наблюдение.
– Зачем их сердить?
– Это будет мой бунт.
На некоторое время это его успокоило.
На заднем сиденье Джаред оживленно болтал с Дэнилом о компьютерах, видеосимуляторах и голографосетях. Сначала кадет держался сдержанно, как и положено в беседе с гражданскими. Но потом его увлек энтузиазм Джареда, и они стали наперебой что-то друг другу рассказывать.
Я задремал.
– Папа, мы на месте. – Двигатели остановились.
– Как быстро.
– Ты проспал три часа.
Я огляделся.
– Где это мы?
– К югу от Лоренса, в Канзасе. – Он выскочил, огляделся, открыл пошире дверцу. Сказал Джареду:
– Помоги мне с креслом, дорогой.
Мальчики выволокли каталку на пыльную землю. Фити, чтобы приободрить, успокаивающе похлопал меня по спине. Неужели я выгляжу таким старым, трясущимся от немощи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Почему ты это сделал? – спросила Арлина.
– Из-за его высокомерия. Этот паршивый, заносчивый, надутый…
– Стой, кресло, – скомандовала она. К моему удивлению, эта тележка ей повиновалась. – Ну, и чего ты этим добился, Ник? Один звонок в Лунаполис – и Дженили вообще откажется иметь с тобой дело.
– Я ему покажу. Я его уволю. Я сделаю ему…
Она наклонилась, чтобы опереться обеими руками о подлокотники моего кресла и посмотреть мне в лицо:
– Хватит.
– Я что-то делаю не так? – поперхнулся я.
– Да.
– У-у-у-х. Просто, понимаешь… Ненавижу врачей. – Однако перед моим взором возник образ доктора Убуру, чья манера обращения с пациентами не раз поднимала мой дух. А еще доктора Броса с «Порции», который принимал моего первого ребенка. – То есть большинство из них.
Арлина бросила на меня оценивающий взгляд и нежно чмокнула в нос.
– Организуй это для меня, дорогая, а? Я не хочу еще раз говорить с Кнорром.
– Хорошо, все сделаю.
– Полетели домой.
– Сейчас-сейчас. У меня приготовлен сюрприз.
– Карен не любит сюрпризов. Мы достигли чего-то вроде перемирия.
– Она знает.
Вертолет взлетел, едва мы только погрузились. Всего через несколько минут он сделал посадку на крыше здания.
– Что это за башня?..
– Франджи-4.
Это была одна из многих башен, что поднялись из руин Нижнего Нью-Йорка после ужасного восстания беспризорников. После опустошений, которые произвели здесь лазеры, я делал все возможное, чтобы сохранить прежнюю культуру. И, как я видел, вокруг каждой башни дома восстанавливались.
– Робби Боланд? Она кивнула:
– Ожидает к обеду.
Возможно, он хотел отметить поражение земельщиков на Ассамблее. Я бы не возражал против такого праздника.
Мы прошли к лифту. Как всегда, Карен послала охранников вперед. Одному богу известно, сколько жителей здания выставили из лифтов, чтобы обеспечить мою безопасность.
В полной боевой готовности секьюрити ввели нас в его апартаменты. Я настоял на том, чтобы они ждали в холле. С нами была только Карен.
– Добро пожаловать, сэр, – посторонился Боланд.
В гостиной склонились, чтобы поприветствовать меня, двое симпатичных молодых людей – Джаред Тенер и мой Филип.
– Привет, ребята. – Я протянул руку. Джаред пожал ее, а Фити крепко обнял меня. Я похлопал его по спине.
Мы начали с коктейлей.
– Что сказали врачи, папа?
– Не напоминай мне об этом, – скривился я.
– Ты достаточно хорошо чувствуешь себя для перелета?
– Если только мне не придется при этом танцевать. – Почему рядом с Фити у меня так полегчало на душе? Как я мог столько лет быть с ним в размолвке?
За обедом, потягивая вино, мы дружелюбно болтали о политике, спорте и о Флоте. Я едва ли не в первый раз видел своего сына вместе с Джаредом не у нас дома. Ладонь Джареда почти все время лежала на его руке. Я удивлялся, что меня от этого не коробит, как предполагал Филип. Если он любит всех без различия пола, увижу ли я когда-нибудь собственных внуков?
Я задумчиво наполнил свой бокал.
Он был моим единственным сыном. Был когда-то Нэйт, но он давно умер. И, возможно, я мог бы назвать: своими сыновьями многих молодых людей, которые, следуя за мной, нашли свою судьбу. Даже сейчас в моих руках были судьбы невинных парней. Дэнил Бевин, страстный борец за правду. Ансельм, принимающий мою жестокую опеку, чтобы спастись от позорного пристрастия. Юный Майкл, объятый отчаянием после безвременной кончины отца.
Если бы только я мог им предложить что-то большее! А я был всего лишь беспомощным, вздорным, больным стариком.
– Папа, отчего ты плачешь? – Филип поднялся и 1 поспешил ко мне вокруг стола.
– Оттого, что я становлюсь стариком. Оттого, что я выпил. Оттого, что я люблю тебя. – Я упал в его объятия.
Неспроста они дали мне вина немного больше обычного. Но через некоторое время в голове у меня посвежело. После десерта мы прошли в большую комнату с балконом и большими окнами, из которых открывался вид на восстановленный парк. Это зрелище мог выдержать только здоровый человек. Будучи молодым, я бывал в таких квартирах и чувствовал тогда только презрение к их обитателям.
Не зря говорят, что с годами к человеку приходит мудрость.
Настроение у нас было приподнятое. Я вспоминал свои лучшие годы на Флоте. Карен сидела тихо в уголке.
– Вы видели «Галактику», дядя Роб?
– Пока нет. Но я собираюсь слетать наверх.
Как сенатор и доверенное лицо Генсека Боланд без труда мог получить допуск.
– Мы могли бы побывать там вместе с отцом, если бы остановились на околоземной станции, – сказал Филип.
– И матерью, – едко заметила Арлина. – Вы всегда говорите так, будто Ник – единственный офицер Флота в семье.
– Ой! Извини, ма-а. – Филип слабо улыбнулся. Даже когда он был подростком, его деликатность не знала границ. – Ты была на его борту. Расскажи, о чем мы так мечтаем.
– Плавающий дворец. Не уверена, что мне все это понравилось.
– Меня это привело в ужас, – сказал я. – Роб, как мы вообще позволили Флоту такое натворить?
– В Адмиралтействе сами себе хозяева. Мы не можем контролировать все мелочи.
– Дьявол, – заметил Джаред, – и прячется в деталях. Я смерил его подозрительным взглядом, не уверенный, что это богохульство.
– Я где-то это читал, – покраснел он. Роб ободряюще похлопал его по плечу.
– Сэр, в вашем графике не значится прием адмиралтейского начальства? – спросил он меня.
– Со всеми – нет. Но кое с кем из них надо бы поговорить.
– Это шайка офицеров, которые не стесняются излагать свои взгляды. Их политика… устарела.
– Я знаком лишь с некоторыми.
– Они опасны. Мы не можем начать войну, чтобы вернуть обратно колонии. Любой человек, обладающий здравым смыслом, это понимает, но эти ребята, дай им волю, угрохали бы весь наш бюджет на экспансию Флота. Я хочу дать понять Адмиралтейству, что эти настроения ни для кого не тайна. – Роб говорил резко. – Чем скорее ты от таких людей избавишься, тем лучше. Я махнул рукой:
– Один-два дальних полета их успокоят.
– Тогда сделай это поскорее, – беспокойно добавил Боланд. – А то еще эти эко-террористы, еще твоя парализованность, еще эти горячие головы в Ассамблее…
– Роб, не гони волну. Я со всем разберусь.
В любом, случае мы могли рассчитывать на Флот. Деятельность его была крайне важна для наших отношений с колониями – доставляемые им грузы обеспечивали Землю всем необходимым. И Флот знал это. Офицеры гордились и считали большой честью, что на них лежит такая ответственность.
По пути обратно в Вашингтон я дремал в кресле, радуясь, что мы летим в большом реактивном самолете, а не в грохочущем вертолете. На душе у меня было спокойно и хорошо, и я сидел, прикрыв глаза и вытянув ноги.
Оказавшись наконец дома, я стал готовиться ко сну, но в последний момент, уже собравшись перелезать из кресла в кровать, вспомнил, что не пожелал доброй ночи Майклу. Тот был уже полусонным, но если его и возмутило мое позднее вторжение, то он никак этого не показал.
Благодарный ему за это, я вернулся к себе, переполз на кровать. Потом привалился к Арлине, наслаждаясь теплом ее тела, и погрузился в сон.
Вентурские горы поражали взор. На необжитом западном континенте планеты Надежда там и сям виднелись блистающие пики. Дерек даже вспотел от удовольствия, когда мы пробирались через кусты и валежник на другую сторону горной лощины. Перед нами блестел ледник, который был нашей целью.
– Наперегонки, сэр?
Я был капитаном, а он – простым гардемарином, но в этом замечательном отпуске мы забыли о субординации.
– Не валяй дурака. Посмотри-ка. – Я показал на крутой склон холма.
Как только он повернул голову, я рванул вперед, так что ветви захлестали по лицу.
– Эй! Погоди! – И он припустил следом за мной.
Я несся вниз по склону, рубаха вырвалась из брюк и колотила по бедрам. Я боялся оглянуться назад. Гардемарин меня настигал.
– Ник?
Я почти победил его. Цель была близка. Я, задыхаясь, несся по высокой траве. Передо мной мелькнула низкая ветвь, и я нырнул под нее…
– Ники?
– Сделал тебя, гард! – Я едва мог выговорить хоть слово. – Кто последний…
Я проснулся, сердце у меня бешено стучало.
– Дорогой, ты о чем-то кричал. Ночной кошмар? Нет! Кошмаром было пробуждение. Я приник к жене, как утопающий к спасательному плоту, прижавшись головой к ее груди.
Прошел не один час, прежде чем я смог наконец заснуть, успокоенный мягкими поглаживаниями ее ладони.
Часть вторая
Сентябрь, год 2241-й от Рождества Христова
11
– Ты будешь вести себя прилично?
– Да, сэр, – недовольно проговорил Майкл.
– Итак, чего я от тебя жду? – Я выкатился из-за стола. У него округлились глаза:
– Вы знаете, я не могу помнить обо всем.
– Предложу кое-что для начала. Будь вежливым с Арлиной, когда меня нет. Выполняй физические упражнения с мистером Ансельмом. Каждый день принимай душ.
– Почему вы все время что-то от меня требуете? Я и так стараюсь не доставлять вам неприятностей.
– Ты хорошо себя вел последние несколько дней. Я горжусь тобой.
– Когда вы вернетесь, мистер Кэрр уедет.
– Ему надо возвращаться к своим делам. Мы еще его увидим. – Корабль Дерека не должен был отправиться в полет раньше, чем через месяц.
– Почему мне нельзя с вами?
– Фити нужно, чтобы мы были с ним вдвоем. Не знаю, почему. Я буду звонить каждый день.
– Да-а. – Я поглядел выжидающе, и он добавил:
– Да, сэр.
Это еще давалось ему с трудом. Хотя с каждым днем общения с Дереком Майкл все больше вылезал из своей скорлупы и прилагал значительные усилия, чтобы радовать меня.
Я спросил Дерека, почему.
– Не все мои рассказы об Алексе, – улыбнулся тот. – Некоторые – и о тебе.
Непостижимо.
– Скажи Филипу, что я готов. – Я набрал номер. – Дэнил? – Через минуту кадет в спортивном костюме уже стоял на пороге. Словно ждал на лестнице. – Где мои веши?
– В вертолете, сэр. – Бевин, как глупый мальчишка, улыбался до ушей. Как и было велено, он оделся в гражданскую одежду, чтобы не привлекать ко мне лишнего внимания.
– Тогда в чем проблема? – Я старался говорить строго.
– Ни в чем, сэр. Я просто счастлив.
На вертолетной площадке Карен Барнс ненадолго остановила мое кресло. Голос ее звучал холодно:
– Господин Генеральный секретарь, я снова протестую.
– Принято. Я буду давать о себе знать хотя бы раз в день и звонить в чрезвычайных ситуациях. – Как будто от этого будет какая-то польза.
– Мы будем следить за вашим автоответчиком.
– Очень хорошо.
Фити и Джаред Тенер с вещами шагали к вертолету. Арлина шла рядом с Филипом, рука об руку.
– Дорогая, ты не знаешь, куда они меня везут?
– Не спрашивай.
– Значит, ты знаешь.
– Мы с Филипом немного поговорили. – Она крепко его обняла. – Береги отца.
– Обязательно, мама. – И он стал помогать Джареду грузить наше снаряжение.
– Я не знал, что брать с собой. – В моем тоне был скрыт упрек.
– Филип все знает, – твердым голосом сказала Арлина.
– Это мой вертолет, – прорычал я.
– Обернись-ка, дорогой.
Я посмотрел назад. Вертолет был меньше моего обычного и выглядел более старым.
– Я арендовал его, – объяснил Фити.
– А где ты взял деньги? – Не думаю, что ему в Совете по защите окружающей среды много платили, они свои финансы расходовать не спешили.
– Мне прислала перевод бабушка Сандерс. – Он выглядел беззаботным. – Говорю тебе, папа, это очень важно.
Мы попрощались и взлетели.
Мое кресло было привязано к переднему сиденью, между Джаредом и кадетом. Я старался сохранять спокойствие. Фити был знающим пилотом, я сам его учил.
Я взглянул на компас:
– А теперь-то ты мне скажешь?
– Скоро, папа. – Мы летели на запад. – Я думал, что ты ее все-таки возьмешь.
– Маму? О, ты имеешь в виду Карен. – Я пожал плечами. – Ты не можешь винить ее за то, что она старается хорошо делать свою работу. – Я на мгновение задумался. – Ты мне кое о чем напомнил. – Я потянулся к приборной доске и выключил автоответчик.
Фити вскинул брови.
– В противном случае они будут следить за нами, – объяснил я. – А ты вроде хотел конфиденциальности. – Если Карен отследит наш автоответчик, вскоре за нами кто-то полетит, а потом и установят открытое наблюдение.
– Зачем их сердить?
– Это будет мой бунт.
На некоторое время это его успокоило.
На заднем сиденье Джаред оживленно болтал с Дэнилом о компьютерах, видеосимуляторах и голографосетях. Сначала кадет держался сдержанно, как и положено в беседе с гражданскими. Но потом его увлек энтузиазм Джареда, и они стали наперебой что-то друг другу рассказывать.
Я задремал.
– Папа, мы на месте. – Двигатели остановились.
– Как быстро.
– Ты проспал три часа.
Я огляделся.
– Где это мы?
– К югу от Лоренса, в Канзасе. – Он выскочил, огляделся, открыл пошире дверцу. Сказал Джареду:
– Помоги мне с креслом, дорогой.
Мальчики выволокли каталку на пыльную землю. Фити, чтобы приободрить, успокаивающе похлопал меня по спине. Неужели я выгляжу таким старым, трясущимся от немощи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72