Хельги неожиданно подмигнул приятелю и обернулся к пленным:
– Скажи-ка нам, любезнейший господин Истома, сколько застав с лошадьми спрятано в лесах от капища до Киева? Пять или больше?
– Восемь, – сверкнув глазами, словно загнанный зверь, отозвался Мозгляк. Оказывается, варяг знал и это! Ну да, а как же, конечно же, через предателей-волхвов.
– Вот видишь? – Ярл с улыбкой положил руку на плечо Снорри. – Не надо думать, что наши враги разгромлены. Они еще вполне могут нанести удар.
Снорри ничего не ответил, видимо, в глубине души согласившись со старым другом.
Прав был новгородский князь, ох, как прав, не зря же его прозвали Вещим, но и он не мог предположить, что ответный удар друида будет столь мощным!
Когда до Киева осталось совсем ничего и по берегам Днепра потянулись обжитые места, дурное предчувствие охватило Хельги, сдавливая холодным обручем грудь. В последнюю ночевку он приказал гридям быть особенно бдительными. Не спал и сам, прохаживался у костра, а под утро спустился к реке. Густой туман по-осеннему плотно окутывал заросший кустарником берег. Низкая, замаскированная травою и ветками ладья была почти не видна; даже если б и не было никакого тумана, вряд ли кто смог бы ее обнаружить, и проплыв совсем рядом, тем более – с середины реки, со стремнины. Вряд ли кто… Однако Хельги хорошо знал, на что способен Черный друид, и поэтому был далек от того, чтобы расслабиться. На месте друида он постарался бы перехватить их еще на подступах к Киеву, лишив поддержки новгородской дружины и дружественно настроенных киевлян. Несомненно, и Дирмунд рассуждает так же… Ярл прислушался: кто-то осторожно пробирался в орешнике, с той стороны, где, казалось, никогда не было не то что дороги, а и просто звериной тропки. Туман добрался и туда, растекся по кустам не-разваренным киселем, холодным и склизким. Кусты шевельнулись. Какой-нибудь зверь спускался к реке? Может быть… Хельги пригнулся, увидев, как качнулась за папоротниками чья-то тень, вытащил из-за пояса нож, затаился и, как только чужак сделал шаг вперед, прыгнул. Бесшумно, как рысь…
Нет, он вовсе не хотел убивать незнакомца, лишь захватить в полон да хорошенько потолковать. Легко заломив незнакомцу руку, ярл ощутил ладонью плотную и, видимо, дорогую ткань туники. Под лезвием ножа чуть слышно звякнуло ожерелье. И кто же тут бродит, этак вот вырядившись?
– Не убивай, – тихо попросил незнакомец. – За меня заплатят хороший выкуп.
Голос показался знакомым. Ярл рывком перевернул чужака лицом к себе…
– Порубор!
– Княже!
– Ну, вставай, вставай, отроче! – Поставив парня на ноги, Хельги отряхнул его от налипших листьев. – Как же ты смог обойти всех моих стражей?
– Просто я хорошо знаю эти места, – пожав плечами, улыбнулся отрок, потом потупил глаза, взглянул исподлобья. – Можно спросить тебя кое о чем, князь?
– Спрашивай.
– Мои друзья, Вятша и Ярил Зевота… Они были с тобою в походе… Они живы?
Ярл тихонько засмеялся:
– Конечно. Только Ярил ранен… не тяжело. Они стерегут сейчас дорогу на Рось.
– А, – Порубор пригладил рукой волосы. – Так это были они!
– Так ты их видел? Значит, плохо маскировались… придется наказывать.
– Не надо, князь. Они же не виноваты в том, что я знаю округу гораздо лучше их. Потому меня и послали…
– Послали? – насторожился ярл. Ну, конечно же, отрок не зря шарился по берегу, наверняка искал их. И нашел.
– Да, княже, – печально кивнул Порубор. – Большая беда пришла в Киев. Третьего дня киевский князь Аскольд покинул этот мир.
Ярл ошарашенно выронил из руки нож:
– Так, значит, теперь князем стал Дирмунд?
– Да… И уже начал показывать норов, казнив многих важных людей, открыто выступивших против. Еще больше томятся теперь в узилищах… По всем дорогам заставы – я еле смог пройти… – Порубор замолчал, посмотрев, как над краем леса медленно поднимается кроваво-красное солнце.
– Ты сказал – тебя послали, – напомнил Хельги. – Кто?
– Дирмунда многие не хотят видеть князем. Купцы, смерды, даже часть волхвов и, самое главное – дружина. Воины очень недовольны походом… Харинтий Гусь попросил меня предупредить.
– Ну, конечно. – Ярл пожал плечами. – В такое время каждый хочет посадить на престол своего человека… Думаю, и у многих влиятельных бояр есть на примете такой, из их круга.
– Есть, – согласно кивнул Порубор. – Не только у бояр, но и у дружины, только что вернувшейся из-под царьградских стен. Они хорошо теперь знают, какой князь им нужен… Такой, как ты! – Юноша ткнул пальцем в широкую грудь ярла и густо покраснел от собственной вольности.
– Был бы нужен… – тихо повторил Хельги.
– Они знают, что ты пал в битве, – пояснил отрок. – Но кое-кто из волхвов уже опроверг слухи о твоей смерти.
– Ха, не зря же я разрешил им бежать! – Ярл засмеялся.
– Харинтий Гусь встретил в корчме Мечислава-людина волхвов, Кувора-кудесника и чаровника Войтигора. Они и рассказали о тебе…
– Так вот запросто и рассказали? Надеюсь, только Харинтию?
– Если бы! – махнул рукой Порубор. – Хлебнув меда, хвастались на всю корчму, как им удалось выбраться из побоища, что ты, князь, устроил… После того случая этих двоих волхвов никто и нигде больше не видел.
– Понятно, – ярл поджал губы, – Дирмунду ох как не выгодны слухи о моем воскрешении!
– Поэтому я и послан! На всем пути до Киева поджидают тебя, князь, разъезды с отравленными стрелами и быстрыми ладьями. И в полон брать не велено…
– Ничего, прорвемся…
– Да. Я проведу тебя, князь! Киевляне ждут тебя с надеждой.
Ярл разбудил Снорри и Ярила Зевоту. Хельги и раньше предполагал, что друид наверняка устроит ему горячую встречу, поэтому решил обойти город протокой у дальнего берега, выйти к Почайне-реке, а уж оттуда двинуться в Киев, якобы совсем с другой стороны, откуда не ждали. План был хорош, только для теперешней, внезапно обострившейся ситуации чересчур длинен.
Ярл посмотрел на Порубора:
– Есть ли более короткий путь?
– Н-н-нет, – отвел глаза тот.
– Не лги, вьюнош! А тот, что ведет от капища на Роси-реке?
Порубор округлил очи:
– Но там же опасно! Это путь колдунов Дира!
– Ты сможешь провести там?
– Конечно, но…
– Тогда бросаем ладью и немедленно выступаем! Снорри, поднимай людей, да пусть побыстрей собираются, сам ведь слышал – киевляне ждут нас с надеждой.
Спрятав часть ромейского золота на берегу и затопив ладью, небольшой отряд Хельги-ярла углубился в густой еловый лес, ближе к Киеву сменившийся дубравами, рябиновыми рощами, липой.
– Они и впрямь нас отсюда не ждут, – удивленно качал головой Порубор. – Все ж таки как хитромудр Олег-князь!
В город решили войти по-тихому, и в этом вопросе неожиданно вызвался помочь Ярил, через знакомых плотников.
– Они сейчас наверняка у пристаней пасутся. Ладейки переделывают, амбары…
– Что ж, с плотниками так с плотниками, – пожал плечами Хельги. – Почему бы и нет? Надо только дать весточку Харинтию.
– Так я ж передам! – рассмеялся Порубор. – Меня-то никто ни в чем не заподозрит!
– А вот тут ты ошибаешься, парень! – Ярл положил руку на плечо юноши. – Хоть ты и не глуп, но все же учись думать. Тебе кажется, что, вернувшись домой, ты в безопасности? Наивный… Вспомни, у кого теперь вся власть в Киеве?
– Еще не вся… Еще не было решения веча!
– Вече? Хм… Люди Дирмунда наверняка давно уже заметили твое отсутствие… Да, да… слишком уж ты известен в Киеве, ведь вряд ли кто сравнится с тобой в твоем деле.
– Ты забыл про Ерофея Коня, князь, – покраснев, возразил отрок. – Он тоже – проводник не из последних.
– Речь сейчас о тебе, а не о Ерофее…
Проблему неожиданно разрешил Ярил, упомянувший про плотников и корабельщиков, кои вполне могут, не привлекая особого внимания, сообщить кое-что Харинтию Гусю.
Так и вышло: наняли за две резаны гунявого Евсила, купеческого ярыжку, тот и обещал передать поклон Харинтию от «ромейского гостя, с кем хаживали когда-то у Любеча и Чернигова».
– Слова-то он не перепутает, твой Евсил? – хоронясь в кустах, зябко поежился ярл. Светало, и киевские высокие стены постепенно освобождались от пелены густого тумана.
– Да не должен, – хохотнул Ярил. – Я ему и от Харинтия обещал за хорошую весть полкуны. Даст Харинтий-то?
– Даст. Куда денется?
Люди Харинтия оказались у пристаней уже к полудню, передав Ярилу поклон от хозяина, почтительно поклонились ярлу:
– Наш господин ждет!
– Что ж, идем… – Хельги поправил простой плащ, накинутый поверх заштопанной туники. Вообще, видом своим он сильно напоминал средней руки торговца. Как и было задумано. Гриди – по крайней мере, те из них, кто сопровождал князя в город, – были одеты соответствующе, спасибо плотникам и сделавшему небольшой гешефт гунявому приказчику Евсилу.
Воротная стража пропустила процессию беспрепятственно, обрадованная получением мзды от нескольких смердов, приехавших на торжище с тремя возами жита. Оказавшись на Подоле, ярл с улыбкой оглянулся на Дивьяна:
– Все забывал тебя спросить… Нравится Киев?
– Да, – восхищенно кивнул парень. – Красивый, большой город. Стены, валы, улицы… А торжище? Даже больше, чем в Ладоге. Все хорошо… однако у нас, на Шугозерье, все одно – лучше.
– Ишь ты, на Шугозерье, – усмехнулся Хельги. – Что ж, придет время, тебя туда и отправлю…
Последние слова ярла были заглушены звоном колоколов, внезапно донесшимся из христианских храмов, недавно выстроенных ромейской общиной из крепких сосновых бревен.
– Сегодня похороны Аскольда, – обернувшись, пояснил человек Харинтия – смуглый светлобородый мужик с тяжелым, видно, много чего нехорошего повидавшим взглядом.
– Хоронят Хаскульда, а в колокола бьют поклонники распятого бога… – недоверчиво покачал головой Снорри. – Умерший конунг, что, был одним из них?
– Да, два года назад князь Аскольд принял христианство. Из Царьграда специально для этого был отправлен епископ. Тогда же, говорят, крестился и Дир.
– Дир?! – Хельги едва не охнул. – Что-то не видал я у него на шее креста!
Миновав шумящий Подол, они свернули к Горе, – там, за Перуновым капищем, и находилась обширная усадьба Харинтия Гуся. Осторожно пройдя задами, постучали в небольшую калитку. Раскидистые ивы шумели за частоколом, и лучи выбравшегося из-за облака солнца ярко освещали высокие хоромы купца.
Харинтий Гусь принял ярла радушно. Низко поклонившись, кивнул на крыльцо:
– Потрапезничаем отдельно от всех, князь. Заодно и поговорим…
Обед был шикарным, по-византийски изысканным. Тушенные в белом вине ребра барашка, жареные перепела, рыба в грибном соусе, горошек, огурцы в меду, жаворонки в молоке, сдобренном шафраном, даже паштет из соловьиных язычков. Пожалуй, никто еще так не едал в Киеве! А вино? Красное – цвета крови, терпкое, кисло-сладкое на вкус, белое – игристое, веселящее, такое, что, попробовав, никак не захочется оторваться; стоялые меды, медвяной" квас, пиво…
Обо всем переговорили с Харинтием: и о том, что тревожило киевских именитых купцов, и о заботах более мелкой торговой теребени, о тайных мыслях простых киевлян и о надеждах дружины. Картина складывалась не простая, даже, может быть, сложнее, чем в Новгороде, где было гораздо меньше алчущих власти группировок. Опирающийся на страх Дир устраивал, пожалуй, не столь и многих. Ну, высшее жречество – облакогонителей, вообще волхвов – собственно, на них он и опирался, плюс часть бояр, довольно значительную, коих друид поддерживал надеждами на скорое закабаление смердов – об этом уже открыто говорилось на торжищах и у пристаней, что, конечно, не могло не вызвать ответной ненависти самих смердов, коим уж очень не хотелось превратиться в зависимых закупов и рядовичей, а то и вообще – в челядь. Дирмунда, похоже, эта сторона проблемы не волновала нисколько – кто когда брал в расчет сиволапых мужиков, быдло? Другое дело – дружина, профессиональные воины. Старшая дружина – бояре – имела людишек и земли, младшая же – «детские», «отроки», «гриди» – кормилась милостью князя и, как манны небесной, жаждала успешных военных походов. В общем, все было как в Новгороде, только в больших масштабах. И еще одно – дружинники, особенно младшая дружина, были очень недовольны действиями Дира в последнем походе. Если бы не славный князь Олег Вещий – не было бы у них ни богатства, ни чести. Жаль, хороший был князь, удачливый и хитроковарный, вот бы и киевлянам такого!
– Дир уже считает себя единовластным хозяином Киева, – нехорошо усмехнулся Харинтий. Черные волосы его рассыпались по плечам, круглое, обрамленное недавно подстриженной по ромейской моде бородкой лицо покраснело не столько от выпитого, сколько от разговора.
– Пойми, князь, – азартно шептал купец. – Я говорю с тобой не только от себя, но и от лица всех именитых гостей, связанных с заморской торговлей. Нам не так нужны походы, как гридям, лишь бы заставить императора ромеев вести дела по чести, а ведь это вполне можно сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44