– Почти тысяча долларов. Бабуля, верно, богата?
– Да уж, не бедна. Говорят, у нее акции горнорудных комбинатов.
– Даже так?
– Одно слово – канадка.
Заиграла торжественная музыка – «Бранденбургский концерт» (фа мажор) Баха – Марта сочла, что именно это произведение будет вполне уместно сейчас, перед обедом в честь нового члена общества, который должен был состояться ровно в полдень, в ресторане «Христиания», одном из самых фешенебельных заведений города. Он там и состоялся, и в точно назначенное время, как раз в тот самый момент, когда, одетый в свой лучший костюм, инспектор Ньерд Плеске галантно усаживал за угловой столик приглашенную даму – высокую улыбчивую девушку с волнистыми темно-русыми волосами, Фриду, с которой познакомился недавно, когда расследовал дело о странном человеке, обнаруженном недвижно лежащим у автобусной остановки и потом исчезнувшем неизвестно куда…
– Это платье вам очень к лицу, Фрида, – смущенно покраснев, выдавил из себя Ньерд.
– А форма транспортной компании, значит, не к лицу? – весело засмеялась девушка.
Инспектор не знал теперь, куда деть руки. Потеребил солонку – и, конечно же, рассыпал на скатерть соль, беспомощно обернулся, поискав глазами официанта.
– О, ничего страшного, господин, – быстро подбежал тот, улыбаясь, убрал рассыпанную соль, и от улыбки его Ньерду вдруг стало еще более неловко, словно бы официант чувствовал, нет, более того – хорошо знал! – что не очень-то часто ходит по подобным заведениям этот странный клиент в пахнущем нафталином костюме.
– Что будете заказывать, господа?
– Э…
Еще более сконфузившись, Ньерд просительно улыбнулся Фриде. Ну что поделать, не умел вести себя с женщинами, хотя вроде был и не глуп, и на лицо не так уж страшен.
Наконец сделали заказ. Жаренные в духовке свиные ребрышки – риббе и бутылку вина, для начала. Фрида предложила тост за знакомство, и Ньерд улыбнулся, чувствуя, что сильно краснеет. Сидел, обливаясь потом, красный, словно помидор, казалось, все вокруг смотрят только на них и шепчутся – мол, надо же, такая красавица, а сидит с таким пентюхом, который даже светский разговор поддержать не может. И ведь Ньерд действительно не мог – стеснялся. Даже пролил на скатерть вино… Обернулся – не видел ли кто? Нет, похоже. За соседними столиками вполне пристойно обедала компания женщин во главе с моложавой старушкой со смешными, крашенными в ярко-розовый цвет кудряшками.
– Смотри, кажется, наша знакомая, – перехватив его взгляд, тихо произнесла Фрида. – Та, которая потеряла жетон, а потом забирала свои вещи. Странная она какая-то…
– Странная? Почему? – Ньерд был рад, что разговор все ж таки завязался. Теперь главное – не упустить тему, говорить, говорить, говорить все что угодно.
– Так все-таки почему странная?
– Она ведь из Канады, не так ли?
– Нуда, – инспектор кивнул. – Кажется, оттуда.
– Но по-английски говорит странно – тщательно подбирает слова, знаешь, вроде как бы вылавливает их из головы… Хотя, может, она привыкла говорить по-французски? А я тут тебе голову забиваю – «странная, странная»!
Девушка рассмеялась. Отпив из бокала, Ньерд бросил взгляд на старуху. И в самом деле – странная. Болтает вроде бы весело, но глаза… Ну и взгляд! Черный, яростный, злобный. С чего бы это у бабули такой взгляд?
И вообще, слишком много странного произошло в последнее время в городе. Пропавший из муниципальной больницы парень, эта странная бабка, и страшная смерть девчонки… Интересно, убийцы (или – убийца?) знали, что в Черном лесу водятся волки? Наверное, знали, иначе б не оставили просто так… Впрочем, вполне может быть, что они надеялись на смерть от переохлаждения. Но ведь жертва могла кричать, во рту у нее не было кляпа! В конце концов, могла подняться на ноги, ведь это не так сложно – ноги-то у нее не были связаны… Так ведь она и бежала! Первый укус, как видно из заключения мед экспертизы, был нанесен сзади.
– О чем ты думаешь, Ньерд? – Фрида тихонько постучала вилкой о край бокала.
– А? – встрепенулся инспектор. – Так, ни о чем.
– Очень похоже, что тебя сейчас словно бы здесь не было… Ты случайно не имеешь привычки витать в облаках?
– Нет, – серьезно посмотрев на девушку, ответил Ньерд. – Как раз такой – не имею.
Домой они поехали на такси… Домой к Фриде. Таксист, длинноусый мужчина, всю дорогу с усмешкой косился на них в зеркальце, видно, даже хотел пошутить, но побоялся обидеть.
– Спасибо, – расплатившись, Ньерд помог выйти Фриде и захлопнул дверцу синего «СААБа».
– Счастливо, инспектор, – помахал рукой таксист. Ньерд вздрогнул:
– Вы меня знаете?
– А кто ж вас не знает? Телевизор-то все смотрят, особенно передачи Гриля.
– Ах да…
Ньерд вспомнил, как несколько дней назад – а пожалуй, уже и больше недели – у него пытался взять интервью сам Ральф Гриль – знаменитая на весь город лохматая телезвезда в голубом пиджаке и желтых вельветовых брюках. Ньерд даже что-то говорил… кажется, по поводу того самого, найденного у автобусной остановки, парня.
– Зайдешь на кофе? – открывая замок, призывно оглянулась Фрида.
Оторвавшись от телевизора, госпожа Херредаг громко позвала Вэлмора.
– По-моему, он пошел прогуляться, – просунул голову в дверь Ханс. – Давненько уже гуляет, часа два.
– Недоумок!
– Ну зачем ты так, бабуля? – Ханс покачал головой.
– Так ведь волнуюсь, – улыбнулся друид, не очень-то быстро привыкавший к новому своему образу. И дернуло же вселиться в это тело! Лучше б уж подождал, не торопился… Вот ежели торопишься – всегда так…
– Волнуешься? – переспросил Ханс. – И совершенно напрасно. Погуляет у леса и придет – в первый раз, что ли?
Действительно, уже далеко не в первый. Вот это и беспокоило. Особенно в свете только что просмотренной передачи.
– Ты, небось, опять в клуб?
Ханс кивнул и, натянув куртку, побежал к лестнице. Бабуля шустро выглянула из комнат, напомнила:
– Встретишь по пути Вэлмора, скажи, чтоб шел домой.
– Передам! – выбегая на улицу, выкрикнул мальчик. – Если не забуду.
Впрочем, бабкиного воспитанника он встретил тут же – тот как раз заворачивал к дому. Ханс на бегу хлопнул его по спине:
– Что, Вэл, все шляешься?
Вэлмор, как всегда, промычал что-то нечленораздельное. Похоже, он стал кое-что понимать, так, некоторые слова. Вот и бабуля просила ему передать, что ждет. Ханс запнулся – так ведь и не передал! Ну не возвращаться же? Вон уже и автобус показался. Тем более что Вэлмор все равно шел к дому. Пригладив растрепавшиеся на бегу волосы, Ханс впрыгнул в теплый салон.
А Вэлмор – молодой волхв Велимор, облакогонитель и волкодлак – действительно шел к дому. Только не домой, а в сад! Именно там, на тропинке, проходящей мимо старого кладбища, можно было подстеречь припозднившихся одиноких лыжников и… И налететь, сбить с ног, перекусить яремную жилу, ощущая во рту солоноватый вкус крови. Только ею и мог питаться Велимор с тех пор, как ощутил себя оборотнем-волкодлаком. Вот и сегодня он не вернется в дом, пока не выберет новую жертву, молодую и вкусную. А еще можно, прежде чем обратиться в зверя, отвести ей глаза, заговорить, утолив сначала иной голод – голод молодого юношеского тела, властно требующего самки. Как хорошо тогда получилось с той гордячкой. Велимор подстерег ее у горной дороги, как вот сейчас, дождался, когда скроется за лесом автобус, и долго шел следом, а потом нагнал на жертву сон, жару и истому – спасибо Вельведу, научил! Быстро раздел, связал на всякий случай руки… жаль, девка пришла в себя слишком рано! Поднялась, побежала прочь – он едва успел обратиться в волка, вонзил клыки в живое трепещущее тело. О, какое это было наслаждение!
Вытерев стекавшую с уголка рта слюну, Велимор перелез через невысокий забор, отделявший заброшенный сад от старого кладбища, укрылся в кустах возле тропинки и принялся терпеливо ждать. Он не чувствовал холода и промозглой сырости тумана.
А вот Дагне Ленстад – крашеная блондиночка с короткой стрижкой «каре» – очень даже чувствовала и сырой туман, и холод. Ну, нет, пока каталась на лыжах, конечно, ничего такого не чувствовала, так же как и подружки, что еще оставались в горах. Вот и она бы осталась… Ведь до темноты еще часа два, да и какая там темнота – все лыжные трассы давно уже оборудованы яркими фонарями. Да еще новинка – рекламы! Спускаешься с горы в поворот, а там прямо по глазам ка-ак вспыхнет красно-желтое: «Соки и воды Гронма»! Вообще-то да, можно было б еще покататься, да вот договорились с Нильсом пойти сегодня к нему – у него как раз до вечера не будет родителей. Девушка улыбнулась грешным своим мыслям. Хотя для почти семнадцати лет – может, не таким уж и грешным? В конце концов, она ведь дружила только с Нильсом, ему и хранила верность, не как некоторые, хотя были, конечно, и другие возможности. Вот, к примеру, Кристиан из соседней группы неоднократно уже намекал, что хорошо бы встретиться. А он красивый, этот Кристиан… высокий сероглазый брюнет, по нему многие девчонки сохли. Впрочем, что это еще за мысли? Нильс куда лучше, а этот Кристиан… слащавый он какой-то, приторный. Хотя, конечно, красив, ничего не скажешь. Да не о нем надо думать, о Нильсе! Как бы на него не положила глаз Стигне – та девчонка, что играет с ним в группе. Надо же – девушка – и за ударными инструментами! Чудеса.
Дагне поправила на плече лыжи. Кажется, где-то здесь должна быть тропинка, ведущая к шоссе. Ага, вот она…
Перепрыгнув через заборчик, девушка подхватила лыжи и ускорила шаг – уж больно мрачным показался ей обступивший тропинку лес. Вот уж действительно – Черный. Поправив лыжи, она вдруг услышала за собой легкие торопливые шаги. Дагне испуганно обернулась – и тут же перевела дух, увидев идущего позади паренька, примерно своего ровесника, темненького, сероглазого, симпатичного, как… Кристиан. Нет, гораздо приятнее Кристиана.
– Ну и напугал же ты меня, – усмехнулась Дагне. Паренек улыбнулся и, не говоря ни слова, протянул руку к лыжам.
– Хочешь помочь? – обрадовался девчонка. – Вот спасибо. Не знаешь, скоро будет автобус? Я Дагне… А тебя как зовут? А, кажется, вспомнила! Ты – Вэлмор, родственник мелкого Ханса. Мы ведь встречались на концерте, помнишь? Только ты там был каким-то странным… нелюдимым каким-то, не то что сейчас. Только не зови меня в гости, ладно? Потом как-нибудь. Сегодня я встречаюсь… впрочем, это неважно.
Дагне щебетала без умолку. А Вэлмор… Вэлмор просто шел рядом и загадочно улыбался. Дагне повернула голову – надо же! Неужели все канадцы такие? Она даже не заметила, как они прошли по шоссе и снова свернули в лес, к Снольди-Хольму.
– Да что ты все лажаешь, Нильс, – не выдержав, бросила палки Стигне. – Словно в облаках витаешь!
– Так я же – соло, – виновато улыбнувшись, попытался оправдаться Нильс, откинув рукой со лба темную прядь волос. Парень недавно подстригся – зря, по мнению Ханса, – и теперь напоминал не солидного блэкового рокера, а какого-нибудь облезлого Джона Бон Джови. Правда, теперь хорошо были видны серебряные серьги в ушах: три – в левом и пять – в правом. Честно говоря, и сам-то Нильс не был в восторге от новой стрижки, да и не хотел он стричься – подружка настояла, Дагне, сама, между прочим, и стригла, потом осмотрела со всех сторон и сказала: «Класс!» А сегодня… вот уже через два часа… через каких-то два часа… они встретятся, и…
– Соло ты – когда соло, – забросив длинную косу за спину, резонно возразила Стигне. – А в данный момент ты был – ритм. Вместе с Хансом. Значит, должен под нас всех попадать, иначе не музыка получится, а манная каша. Да-да, каша!
– Да ладно тебе, – уязвленно отмахнулся Нильс. – Скажешь тоже – каша. Давайте еще разок сыгранем… Ханс, как твоя бабуля?
– Да ничего, – усаживаясь на старый комбик, Ханс вытащил из кармана куртки бутерброды. – Угощайтесь…
– У-У – Нильс откусил большой кусок, прожевал. – Вкусно.
– Еще бы не вкусно! Сам делал. Стигне усмехнулась:
– А что, бабуля твоя не готовит? Ханс удивленно поднял глаза:
– А ведь верно, не готовит. Только когда уж очень надо. Похоже, она и не любит это дело вовсе.
– Так кого ей кормить-то? – хохотнул Нильс. – Ты дома редко бываешь, все больше здесь, в клубе. Разве что родственника твоего, Вэла.
– Вэл вообще ничего не ест, – покачал головой Ханс. – По крайней мере, я не видел… Хотя ты прав, дома я редко бываю. А бабуля ничего, терпит. Ну, что, начали, что ли?
Только они взялись за инструменты, как в маленькое помещеньице молодежного клуба вошел заросший бородой человек в темных очках, с длинными спутанными волосами, в джинсах и ярком расписном балахоне.
– Рок-клуб здесь, что ли? – с любопытством разглядывая аппаратуру, весело поинтересовался он.
– Ну, допустим, здесь, – откликнулась Стигне. – А вы что хотели?
– Мы хотели вас! – словно конь, заржал посетитель. – То есть – не конкретно вас, а вообще музыкантов, кои могут отличить скрипку от бас-гитары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Да уж, не бедна. Говорят, у нее акции горнорудных комбинатов.
– Даже так?
– Одно слово – канадка.
Заиграла торжественная музыка – «Бранденбургский концерт» (фа мажор) Баха – Марта сочла, что именно это произведение будет вполне уместно сейчас, перед обедом в честь нового члена общества, который должен был состояться ровно в полдень, в ресторане «Христиания», одном из самых фешенебельных заведений города. Он там и состоялся, и в точно назначенное время, как раз в тот самый момент, когда, одетый в свой лучший костюм, инспектор Ньерд Плеске галантно усаживал за угловой столик приглашенную даму – высокую улыбчивую девушку с волнистыми темно-русыми волосами, Фриду, с которой познакомился недавно, когда расследовал дело о странном человеке, обнаруженном недвижно лежащим у автобусной остановки и потом исчезнувшем неизвестно куда…
– Это платье вам очень к лицу, Фрида, – смущенно покраснев, выдавил из себя Ньерд.
– А форма транспортной компании, значит, не к лицу? – весело засмеялась девушка.
Инспектор не знал теперь, куда деть руки. Потеребил солонку – и, конечно же, рассыпал на скатерть соль, беспомощно обернулся, поискав глазами официанта.
– О, ничего страшного, господин, – быстро подбежал тот, улыбаясь, убрал рассыпанную соль, и от улыбки его Ньерду вдруг стало еще более неловко, словно бы официант чувствовал, нет, более того – хорошо знал! – что не очень-то часто ходит по подобным заведениям этот странный клиент в пахнущем нафталином костюме.
– Что будете заказывать, господа?
– Э…
Еще более сконфузившись, Ньерд просительно улыбнулся Фриде. Ну что поделать, не умел вести себя с женщинами, хотя вроде был и не глуп, и на лицо не так уж страшен.
Наконец сделали заказ. Жаренные в духовке свиные ребрышки – риббе и бутылку вина, для начала. Фрида предложила тост за знакомство, и Ньерд улыбнулся, чувствуя, что сильно краснеет. Сидел, обливаясь потом, красный, словно помидор, казалось, все вокруг смотрят только на них и шепчутся – мол, надо же, такая красавица, а сидит с таким пентюхом, который даже светский разговор поддержать не может. И ведь Ньерд действительно не мог – стеснялся. Даже пролил на скатерть вино… Обернулся – не видел ли кто? Нет, похоже. За соседними столиками вполне пристойно обедала компания женщин во главе с моложавой старушкой со смешными, крашенными в ярко-розовый цвет кудряшками.
– Смотри, кажется, наша знакомая, – перехватив его взгляд, тихо произнесла Фрида. – Та, которая потеряла жетон, а потом забирала свои вещи. Странная она какая-то…
– Странная? Почему? – Ньерд был рад, что разговор все ж таки завязался. Теперь главное – не упустить тему, говорить, говорить, говорить все что угодно.
– Так все-таки почему странная?
– Она ведь из Канады, не так ли?
– Нуда, – инспектор кивнул. – Кажется, оттуда.
– Но по-английски говорит странно – тщательно подбирает слова, знаешь, вроде как бы вылавливает их из головы… Хотя, может, она привыкла говорить по-французски? А я тут тебе голову забиваю – «странная, странная»!
Девушка рассмеялась. Отпив из бокала, Ньерд бросил взгляд на старуху. И в самом деле – странная. Болтает вроде бы весело, но глаза… Ну и взгляд! Черный, яростный, злобный. С чего бы это у бабули такой взгляд?
И вообще, слишком много странного произошло в последнее время в городе. Пропавший из муниципальной больницы парень, эта странная бабка, и страшная смерть девчонки… Интересно, убийцы (или – убийца?) знали, что в Черном лесу водятся волки? Наверное, знали, иначе б не оставили просто так… Впрочем, вполне может быть, что они надеялись на смерть от переохлаждения. Но ведь жертва могла кричать, во рту у нее не было кляпа! В конце концов, могла подняться на ноги, ведь это не так сложно – ноги-то у нее не были связаны… Так ведь она и бежала! Первый укус, как видно из заключения мед экспертизы, был нанесен сзади.
– О чем ты думаешь, Ньерд? – Фрида тихонько постучала вилкой о край бокала.
– А? – встрепенулся инспектор. – Так, ни о чем.
– Очень похоже, что тебя сейчас словно бы здесь не было… Ты случайно не имеешь привычки витать в облаках?
– Нет, – серьезно посмотрев на девушку, ответил Ньерд. – Как раз такой – не имею.
Домой они поехали на такси… Домой к Фриде. Таксист, длинноусый мужчина, всю дорогу с усмешкой косился на них в зеркальце, видно, даже хотел пошутить, но побоялся обидеть.
– Спасибо, – расплатившись, Ньерд помог выйти Фриде и захлопнул дверцу синего «СААБа».
– Счастливо, инспектор, – помахал рукой таксист. Ньерд вздрогнул:
– Вы меня знаете?
– А кто ж вас не знает? Телевизор-то все смотрят, особенно передачи Гриля.
– Ах да…
Ньерд вспомнил, как несколько дней назад – а пожалуй, уже и больше недели – у него пытался взять интервью сам Ральф Гриль – знаменитая на весь город лохматая телезвезда в голубом пиджаке и желтых вельветовых брюках. Ньерд даже что-то говорил… кажется, по поводу того самого, найденного у автобусной остановки, парня.
– Зайдешь на кофе? – открывая замок, призывно оглянулась Фрида.
Оторвавшись от телевизора, госпожа Херредаг громко позвала Вэлмора.
– По-моему, он пошел прогуляться, – просунул голову в дверь Ханс. – Давненько уже гуляет, часа два.
– Недоумок!
– Ну зачем ты так, бабуля? – Ханс покачал головой.
– Так ведь волнуюсь, – улыбнулся друид, не очень-то быстро привыкавший к новому своему образу. И дернуло же вселиться в это тело! Лучше б уж подождал, не торопился… Вот ежели торопишься – всегда так…
– Волнуешься? – переспросил Ханс. – И совершенно напрасно. Погуляет у леса и придет – в первый раз, что ли?
Действительно, уже далеко не в первый. Вот это и беспокоило. Особенно в свете только что просмотренной передачи.
– Ты, небось, опять в клуб?
Ханс кивнул и, натянув куртку, побежал к лестнице. Бабуля шустро выглянула из комнат, напомнила:
– Встретишь по пути Вэлмора, скажи, чтоб шел домой.
– Передам! – выбегая на улицу, выкрикнул мальчик. – Если не забуду.
Впрочем, бабкиного воспитанника он встретил тут же – тот как раз заворачивал к дому. Ханс на бегу хлопнул его по спине:
– Что, Вэл, все шляешься?
Вэлмор, как всегда, промычал что-то нечленораздельное. Похоже, он стал кое-что понимать, так, некоторые слова. Вот и бабуля просила ему передать, что ждет. Ханс запнулся – так ведь и не передал! Ну не возвращаться же? Вон уже и автобус показался. Тем более что Вэлмор все равно шел к дому. Пригладив растрепавшиеся на бегу волосы, Ханс впрыгнул в теплый салон.
А Вэлмор – молодой волхв Велимор, облакогонитель и волкодлак – действительно шел к дому. Только не домой, а в сад! Именно там, на тропинке, проходящей мимо старого кладбища, можно было подстеречь припозднившихся одиноких лыжников и… И налететь, сбить с ног, перекусить яремную жилу, ощущая во рту солоноватый вкус крови. Только ею и мог питаться Велимор с тех пор, как ощутил себя оборотнем-волкодлаком. Вот и сегодня он не вернется в дом, пока не выберет новую жертву, молодую и вкусную. А еще можно, прежде чем обратиться в зверя, отвести ей глаза, заговорить, утолив сначала иной голод – голод молодого юношеского тела, властно требующего самки. Как хорошо тогда получилось с той гордячкой. Велимор подстерег ее у горной дороги, как вот сейчас, дождался, когда скроется за лесом автобус, и долго шел следом, а потом нагнал на жертву сон, жару и истому – спасибо Вельведу, научил! Быстро раздел, связал на всякий случай руки… жаль, девка пришла в себя слишком рано! Поднялась, побежала прочь – он едва успел обратиться в волка, вонзил клыки в живое трепещущее тело. О, какое это было наслаждение!
Вытерев стекавшую с уголка рта слюну, Велимор перелез через невысокий забор, отделявший заброшенный сад от старого кладбища, укрылся в кустах возле тропинки и принялся терпеливо ждать. Он не чувствовал холода и промозглой сырости тумана.
А вот Дагне Ленстад – крашеная блондиночка с короткой стрижкой «каре» – очень даже чувствовала и сырой туман, и холод. Ну, нет, пока каталась на лыжах, конечно, ничего такого не чувствовала, так же как и подружки, что еще оставались в горах. Вот и она бы осталась… Ведь до темноты еще часа два, да и какая там темнота – все лыжные трассы давно уже оборудованы яркими фонарями. Да еще новинка – рекламы! Спускаешься с горы в поворот, а там прямо по глазам ка-ак вспыхнет красно-желтое: «Соки и воды Гронма»! Вообще-то да, можно было б еще покататься, да вот договорились с Нильсом пойти сегодня к нему – у него как раз до вечера не будет родителей. Девушка улыбнулась грешным своим мыслям. Хотя для почти семнадцати лет – может, не таким уж и грешным? В конце концов, она ведь дружила только с Нильсом, ему и хранила верность, не как некоторые, хотя были, конечно, и другие возможности. Вот, к примеру, Кристиан из соседней группы неоднократно уже намекал, что хорошо бы встретиться. А он красивый, этот Кристиан… высокий сероглазый брюнет, по нему многие девчонки сохли. Впрочем, что это еще за мысли? Нильс куда лучше, а этот Кристиан… слащавый он какой-то, приторный. Хотя, конечно, красив, ничего не скажешь. Да не о нем надо думать, о Нильсе! Как бы на него не положила глаз Стигне – та девчонка, что играет с ним в группе. Надо же – девушка – и за ударными инструментами! Чудеса.
Дагне поправила на плече лыжи. Кажется, где-то здесь должна быть тропинка, ведущая к шоссе. Ага, вот она…
Перепрыгнув через заборчик, девушка подхватила лыжи и ускорила шаг – уж больно мрачным показался ей обступивший тропинку лес. Вот уж действительно – Черный. Поправив лыжи, она вдруг услышала за собой легкие торопливые шаги. Дагне испуганно обернулась – и тут же перевела дух, увидев идущего позади паренька, примерно своего ровесника, темненького, сероглазого, симпатичного, как… Кристиан. Нет, гораздо приятнее Кристиана.
– Ну и напугал же ты меня, – усмехнулась Дагне. Паренек улыбнулся и, не говоря ни слова, протянул руку к лыжам.
– Хочешь помочь? – обрадовался девчонка. – Вот спасибо. Не знаешь, скоро будет автобус? Я Дагне… А тебя как зовут? А, кажется, вспомнила! Ты – Вэлмор, родственник мелкого Ханса. Мы ведь встречались на концерте, помнишь? Только ты там был каким-то странным… нелюдимым каким-то, не то что сейчас. Только не зови меня в гости, ладно? Потом как-нибудь. Сегодня я встречаюсь… впрочем, это неважно.
Дагне щебетала без умолку. А Вэлмор… Вэлмор просто шел рядом и загадочно улыбался. Дагне повернула голову – надо же! Неужели все канадцы такие? Она даже не заметила, как они прошли по шоссе и снова свернули в лес, к Снольди-Хольму.
– Да что ты все лажаешь, Нильс, – не выдержав, бросила палки Стигне. – Словно в облаках витаешь!
– Так я же – соло, – виновато улыбнувшись, попытался оправдаться Нильс, откинув рукой со лба темную прядь волос. Парень недавно подстригся – зря, по мнению Ханса, – и теперь напоминал не солидного блэкового рокера, а какого-нибудь облезлого Джона Бон Джови. Правда, теперь хорошо были видны серебряные серьги в ушах: три – в левом и пять – в правом. Честно говоря, и сам-то Нильс не был в восторге от новой стрижки, да и не хотел он стричься – подружка настояла, Дагне, сама, между прочим, и стригла, потом осмотрела со всех сторон и сказала: «Класс!» А сегодня… вот уже через два часа… через каких-то два часа… они встретятся, и…
– Соло ты – когда соло, – забросив длинную косу за спину, резонно возразила Стигне. – А в данный момент ты был – ритм. Вместе с Хансом. Значит, должен под нас всех попадать, иначе не музыка получится, а манная каша. Да-да, каша!
– Да ладно тебе, – уязвленно отмахнулся Нильс. – Скажешь тоже – каша. Давайте еще разок сыгранем… Ханс, как твоя бабуля?
– Да ничего, – усаживаясь на старый комбик, Ханс вытащил из кармана куртки бутерброды. – Угощайтесь…
– У-У – Нильс откусил большой кусок, прожевал. – Вкусно.
– Еще бы не вкусно! Сам делал. Стигне усмехнулась:
– А что, бабуля твоя не готовит? Ханс удивленно поднял глаза:
– А ведь верно, не готовит. Только когда уж очень надо. Похоже, она и не любит это дело вовсе.
– Так кого ей кормить-то? – хохотнул Нильс. – Ты дома редко бываешь, все больше здесь, в клубе. Разве что родственника твоего, Вэла.
– Вэл вообще ничего не ест, – покачал головой Ханс. – По крайней мере, я не видел… Хотя ты прав, дома я редко бываю. А бабуля ничего, терпит. Ну, что, начали, что ли?
Только они взялись за инструменты, как в маленькое помещеньице молодежного клуба вошел заросший бородой человек в темных очках, с длинными спутанными волосами, в джинсах и ярком расписном балахоне.
– Рок-клуб здесь, что ли? – с любопытством разглядывая аппаратуру, весело поинтересовался он.
– Ну, допустим, здесь, – откликнулась Стигне. – А вы что хотели?
– Мы хотели вас! – словно конь, заржал посетитель. – То есть – не конкретно вас, а вообще музыкантов, кои могут отличить скрипку от бас-гитары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44