На деле-то Аскольд воли ему не давал, о том не догадывался ну разве ж кто совсем глупый… типа тех молодых кудесников, что потащились в дальнее капище с Вельведом. Что ж, чужим умом сыт не будешь.
Ни друид, ни Вельвед и не заметили, как хорошо знакомые им лица волхвов постепенно сменились чужими. Как один за другим исчезали в темноте воины, получив нож или копье в шею, как погасли горевшие по краям поляны костры – и сразу стало темнее… Ничего этого не замечали жрецы, занятые своим страшным делом. Вельвед вообще полностью положился на друида, а тот – передоверил всю охрану Лейву с Истомой. И тот и другой, спеленутые, словно куклы, лежали теперь под дальней елью под бдительным присмотром раненого Ярила. Он бы и пошел к капищу, да рука разболелась – как смерть чувствовал, так не болела, а вот сейчас, поди ж ты, раздулась и ныла, и ныла…
Зевота похлопал пленников здоровой рукой. Уж их-то он заприметил сразу, сразу и распорядился… Не так-то и трудно оказалось схватить их – вокруг было темно и шумно. Эдак хоть сам дуб спили – никто не почешется.
– Лежите, лежите, ребята, – усмехался Ярил. – Успеете еще, напляшетесь перед киевским вечем.
Истома в ярости скрипел зубами, а Лейв боязливо щурился – брала свое трусливая, обычно спрятанная под маской надменности натура. Лысоголовый слуга его, Грюм, покинул своего хозяина, как только уловил пущенные средь волхвов слухи. Осторожно спустился к реке и, не обнаружив там ни ладей, ни дружинников, задумчиво посмотрел в сторону капища. Почесав живот, наклонился к реке, раздвинув камыши, напился… а вот встать уже не сумел. Взявшийся неизвестно откуда молодой волк-подранок, бесшумно прыгнув, прокусил ему шею крепкими, жаждущими крови клыками.
Запыхавшийся Вельвед поднял глаза к небу, светившемуся тусклым светом далеких звезд… и почувствовал, как кто-то взял его под руку. Оглянулся.
– Пойдем, – тихо позвал незнакомец, молодой парень со спутанными светлыми волосами и ожерельем из птичьих костей на груди.
– Куда? – изумился Вельвед.
– На тот свет! – глухо захохотал парень. -Там тебя давно заждались демоны ночи!
– Что?! – Волхв грозно сдвинул кустистые брови.
– Хорошо ли ты помнишь, как убивал Миронега, славного мерянского князя? – парень вытащил нож. – Я его сын, Ксан.
– Ксан?! Не может быть… – Волхв оглянулся было позвать на помощь… но не успел – узкий ромейский кинжал пронзил его жестокое сердце.
Друид вновь возопил и, закатив глаза, принялся кататься по земле, извиваясь, словно в экстазе. Изо рта его шла белая пена… Стоит пожевать несколько стеблей хорошо знакомых растений – и такая пена пойдет у любого. Друид давно уже почувствовал: что-то пошло не так. Чувство это, слабое поначалу, все больше заполоняло мозги. Форгайл Коэл привык всегда доверять своим чувствам, ведь именно через них часто говорят боги. Катаясь по земле, он незаметно оглядывал всех и сразу отметил отсутствие знакомых лиц. Он не нашел среди прыгающих жрецов ни Вельведа, ни Истомы, ни Лейва… Странно – куда бы они могли подеваться? Странно и непонятно, впрочем…
Особо гнусно взвыв, друид бросился прямо в костер, сбивая пламя… Кругом стало темно и дымно; запнувшись о длинный подол одежды волхва, едва не споткнулся Дивьян, вообще упал бы в костер, если б не Снорри – спасибо, поддержал верного своего гридя!
Усмехнувшись, Снорри похлопал отрока по плечу и, улучив момент, нагнулся к Хельги:
– Может, уже пора действовать, ярл?
– Пора! – поднимаясь с жертвенника, кивнул тот.
А в наступившей тьме уже ничего нельзя было разглядеть, по приказу ярла снова зажгли костры – стало светлее, и в оранжевом свете пламени Хельги ясно увидел черный плащ Дирмунда. Как ни в чем не бывало друид стоял перед дубом, видно, готовился к своей главной жертве. Спокойно подойдя сзади, ярл дернул врага за плечо… Легко и непринужденно черный плащ друида упал с деревянного идола.
– Врешь, не уйдешь! – бросаясь в лес, громко воскликнул Хельги.
Глава 16
ХАКАН РУС
Осень 866 г. Киев
И седе Олег княжа в Киеве, и рече Олег:
«Се буди мати градом руським».
И беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью.
=Повесть временных лет
Конечно же, Хельги не догнал друида, да и невозможно это было в ночном лесу, где Дирмунд и его люди знали все стежки-дорожки. Ярл и сам осознавал всю бесполезность своих поисков, тем не менее никак не хотел себе в этом признаться. Так и бродил до утра, и спустился к ладье, лишь когда солнце позолотило вершины холмов. Со стороны капища поднимались над лесом густые клубы черного дыма – хоронили убитых. Пусть даже они и враги, но все же не дело оставлять трупы без погребения, на поруганье диким лесным зверям.
Собравшиеся у ладьи люди – Снорри, Дивьян, Ярил с Вятшей – громко обсуждая что-то, размахивали руками. Чуть в стороне от них, понурив головы, стояли связанные пленники – Истома Мозгляк и Лейв Копытная Лужа. Истома щурил от солнца и без того узковатые глаза-щелочки, а Лейв угрюмо шмыгал носом. Да-а, та еще парочка! Сколько крови на них! Безвинной крови… Казнить негодяев немедля? Нет… Ярл покачал головой. Пусть киевское вече судит их по закону русов! Хельги усмехнулся, представив, с каким одобрением отозвался бы о его идее тот, кто остался там, в далекой и, наверное, более счастливой стране, нежели эта. Хотя тут и страны-то пока, честно говоря, нет. Разрозненные племена, кое-как платящие дань и более чем склонные уйти из-под власти князя. Еще бы… Порядка-то никакого нет – вот каждый и сам за себя. Конечно, хорошо бы поставить во главе племен дружественных людей… Ярл взглянул на уже сидевшего в ладье Ксанфия. Ксан – сын мерянского князя Миронега. Ксан наконец отомстил за отца. Кровная месть – она иногда совсем неплохо сдерживает низменные побуждения и темные силы, в тех случаях, когда нет законов и людей, способных их защитить. В Ладоге, и уже в Новгороде, такие законы есть… и есть такие люди – верная дружина и он, князь Олег Вещий! Хельги улыбнулся – да, похоже, что в Приильменье он более известен именно под этим именем. А насчет верных людей – мысль хорошая. Новгород растет, постепенно становится крупнее и богаче Ладоги – значит, там и нужно княжить, оставив наместником в Ладоге Ирландца… Нет, Ирландец понадобится самому, еще не закончена борьба с Черным друидом… Тогда на кого же Ладогу? Снорри?! А почему бы и нет? Слова – верность и честь – словно написаны у него на лбу. И люди ладожские его хорошо знают, и дружина у него уже закаленная, опытная, а в управлении Найден поможет, уж тот-то во многих вещах смыслит. Да, Снорри и нужно назначить наместником в Ладогу.
Ярл перевел взгляд на Дивьяна. Умен оказался весянин, сноровист, ловок… малость конфузлив, правда, и чуть простоват – так то не самые большие недостатки. Вот бы Дивьяна вместо старого хитрована Келагаста, наволоцкого старосты, самого авторитетного человека в далеких лесах к востоку от Ладоги. Да, неплох был бы Дивьян на его месте, и куда как спокойнее за свои далекие окраины чувствовал бы себя Хельги. Мечты, мечты… Силен пока Келагаст, авторитетен. Не устраивать же долгоиграющую интригу с его устранением? Вот еще… Хотя… Хотя если б спросить Ирландца… Впрочем, Конхобар всегда был склонен к интригам. Эх, как бы он пригодился здесь сейчас! Ладно, что горевать зря. Из лап друида вырвались почти без потерь, капище сожгли, волхвов разогнали… жаль, сам жрец ушел, и это большой минус. Нельзя оставлять без пригляда Киев… Для того и нужен Ярил Зевота, пройдошистый киевский парень, еще – Порубор, светлая голова, поистине – светлая, Вятша – воин, каких мало… не так уж и плохо. А если уж совсем припечет, можно воспользоваться услугами и влиянием Харинтия Гуся, правда, тот себе на уме – купец все-таки… Хельги вдруг вспомнил Норвегию, не ту, где родился, а ту, далекую и притягательно чужую, откуда явился совсем недавно. Его тамошняя ипостась – русский музыкант Игорь – оказался человеком насмешливым… да и не мог быть другим – ярл же точно такой же! Это еще надо разобраться, где чья ипостась? Какое-то словечко всплывало иногда в мозгу, словечко Игоря, ах, вот – «шизофрения» – раздвоение личности… Раздвоение? Какое же тут раздвоение, когда, наоборот, два мозга и две души в минуты опасности становятся единым целым! Правда, Хельги чувствовал, что многих его друзей часть души Игоря воспринимала с удивлением. Даже Снорри, Ярила, Найдена… да многих. Уж слишком они все были молоды, а Порубор с Дивьяном, так и вообще – подростки, дети – по меркам того далекого и загадочного мира. Но в этом мире – они уже давно взрослые, вполне сложившееся личности, имеющие и обязанности, и уважение окружающих. Этот жестокий мир не мог позволить никому считаться безответственным ребенком аж до восемнадцати лет, нет, за все приходилось отвечать – за себя, за род, за дружину… И отвечать без скидок на юный возраст. Да и вообще, тут редко кто доживал до сорока лет… Мир молодых и юных. Молодой мир! С двенадцати лет мальчики уже считались вполне взрослыми воинами и соответствующе себя вели, девушки же выходили замуж, отвечая перед новым родом не только за себя, но и за мужа и за народившихся детей. И хорошо еще, если вокруг были родичи, которые в случае чего всегда подскажут, научат, поддержат. А если – нет? Тогда взрослеть приходилось еще быстрее.
На берегу, у привольной сини Днепра, смеясь, обсуждали что-то уже вполне взрослые, полностью сложившиеся как личности люди: умнейший и деятельнейший Ярил Зевота – что-то около двадцати лет, его ровесник Ксан, которому предстояло покончить со смутой среди родного народа мерян, и парень ничуть не сомневался в том, что он с этим покончит; еще более молодой, но уже опытный воин Вятша, Дивьян – одинокий глава рода. Язык не поворачивался назвать их подростками.
Ярл посмотрел на Днепр, расширяющийся у излучины, где протянулась золотая дорожка отраженного в светлой волне солнца. Утро было замечательным – солнечным, ярким, веселым. В синем небе кудрявились веселые белые облачка, легкий ветерок шевелил камыши, и белоствольные березки, словно принарядившиеся к празднику девы, приветственно махали ветвями. Из камышей волной прибило к берегу мертвое тело. Хельги настороженно наклонился, признал в умершем лысоголового Грюма, слугу Лейва Копытная Лужа… Ярл усмехнулся – похоже, Грюм не сам умер, кто-то ему помог… и вполне успешно, если судить по разодранному до самых жил горлу! Оборотень? Кто знает? Тут и без всяких оборотней зверья хватало. Надо бы похоронить его… Ага, тут же имеется и хозяин! Хельги перевел взгляд на пленных. Что ж, пусть берет лопату и… Погребальный костер в данном случае будет вряд ли уместен.
Так слугу и закопали на берегу, под березами. Лейв с Истомой аж употели, пока орудовали лопатами под жестким присмотром молодых воинов, – тяжелая оказалась почва.
Пока возились, пока собирались – солнце уже перевалило за полдень. Что ж, все равно отплыли, и Хельги ощутил приятную, хорошо знакомую истому, как у любого викинга, ступавшего на борт корабля… пусть даже и такого утлого, как эта небольшая ладейка. Ветер оказался встречным, пришлось выгребать, и к вечеру гриди вымотались так, как не каждый викинг выматывается в пути от изрезанного синими фьордами Халогаланда до равнинных болотистых берегов Англии. А впереди еще было три порога! Ладно, на последнем, «Не спи», можно было, прижавшись к берегу, осторожно провести ладью по воде, но два других-то пришлось обходить! Все это сильно задержало перегруженное судно Хельги. Впрочем, ярл особо не торопился, знал – воевода Хаснульф, как и приказано, будет дожидаться его в Киеве, готовя оставшиеся ладьи к длинному переходу. А вообще-то говоря, им всем следовало поспешить – могли начаться затяжные осенние дожди, и тогда волоки быстро превратятся в грязное непроходимое месиво. Но здесь, на юге славянских земель, несмотря на сентябрь, еще вовсю гостило лето.
Пройдя очередной порог, развели костер. Часть гридей разошлась по кустам в поисках хвороста и дичи, остальные занялись подготовкой стоянки.
– Да, припозднимся мы, – усевшись на траву рядом с ярлом, негромко заметил Снорри. Сиреневый ромейский плащ его, шитый золотыми нитками, во многих местах порвался, а кое-где был закопчен – Снорри не обращал на это внимания. – Думаю, и волхвы не скоро попадут в Киев…
– А вот я так не думаю, друже, – с усмешкой покачал головой ярл. – Сам посуди, если б ты устроил здесь капище… ну, ну, не хмурься, пускай не капище, а, скажем, небольшую крепость… И все друзья твои и родичи остались бы в Киеве, а здесь ты ожидал бы только врагов… Неужели не позаботился бы об удобном пути? Не подготовил бы скрытно заимки и тайные тропы? Боюсь, волхвы будут в Киеве гораздо раньше нас… и самый главный из них вполне может успеть организовать достойную встречу!
– Да ну.– Молодой варяг засмеялся, в славянской рубахе, длинноволосый, худой, с четко проступившими скулами и небольшой светлой бородкой, он ничем не походил на викинга, скорее напоминал какого-нибудь рыбака с Волхова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Ни друид, ни Вельвед и не заметили, как хорошо знакомые им лица волхвов постепенно сменились чужими. Как один за другим исчезали в темноте воины, получив нож или копье в шею, как погасли горевшие по краям поляны костры – и сразу стало темнее… Ничего этого не замечали жрецы, занятые своим страшным делом. Вельвед вообще полностью положился на друида, а тот – передоверил всю охрану Лейву с Истомой. И тот и другой, спеленутые, словно куклы, лежали теперь под дальней елью под бдительным присмотром раненого Ярила. Он бы и пошел к капищу, да рука разболелась – как смерть чувствовал, так не болела, а вот сейчас, поди ж ты, раздулась и ныла, и ныла…
Зевота похлопал пленников здоровой рукой. Уж их-то он заприметил сразу, сразу и распорядился… Не так-то и трудно оказалось схватить их – вокруг было темно и шумно. Эдак хоть сам дуб спили – никто не почешется.
– Лежите, лежите, ребята, – усмехался Ярил. – Успеете еще, напляшетесь перед киевским вечем.
Истома в ярости скрипел зубами, а Лейв боязливо щурился – брала свое трусливая, обычно спрятанная под маской надменности натура. Лысоголовый слуга его, Грюм, покинул своего хозяина, как только уловил пущенные средь волхвов слухи. Осторожно спустился к реке и, не обнаружив там ни ладей, ни дружинников, задумчиво посмотрел в сторону капища. Почесав живот, наклонился к реке, раздвинув камыши, напился… а вот встать уже не сумел. Взявшийся неизвестно откуда молодой волк-подранок, бесшумно прыгнув, прокусил ему шею крепкими, жаждущими крови клыками.
Запыхавшийся Вельвед поднял глаза к небу, светившемуся тусклым светом далеких звезд… и почувствовал, как кто-то взял его под руку. Оглянулся.
– Пойдем, – тихо позвал незнакомец, молодой парень со спутанными светлыми волосами и ожерельем из птичьих костей на груди.
– Куда? – изумился Вельвед.
– На тот свет! – глухо захохотал парень. -Там тебя давно заждались демоны ночи!
– Что?! – Волхв грозно сдвинул кустистые брови.
– Хорошо ли ты помнишь, как убивал Миронега, славного мерянского князя? – парень вытащил нож. – Я его сын, Ксан.
– Ксан?! Не может быть… – Волхв оглянулся было позвать на помощь… но не успел – узкий ромейский кинжал пронзил его жестокое сердце.
Друид вновь возопил и, закатив глаза, принялся кататься по земле, извиваясь, словно в экстазе. Изо рта его шла белая пена… Стоит пожевать несколько стеблей хорошо знакомых растений – и такая пена пойдет у любого. Друид давно уже почувствовал: что-то пошло не так. Чувство это, слабое поначалу, все больше заполоняло мозги. Форгайл Коэл привык всегда доверять своим чувствам, ведь именно через них часто говорят боги. Катаясь по земле, он незаметно оглядывал всех и сразу отметил отсутствие знакомых лиц. Он не нашел среди прыгающих жрецов ни Вельведа, ни Истомы, ни Лейва… Странно – куда бы они могли подеваться? Странно и непонятно, впрочем…
Особо гнусно взвыв, друид бросился прямо в костер, сбивая пламя… Кругом стало темно и дымно; запнувшись о длинный подол одежды волхва, едва не споткнулся Дивьян, вообще упал бы в костер, если б не Снорри – спасибо, поддержал верного своего гридя!
Усмехнувшись, Снорри похлопал отрока по плечу и, улучив момент, нагнулся к Хельги:
– Может, уже пора действовать, ярл?
– Пора! – поднимаясь с жертвенника, кивнул тот.
А в наступившей тьме уже ничего нельзя было разглядеть, по приказу ярла снова зажгли костры – стало светлее, и в оранжевом свете пламени Хельги ясно увидел черный плащ Дирмунда. Как ни в чем не бывало друид стоял перед дубом, видно, готовился к своей главной жертве. Спокойно подойдя сзади, ярл дернул врага за плечо… Легко и непринужденно черный плащ друида упал с деревянного идола.
– Врешь, не уйдешь! – бросаясь в лес, громко воскликнул Хельги.
Глава 16
ХАКАН РУС
Осень 866 г. Киев
И седе Олег княжа в Киеве, и рече Олег:
«Се буди мати градом руським».
И беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью.
=Повесть временных лет
Конечно же, Хельги не догнал друида, да и невозможно это было в ночном лесу, где Дирмунд и его люди знали все стежки-дорожки. Ярл и сам осознавал всю бесполезность своих поисков, тем не менее никак не хотел себе в этом признаться. Так и бродил до утра, и спустился к ладье, лишь когда солнце позолотило вершины холмов. Со стороны капища поднимались над лесом густые клубы черного дыма – хоронили убитых. Пусть даже они и враги, но все же не дело оставлять трупы без погребения, на поруганье диким лесным зверям.
Собравшиеся у ладьи люди – Снорри, Дивьян, Ярил с Вятшей – громко обсуждая что-то, размахивали руками. Чуть в стороне от них, понурив головы, стояли связанные пленники – Истома Мозгляк и Лейв Копытная Лужа. Истома щурил от солнца и без того узковатые глаза-щелочки, а Лейв угрюмо шмыгал носом. Да-а, та еще парочка! Сколько крови на них! Безвинной крови… Казнить негодяев немедля? Нет… Ярл покачал головой. Пусть киевское вече судит их по закону русов! Хельги усмехнулся, представив, с каким одобрением отозвался бы о его идее тот, кто остался там, в далекой и, наверное, более счастливой стране, нежели эта. Хотя тут и страны-то пока, честно говоря, нет. Разрозненные племена, кое-как платящие дань и более чем склонные уйти из-под власти князя. Еще бы… Порядка-то никакого нет – вот каждый и сам за себя. Конечно, хорошо бы поставить во главе племен дружественных людей… Ярл взглянул на уже сидевшего в ладье Ксанфия. Ксан – сын мерянского князя Миронега. Ксан наконец отомстил за отца. Кровная месть – она иногда совсем неплохо сдерживает низменные побуждения и темные силы, в тех случаях, когда нет законов и людей, способных их защитить. В Ладоге, и уже в Новгороде, такие законы есть… и есть такие люди – верная дружина и он, князь Олег Вещий! Хельги улыбнулся – да, похоже, что в Приильменье он более известен именно под этим именем. А насчет верных людей – мысль хорошая. Новгород растет, постепенно становится крупнее и богаче Ладоги – значит, там и нужно княжить, оставив наместником в Ладоге Ирландца… Нет, Ирландец понадобится самому, еще не закончена борьба с Черным друидом… Тогда на кого же Ладогу? Снорри?! А почему бы и нет? Слова – верность и честь – словно написаны у него на лбу. И люди ладожские его хорошо знают, и дружина у него уже закаленная, опытная, а в управлении Найден поможет, уж тот-то во многих вещах смыслит. Да, Снорри и нужно назначить наместником в Ладогу.
Ярл перевел взгляд на Дивьяна. Умен оказался весянин, сноровист, ловок… малость конфузлив, правда, и чуть простоват – так то не самые большие недостатки. Вот бы Дивьяна вместо старого хитрована Келагаста, наволоцкого старосты, самого авторитетного человека в далеких лесах к востоку от Ладоги. Да, неплох был бы Дивьян на его месте, и куда как спокойнее за свои далекие окраины чувствовал бы себя Хельги. Мечты, мечты… Силен пока Келагаст, авторитетен. Не устраивать же долгоиграющую интригу с его устранением? Вот еще… Хотя… Хотя если б спросить Ирландца… Впрочем, Конхобар всегда был склонен к интригам. Эх, как бы он пригодился здесь сейчас! Ладно, что горевать зря. Из лап друида вырвались почти без потерь, капище сожгли, волхвов разогнали… жаль, сам жрец ушел, и это большой минус. Нельзя оставлять без пригляда Киев… Для того и нужен Ярил Зевота, пройдошистый киевский парень, еще – Порубор, светлая голова, поистине – светлая, Вятша – воин, каких мало… не так уж и плохо. А если уж совсем припечет, можно воспользоваться услугами и влиянием Харинтия Гуся, правда, тот себе на уме – купец все-таки… Хельги вдруг вспомнил Норвегию, не ту, где родился, а ту, далекую и притягательно чужую, откуда явился совсем недавно. Его тамошняя ипостась – русский музыкант Игорь – оказался человеком насмешливым… да и не мог быть другим – ярл же точно такой же! Это еще надо разобраться, где чья ипостась? Какое-то словечко всплывало иногда в мозгу, словечко Игоря, ах, вот – «шизофрения» – раздвоение личности… Раздвоение? Какое же тут раздвоение, когда, наоборот, два мозга и две души в минуты опасности становятся единым целым! Правда, Хельги чувствовал, что многих его друзей часть души Игоря воспринимала с удивлением. Даже Снорри, Ярила, Найдена… да многих. Уж слишком они все были молоды, а Порубор с Дивьяном, так и вообще – подростки, дети – по меркам того далекого и загадочного мира. Но в этом мире – они уже давно взрослые, вполне сложившееся личности, имеющие и обязанности, и уважение окружающих. Этот жестокий мир не мог позволить никому считаться безответственным ребенком аж до восемнадцати лет, нет, за все приходилось отвечать – за себя, за род, за дружину… И отвечать без скидок на юный возраст. Да и вообще, тут редко кто доживал до сорока лет… Мир молодых и юных. Молодой мир! С двенадцати лет мальчики уже считались вполне взрослыми воинами и соответствующе себя вели, девушки же выходили замуж, отвечая перед новым родом не только за себя, но и за мужа и за народившихся детей. И хорошо еще, если вокруг были родичи, которые в случае чего всегда подскажут, научат, поддержат. А если – нет? Тогда взрослеть приходилось еще быстрее.
На берегу, у привольной сини Днепра, смеясь, обсуждали что-то уже вполне взрослые, полностью сложившиеся как личности люди: умнейший и деятельнейший Ярил Зевота – что-то около двадцати лет, его ровесник Ксан, которому предстояло покончить со смутой среди родного народа мерян, и парень ничуть не сомневался в том, что он с этим покончит; еще более молодой, но уже опытный воин Вятша, Дивьян – одинокий глава рода. Язык не поворачивался назвать их подростками.
Ярл посмотрел на Днепр, расширяющийся у излучины, где протянулась золотая дорожка отраженного в светлой волне солнца. Утро было замечательным – солнечным, ярким, веселым. В синем небе кудрявились веселые белые облачка, легкий ветерок шевелил камыши, и белоствольные березки, словно принарядившиеся к празднику девы, приветственно махали ветвями. Из камышей волной прибило к берегу мертвое тело. Хельги настороженно наклонился, признал в умершем лысоголового Грюма, слугу Лейва Копытная Лужа… Ярл усмехнулся – похоже, Грюм не сам умер, кто-то ему помог… и вполне успешно, если судить по разодранному до самых жил горлу! Оборотень? Кто знает? Тут и без всяких оборотней зверья хватало. Надо бы похоронить его… Ага, тут же имеется и хозяин! Хельги перевел взгляд на пленных. Что ж, пусть берет лопату и… Погребальный костер в данном случае будет вряд ли уместен.
Так слугу и закопали на берегу, под березами. Лейв с Истомой аж употели, пока орудовали лопатами под жестким присмотром молодых воинов, – тяжелая оказалась почва.
Пока возились, пока собирались – солнце уже перевалило за полдень. Что ж, все равно отплыли, и Хельги ощутил приятную, хорошо знакомую истому, как у любого викинга, ступавшего на борт корабля… пусть даже и такого утлого, как эта небольшая ладейка. Ветер оказался встречным, пришлось выгребать, и к вечеру гриди вымотались так, как не каждый викинг выматывается в пути от изрезанного синими фьордами Халогаланда до равнинных болотистых берегов Англии. А впереди еще было три порога! Ладно, на последнем, «Не спи», можно было, прижавшись к берегу, осторожно провести ладью по воде, но два других-то пришлось обходить! Все это сильно задержало перегруженное судно Хельги. Впрочем, ярл особо не торопился, знал – воевода Хаснульф, как и приказано, будет дожидаться его в Киеве, готовя оставшиеся ладьи к длинному переходу. А вообще-то говоря, им всем следовало поспешить – могли начаться затяжные осенние дожди, и тогда волоки быстро превратятся в грязное непроходимое месиво. Но здесь, на юге славянских земель, несмотря на сентябрь, еще вовсю гостило лето.
Пройдя очередной порог, развели костер. Часть гридей разошлась по кустам в поисках хвороста и дичи, остальные занялись подготовкой стоянки.
– Да, припозднимся мы, – усевшись на траву рядом с ярлом, негромко заметил Снорри. Сиреневый ромейский плащ его, шитый золотыми нитками, во многих местах порвался, а кое-где был закопчен – Снорри не обращал на это внимания. – Думаю, и волхвы не скоро попадут в Киев…
– А вот я так не думаю, друже, – с усмешкой покачал головой ярл. – Сам посуди, если б ты устроил здесь капище… ну, ну, не хмурься, пускай не капище, а, скажем, небольшую крепость… И все друзья твои и родичи остались бы в Киеве, а здесь ты ожидал бы только врагов… Неужели не позаботился бы об удобном пути? Не подготовил бы скрытно заимки и тайные тропы? Боюсь, волхвы будут в Киеве гораздо раньше нас… и самый главный из них вполне может успеть организовать достойную встречу!
– Да ну.– Молодой варяг засмеялся, в славянской рубахе, длинноволосый, худой, с четко проступившими скулами и небольшой светлой бородкой, он ничем не походил на викинга, скорее напоминал какого-нибудь рыбака с Волхова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44