– Именно так, – подтвердила Ортега.
Элиотт старательно погасила эмоции.
– Мне надо будет запустить кое-какие тесты. На это уйдет время.
– Сколько времени? – спросила Ортега.
– Ну, можно пойти двумя путями. – В голосе Ирены Элиотт прозвучало профессиональное презрение, прогнавшее остальные чувства. – Я могу провести быстрое сканирование и разбудить всю сигнализацию, имеющуюся на борту этого летающего члена. А можно будет сделать все как надо, на что потребуется не меньше двух дней. Вам выбирать. Часы тикают.
– Действуйте не спеша, – сказал я, выразительно посмотрев на Ортегу. – Так, теперь ещё вот что. Мне нужно вживить звук и картинку. Вы знаете кого-нибудь, кто сможет сделать это без лишнего шума?
– Да, такие люди есть. Но о телеметрических системах можете забыть. Любая попытка передать что-нибудь с борта «Головы в облаках» – и мы стройными рядами направимся на хранение. Я не шучу. – Повернувшись к терминалу на шарнире, Элиотт вызвала экран общего доступа. – Посмотрим, сможет ли Рийз раздобыть микрокамеру. Такой вживленной штуковиной вы сможете записать с высоким разрешением до двухсот часов, а потом мы все извлечем.
– Ладно, сойдет. Это стоит дорого?
Обернувшись ко мне, Элиотт нахмурилась.
– Поговорите с Рийз. Конечно, материалы ей придется купить на свои деньги, но, быть может, вам удастся уговорить её провести хирургическую операцию бесплатно, выполняя гражданский долг. А ей, в свою очередь, не помешает обзавестись влиятельными друзьями в руководстве ООН.
Я посмотрел на Ортегу, и та покорно пожала плечами.
– Я думаю, – недовольно буркнула она. Элиотт отвернулась к экрану, а я встал и подошел к Ортеге.
– Кристина, – шепнул я на ухо, ловя себя на том, что моя новая оболочка относится к запаху её тела совершенно спокойно, – я не виноват в том, что нам не хватает денег. Счет компании «Джэк-Сол» закрылся, а если я начну снимать со счета Банкрофта, это покажется очень странно. Придется затянуть пояса.
– Дело не в этом, – прошептала она в ответ.
– А в чем же?
Ортега посмотрела на меня в упор.
– Ты сам прекрасно понимаешь, чёрт побери.
Глубоко вздохнув, я закрыл глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.
– Ты достала необходимое железо?
– Да. – Она отступила назад, и её голос, повысившись до нормального, лишился всех оттенков. – Шоковый пистолет из арсенала Фелл-стрит, его никто не хватится. Все остальное со склада конфискованного оружия управления полиции Нью-Йорка. Завтра я сама лечу туда за этим. Никаких записей в архивах, все на личных отношениях. Пришлось связаться кое с кем из хороших знакомых.
– Отлично. Спасибо.
– Не стоит. – Её голос наполнился жестокой иронией. – Да, кстати, пришлось здорово повозиться, чтобы найти пули с паучьим ядом. Полагаю, ты не захочешь просветить меня, в чем дело, так?
– Это личное.
Ирена Элиотт вытащила кого-то на экран. Женщину серьёзного вида в оболочке негритянки лет под шестьдесят.
– Привет, Рийз, – весело бросила она. – У меня для тебя есть клиент.
Несмотря на пессимистические ожидания, Ирена Элиотт справилась с предварительными тестами за день. Я сидел на берегу озера, приходя в себя после простой микрохирургической операции, проведенной Рийз, и бросал по воде камушки вместе с девочкой лет шести, судя по всему, усыновившей меня. Ортега ещё не вернулась из Нью-Йорка; холодок между нами так и не рассеялся.
Не потрудившись спуститься к воде, Элиотт крикнула мне об успешном проведении предварительного сканирования с порога своего купола. Я вздрогнул от неожиданности, услышав разнесшиеся над гладью озера отголоски. К открытости небольшого поселка надо было привыкнуть, и я до сих пор не мог понять, какое она имеет отношение к пиратству в информационных потоках. Передав камушек девочке, я непроизвольно почесал небольшой порез под глазом – туда Рийз вживила записывающую камеру.
– Вот. Посмотри, получится ли у тебя вот с этим.
– Твои камни очень тяжелые, – обиженно заявила девочка.
– Ну все равно, попробуй. Мой последний камень подпрыгнул девять раз.
Прищурившись, она оглядела меня с ног до головы.
– У тебя особая нейрохимия, а мне всего шесть лет.
– Совершенно справедливо. И первое, и второе. – Я положил руку ей на голову. – Но надо учиться работать с тем, что имеешь.
– Когда я вырасту, я стану такой же, как тетя Рийз.
Я ощутил, как на пол моего мозга, начисто выметенного нейрохимией «Хумало», опустилась грусть.
– Желаю тебе удачи. Слушай, мне пора уходить. Не подходи близко к воде, хорошо?
Девочка посмотрела снисходительно.
– Я умею плавать.
– И я тоже. Но вода холодная, не так ли?
– Да-а-а…
– Вот и договорились.
Потрепав девочку по голове, я направился к поселку. Дойдя до первого купола, я оглянулся. Девочка швырнула в озеро большой плоский камень так, будто вода была её смертельным врагом.
Ирена Элиотт пребывала в том рассеянном состоянии, в какое впадают компьютерные крысы после долгого блуждания по цифровым лабиринтам.
– Пришлось заняться историческими раскопками, – сказала она, разворачивая терминал. Её пальцы заплясали по клавиатуре, и экран вспыхнул, озарив разноцветными отсветами лицо. – Как имплантат?
Я снова пощупал нижнее веко.
– Замечательно. Рийз подключила его напрямую к той же системе, которая управляет микросхемой времени. Она могла бы зарабатывать этим на жизнь.
– А так оно и было, – ответила Элиотт. – До тех пор, пока Рийз не вышвырнули за чтение литературы с критикой порядков Протектората. Когда все закончится, не забудьте проследить, чтобы кто-нибудь замолвил за неё словечко на федеральном уровне. Ей сейчас приходится очень плохо.
– Да, она говорила. – Я заглянул через её плечо на экран. – Что это тут?
– «Голова в облаках». Чертежи, хранящиеся в архивах воздушной верфи в Тампе. Полные технические характеристики корпуса и систем. Этому хламу несколько сотен лет. Поразительно, что его до сих пор не стерли за ненадобностью. Ладно, к делу. Первоначально эту штуковину построили для флотилии по борьбе со штормами в Карибском море. Это было ещё до появления сети спутников погоды «Скайсистемз». При переоборудовании системы дальнего слежения демонтировали, но все локальные сенсоры остались. С их помощью и обеспечивается защита корпуса. Температурные датчики, инфракрасные детекторы и все такое. Как только к любому месту корпуса приблизится что-либо, имеющее температуру человеческого тела, охранная система сразу же даст знать.
Я кивнул, нисколько не удивленный.
– Внутрь попасть можно?
Элиотт пожала плечами.
– Сотни способов. Вентиляционные шахты, служебные трапы. Выбирайте на свой вкус.
– Мне надо будет ещё раз взглянуть на то, что рассказал Миллер. Но, полагаю, придется проникать сверху. Тепло тела является единственной проблемой?
– Да, но эти датчики способны обнаружить любой объект размером больше квадратного миллиметра, обладающий отличающейся температурой. Костюм-невидимка вас не спасет. Господи, датчики среагируют даже на дыхание, вырывающееся из легких. И на этом дело не кончается. – Элиотт угрюмо кивнула на экран. – Похоже, эта система очень понравилась новым владельцам «Головы в облаках», потому что они оснастили ею весь дирижабль. Отдельные мониторы следят за температурой во всех помещениях и коридорах.
– Да, Миллер говорил что-то про тепловые сигнатуры.
– Он был прав. Все прибывающие на борт гости регистрируются, и их коды заносятся в охранную систему. Как только в помещении появляется кто-то посторонний или зарегистрированный гость направляется туда, куда доступ ему закрыт, по всему дирижаблю срабатывает сигнализация. Система очень простая и очень действенная. И я не представляю себе, как можно незаметно проникнуть в неё и вставить вашу сигнатуру. Чересчур строгие меры защиты.
– Об этом можете не беспокоиться, – заверил я. – Не думаю, что с этим возникнут какие-либо проблемы.
– Что ты сказал?
По лицу Ортеги грозовым фронтом пробежала ярость, смешанная с растерянностью. Она отшатнулась от меня, словно я был заразный.
– Это было лишь предположение. Если ты не…
– Нет. – Ортега произнесла это слово так, словно оно было для неё новым и ей понравился его вкус. – Нет. Даже не думай об этом, твою мать. Ради тебя я покрыла случай умышленного заражения вирусом, утаила улики, я помогла тебе обзавестись несколькими оболочками…
– Всего двумя.
– Все равно это преступление, чёрт побери, – процедила она сквозь зубы. – Так вот, я не собираюсь красть из полицейского хранилища конфискованные наркотики.
– Ладно, забудь об этом. – Я задумался. – Слушай, а ты не хочешь помочь мне конфисковать новые?
Лицо Ортеги растянулось в непрошеной улыбке, и у меня внутри все возликовало.
Торговец находился на том самом месте, где и две недели назад, когда я случайно шагнул в зону действия его передатчика. На этот раз я увидел старого знакомого заранее, метрах в двадцати, затаившегося в простенке с лупоглазым передающим устройством на плече. Улица была малолюдна в обоих направлениях. Я кивнул Ортеге, остановившейся напротив, и пошел вперед. Формат рекламного обращения не изменился: вереница неестественно свирепых женщин и внезапный холод бетатанатина. На этот раз я оказался к нему готов, и в любом случае нейрохимия «Хумало» успешно подавила голос зазывалы. Жадно улыбнувшись, я шагнул к торговцу.
– Дружище, есть «труп».
– Отлично, то, что нужно. Сколько его у тебя?
Он удивленно уставился на меня, раздираемый алчностью и подозрением. Его рука на всякий случай потянулась к отпугивающей коробке на поясе.
– А сколько надо, дружище?
– Всё, – весело сказал я. – Всё, что у тебя есть.
Наконец торговец раскусил меня, но было слишком поздно. Я перехватил его пальцы, не успевшие добраться до кнопок управления отпугивающей коробки.
– А-а-а!
Он замахнулся другой рукой. Я заломил его пальцы. Взвыв от боли, торговец повалился на мостовую. Пнув ногой в живот, я отобрал у него отпугивающую коробку. Появившаяся за спиной Ортега ткнула торговцу в мокрое от пота лицо полицейский значок.
– Полиция Бей-Сити, – лаконично произнесла она. – Попался, голубчик! Давай-ка посмотрим, что у тебя.
Бетатанатин был представлен серией полосок лейкопластыря с крошечными стеклянными флакончиками, обернутыми ватой. Подняв один флакончик к свету, я встряхнул его. Жидкость внутри была бледно-розовой.
– Как на твой взгляд? – спросил я Ортегу. – Где-то процентов восемьдесят, да?
– Похоже на то. А может быть, ещё меньше. – Поставив колено наркоторговцу на шею, она вдавила его лицо в мостовую. – Когда ты успел его разбавить, приятель?
– Товар первосортный, – взвыл торговец. – Я покупаю напрямую. Товар…
Ортега с силой ударила его по голове костяшками пальцев, и он умолк.
– Это моча, – терпеливо произнесла она. – Разбавленная настолько, что от неё не будет даже простуды. Нам такая дрянь не нужна. Можешь забирать её себе и проваливать. Нам только нужно знать, где ты её достаешь. Адрес.
– Ничего я не…
– Хочешь получить пулю в спину при попытке к бегству? – милым тоном спросила Ортега, и торговец внезапно затих.
– Есть одно место в Окленде, – угрюмо буркнул он. Ортега протянула карандаш и бумагу.
– Пиши. Никаких имен, только адрес. И да поможет тебе Бог, если ты вздумаешь нас обмануть. Я вернусь сюда с пятьюдесятью кубиками настоящего «трупа» и скормлю его тебе весь – до последней капли, неразбавленный.
Взглянув на листок с каракулями, Ортега, кивнув, убрала колено с шеи торговца и потрепала его по плечу.
– Вот и отлично. А теперь поднимайся и убирайся отсюда ко всем чертям. Если ты нас не обманул, можешь завтра возвращаться на работу. Если же обманул, знай, я хорошо запомнила твою рожу.
Мы проводили взглядом торговца, поспешно захромавшего прочь. Ортега постучала пальцем по листку бумаги.
– Мне знакомо это место. В прошлом году его пару раз накрывали ребята из отдела наркотиков, но какому-то дошлому адвокату удалось вытащить крупных шишек. Сейчас мы заявимся к ним, поднимем большой шум, а потом притворимся, что купились на партию неразбавленного бетатанатина.
– Разумно. – Я бросил взгляд вслед удаляющемуся торговцу. – А ты действительно пристрелила бы его?
– Нет. – Ортега ухмыльнулась. – Но он этого не знает. Ребята из отдела наркотиков время от времени проделывают подобные штучки. Просто чтобы убрать с улиц крупных торговцев, когда происходит что-то серьёзное. Виновный сотрудник получает нагоняй, пострадавшему выплачивается компенсация за новую оболочку, но процесс это долгий, и тем временем торговец мерзнет в холодильнике. К тому же получить пулю в спину – очень болезненно. Я была весьма убедительной, правда?
– Меня ты убедила, твою мать.
– Быть может, мне стоит податься в чрезвычайные посланники.
Я покачал головой.
– Быть может, тебе стоит поменьше общаться со мной.
Я уставился в потолок, дожидаясь, когда сонокоды гипнофона, убаюкав, заставят меня покинуть реальность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77