– Все это время я работал исходя из предположения, что это не вы нажали на спусковой крючок бластера, потому что вы не из тех людей, кто отнимает свою собственную жизнь. Это предположение заставляло меня отмахиваться от многочисленных свидетельств обратного: охранные системы, которые не пропустят и шальной электрон; отсутствие следов вторжения; замок сейфа, отпирающийся отпечатком руки…
– А также от Кадмина. И от Ортеги.
– Да, это тоже сыграло свою роль. Но с Ортегой мы все выяснили, а что касается Кадмина – что ж, к Кадмину я ещё вернусь. И вес же, как только я отождествлял нажатие курка с самоубийством, то попадал в тупик. И вдруг меня осенило: а что, если эти два действия не являются синонимами? Что, если вы спалили память полушарий не потому, что хотели умереть, а по какой-то другой причине? И как только я сделал такое допущение, дальше все пошло как по маслу. Какие у вас могли быть причины? Приставить дуло пистолета к виску очень непросто, даже если хочешь умереть. А для того чтобы сделать это, желая жить, требуется демоническая воля. Как бы вы ни понимали разумом, что основную часть вашей памяти снова загрузят в вашу же собственную оболочку, человеку, которым вы были в тот момент, предстояло умереть. Значит, для того, чтобы нажать на курок, вы должны были находиться в безысходном положении. – Я слабо улыбнулся. – Речь должна идти о смертельной опасности. Исходя из этого предположения, я уже довольно быстро пришел к сценарию заражения вирусом. После чего осталось только выяснить, где и как вы его подцепили.
При упоминании этого слова Банкрофт неуютно заерзал, и я ощутил прилив торжествующего восторга. Вирус! Даже мафы боятся этого невидимого разрушителя. Потому что даже они, несмотря на резервную копию памяти и многочисленные клоны, хранящиеся в холодильнике, не могут устоять перед ним. Вирусная атака! Поражение памяти больших полушарий! Банкрофт был выведен из равновесия.
– Далее, практически невозможно внедрить что-либо такое сложное, как вирус, в изолированный объект. Следовательно, вы должны были подключиться к заразе. В первую очередь я подумал о центре хранения психической информации, но там слишком надежная система защиты. По той же самой причине заражение не могло произойти до того, как вы отправились в Осаку. Даже в неактивном состоянии вирус разбудил бы все системы контроля, когда центр устраивал пересылку вашего сознания. Это случилось в последние сорок восемь часов, потому что резервная копия памяти оказалась незаражённой. Из разговора с вашей женой я заключил, что вы, вернувшись из Осаки, скорее всего отправились в город, и, согласно вашему же собственному признанию, могли заглянуть в публичный дом. Ну а после этою оставалось только проверить все злачные места. Наведавшись в полдюжины подобных заведений, я наткнулся на «Поставленный на дыбы». А как только бордель вышел на связь, от сирены системы обнаружения вирусов у меня едва не лопнули барабанные перепонки. Это беда всех искусственных интеллектов – они сами пишут программы внутренней безопасности, и получается это у них хуже некуда. А сейчас «Поставленный на дыбы» заткнулся наглухо, и полиции потребуется несколько месяцев на то, чтобы пробить виртуальный тоннель и посмотреть, что осталось от процессоров ядра.
Я ощутил смутный укол стыда, представив себе ИскИн, который судорожно мечется, словно человек, попавший в чан с кислотой, и наблюдает за тем, как одна за другой отключаются периферийные системы, а электронное сознание съеживается в ничто. Однако это чувство быстро прошло. Мы остановили выбор на «Поставленном на дыбы» по нескольким причинам: заведение находилось в районе, защищенном «крышей», то есть можно было не опасаться спутников наблюдения, которые поставили бы под сомнение ложь, внедренную в его системы; оно действовало в преступном окружении, поэтому ни у кого не возникло бы подозрений, откуда в нем мог взяться запрещенный вирус; но самое главное, виртуальный бордель предлагал такие омерзительные программы, что полиция должна была ограничиться лишь беглым взглядом на изувеченную машину. В списке Ортеги против «Поставленного на дыбы» было указано не меньше десятка сексуальных преступлений, которые отдел органических повреждений проследил по программному обеспечению, доступному в заведении. Я буквально увидел, с каким презрением кривит рот Ортега, изучая листинги программ, с каким безразличием берется за расследование дела.
Мне очень не хватало Ортеги.
– А что насчет Кадмина?
– Пока трудно сказать, но я готов поспорить, что тот, кто заразил «Поставленный на дыбы», скорее всего также нанял и Кадмина. Чтобы заставить меня замолчать и не допустить выноса сора из избы. В конце концов, если бы я не начал мутить воду, сколько бы времени прошло, прежде чем кто-либо догадался о безвременной кончине борделя? Не могу представить себе, чтобы кто-нибудь из постоянных посетителей заведения обратился в полицию, если бы его однажды вечером не пустили внутрь.
Банкрофт недоверчиво посмотрел на меня, но по следующим словам я понял, что сражение близко к завершению. Он все больше склонялся к тому, чтобы поверить мне. Итак, он купился на ложь.
– Вы говорите, что вирус был инфицирован умышленно. То есть ИскИн был убит?
Я пожал плечами.
– Похоже на то. «Поставленный на дыбы» ходил по грани местных законов. Насколько удалось выяснить, значительная часть его программного обеспечения в то или иное время была конфискована отделом расследования преступлений в области пересылки информации. Это позволяет предположить связь борделя с преступным миром. Весьма вероятно, ИскИн нажил себе врагов. У нас на Харлане якудза неоднократно устраивала виртуальные расправы с машинами, предавшими её. Не знаю, имеет ли это отношение к данному случаю, но могу сказать со всей определенностью: тот, кто нанял Кадмина, прибег к помощи ИскИна, чтобы вытащить его из полицейского хранилища. Если хотите, можете проверить в управлении на Фелл-стрит.
Банкрофт молчал. Я следил за ним, воочию наблюдая, как крепнет его вера в мои слова. Как он убеждает самого себя. Я буквально видел то, что видел Банкрофт. Вот он сидит, съежившись, в автотакси, захлестнутый стыдом по поводу того, чем только что занимался в «Поставленном на дыбы». К чувству стыда примешивается тревожный вой сирен, предупреждающий о заражении вирусом. Инфекция! Вот он, Лоренс Банкрофт, пошатываясь, бредет в темноте к огням виллы «Закат» и единственному исцелению, которое может его спасти. Почему он отпустил такси так далеко от дома? Почему никого не разбудил, не позвал на помощь? Но отвечать на эти вопросы мне уже не требовалось. Банкрофт поверил. Его заставило поверить чувство отвращения к самому себе. Теперь он и сам найдет ответы, которые подкрепят жуткие картины, поселившиеся у него в голове.
А к тому времени, как отдел расследования преступлений в области пересылки информации проложит безопасный путь к процессорам ядра «Поставленного на дыбы», Роулинг-4851 сожрет вчистую остатки интеллекта виртуального борделя. Не останется ничего, чтобы опровергнуть ложь, тщательно сплетенную мной ради Кавахары.
Встав, я вернулся на балкон, гадая, можно ли позволить себе сигарету. В последние пару дней сдерживаться было совсем трудно. Вид Ирены Элиотт, поглощенной работой, действовал на меня возбуждающе. Отдернув руку, уже отправившуюся искать пачку сигарет в нагрудном кармане, я уставился на Мириам Банкрофт, почти закончившую мастерить планер. Она подняла голову, и я поспешно отвел взгляд, направив его вдоль перил балкона. И увидел телескоп Банкрофта, все ещё нацеленный в море под небольшим углом возвышения. Повинуясь праздному любопытству, я наклонился и посмотрел на шкалу. На пыльной поверхности отчётливо проступали следы пальцев.
Следы пальцев?
У меня в ушах прозвучали слова Банкрофта, произнесенные неумышленно надменно: «Когда-то это было моим увлечением. В те времена, когда на звезды стоило смотреть. Вам не понять эти чувства. Последний раз я смотрел в эти линзы почти два столетия назад».
Я стоял, не в силах оторвать глаз от отпечатков пальцев, зачарованный собственными мыслями. Кто-то смотрел в этот объектив недавно, совсем не два столетия назад. Но очень недолго. По минимальному искажению слоя пыли можно было предположить, что клавишами настройки воспользовались один раз. Подчиняясь внезапному порыву, я подошел к телескопу и проследил за трубой, наведенной на горизонт, теряющийся в расползающейся дымке. На большом расстоянии и при таком угле возвышения в прибор будет виден клочок чистого неба километрах в двух над океаном. Словно во сне я склонился к окуляру. В центре поля зрения виднелась серая точка. Я заморгал, пытаясь сосредоточить на ней взгляд, но она расплывалась на фоне бескрайней голубизны. Оторвавшись от окуляра, я снова взглянул на панель управления и, отыскав колесико регулировки фокусного расстояния, принялся лихорадочно его крутить. Опять прильнув к окуляру, я увидел, что серая точка стала резкой, заполнив собой почти все поле зрения. Я медленно выпустил выдох, жалея о том, что все-таки не покурил.
Дирижабль завис в воздухе гигантским китом, сытым и довольным. Должно быть, он насчитывал в длину не меньше нескольких сотен метров; нижняя половина корпуса вздувалась опухолями кабин, из которых торчали взлетно-посадочные площадки. Я понял, на что смотрю, ещё до того, как нейрохимия Райкера добавила последнюю толику увеличения, и я смог различить на залитой солнцем обшивке большие буквы: «Голова в облаках».
Учащенно дыша, я отошел от телескопа. Когда моё зрение вернулось к нормальной фокусировке, я снова увидел Мириам Банкрофт. Она стояла рядом с недоделанным планером, уставившись на меня. Наши взгляды встретились, и я едва не вздрогнул. Уронив руку на панель управления телескопом, я сделал то, что должен был сделать Банкрофт перед тем, как размозжить себе голову: ткнул клавишу стирания памяти. Цифры, в течение последних семи недель державшие телескоп наведенным на дирижабль, заморгав, погасли.
В жизни мне не раз приходилось чувствовать себя дураком, но ещё никогда таким полным, как сейчас. Неопровержимая улика спокойно торчала на самом виду и ждала, когда её возьмут. Её упустила полиция вследствие спешки, незаинтересованности в ходе расследования и отсутствия необходимых знаний; её упустил Банкрофт, потому что телескоп давно стал неотъемлемой частью его мира, и он смотрел на него, не замечая. Но у меня не было никаких оправданий. Я стоял на этом самом месте неделю назад и видел перед собой два конфликтующих объекта реальности. Банкрофт утверждал, что уже несколько столетий не смотрел в телескоп, и в то же время следы на пыльной поверхности неопровержимо свидетельствовали, что прибором пользовались совсем недавно. И меньше чем через час Мириам Банкрофт поставила все на места, заявив: «Пока Лоренс таращился на звезды, кое-кто не отрывал взгляда от земли». Тогда я подумал про телескоп; мой рассудок возмутился против вялой сонливости, вызванной недавней загрузкой, и попытался меня предупредить. Но я, ещё не пришедший в себя, не успевший привыкнуть к новой планете и новому телу, отмахнулся от предостережения. Последствия выгрузки дали себя знать.
Мириам Банкрофт стояла на лужайке под балконом, не отрывая от меня взгляда. Отступив назад от телескопа, я натянул на лицо маску спокойствия и вернулся в кресло. Банкрофт, поглощенный образами, которые я вероломно подкинул в его сознание, похоже, не заметил моего недолгого отсутствия.
Но теперь мой собственный рассудок пришел в движение и понесся по широким дорогам, открывшимся благодаря списку Ортеги и футболке с резолюцией номер 653. Обреченное спокойствие, которое я испытывал в Эмбере два дня назад, нетерпеливое желание поскорее продать Банкрофту мою ложь, вызволить Сару и покончить со всем этим исчезло. Все было связано с «Головой в облаках», в том числе и сам Банкрофт. Не вызывало никакого сомнения, что он был там вечером накануне своей гибели. И в том, что произошло на дирижабле, крылась причина его смерти на вилле «Закат» несколько часов спустя. Вот эту-то истину и пыталась так отчаянно скрыть Рейлина Кавахара.
Отсюда следовало, что мне предстояло отправиться на «Голову в облаках».
Подняв стакан, я глотнул коктейль, не ощущая вкуса. Позвякивание кубиков льда вывело Банкрофта из оцепенения. Вздрогнув, он поднял голову, словно удивляясь, что по-прежнему видит меня здесь.
– Пожалуйста, извините, мистер Ковач. Нужно время, чтобы осмыслить сказанное вами. Я перебрал столько самых разных сценариев, но мне даже в голову не приходило что-то настолько простое. Настолько вопиюще очевидное. – В его голосе прозвучало отвращение к самому себе. – На самом деле, не нужно было нанимать следователя из бывших чрезвычайных посланников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77