Кто удержит вас от того, чтобы вцепиться друг другу в глотку?
– Все будет хорошо, Анакха, – заверила его Ксанетия. – Мне и Божественной Афраэли надобно кое-что обсудить.
– Ладно, – сказал он, – только без кулаков – и не вздумайте кричать друг на друга. Вы перебудите весь замок.
Собрание в королевских покоях к тому времени уже завершилось, и Спархок нашел своего друга в комнате, значительно удаленной от той, которую прежде он разделял с Сефренией. Вэнион сидел, закрыв лицо руками.
– Мне нужна твоя помощь, друг мой, – сказал ему Спархок. – Ты должен кое о чем узнать, а потом мы вместе решим, как нам быть.
Вэнион поднял искаженное мукой лицо.
– Новые беды? – спросил он глухо.
– Возможно. Ксанетия только что рассказала мне кое-что новое, и теперь нам придется управляться и с этим. Я хочу, чтобы ты сам все от нее услышал. Они с Данаей на крыше донжона. Думаю, нам лучше пока сохранить все это в тайне – во всяком случае, пока не решим, что нам предпринять.
Вэнион кивнул и поднялся. Вдвоем они вышли в коридор и начали подниматься по лестнице.
– А где Заласта? – спросил Спархок.
– С Сефренией. Она нуждается в нем.
Спархок что-то проворчал, но не решился высказывать свои мысли вслух.
Ксанетия и Даная стояли на укреплениях, любуясь простиравшимся внизу городом. Солнце катилось по глубокой синеве неба, направляясь к горным пикам на западе, и ветерок, дувший с Тамульского моря, нес ощутимый привкус соли, смешанный со спелым ароматом осени.
– Ну что ж, Ксанетия, – сказал Спархок, – расскажи ему все с самого начала. А уж потом мы решим, что делать.
К удивлению Спархока, Вэнион не тратил времени на недоверчивые восклицания.
– Ты уверена, анара? – только и спросил он после того, как Ксанетия поведала о двуличии Заласты. Дэльфийка кивнула.
– Я видела его душу, мой лорд. Воистину он предал вас и лгал вам.
– А ты не очень-то удивлен, Вэнион, – заметил Спархок.
– Пожалуй да. Я всегда чувствовал в Заласте что-то неладное. Ему с большим трудом удалось овладеть своим лицом, когда мы с Сефренией появились в Сарсосе и поселились в ее доме. Он старался скрыть это изо всех сил, но я понял, что он не в восторге от нашего образа жизни, и его неодобрение заходило несколько дальше обычного высоконравственного негодования по поводу не освященных браком отношений.
– Ты чересчур деликатно выразился, – заметила Даная. – Мы никогда не могли понять, отчего это вы, люди, поднимаете столько шума из-за таких пустяков. Если двое любят друг друга, они должны довести дело до конца, а жить вместе при этом гораздо удобнее, разве нет?
– Этому должны предшествовать определенные церемонии и обряды, – сухо пояснил Спархок.
– Ты имеешь в виду – как павлин распускает свои перышки перед павлинихой, прежде чем они начнут мастерить гнездо?
– Что-то в этом роде, – пожал плечами Вэнион и вздохнул. – Боюсь только, что Сефрению больше не приводят в восторг мои перышки.
– О нет, лорд Вэнион, – возразила Ксанетия, – она, как и прежде, глубоко любит тебя, и сердце ее опустело оттого, что между вами пролегла трещина.
– А Заласта сейчас прилагает все усилия, чтобы превратить трещину в пропасть, – мрачно добавил Спархок. – Ну, Вэнион, что нам со всем этим делать? Тебя это касается больше других. Ты ведь понимаешь, сколько бы мы ни твердили Сефрении, что Заласта – предатель, ее не убедишь.
Вэнион кивнул.
– Она должна убедиться в этом собственными глазами, – согласился он.
– Как глубоко ты можешь проникнуть в разум Заласты, анара?
– Нынешние его мысли открыты мне полностью; в память его заглянуть мне труднее. Буде мне представится возможность и время, я постараюсь достичь большего.
– В том-то и дело, что времени у нас нет, – сказал Вэнион. – Элана и Сарабиан желают немедленно приняться за свержение правительства. Едва это начнется, присутствие Заласты на наших тайных советах станет смертельно опасным. Он узнает все, что мы задумали.
– Пусть его, – фыркнула Даная. – Много ему это поможет, когда я закончу свой ужин.
– Что такое? – удивился Вэнион.
– Наша маленькая дикарка мечтает съесть на ужин сердце Заласты, – пояснил Спархок.
– У него на глазах, – добавила Богиня-Дитя. – В том-то и весь смысл – чтобы он собственными глазами видел, как я это проделаю.
– И она способна это устроить? – спросил Вэнион.
– Возможно, – ответил Спархок, – но я ей этого все равно не позволю.
– А я и не спрашивала твоего дозволения, отец, – заметила Даная.
– Тебе и спрашивать незачем. Я сказал – нет, и покончим с этим.
– Когда Заласта заключил сделку с Киргоном, анара? – спросил Вэнион.
– Сие мне покуда неясно, мой лорд, – ответила она, – однако я постараюсь выяснить. Мнится мне, однако, судя по его мыслям, что нечистый союз сей был заключен несколько лет назад и что каким-то образом касается он Беллиома.
Спархок задумался.
– Заласта не на шутку взволновался, узнав, что мы бросили Беллиом в море, – припомнил он. – На этом основании уже можно бы строить догадки, однако давайте подождем и посмотрим, что еще сумеет выяснить Ксанетия. Сейчас, я думаю, нам лучше сосредоточиться на том, чтобы попридержать Элану и Сарабиана, покуда мы не придумаем, как заставить Заласту выдать себя. Мы должны вырвать Сефрению из-под его влияния, а она ни за что не поверит в его предательство, пока не увидит или не услышит, как он словами либо действиями докажет свое двуличие.
Вэнион согласно кивнул.
– Полагаю, лучше будет, если правду будем знать только мы четверо, – продолжал Спархок. – Заласта хитер и проницателен, а Сефрения знает нас лучше, чем мы сами знаем себя. Если остальным станет известно, что мы задумали, они могут проговориться, и Сефрения тотчас обо всем узнает – а через пять минут будет знать и Заласта.
– Боюсь, что ты прав, – вздохнул Вэнион.
– Измыслил ли ты уже план, Анакха? – спросила Ксанетия.
– Что-то вроде того. Мне только надо обдумать все детали. План выходит довольно сложный… Даная закатила глаза к небу.
– Эленийцы! – вздохнула она.
***
– Ни в коем случае! – категорически отрезала Элана. – Мы не можем рисковать Колатой. Он слишком ценен.
Она сидела у окна, и ее светлые волосы сияли, пронизанные потоками утреннего солнца.
– Мы ничем не рискуем, любовь моя, – заверил ее Спархок. – Ни облака, ни тени больше нет. Мы с Беллиомом позаботились об этом раз и навсегда. – Как раз в этом Спархок отнюдь не был уверен.
– Он прав, моя королева, – поддержал его Келтэн. – Он разорвал облако в клочья, а тень растаяла, точно соль в кипятке.
– Элана, – сказал Сарабиан, – мне бы тоже очень хотелось задать Колате несколько вопросов. Какой смысл содержать его здесь, если мы никак не собираемся его использовать? В конце концов, именно этого мы и ждали, дорогая, – уверенности в том, что его не разорвут в клочья, едва он откроет рот.
– Ты совершенно уверен, Спархок? – спросила Элана.
– Доверься мне. – Спархок запустил руку под камзол и извлек золотую шкатулку. – Мой синий дружок позаботится о том, чтобы Колата остался невредим – какие бы вопросы мы ему ни задавали. – Он взглянул на Заласту. – Я прошу тебя оказать мне услугу, мудрый, – сказал он как бы между прочим. – Я считаю, что Сефрения должна присутствовать при допросе. Конечно, я понимаю, что ей совсем не хочется встречаться с нами, но, может быть, признания Колаты пробудят в ней интерес к нашим делам. Возможно именно этого ей и недостает, чтобы выйти из нынешнего состояния.
На лице Заласты отразилось беспокойство, хотя он явно изо всех сил старался держать себя в руках.
– Не думаю, принц Спархок, что ты ясно представляешь, каковы ее чувства. Я от всей души советую тебе не вынуждать ее присутствовать при допросе Колаты. Это может лишь углубить брешь между нею и ее бывшими друзьями.
– С этим я не соглашусь, Заласта, – твердо сказала Элана. – Сефрения состоит в королевском совете Элении. Я назначила ее на эту должность, едва взошла на трон. Ее личные трудности касаются ее одной, а мне нужно, чтобы она исполняла свои обязанности. Если понадобится, я велю ей явиться и пошлю Келтэна и Улафа позаботиться о том, чтобы она подчинилась моему приказу.
Спархоку стало почти жаль Заласту. Их решения и требования полностью соответствовали здравому смыслу, и, сколько бы Заласта ни изворачивался, он принужден был соглашаться с ними. Допрос Колаты почти наверняка станет катастрофой для первого гражданина Стирикума, однако он никак не мог предотвратить этой катастрофы, не выдав так или иначе своего предательства.
Заласта поднялся.
– Я постараюсь убедить ее, ваше величество, – сказал он, кланяясь Элане, после чего бесшумно покинул синюю гостиную.
– Не понимаю, Спархок, почему ты не разрешил нам сказать ему об этом, – заметил Келтэн. – В конце концов, он же наш друг.
– Но он еще и стирик, Келтэн, – ловко вмешался Вэнион, – и мы не знаем, каковы его истинные чувства к дэльфам. Быть может, он взовьется до небес, узнав, что Ксанетия может шарить в его мыслях так же запросто, как Телэн в чужих карманах.
– Но, лорд Вэнион, – возразил Бевьер, – Сефрения наверняка уже рассказала ему об этом.
Спархок быстро взглянул на Ксанетию, сопроводив этот взгляд мысленным вопросом.
Ксанетия покачала головой. По какой-то причине Сефрения не сказала Заласте об удивительном умении дэльфийки читать чужие мысли.
– Не думаю, Бевьер, – говорил между тем Вэнион. – Он никак не проявил нежелания находиться в одной комнате с анарой, а это ясно говорит о том, что ему ничего не известно. Итак, кто же будет допрашивать Колату? Лучше сразу возложить эту обязанность на одного из нас. Если все мы разом примемся забрасывать его вопросами, его мысли спутаются, и Ксанетия не сумеет разобраться в них.
– Итайн весьма искушен в дебатах и диспутах, – заметил Оскайн. – Академики способны часами наслаждаться казуистикой.
– Мы называем это дотошным вниманием к деталям, старина, – поправил брата Итайн. – Колата все-таки министр.
– Теперь уже нет, – сказал Сарабиан.
– Во всяком случае, он был министром. Я бы предложил, чтобы допрос вел Оскайн. Он одного ранга с Колатой, а потому сможет говорить с ним как равный.
– Могу я кое-что предложить? – спросил Стрейджен.
– Разумеется, милорд Стрейджен, – сказал император.
– Теовин лезет вон из кожи, чтобы склонить на свою сторону остальных министров вашего величества. Что если нам вместо закрытого заседания учинить открытое, формальное следствие? Если все министры и их секретари будут присутствовать при допросе Колаты, Теовин лишится возможности укреплять свои позиции.
– Интересная мысль, не правда ли, Элана? – задумчиво протянул Сарабиан.
– Весьма интересная, – согласилась она. – Но в таком случае нам придется немного отложить допрос.
– Вот как?
– Нам нужно будет вначале выпустить атанов. – Она сурово взглянула на Сарабиана. – Так-то, Сарабиан. До сих пор это были лишь рассуждения, но, едва Колата заговорит, да еще перед всем правительством, – ты будешь обречен. Готов ли ты зайти настолько далеко?
Император сделал глубокий вдох.
– Да, Элана, думаю, что готов. – Голос его прозвучал твердо, но очень тихо.
– Тогда отдай приказ. Объяви военное положение. Выпусти атанов.
Сарабиан с усилием сглотнул.
– Атан Энгесса, ты уверен, что твоя идея сработает? – обратился он к огромному воину.
– Она всегда срабатывает, Сарабиан-император, – ответил Энгесса. – Сигнальные костры уже готовы. В одну ночь известие разнесется по всей Империи, и наутро все атаны выйдут из своих гарнизонов.
Сарабиан долго молчал, упершись взглядом в пол. Наконец он поднял глаза.
– Действуй, – коротко сказал он.
***
Труднее всего оказалось убедить Сарабиана и Элану не посвящать Заласту в суть происходящего.
– Ему незачем об этом знать, – терпеливо объяснял Спархок.
– Разве ты ему не доверяешь? – возразила Элана. – Он уже не раз доказал свою преданность.
– Разумеется, но он, в конце концов, стирик, а этот ваш ход перевернет с ног на голову всю Империю. В провинциях воцарится хаос. Быть может, Заласта захочет предостеречь стирикские общины. Его можно понять, но мы-то не можем рисковать тем, что о наших планах станет известно раньше срока. Единственное, что обеспечит нам успех, – полная внезапность. Стирики, знаете ли, стирикам рознь.
– Выражайся яснее, Спархок, – раздраженно бросил Сарабиан.
– Ваше величество, выражение «стирик-отступник» здесь, в Дарезии, означает то же самое, что и в Эозии. Хочешь не хочешь, а нам придется признать: то, что мы скажем Заласте, станет известно всему Стирикуму. Мы знаем Заласту, но не знаем и не можем знать каждого стирика в Дарезии. В Сарсосе довольно таких, что подпишут договор с преисподней, лишь бы это дало им случай насолить эленийцам.
– Ты заденешь его чувства, – заметила Элана.
– Переживет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Все будет хорошо, Анакха, – заверила его Ксанетия. – Мне и Божественной Афраэли надобно кое-что обсудить.
– Ладно, – сказал он, – только без кулаков – и не вздумайте кричать друг на друга. Вы перебудите весь замок.
Собрание в королевских покоях к тому времени уже завершилось, и Спархок нашел своего друга в комнате, значительно удаленной от той, которую прежде он разделял с Сефренией. Вэнион сидел, закрыв лицо руками.
– Мне нужна твоя помощь, друг мой, – сказал ему Спархок. – Ты должен кое о чем узнать, а потом мы вместе решим, как нам быть.
Вэнион поднял искаженное мукой лицо.
– Новые беды? – спросил он глухо.
– Возможно. Ксанетия только что рассказала мне кое-что новое, и теперь нам придется управляться и с этим. Я хочу, чтобы ты сам все от нее услышал. Они с Данаей на крыше донжона. Думаю, нам лучше пока сохранить все это в тайне – во всяком случае, пока не решим, что нам предпринять.
Вэнион кивнул и поднялся. Вдвоем они вышли в коридор и начали подниматься по лестнице.
– А где Заласта? – спросил Спархок.
– С Сефренией. Она нуждается в нем.
Спархок что-то проворчал, но не решился высказывать свои мысли вслух.
Ксанетия и Даная стояли на укреплениях, любуясь простиравшимся внизу городом. Солнце катилось по глубокой синеве неба, направляясь к горным пикам на западе, и ветерок, дувший с Тамульского моря, нес ощутимый привкус соли, смешанный со спелым ароматом осени.
– Ну что ж, Ксанетия, – сказал Спархок, – расскажи ему все с самого начала. А уж потом мы решим, что делать.
К удивлению Спархока, Вэнион не тратил времени на недоверчивые восклицания.
– Ты уверена, анара? – только и спросил он после того, как Ксанетия поведала о двуличии Заласты. Дэльфийка кивнула.
– Я видела его душу, мой лорд. Воистину он предал вас и лгал вам.
– А ты не очень-то удивлен, Вэнион, – заметил Спархок.
– Пожалуй да. Я всегда чувствовал в Заласте что-то неладное. Ему с большим трудом удалось овладеть своим лицом, когда мы с Сефренией появились в Сарсосе и поселились в ее доме. Он старался скрыть это изо всех сил, но я понял, что он не в восторге от нашего образа жизни, и его неодобрение заходило несколько дальше обычного высоконравственного негодования по поводу не освященных браком отношений.
– Ты чересчур деликатно выразился, – заметила Даная. – Мы никогда не могли понять, отчего это вы, люди, поднимаете столько шума из-за таких пустяков. Если двое любят друг друга, они должны довести дело до конца, а жить вместе при этом гораздо удобнее, разве нет?
– Этому должны предшествовать определенные церемонии и обряды, – сухо пояснил Спархок.
– Ты имеешь в виду – как павлин распускает свои перышки перед павлинихой, прежде чем они начнут мастерить гнездо?
– Что-то в этом роде, – пожал плечами Вэнион и вздохнул. – Боюсь только, что Сефрению больше не приводят в восторг мои перышки.
– О нет, лорд Вэнион, – возразила Ксанетия, – она, как и прежде, глубоко любит тебя, и сердце ее опустело оттого, что между вами пролегла трещина.
– А Заласта сейчас прилагает все усилия, чтобы превратить трещину в пропасть, – мрачно добавил Спархок. – Ну, Вэнион, что нам со всем этим делать? Тебя это касается больше других. Ты ведь понимаешь, сколько бы мы ни твердили Сефрении, что Заласта – предатель, ее не убедишь.
Вэнион кивнул.
– Она должна убедиться в этом собственными глазами, – согласился он.
– Как глубоко ты можешь проникнуть в разум Заласты, анара?
– Нынешние его мысли открыты мне полностью; в память его заглянуть мне труднее. Буде мне представится возможность и время, я постараюсь достичь большего.
– В том-то и дело, что времени у нас нет, – сказал Вэнион. – Элана и Сарабиан желают немедленно приняться за свержение правительства. Едва это начнется, присутствие Заласты на наших тайных советах станет смертельно опасным. Он узнает все, что мы задумали.
– Пусть его, – фыркнула Даная. – Много ему это поможет, когда я закончу свой ужин.
– Что такое? – удивился Вэнион.
– Наша маленькая дикарка мечтает съесть на ужин сердце Заласты, – пояснил Спархок.
– У него на глазах, – добавила Богиня-Дитя. – В том-то и весь смысл – чтобы он собственными глазами видел, как я это проделаю.
– И она способна это устроить? – спросил Вэнион.
– Возможно, – ответил Спархок, – но я ей этого все равно не позволю.
– А я и не спрашивала твоего дозволения, отец, – заметила Даная.
– Тебе и спрашивать незачем. Я сказал – нет, и покончим с этим.
– Когда Заласта заключил сделку с Киргоном, анара? – спросил Вэнион.
– Сие мне покуда неясно, мой лорд, – ответила она, – однако я постараюсь выяснить. Мнится мне, однако, судя по его мыслям, что нечистый союз сей был заключен несколько лет назад и что каким-то образом касается он Беллиома.
Спархок задумался.
– Заласта не на шутку взволновался, узнав, что мы бросили Беллиом в море, – припомнил он. – На этом основании уже можно бы строить догадки, однако давайте подождем и посмотрим, что еще сумеет выяснить Ксанетия. Сейчас, я думаю, нам лучше сосредоточиться на том, чтобы попридержать Элану и Сарабиана, покуда мы не придумаем, как заставить Заласту выдать себя. Мы должны вырвать Сефрению из-под его влияния, а она ни за что не поверит в его предательство, пока не увидит или не услышит, как он словами либо действиями докажет свое двуличие.
Вэнион согласно кивнул.
– Полагаю, лучше будет, если правду будем знать только мы четверо, – продолжал Спархок. – Заласта хитер и проницателен, а Сефрения знает нас лучше, чем мы сами знаем себя. Если остальным станет известно, что мы задумали, они могут проговориться, и Сефрения тотчас обо всем узнает – а через пять минут будет знать и Заласта.
– Боюсь, что ты прав, – вздохнул Вэнион.
– Измыслил ли ты уже план, Анакха? – спросила Ксанетия.
– Что-то вроде того. Мне только надо обдумать все детали. План выходит довольно сложный… Даная закатила глаза к небу.
– Эленийцы! – вздохнула она.
***
– Ни в коем случае! – категорически отрезала Элана. – Мы не можем рисковать Колатой. Он слишком ценен.
Она сидела у окна, и ее светлые волосы сияли, пронизанные потоками утреннего солнца.
– Мы ничем не рискуем, любовь моя, – заверил ее Спархок. – Ни облака, ни тени больше нет. Мы с Беллиомом позаботились об этом раз и навсегда. – Как раз в этом Спархок отнюдь не был уверен.
– Он прав, моя королева, – поддержал его Келтэн. – Он разорвал облако в клочья, а тень растаяла, точно соль в кипятке.
– Элана, – сказал Сарабиан, – мне бы тоже очень хотелось задать Колате несколько вопросов. Какой смысл содержать его здесь, если мы никак не собираемся его использовать? В конце концов, именно этого мы и ждали, дорогая, – уверенности в том, что его не разорвут в клочья, едва он откроет рот.
– Ты совершенно уверен, Спархок? – спросила Элана.
– Доверься мне. – Спархок запустил руку под камзол и извлек золотую шкатулку. – Мой синий дружок позаботится о том, чтобы Колата остался невредим – какие бы вопросы мы ему ни задавали. – Он взглянул на Заласту. – Я прошу тебя оказать мне услугу, мудрый, – сказал он как бы между прочим. – Я считаю, что Сефрения должна присутствовать при допросе. Конечно, я понимаю, что ей совсем не хочется встречаться с нами, но, может быть, признания Колаты пробудят в ней интерес к нашим делам. Возможно именно этого ей и недостает, чтобы выйти из нынешнего состояния.
На лице Заласты отразилось беспокойство, хотя он явно изо всех сил старался держать себя в руках.
– Не думаю, принц Спархок, что ты ясно представляешь, каковы ее чувства. Я от всей души советую тебе не вынуждать ее присутствовать при допросе Колаты. Это может лишь углубить брешь между нею и ее бывшими друзьями.
– С этим я не соглашусь, Заласта, – твердо сказала Элана. – Сефрения состоит в королевском совете Элении. Я назначила ее на эту должность, едва взошла на трон. Ее личные трудности касаются ее одной, а мне нужно, чтобы она исполняла свои обязанности. Если понадобится, я велю ей явиться и пошлю Келтэна и Улафа позаботиться о том, чтобы она подчинилась моему приказу.
Спархоку стало почти жаль Заласту. Их решения и требования полностью соответствовали здравому смыслу, и, сколько бы Заласта ни изворачивался, он принужден был соглашаться с ними. Допрос Колаты почти наверняка станет катастрофой для первого гражданина Стирикума, однако он никак не мог предотвратить этой катастрофы, не выдав так или иначе своего предательства.
Заласта поднялся.
– Я постараюсь убедить ее, ваше величество, – сказал он, кланяясь Элане, после чего бесшумно покинул синюю гостиную.
– Не понимаю, Спархок, почему ты не разрешил нам сказать ему об этом, – заметил Келтэн. – В конце концов, он же наш друг.
– Но он еще и стирик, Келтэн, – ловко вмешался Вэнион, – и мы не знаем, каковы его истинные чувства к дэльфам. Быть может, он взовьется до небес, узнав, что Ксанетия может шарить в его мыслях так же запросто, как Телэн в чужих карманах.
– Но, лорд Вэнион, – возразил Бевьер, – Сефрения наверняка уже рассказала ему об этом.
Спархок быстро взглянул на Ксанетию, сопроводив этот взгляд мысленным вопросом.
Ксанетия покачала головой. По какой-то причине Сефрения не сказала Заласте об удивительном умении дэльфийки читать чужие мысли.
– Не думаю, Бевьер, – говорил между тем Вэнион. – Он никак не проявил нежелания находиться в одной комнате с анарой, а это ясно говорит о том, что ему ничего не известно. Итак, кто же будет допрашивать Колату? Лучше сразу возложить эту обязанность на одного из нас. Если все мы разом примемся забрасывать его вопросами, его мысли спутаются, и Ксанетия не сумеет разобраться в них.
– Итайн весьма искушен в дебатах и диспутах, – заметил Оскайн. – Академики способны часами наслаждаться казуистикой.
– Мы называем это дотошным вниманием к деталям, старина, – поправил брата Итайн. – Колата все-таки министр.
– Теперь уже нет, – сказал Сарабиан.
– Во всяком случае, он был министром. Я бы предложил, чтобы допрос вел Оскайн. Он одного ранга с Колатой, а потому сможет говорить с ним как равный.
– Могу я кое-что предложить? – спросил Стрейджен.
– Разумеется, милорд Стрейджен, – сказал император.
– Теовин лезет вон из кожи, чтобы склонить на свою сторону остальных министров вашего величества. Что если нам вместо закрытого заседания учинить открытое, формальное следствие? Если все министры и их секретари будут присутствовать при допросе Колаты, Теовин лишится возможности укреплять свои позиции.
– Интересная мысль, не правда ли, Элана? – задумчиво протянул Сарабиан.
– Весьма интересная, – согласилась она. – Но в таком случае нам придется немного отложить допрос.
– Вот как?
– Нам нужно будет вначале выпустить атанов. – Она сурово взглянула на Сарабиана. – Так-то, Сарабиан. До сих пор это были лишь рассуждения, но, едва Колата заговорит, да еще перед всем правительством, – ты будешь обречен. Готов ли ты зайти настолько далеко?
Император сделал глубокий вдох.
– Да, Элана, думаю, что готов. – Голос его прозвучал твердо, но очень тихо.
– Тогда отдай приказ. Объяви военное положение. Выпусти атанов.
Сарабиан с усилием сглотнул.
– Атан Энгесса, ты уверен, что твоя идея сработает? – обратился он к огромному воину.
– Она всегда срабатывает, Сарабиан-император, – ответил Энгесса. – Сигнальные костры уже готовы. В одну ночь известие разнесется по всей Империи, и наутро все атаны выйдут из своих гарнизонов.
Сарабиан долго молчал, упершись взглядом в пол. Наконец он поднял глаза.
– Действуй, – коротко сказал он.
***
Труднее всего оказалось убедить Сарабиана и Элану не посвящать Заласту в суть происходящего.
– Ему незачем об этом знать, – терпеливо объяснял Спархок.
– Разве ты ему не доверяешь? – возразила Элана. – Он уже не раз доказал свою преданность.
– Разумеется, но он, в конце концов, стирик, а этот ваш ход перевернет с ног на голову всю Империю. В провинциях воцарится хаос. Быть может, Заласта захочет предостеречь стирикские общины. Его можно понять, но мы-то не можем рисковать тем, что о наших планах станет известно раньше срока. Единственное, что обеспечит нам успех, – полная внезапность. Стирики, знаете ли, стирикам рознь.
– Выражайся яснее, Спархок, – раздраженно бросил Сарабиан.
– Ваше величество, выражение «стирик-отступник» здесь, в Дарезии, означает то же самое, что и в Эозии. Хочешь не хочешь, а нам придется признать: то, что мы скажем Заласте, станет известно всему Стирикуму. Мы знаем Заласту, но не знаем и не можем знать каждого стирика в Дарезии. В Сарсосе довольно таких, что подпишут договор с преисподней, лишь бы это дало им случай насолить эленийцам.
– Ты заденешь его чувства, – заметила Элана.
– Переживет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76