Даная почти все время спит, и я пропускаю многое, что там происходит. Мама немножко обеспокоена. Она думает, что Даная заболела.
– Не обеспокой ее чрезмерно.
– Хорошо, отец.
В Корване они отыскали приличный с виду трактир. Улаф перекинулся несколькими словами с трактирщиком, и их провели в отдельную столовую в глубине дома, где льющийся из окно солнечный свет золотил дубовые столы и скамьи.
– Можешь ты помешать любопытным подслушать нас, матушка? – спросил Спархок.
– Сколько раз еще ты спросишь об этом, прежде чем запомнишь ответ? – с усталым вздохом осведомилась Сефрения.
– Я просто хотел удостовериться, вот и все.
Они сняли плащи, составили оружие в углу и уселись за стол.
Косоглазая неряшливая служанка подошла к ним и принялась перечислять, какие блюда имеются сегодня на кухне.
Сефрения покачала головой.
– Скажи ей, Вэнион.
– Леди, я и вот эта девочка будем есть баранину, – твердо сказал он.
– Нам не нужна свинина.
– Повар нынче не стряпал баранины, – гнусаво ответила служанка.
– Так пускай состряпает.
– Ему это страх как не понравится.
– Ему и не должно нравиться. Скажи ему, что, если мы не получим баранины, мы оставим наши деньги в другом трактире. Хозяину здешнего заведения это тоже страх как не понравится, не так ли?
Служанка помрачнела и, громко топая, удалилась.
– Вот это Вэнион, которого мы узнали и полюбили еще мальчишками! – рассмеялся Келтэн. Судя по всему, утренний бой поднял ему настроение.
Вэнион развернул карту.
– У нас имеется хорошая дорога, ведущая на восток, – сказал он. – Она пересекает Эдом и Кинезгу. Мы перейдем границу Тамула в Сарне. – Он взглянул на Флейту. – Насколько далеко может перенести нас Беллиом за один прыжок?
– Не желаешь ли побывать на луне, лорд Вэнион? – Она нахмурилась. – У этих прыжков есть один недостаток. Беллиом, проделывая это, издает весьма отчетливый звук. Возможно, он сам не осознает, что происходит, но этот звук возвещает о том, где он находится. Быть может, нам удастся научить его действовать бесшумно, но на это уйдет время.
– И это обстоятельство приводит нас к другой проблеме, – вставила Сефрения. – Спархок владеет всей мощью Беллиома, но пока еще не умеет ею пользоваться.
– Благодарю, – сухо сказал Спархок.
– Прости, дорогой, но это так. Всякий раз, когда ты брался за Беллиом, мне или Афраэли приходилось направлять каждый твой шаг. Нам определенно понадобится время, чтобы научить Беллиом не шуметь и научить тебя пользоваться им без того, чтобы кто-то водил тебя за ручку.
– Я тоже люблю тебя, Сефрения. Она нежно улыбнулась.
– В твоих руках, Спархок, небывалое могущество, но проку от него будет немного, если все, что ты умеешь – размахивать им, точно флагом. Не думаю, что нам нужно немедленно отправляться в Материон. Небылица, которую ты состряпал для Эланы, объяснит наше отсутствие еще на две-три недели. Разумеется, мы захотим обойти все ловушки и засады, которые приготовят на нашем пути враги. – Она помолчала. – Пожалуй, они даже сослужат нам службу. Ты сможешь как следует попрактиковаться.
– Пусть попрыгает, – проворчал Улаф.
– Прекрати это, Улаф! – прикрикнула она.
– Извини, Сефрения. Такая у меня привычка. Я обдумываю что-то, а потом выпаливаю вывод. Промежуточные звенья не слишком-то интересны. Наши приятели устраивали по всей Империи заварушки, чтобы погонять атанов по всему континенту – там вампиры, там вурдалаки, тут сияющие либо древние армии. Единственной их целью было привести в смятение имперские власти. Мы, знаешь ли, могли бы позаимствовать у них этот прием. Они могут слышать и чуять Беллиом – особенно когда он проделывает что-то шумное. Насколько я понимаю, он может переместиться куда угодно. Предположим, Спархоку захотелось поглядеть, какая погода сейчас в Дарсасе. Он велит Беллиому взять его за шкирку и доставить на площадь перед дворцом короля Алберена. Спархок покрутится там с полчаса – чтобы наши приятели смогли увидеть и учуять его – а потом прыгнет через весь континент в Бересу, что в Южной Арджуне, и пробудет там ровно столько, чтобы его учуяли. Тогда он отправится в Сарсос, потом в Джуру в Южной Даконии, потом заглянет в Симмур, чтобы поболтать с Платимом, – и все это за полдня. Он вовсю попрактикуется, как использовать Беллиом, и к закату наши приятели не будут иметь ни малейшего понятия, где он сейчас или куда направится. Что еще веселее, наш таинственный дружок не сможет различить, который из этих прыжков важен, так что ему придется всякий раз гоняться за Спархоком.
– Таская на спине ураган, – прибавил Келтэн. – Улаф, ты гений!
– Да, я знаю, – с надлежащей скромностью согласился талесиец.
– Мне это нравится, – объявил Вэнион. – А ты что думаешь, Сефрения?
– Это даст Спархоку и Беллиому возможность получше узнать друг друга, – согласилась она, – что нам прежде всего и нужно. Чем лучше они будут знать друг друга, тем легче им будет работать вместе. Прошу у тебя прощения, сэр Улаф. Выпаливай свои выводы всякий раз, когда пожелаешь.
– Что ж, отлично, – деловито сказал Вэнион, – ведь покуда Спархок будет совершать свои прогулки по миру, мы все станем невидимками – не настоящими, конечно, невидимками, но если с нами не будет Беллиома, наш таинственный друг не сможет ни услышать, ни учуять нас. Я прав?
– Пожалуй да, – согласилась Флейта. – А если бы и смог – Спархок наделает столько шума, что ему будет уже не до нас.
– Превосходно. Предположим, мы начнем отсюда. Спархок прыгнет в Дарсас и перебьет там все стекла. Потом он прыгнет назад, заберет нас и доставит в… – Вэнион всмотрелся в карту, – в Кирон на кинезганской границе. – Он постучал пальцем по карте. – Затем он попрыгает по разным местам, оставляя Беллиом и кольца открытыми, чтобы наш приятель всякий раз мог его учуять. Наконец он присоединится к нам в Кироне и спрячет Беллиом в шкатулку. К тому времени наш приятель так запутается, что уже не сможет понять, где мы находимся.
– Обрати внимание, Спархок, – ухмыльнулся Келтэн. – Именно так и должен мыслить магистр.
Спархок что-то проворчал. Тут в голову ему пришла одна мысль.
– Когда тронемся в путь, мне нужно будет поговорить с тобой, – сказал он негромко своему светловолосому другу.
– Что-нибудь случилось?
– Пока нет, но ты успешно к этому идешь.
Неряшливая служанка принесла еду, одарив недружелюбным взглядом Вэниона, и они принялись за трапезу.
Поев, они тут же встали из-за стола и начали собираться в дорогу.
– Так в чем же дело? – спросил Келтэн. Он и Спархок ехали позади всех.
– Не пытайся убить себя.
– О чем ты говоришь?
– Не скромничай, Келтэн. Я видел, что ты творил нынче утром. Ты хоть представляешь, насколько ты прозрачен для тех, кто хорошо тебя знает?
– Ты чересчур умен, Спархок, – упрекнул светловолосый пандионец.
– Это мой недостаток. У меня и так забот полон рот. Не прибавляй к ним еще и эту.
– Это наилучшее решение.
– Несуществующей проблемы, ты, олух! Алиэн положила на тебя глаз с тех пор, как мы покинули Чиреллос, и она не собирается отказываться от своего намерения. Ей нужен ты, Келтэн, ты, а не Берит. Если ты не прекратишь всю эту чушь, я верну тебя в Дэмос и заточу в орденском замке.
– И как же ты предполагаешь это сделать?
– У меня есть вот этот дружок, забыл? – Спархок похлопал себя по оттопырившейся на груди рубахе. – Я ухвачу тебя за волосы, заброшу в Дэмос и вернусь сюда прежде, чем Вэнион успеет сунуть ногу в стремя.
– Это нечестно.
– Ну вот, теперь ты говоришь совсем как Телэн. Я и не пытаюсь быть честным. Я хочу помешать тебе убить себя. Мне нужна твоя клятва.
– Нет.
– Дэмос прекрасен в это время года. Тебе понравится. Ты будешь проводить дни в молитвах. Келтэн выругался.
– Ты уже употребил некоторые слова, Келтэн. Теперь сложи их в нужную клятву. Поверь мне, друг мой, ты не сделаешь с нами ни шагу, пока не поклянешься мне, что прекратишь все эти глупости.
– Клянусь, – пробормотал Келтэн.
– Нет, этого недостаточно. Сделаем все как надлежит. Я хочу, чтобы эта процедура произвела на тебя должное впечатление. У тебя есть привычка забывать о том, о чем внятно не сказано вслух.
– Может, потребуешь, чтобы я подписался собственной кровью? – едко осведомился Келтэн.
– Это интересная мысль, но у меня под рукой нет пергамента. Я приму у тебя лишь словесную клятву – пока. Возможно, позже я передумаю, так что не прячь свои вены и хорошенько наточи кинжал.
***
– Спархок? – воскликнул посол Фонтен. – Что ты делаешь в Дарсасе? – Седовласый тамульский дипломат потрясенно воззрился на рослого пандионца.
– Я здесь проездом, ваше превосходительство, – пояснил Спархок. – Можно войти?
– Разумеется, мальчик мой! – Фонтен распахнул настежь двери, и Спархок и Флейта вошли в отделанный алым кабинет тамульского посольства.
– Вы хорошо выглядите, ваше высочество, – улыбнулся Фонтен девочке, но тут же пристальнее вгляделся в нее. – Извините. Я принял вас за дочь принца Спархока. Вы очень на нее похожи.
– Мы в дальнем родстве, ваше превосходительство, – ответила Флейта, не моргнув глазом.
– Ваше превосходительство, до вас уже дошли известия о том, что произошло в Материоне несколько недель назад? – спросил Спархок, пряча Беллиом во внутренний карман рубахи.
– Только вчера, – ответил Фонтен. – Император в безопасности?
– Моя жена присматривает за ним. У нас мало времени, ваше превосходительство, так что я не успею объяснить всего. У вас достаточно широкие взгляды, чтобы принять как непреложный факт, что стирики обладают некоторыми необычными способностями?
Фонтен слабо усмехнулся.
– Принц Спархок, в моем возрасте человек готов принять практически все. Каждое утро, просыпаясь, я обнаруживаю, что все еще жив, и после этого потрясения могу смотреть в лицо любым диковинам.
– Отлично. Я и мои друзья примерно час назад покинули эдомский город Корван. Они скачут к Кирону, городу на кинезганской границе, а я решил потолковать с вами.
– Час назад?!
– Просто примите это на веру, ваше превосходительство, – посоветовала ему Флейта. – Это одна из тех необычных стирикских способностей, о которых говорил Спархок.
– Не знаю, как много сообщил вам гонец, – продолжал Спархок, – но очень важно, чтобы командиры всех атанских гарнизонов Империи знали, что министерству внутренних дел больше нельзя доверять. Министр Колата работает на наших врагов.
– Мне никогда не нравился этот человек, – заметил Фонтен и проницательно взглянул на Спархока. – Это известие, Спархок, не столь уж важно, чтобы ради него ты нарушал все законы природы. Что ты действительно делаешь в Дарсасе?
– Оставляю ложный след, ваше превосходительство. У наших врагов есть способ обнаруживать мое присутствие, поэтому я хочу, чтобы они обнаружили его в самых разных уголках Империи – это приведет их в смятение. Мы с друзьями возвращаемся из Корвана сушей в Материон и предпочли бы не натыкаться по пути на засады. Так что этот визит отнюдь не тайный, посол Фонтен, и ты можешь дать знать кому угодно, что я побывал здесь. Наш противник скорее всего уже знает это, но пусть он получит подтверждение.
– Мне по душе твой образ действий, Спархок. Вы поедете через Кинезгу? Спархок кивнул.
– Неприятная страна.
– Да и времена сейчас не слишком приятные. Да, кстати, не помешает, если ты будешь рассказывать о моем визите с откровенно самодовольным видом. До сих пор мы сильно отставали от нашего врага, но несколько дней назад все изменилось. Теперь наш враг, кто бы он ни был, отстает от нас, и я бы с радостью ткнул его носом в этот факт.
– Я сейчас же сообщу об этом городскому глашатаю. – Старик задумчиво возвел глаза к потолку. – Сколько еще ты можешь здесь пробыть?
– Самое большее час.
– Вполне достаточно. Почему бы нам тогда не заглянуть во дворец? Я проведу тебя в тронный зал, и ты выразишь свое почтение королю – перед всем его двором. Я не знаю лучшего способа дать знать всей округе, что ты побывал здесь.
– Мне по душе ваш образ действий, ваше превосходительство, – ухмыльнулся Спархок.
***
С каждым разом получалось все легче. Вначале Беллиом подчинялся с большой неохотой, и Флейте то и дело приходилось вмешиваться и говорить с камнем на языке, который, как подозревал Спархок, был изначальным языком самих богов. Постепенно камень начинал понимать, чего от него хотят. Впрочем, подчинялся он Спархоку по-прежнему без особого воодушевления. Его приходилось принуждать. Спархок обнаружил, что разглядывание Вэнионовой карты немного помогало ему. Как только Беллиом понял, что карта – это изображение мира, Спархоку стало легче объяснять камню, куда он хочет попасть.
Впрочем, это не означало, что они обошлись без ошибок. Один раз, когда Спархок сосредотачивался на городе Дэла, что на восточном побережье, у него мелькнула смутная мысль о сходстве этого названия с Дэмосом, и после того как мир заволокся светящимися сумерками, а затем снова стал прежним, Спархок обнаружил, что он и Флейта едут верхом на Фарэне по залитой лунным светом дороге, что вела к ферме Кьюрика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Не обеспокой ее чрезмерно.
– Хорошо, отец.
В Корване они отыскали приличный с виду трактир. Улаф перекинулся несколькими словами с трактирщиком, и их провели в отдельную столовую в глубине дома, где льющийся из окно солнечный свет золотил дубовые столы и скамьи.
– Можешь ты помешать любопытным подслушать нас, матушка? – спросил Спархок.
– Сколько раз еще ты спросишь об этом, прежде чем запомнишь ответ? – с усталым вздохом осведомилась Сефрения.
– Я просто хотел удостовериться, вот и все.
Они сняли плащи, составили оружие в углу и уселись за стол.
Косоглазая неряшливая служанка подошла к ним и принялась перечислять, какие блюда имеются сегодня на кухне.
Сефрения покачала головой.
– Скажи ей, Вэнион.
– Леди, я и вот эта девочка будем есть баранину, – твердо сказал он.
– Нам не нужна свинина.
– Повар нынче не стряпал баранины, – гнусаво ответила служанка.
– Так пускай состряпает.
– Ему это страх как не понравится.
– Ему и не должно нравиться. Скажи ему, что, если мы не получим баранины, мы оставим наши деньги в другом трактире. Хозяину здешнего заведения это тоже страх как не понравится, не так ли?
Служанка помрачнела и, громко топая, удалилась.
– Вот это Вэнион, которого мы узнали и полюбили еще мальчишками! – рассмеялся Келтэн. Судя по всему, утренний бой поднял ему настроение.
Вэнион развернул карту.
– У нас имеется хорошая дорога, ведущая на восток, – сказал он. – Она пересекает Эдом и Кинезгу. Мы перейдем границу Тамула в Сарне. – Он взглянул на Флейту. – Насколько далеко может перенести нас Беллиом за один прыжок?
– Не желаешь ли побывать на луне, лорд Вэнион? – Она нахмурилась. – У этих прыжков есть один недостаток. Беллиом, проделывая это, издает весьма отчетливый звук. Возможно, он сам не осознает, что происходит, но этот звук возвещает о том, где он находится. Быть может, нам удастся научить его действовать бесшумно, но на это уйдет время.
– И это обстоятельство приводит нас к другой проблеме, – вставила Сефрения. – Спархок владеет всей мощью Беллиома, но пока еще не умеет ею пользоваться.
– Благодарю, – сухо сказал Спархок.
– Прости, дорогой, но это так. Всякий раз, когда ты брался за Беллиом, мне или Афраэли приходилось направлять каждый твой шаг. Нам определенно понадобится время, чтобы научить Беллиом не шуметь и научить тебя пользоваться им без того, чтобы кто-то водил тебя за ручку.
– Я тоже люблю тебя, Сефрения. Она нежно улыбнулась.
– В твоих руках, Спархок, небывалое могущество, но проку от него будет немного, если все, что ты умеешь – размахивать им, точно флагом. Не думаю, что нам нужно немедленно отправляться в Материон. Небылица, которую ты состряпал для Эланы, объяснит наше отсутствие еще на две-три недели. Разумеется, мы захотим обойти все ловушки и засады, которые приготовят на нашем пути враги. – Она помолчала. – Пожалуй, они даже сослужат нам службу. Ты сможешь как следует попрактиковаться.
– Пусть попрыгает, – проворчал Улаф.
– Прекрати это, Улаф! – прикрикнула она.
– Извини, Сефрения. Такая у меня привычка. Я обдумываю что-то, а потом выпаливаю вывод. Промежуточные звенья не слишком-то интересны. Наши приятели устраивали по всей Империи заварушки, чтобы погонять атанов по всему континенту – там вампиры, там вурдалаки, тут сияющие либо древние армии. Единственной их целью было привести в смятение имперские власти. Мы, знаешь ли, могли бы позаимствовать у них этот прием. Они могут слышать и чуять Беллиом – особенно когда он проделывает что-то шумное. Насколько я понимаю, он может переместиться куда угодно. Предположим, Спархоку захотелось поглядеть, какая погода сейчас в Дарсасе. Он велит Беллиому взять его за шкирку и доставить на площадь перед дворцом короля Алберена. Спархок покрутится там с полчаса – чтобы наши приятели смогли увидеть и учуять его – а потом прыгнет через весь континент в Бересу, что в Южной Арджуне, и пробудет там ровно столько, чтобы его учуяли. Тогда он отправится в Сарсос, потом в Джуру в Южной Даконии, потом заглянет в Симмур, чтобы поболтать с Платимом, – и все это за полдня. Он вовсю попрактикуется, как использовать Беллиом, и к закату наши приятели не будут иметь ни малейшего понятия, где он сейчас или куда направится. Что еще веселее, наш таинственный дружок не сможет различить, который из этих прыжков важен, так что ему придется всякий раз гоняться за Спархоком.
– Таская на спине ураган, – прибавил Келтэн. – Улаф, ты гений!
– Да, я знаю, – с надлежащей скромностью согласился талесиец.
– Мне это нравится, – объявил Вэнион. – А ты что думаешь, Сефрения?
– Это даст Спархоку и Беллиому возможность получше узнать друг друга, – согласилась она, – что нам прежде всего и нужно. Чем лучше они будут знать друг друга, тем легче им будет работать вместе. Прошу у тебя прощения, сэр Улаф. Выпаливай свои выводы всякий раз, когда пожелаешь.
– Что ж, отлично, – деловито сказал Вэнион, – ведь покуда Спархок будет совершать свои прогулки по миру, мы все станем невидимками – не настоящими, конечно, невидимками, но если с нами не будет Беллиома, наш таинственный друг не сможет ни услышать, ни учуять нас. Я прав?
– Пожалуй да, – согласилась Флейта. – А если бы и смог – Спархок наделает столько шума, что ему будет уже не до нас.
– Превосходно. Предположим, мы начнем отсюда. Спархок прыгнет в Дарсас и перебьет там все стекла. Потом он прыгнет назад, заберет нас и доставит в… – Вэнион всмотрелся в карту, – в Кирон на кинезганской границе. – Он постучал пальцем по карте. – Затем он попрыгает по разным местам, оставляя Беллиом и кольца открытыми, чтобы наш приятель всякий раз мог его учуять. Наконец он присоединится к нам в Кироне и спрячет Беллиом в шкатулку. К тому времени наш приятель так запутается, что уже не сможет понять, где мы находимся.
– Обрати внимание, Спархок, – ухмыльнулся Келтэн. – Именно так и должен мыслить магистр.
Спархок что-то проворчал. Тут в голову ему пришла одна мысль.
– Когда тронемся в путь, мне нужно будет поговорить с тобой, – сказал он негромко своему светловолосому другу.
– Что-нибудь случилось?
– Пока нет, но ты успешно к этому идешь.
Неряшливая служанка принесла еду, одарив недружелюбным взглядом Вэниона, и они принялись за трапезу.
Поев, они тут же встали из-за стола и начали собираться в дорогу.
– Так в чем же дело? – спросил Келтэн. Он и Спархок ехали позади всех.
– Не пытайся убить себя.
– О чем ты говоришь?
– Не скромничай, Келтэн. Я видел, что ты творил нынче утром. Ты хоть представляешь, насколько ты прозрачен для тех, кто хорошо тебя знает?
– Ты чересчур умен, Спархок, – упрекнул светловолосый пандионец.
– Это мой недостаток. У меня и так забот полон рот. Не прибавляй к ним еще и эту.
– Это наилучшее решение.
– Несуществующей проблемы, ты, олух! Алиэн положила на тебя глаз с тех пор, как мы покинули Чиреллос, и она не собирается отказываться от своего намерения. Ей нужен ты, Келтэн, ты, а не Берит. Если ты не прекратишь всю эту чушь, я верну тебя в Дэмос и заточу в орденском замке.
– И как же ты предполагаешь это сделать?
– У меня есть вот этот дружок, забыл? – Спархок похлопал себя по оттопырившейся на груди рубахе. – Я ухвачу тебя за волосы, заброшу в Дэмос и вернусь сюда прежде, чем Вэнион успеет сунуть ногу в стремя.
– Это нечестно.
– Ну вот, теперь ты говоришь совсем как Телэн. Я и не пытаюсь быть честным. Я хочу помешать тебе убить себя. Мне нужна твоя клятва.
– Нет.
– Дэмос прекрасен в это время года. Тебе понравится. Ты будешь проводить дни в молитвах. Келтэн выругался.
– Ты уже употребил некоторые слова, Келтэн. Теперь сложи их в нужную клятву. Поверь мне, друг мой, ты не сделаешь с нами ни шагу, пока не поклянешься мне, что прекратишь все эти глупости.
– Клянусь, – пробормотал Келтэн.
– Нет, этого недостаточно. Сделаем все как надлежит. Я хочу, чтобы эта процедура произвела на тебя должное впечатление. У тебя есть привычка забывать о том, о чем внятно не сказано вслух.
– Может, потребуешь, чтобы я подписался собственной кровью? – едко осведомился Келтэн.
– Это интересная мысль, но у меня под рукой нет пергамента. Я приму у тебя лишь словесную клятву – пока. Возможно, позже я передумаю, так что не прячь свои вены и хорошенько наточи кинжал.
***
– Спархок? – воскликнул посол Фонтен. – Что ты делаешь в Дарсасе? – Седовласый тамульский дипломат потрясенно воззрился на рослого пандионца.
– Я здесь проездом, ваше превосходительство, – пояснил Спархок. – Можно войти?
– Разумеется, мальчик мой! – Фонтен распахнул настежь двери, и Спархок и Флейта вошли в отделанный алым кабинет тамульского посольства.
– Вы хорошо выглядите, ваше высочество, – улыбнулся Фонтен девочке, но тут же пристальнее вгляделся в нее. – Извините. Я принял вас за дочь принца Спархока. Вы очень на нее похожи.
– Мы в дальнем родстве, ваше превосходительство, – ответила Флейта, не моргнув глазом.
– Ваше превосходительство, до вас уже дошли известия о том, что произошло в Материоне несколько недель назад? – спросил Спархок, пряча Беллиом во внутренний карман рубахи.
– Только вчера, – ответил Фонтен. – Император в безопасности?
– Моя жена присматривает за ним. У нас мало времени, ваше превосходительство, так что я не успею объяснить всего. У вас достаточно широкие взгляды, чтобы принять как непреложный факт, что стирики обладают некоторыми необычными способностями?
Фонтен слабо усмехнулся.
– Принц Спархок, в моем возрасте человек готов принять практически все. Каждое утро, просыпаясь, я обнаруживаю, что все еще жив, и после этого потрясения могу смотреть в лицо любым диковинам.
– Отлично. Я и мои друзья примерно час назад покинули эдомский город Корван. Они скачут к Кирону, городу на кинезганской границе, а я решил потолковать с вами.
– Час назад?!
– Просто примите это на веру, ваше превосходительство, – посоветовала ему Флейта. – Это одна из тех необычных стирикских способностей, о которых говорил Спархок.
– Не знаю, как много сообщил вам гонец, – продолжал Спархок, – но очень важно, чтобы командиры всех атанских гарнизонов Империи знали, что министерству внутренних дел больше нельзя доверять. Министр Колата работает на наших врагов.
– Мне никогда не нравился этот человек, – заметил Фонтен и проницательно взглянул на Спархока. – Это известие, Спархок, не столь уж важно, чтобы ради него ты нарушал все законы природы. Что ты действительно делаешь в Дарсасе?
– Оставляю ложный след, ваше превосходительство. У наших врагов есть способ обнаруживать мое присутствие, поэтому я хочу, чтобы они обнаружили его в самых разных уголках Империи – это приведет их в смятение. Мы с друзьями возвращаемся из Корвана сушей в Материон и предпочли бы не натыкаться по пути на засады. Так что этот визит отнюдь не тайный, посол Фонтен, и ты можешь дать знать кому угодно, что я побывал здесь. Наш противник скорее всего уже знает это, но пусть он получит подтверждение.
– Мне по душе твой образ действий, Спархок. Вы поедете через Кинезгу? Спархок кивнул.
– Неприятная страна.
– Да и времена сейчас не слишком приятные. Да, кстати, не помешает, если ты будешь рассказывать о моем визите с откровенно самодовольным видом. До сих пор мы сильно отставали от нашего врага, но несколько дней назад все изменилось. Теперь наш враг, кто бы он ни был, отстает от нас, и я бы с радостью ткнул его носом в этот факт.
– Я сейчас же сообщу об этом городскому глашатаю. – Старик задумчиво возвел глаза к потолку. – Сколько еще ты можешь здесь пробыть?
– Самое большее час.
– Вполне достаточно. Почему бы нам тогда не заглянуть во дворец? Я проведу тебя в тронный зал, и ты выразишь свое почтение королю – перед всем его двором. Я не знаю лучшего способа дать знать всей округе, что ты побывал здесь.
– Мне по душе ваш образ действий, ваше превосходительство, – ухмыльнулся Спархок.
***
С каждым разом получалось все легче. Вначале Беллиом подчинялся с большой неохотой, и Флейте то и дело приходилось вмешиваться и говорить с камнем на языке, который, как подозревал Спархок, был изначальным языком самих богов. Постепенно камень начинал понимать, чего от него хотят. Впрочем, подчинялся он Спархоку по-прежнему без особого воодушевления. Его приходилось принуждать. Спархок обнаружил, что разглядывание Вэнионовой карты немного помогало ему. Как только Беллиом понял, что карта – это изображение мира, Спархоку стало легче объяснять камню, куда он хочет попасть.
Впрочем, это не означало, что они обошлись без ошибок. Один раз, когда Спархок сосредотачивался на городе Дэла, что на восточном побережье, у него мелькнула смутная мысль о сходстве этого названия с Дэмосом, и после того как мир заволокся светящимися сумерками, а затем снова стал прежним, Спархок обнаружил, что он и Флейта едут верхом на Фарэне по залитой лунным светом дороге, что вела к ферме Кьюрика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76