Поверьте мне, ребята, между первой комнатой и кабинетом Теовина есть еще одна комната.
– Знаешь, дорогуша, а вроде как все сходится, – сказал Кааладор Миртаи. – Где же еще быть этой двери, как не в кабинете Теовина? Бумаги-то важные, и вряд ли он захочет, чтобы до них мог добраться кто угодно. Если б мы дали себе труд немножко подумать, мы сберегли бы немало времени.
– Мы и так не истратили его совсем уж зря, – улыбнулась Миртаи. – Я научилась ремеслу взломщика, и мне выпал случай понежиться в ваших теплых чувствах. Вы оба доставили мне столько счастья, что я и сказать не в силах. Но знаете ли, дверь кабинета наверняка заперта.
– Проще простого, дорогуша, – ухмыльнулся Кааладор, показывая ей тонкий, как игла, инструмент с крючком на конце.
– Начнем, пожалуй, – сказал Стрейджен. – Уже полночь, и, быть может, весь остаток ночи уйдет у нас на то, чтобы отыскать дверь в эту потайную комнату.
***
– Ты шутишь! – сдавленно хихикнула Элана.
– Шоб у меня язык отсох, ежели вру, ваш-ш-величество! – Кааладор помолчал и прибавил:
– Ужасно, не правда ли?
– Что-то я ничего не понял, – сознался Сарабиан.
– Это стереотип, ваше величество, – пояснил Стрейджен, – и он распространен в литературе, весьма популярной в Эозии.
– Неужели ты и вправду хочешь польстить этому мусору, называя его литературой? – пробормотала баронесса Мелидира.
– Она утоляет нужды умственно отсталых, баронесса, – пожал он плечами. – Как бы то ни было, ваше величество, подобная литература состоит по большей части из историй о привидениях. Там непременно присутствует замок с призраками, а также потайными комнатами и ходами, причем вход в такую комнату, как правило, замаскирован книжным шкафом. Это старая и всем наскучившая подробность – до такой степени наскучившая, что я о ней и не подумал. В жизни не поверил бы, что кто-то способен действовать так банально. – Он рассмеялся. – Интересно, Теовин сам все это придумал или стащил из книги? Если стащил, то у него чудовищный литературный вкус.
– Неужели в Эозии книги настолько доступны? – спросил Оскайн. – У нас они на редкость дороги.
– Это одно из следствий того, ваше превосходительство, что в минувшем веке наша Святая Матерь стремилась ко всеобщей грамотности, – пояснила Элана. – Церковь желала, чтобы верующие могли сами читать ее послания, а потому приходские священники приложили немало усилий, чтобы обучить грамоте всю свою паству.
– Но послания Церкви читаются быстро, – прибавил Стрейджен, – и толпе грамотных людей не к чему приложить свою грамотность. Правда, этому литературному взрыву способствовало изобретение бумаги. На переписывание книги тратится не так уж мало времени и средств – дорог именно пергамент. Когда появилась бумага, книги стали дешевле. В крупных городах есть конторы, в которых трудятся целые полки переписчиков, производя книги тоннами. Это весьма выгодное занятие. В книгах нет ни рисунков, ни буквиц, написаны они не слишком аккуратно, но их можно читать – и они дешевы. Не у всех, кто владеет грамотой, отменный вкус, а потому множество отвратительной писанины выходит из-под пера людей с полным отсутствием таланта. Они пишут приключенческие романы, истории о привидениях, героические сказки и мерзкие книжонки, которые ни один человек не выставит напоказ в своем книжном шкафу. Церковь поощряет жития святых и скучнейшие религиозные вирши. Их, конечно, тоже пишут, но подобных книг никто не читает. Зато в моде истории о привидениях – особенно в Талесии. Думаю, это как-то связано с нашим национальным характером. – Он поглядел на Элану. – Боюсь только, ваше величество, что добывать информацию из потаенной норки Теовина будет долго и утомительно. Там горы документов, а я не могу каждую ночь водить по крыше толпы народа, чтобы рыться в бумагах. Миртаи, Кааладору и мне придется самим читать все от корки до корки.
– Не думаю, милорд Стрейджен, – улыбнулась Элана светловолосому вору. – Я полностью доверяю твоей бесчестности, мальчик мой, а потому знала, что рано или поздно вы отыщете то, за чем мы охотимся. Я долго ломала голову над проблемой, которую ты сейчас упомянул, а потом вспомнила о том, что как-то рассказывал мне Спархок. Он с помощью заклинания поместил облик Крегера в таз с водой, чтобы Телэн смог нарисовать его портрет. Я поговорила с одним из наших пандионцев – его имя сэр Альвор. Он рассказал, что, поскольку Сефрения не желает читать по-эленийски, она и Спархок придумали способ обойти это препятствие. Она может взглянуть на страницу – а потом воспроизвести ее в зеркале или в тазу с водой спустя несколько часов или даже несколько дней. Сэр Альвор знает это заклинание. Он молод, гибок и без труда проберется с вами по крыше. Возьмите его с собой, когда отправитесь в здание министерства, и запустите его в потайной чулан Теовина. Думаю, он вынесет оттуда весь архив за одну ночь.
– А это и вправду сработает, ваше величество? – с некоторым сомнением осведомился Кааладор.
– О да, и еще как! Я сама дала Альвору книгу, которую он прежде в глаза не видел. Он несколько минут листал ее, а затем воспроизвел вот в этом зеркале – всю, до последней страницы. Я сверила изображение в зеркале с оригиналом, и оно оказалось абсолютно точным – даже жирные пятна были те же.
– Стал-быть, энти пандионские ребята тоже на кой-что сгодятся, – признался Кааладор.
– Знаешь ли, – улыбнулась Элана, – я и сама это заметила: один пандионец оказался мне особенно полезен.
ГЛАВА 13
– У нас нет выбора, любовь моя, – говорил Вэнион Сефрении. – Мы пытались даже повернуть и ехать назад – и все равно едем в том же направлении. Нам придется обратиться к Беллиому. – Он взглянул на лежавшее перед ними ущелье. Горная река неслась по камням бурлящим белопенным потоком, все глубже прогрызая себе ложе в скале. Склоны ущелья густо поросли вечнозеленым кустарником, который насквозь промок в туманной взвеси брызг водопада.
– Нет, Вэнион, – упрямо повторила Сефрения. – Если мы так поступим, тотчас попадем в западню. Дэльфам нужен Беллиом, и едва Спархок возьмет его в руки, они нападут на нас, чтобы убить его и отнять Беллиом.
– Они об этом горько пожалеют, – сказал Спархок.
– Может быть да, – сказала она, – а может быть и нет. Мы не знаем, на что они способны. Пока я не пойму, как они сбивают нас с пути, я не могу даже представить себе, что еще окажется им под силу. Все слишком неопределенно, чтобы мы могли рисковать.
– Кажется, именно такое положение и зовется безвыходным? – заметил Халэд. – Мы едем на север, как бы мы ни пытались изменить направление, и не знаем, что предпримут дэльфы, если Спархок попробует с помощью Беллиома перенести нас из этих гор. Почему бы нам тогда просто не остановиться?
– Потому что мы должны вернуться в Материон, – ответил Спархок.
– Но ведь мы едем не в Материон, мой лорд. Каждый наш шаг приближает нас к Дэльфиусу. Мы уже Два дня вертимся вокруг этих гор – и все равно едем на север. Если все дороги ведут туда, куда мы не хотим попасть, с какой стати вообще куда-то ехать? Почему бы не найти удобное место для лагеря и не задержаться там? Пускай они придут к нам, а не наоборот.
– Это дельная мысль, лорд Вэнион, – поддержал его Итайн. – Пока мы едем, все, что остается делать дэльфам, – это подталкивать нас в нужном направлении. Если мы остановимся, им придется изменить тактику, а это, быть может, даст леди Сефрении кое-какие намеки относительно их возможностей. В дипломатических кругах такой ход именуется «разумное бездействие».
– Что, если дэльфы попросту решат пересидеть нас? – возразил Улаф. – Осень в горах не самое приятное время. Когда мы покинули пустыню и оказались в предгорьях, было еще не так уж плохо, но сейчас, высоко в горах, мешкать нам не стоит.
– Не думаю, сэр Улаф, что они станут долго выжидать, – ответил Итайн.
– А почему бы и нет? У них ведь все преимущества.
– Назовем это дипломатическим инстинктом. Когда они являлись нам, я ощутил, что от них исходит некий привкус нетерпения и срочности. Да, они хотят привести нас в Дэльфиус, но им важно также, чтобы это случилось как можно скорее.
– Хотел бы я знать, как это вы до этого додумались, ваше превосходительство, – скептически заметил Келтэн.
– Все дело, сэр Келтэн, в сочетании тысячи разных мелочей – тембр голоса, незначительные изменения в выражении лица, поза, даже ритм дыхания. Дэльфы вовсе не были так уверены в себе, какими хотели казаться, и им нужно, чтобы мы оказались в Дэльфиусе как можно скорее. Пока мы едем, у них нет причины еще раз встречаться с нами, но, думаю, если мы надолго остановимся, они появятся и начнут делать уступки. Я уже много раз видел, как такое происходит.
– Долго ли нужно учиться на дипломата, ваше превосходительство? – с задумчивым видом осведомился Телэн.
– Это зависит исключительно от твоих природных дарований, мастер Телэн.
– Я быстро учусь. Похоже, дипломатия – весьма занятное ремесло.
– Это лучшая игра в мире, – улыбнулся Итайн. – Никакая другая в подметки ей не годится.
– Ты опять задумал переменить профессию, Телэн? – спросил Халэд.
– Из меня никогда не получится рыцарь – разве что Спархок велит Беллиому увеличить меня раза в четыре.
– Кажется, за последний год это уже третье занятие, которое пришлось тебе по вкусу? – спросил Спархок. – Разве ты уже отказался от мысли стать императором воров или арихипрелатом карманников?
– Мне ни к чему спешить с окончательным решением, Спархок. Я пока еще молод. – Телэн задумался. – А что, ваше превосходительство, ведь дипломата нельзя арестовать, верно? Я имею в виду – полиция и пальцем не может его тронуть, что бы он ни натворил.
– Такова освященная веками традиция, мастер Телэн. Если я брошу в темницу твоих дипломатов, ты немедленно сделаешь то же самое с моими, не так ли? Это ставит дипломата более или менее выше закона.
– Ну вот, – Телэн расплылся в блаженной ухмылке, – есть над чем подумать, правда?
***
– Мне нравятся пещеры, – пожал плечами Улаф.
– Ты уверен, что среди твоих предков не было троллей? – осведомился Келтэн.
– Даже троллю или огру когда-нибудь может прийти в голову хорошая идея. Пещера укроет от непогоды, и в ней никто не подберется к тебе со спины. Эта пещера вполне нам подходит, и к тому же в ней уже кто-то жил. Он потратил много времени на то, чтобы оградить камнями этот родник, так что воды у нас будет вдоволь.
– А что, если этот человек вернется и потребует, чтобы мы убирались из его пещеры?
– Это вряд ли, Келтэн. – Рослый талесиец поднял искусно высеченный из кремня наконечник копья. – Он оставил в пещере вот это. Я бы сказал, что он слишком уж почтенного возраста, чтобы причинить нам беспокойство, – ему лет этак тысяч пятнадцать, а то и все двадцать. – Улаф осторожно потрогал пальцем зазубренный край наконечника. – Он неплохо поработал. И еще разрисовал стену в пещере изображениями животных.
Келтэна передернуло.
– По-моему, это все равно, что поселиться в могиле.
– Не совсем. Время едино, Келтэн, и прошлое всегда рядом с нами. Пещера хорошо послужила малому, который смастерил вот этот наконечник, и качество его работы склоняет меня поверить его опыту. Здесь есть все, что нам нужно: укрытие, вода, много дров для костра совсем недалеко, а в сотне ярдов к югу отсюда холмистый лужок, на котором смогут пастись кони.
– И что же мы будем есть? Через пару недель, когда нашей припасы иссякнут, нам придется варить суп из камней.
– Здесь есть дичь, сэр Келтэн, – вставил Халэд. – Я сам видел у реки оленя, а выше по склону стадо диких коз.
– Коз?! – Келтэн скривился.
– Но это же лучше, чем похлебка из камней, верно?
– Сэр Улаф прав, господа, – сказал Бевьер. – Эта пещера – отличная оборонительная позиция. Насколько мы знаем, дэльфам нужно подобраться к нам вплотную, чтобы причинить нам вред. Бруствер и полоса заостренных кольев на этом крутом приречном склоне удержат их на расстоянии. Если посол Итайн прав и дэльфов действительно поджимает время, наши укрепления помогут им поскорее усесться за стол переговоров.
– Ну так за дело, – сказал Вэнион, – и не будем мешкать. Дэльфы, судя по всему, обычно появляются ночью, так что нам еще до заката было бы недурно возвести кое-какие укрепления.
***
Тучи, которые всю неделю заволакивали небо свинцовой непроницаемой завесой, наутро рассеялись, и осеннее солнце, игравшее на трепещущих листьях осиновой рощицы по ту сторону ущелья, наполняло день золотистым мерцающим светом. Все вокруг казалось неестественно четким и ясным. Валуны в речном ложе сверкали белизной, и бурная вода, пронизанная солнцем, отливала темной зеленью. Птичье пение и верещанье шустрых белок заполняли ущелье.
Рыцари продолжали трудиться над укреплениями, возводя прочную, высотой по грудь человеку, стену из валунов по краю полукруглого уступа над входом в пещеру и устанавливая частокол из заостренных кольев на крутом склоне, который спускался к самой реке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Знаешь, дорогуша, а вроде как все сходится, – сказал Кааладор Миртаи. – Где же еще быть этой двери, как не в кабинете Теовина? Бумаги-то важные, и вряд ли он захочет, чтобы до них мог добраться кто угодно. Если б мы дали себе труд немножко подумать, мы сберегли бы немало времени.
– Мы и так не истратили его совсем уж зря, – улыбнулась Миртаи. – Я научилась ремеслу взломщика, и мне выпал случай понежиться в ваших теплых чувствах. Вы оба доставили мне столько счастья, что я и сказать не в силах. Но знаете ли, дверь кабинета наверняка заперта.
– Проще простого, дорогуша, – ухмыльнулся Кааладор, показывая ей тонкий, как игла, инструмент с крючком на конце.
– Начнем, пожалуй, – сказал Стрейджен. – Уже полночь, и, быть может, весь остаток ночи уйдет у нас на то, чтобы отыскать дверь в эту потайную комнату.
***
– Ты шутишь! – сдавленно хихикнула Элана.
– Шоб у меня язык отсох, ежели вру, ваш-ш-величество! – Кааладор помолчал и прибавил:
– Ужасно, не правда ли?
– Что-то я ничего не понял, – сознался Сарабиан.
– Это стереотип, ваше величество, – пояснил Стрейджен, – и он распространен в литературе, весьма популярной в Эозии.
– Неужели ты и вправду хочешь польстить этому мусору, называя его литературой? – пробормотала баронесса Мелидира.
– Она утоляет нужды умственно отсталых, баронесса, – пожал он плечами. – Как бы то ни было, ваше величество, подобная литература состоит по большей части из историй о привидениях. Там непременно присутствует замок с призраками, а также потайными комнатами и ходами, причем вход в такую комнату, как правило, замаскирован книжным шкафом. Это старая и всем наскучившая подробность – до такой степени наскучившая, что я о ней и не подумал. В жизни не поверил бы, что кто-то способен действовать так банально. – Он рассмеялся. – Интересно, Теовин сам все это придумал или стащил из книги? Если стащил, то у него чудовищный литературный вкус.
– Неужели в Эозии книги настолько доступны? – спросил Оскайн. – У нас они на редкость дороги.
– Это одно из следствий того, ваше превосходительство, что в минувшем веке наша Святая Матерь стремилась ко всеобщей грамотности, – пояснила Элана. – Церковь желала, чтобы верующие могли сами читать ее послания, а потому приходские священники приложили немало усилий, чтобы обучить грамоте всю свою паству.
– Но послания Церкви читаются быстро, – прибавил Стрейджен, – и толпе грамотных людей не к чему приложить свою грамотность. Правда, этому литературному взрыву способствовало изобретение бумаги. На переписывание книги тратится не так уж мало времени и средств – дорог именно пергамент. Когда появилась бумага, книги стали дешевле. В крупных городах есть конторы, в которых трудятся целые полки переписчиков, производя книги тоннами. Это весьма выгодное занятие. В книгах нет ни рисунков, ни буквиц, написаны они не слишком аккуратно, но их можно читать – и они дешевы. Не у всех, кто владеет грамотой, отменный вкус, а потому множество отвратительной писанины выходит из-под пера людей с полным отсутствием таланта. Они пишут приключенческие романы, истории о привидениях, героические сказки и мерзкие книжонки, которые ни один человек не выставит напоказ в своем книжном шкафу. Церковь поощряет жития святых и скучнейшие религиозные вирши. Их, конечно, тоже пишут, но подобных книг никто не читает. Зато в моде истории о привидениях – особенно в Талесии. Думаю, это как-то связано с нашим национальным характером. – Он поглядел на Элану. – Боюсь только, ваше величество, что добывать информацию из потаенной норки Теовина будет долго и утомительно. Там горы документов, а я не могу каждую ночь водить по крыше толпы народа, чтобы рыться в бумагах. Миртаи, Кааладору и мне придется самим читать все от корки до корки.
– Не думаю, милорд Стрейджен, – улыбнулась Элана светловолосому вору. – Я полностью доверяю твоей бесчестности, мальчик мой, а потому знала, что рано или поздно вы отыщете то, за чем мы охотимся. Я долго ломала голову над проблемой, которую ты сейчас упомянул, а потом вспомнила о том, что как-то рассказывал мне Спархок. Он с помощью заклинания поместил облик Крегера в таз с водой, чтобы Телэн смог нарисовать его портрет. Я поговорила с одним из наших пандионцев – его имя сэр Альвор. Он рассказал, что, поскольку Сефрения не желает читать по-эленийски, она и Спархок придумали способ обойти это препятствие. Она может взглянуть на страницу – а потом воспроизвести ее в зеркале или в тазу с водой спустя несколько часов или даже несколько дней. Сэр Альвор знает это заклинание. Он молод, гибок и без труда проберется с вами по крыше. Возьмите его с собой, когда отправитесь в здание министерства, и запустите его в потайной чулан Теовина. Думаю, он вынесет оттуда весь архив за одну ночь.
– А это и вправду сработает, ваше величество? – с некоторым сомнением осведомился Кааладор.
– О да, и еще как! Я сама дала Альвору книгу, которую он прежде в глаза не видел. Он несколько минут листал ее, а затем воспроизвел вот в этом зеркале – всю, до последней страницы. Я сверила изображение в зеркале с оригиналом, и оно оказалось абсолютно точным – даже жирные пятна были те же.
– Стал-быть, энти пандионские ребята тоже на кой-что сгодятся, – признался Кааладор.
– Знаешь ли, – улыбнулась Элана, – я и сама это заметила: один пандионец оказался мне особенно полезен.
ГЛАВА 13
– У нас нет выбора, любовь моя, – говорил Вэнион Сефрении. – Мы пытались даже повернуть и ехать назад – и все равно едем в том же направлении. Нам придется обратиться к Беллиому. – Он взглянул на лежавшее перед ними ущелье. Горная река неслась по камням бурлящим белопенным потоком, все глубже прогрызая себе ложе в скале. Склоны ущелья густо поросли вечнозеленым кустарником, который насквозь промок в туманной взвеси брызг водопада.
– Нет, Вэнион, – упрямо повторила Сефрения. – Если мы так поступим, тотчас попадем в западню. Дэльфам нужен Беллиом, и едва Спархок возьмет его в руки, они нападут на нас, чтобы убить его и отнять Беллиом.
– Они об этом горько пожалеют, – сказал Спархок.
– Может быть да, – сказала она, – а может быть и нет. Мы не знаем, на что они способны. Пока я не пойму, как они сбивают нас с пути, я не могу даже представить себе, что еще окажется им под силу. Все слишком неопределенно, чтобы мы могли рисковать.
– Кажется, именно такое положение и зовется безвыходным? – заметил Халэд. – Мы едем на север, как бы мы ни пытались изменить направление, и не знаем, что предпримут дэльфы, если Спархок попробует с помощью Беллиома перенести нас из этих гор. Почему бы нам тогда просто не остановиться?
– Потому что мы должны вернуться в Материон, – ответил Спархок.
– Но ведь мы едем не в Материон, мой лорд. Каждый наш шаг приближает нас к Дэльфиусу. Мы уже Два дня вертимся вокруг этих гор – и все равно едем на север. Если все дороги ведут туда, куда мы не хотим попасть, с какой стати вообще куда-то ехать? Почему бы не найти удобное место для лагеря и не задержаться там? Пускай они придут к нам, а не наоборот.
– Это дельная мысль, лорд Вэнион, – поддержал его Итайн. – Пока мы едем, все, что остается делать дэльфам, – это подталкивать нас в нужном направлении. Если мы остановимся, им придется изменить тактику, а это, быть может, даст леди Сефрении кое-какие намеки относительно их возможностей. В дипломатических кругах такой ход именуется «разумное бездействие».
– Что, если дэльфы попросту решат пересидеть нас? – возразил Улаф. – Осень в горах не самое приятное время. Когда мы покинули пустыню и оказались в предгорьях, было еще не так уж плохо, но сейчас, высоко в горах, мешкать нам не стоит.
– Не думаю, сэр Улаф, что они станут долго выжидать, – ответил Итайн.
– А почему бы и нет? У них ведь все преимущества.
– Назовем это дипломатическим инстинктом. Когда они являлись нам, я ощутил, что от них исходит некий привкус нетерпения и срочности. Да, они хотят привести нас в Дэльфиус, но им важно также, чтобы это случилось как можно скорее.
– Хотел бы я знать, как это вы до этого додумались, ваше превосходительство, – скептически заметил Келтэн.
– Все дело, сэр Келтэн, в сочетании тысячи разных мелочей – тембр голоса, незначительные изменения в выражении лица, поза, даже ритм дыхания. Дэльфы вовсе не были так уверены в себе, какими хотели казаться, и им нужно, чтобы мы оказались в Дэльфиусе как можно скорее. Пока мы едем, у них нет причины еще раз встречаться с нами, но, думаю, если мы надолго остановимся, они появятся и начнут делать уступки. Я уже много раз видел, как такое происходит.
– Долго ли нужно учиться на дипломата, ваше превосходительство? – с задумчивым видом осведомился Телэн.
– Это зависит исключительно от твоих природных дарований, мастер Телэн.
– Я быстро учусь. Похоже, дипломатия – весьма занятное ремесло.
– Это лучшая игра в мире, – улыбнулся Итайн. – Никакая другая в подметки ей не годится.
– Ты опять задумал переменить профессию, Телэн? – спросил Халэд.
– Из меня никогда не получится рыцарь – разве что Спархок велит Беллиому увеличить меня раза в четыре.
– Кажется, за последний год это уже третье занятие, которое пришлось тебе по вкусу? – спросил Спархок. – Разве ты уже отказался от мысли стать императором воров или арихипрелатом карманников?
– Мне ни к чему спешить с окончательным решением, Спархок. Я пока еще молод. – Телэн задумался. – А что, ваше превосходительство, ведь дипломата нельзя арестовать, верно? Я имею в виду – полиция и пальцем не может его тронуть, что бы он ни натворил.
– Такова освященная веками традиция, мастер Телэн. Если я брошу в темницу твоих дипломатов, ты немедленно сделаешь то же самое с моими, не так ли? Это ставит дипломата более или менее выше закона.
– Ну вот, – Телэн расплылся в блаженной ухмылке, – есть над чем подумать, правда?
***
– Мне нравятся пещеры, – пожал плечами Улаф.
– Ты уверен, что среди твоих предков не было троллей? – осведомился Келтэн.
– Даже троллю или огру когда-нибудь может прийти в голову хорошая идея. Пещера укроет от непогоды, и в ней никто не подберется к тебе со спины. Эта пещера вполне нам подходит, и к тому же в ней уже кто-то жил. Он потратил много времени на то, чтобы оградить камнями этот родник, так что воды у нас будет вдоволь.
– А что, если этот человек вернется и потребует, чтобы мы убирались из его пещеры?
– Это вряд ли, Келтэн. – Рослый талесиец поднял искусно высеченный из кремня наконечник копья. – Он оставил в пещере вот это. Я бы сказал, что он слишком уж почтенного возраста, чтобы причинить нам беспокойство, – ему лет этак тысяч пятнадцать, а то и все двадцать. – Улаф осторожно потрогал пальцем зазубренный край наконечника. – Он неплохо поработал. И еще разрисовал стену в пещере изображениями животных.
Келтэна передернуло.
– По-моему, это все равно, что поселиться в могиле.
– Не совсем. Время едино, Келтэн, и прошлое всегда рядом с нами. Пещера хорошо послужила малому, который смастерил вот этот наконечник, и качество его работы склоняет меня поверить его опыту. Здесь есть все, что нам нужно: укрытие, вода, много дров для костра совсем недалеко, а в сотне ярдов к югу отсюда холмистый лужок, на котором смогут пастись кони.
– И что же мы будем есть? Через пару недель, когда нашей припасы иссякнут, нам придется варить суп из камней.
– Здесь есть дичь, сэр Келтэн, – вставил Халэд. – Я сам видел у реки оленя, а выше по склону стадо диких коз.
– Коз?! – Келтэн скривился.
– Но это же лучше, чем похлебка из камней, верно?
– Сэр Улаф прав, господа, – сказал Бевьер. – Эта пещера – отличная оборонительная позиция. Насколько мы знаем, дэльфам нужно подобраться к нам вплотную, чтобы причинить нам вред. Бруствер и полоса заостренных кольев на этом крутом приречном склоне удержат их на расстоянии. Если посол Итайн прав и дэльфов действительно поджимает время, наши укрепления помогут им поскорее усесться за стол переговоров.
– Ну так за дело, – сказал Вэнион, – и не будем мешкать. Дэльфы, судя по всему, обычно появляются ночью, так что нам еще до заката было бы недурно возвести кое-какие укрепления.
***
Тучи, которые всю неделю заволакивали небо свинцовой непроницаемой завесой, наутро рассеялись, и осеннее солнце, игравшее на трепещущих листьях осиновой рощицы по ту сторону ущелья, наполняло день золотистым мерцающим светом. Все вокруг казалось неестественно четким и ясным. Валуны в речном ложе сверкали белизной, и бурная вода, пронизанная солнцем, отливала темной зеленью. Птичье пение и верещанье шустрых белок заполняли ущелье.
Рыцари продолжали трудиться над укреплениями, возводя прочную, высотой по грудь человеку, стену из валунов по краю полукруглого уступа над входом в пещеру и устанавливая частокол из заостренных кольев на крутом склоне, который спускался к самой реке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76