Баллас вынул кинжал, отрезал потребное количество мяса, а остальное выкинул в пропасть.
Оглушающий удар грома словно бы расколол небеса. Начался дождь. Сперва он лишь моросил, покрывая серые камни темными пятнышками, но вскоре усилился и забарабанил по земле. Прошло несколько минут – и дождь обернулся градом. Белые льдистые шарики посыпались на землю. Они били Балласа по лицу, закатывались под капюшон. Небо осветилось молнией.
Вернулся Лэйк.
– Буря, – сказал он, прислушиваясь к стуку градин по импровизированной крыше. – Предвестник зимы.
Снова мелькнула молния. Ударил гром.
– Зима догнала нас, – пробормотал Лэйк. – Вот теперь начнется настоящая борьба за выживание…
Глава девятнадцатая
Пилигримы изгнали Асвириуса, но лективин не пожелал уйти. И великая битва сотрясла святую гору, и почернели небеса, и вздыбились воды, и возгорелось пламя. С самых времен Сотворения мир людей не знал такой магии…
– Кровь Пилигримов! – сказал Баллас, проснувшись. Его трясло. Глаза щипало, словно в них насыпали песку. В горле стоял привкус желчи. Баллас чувствовал невероятную слабость. Ему было холодно. Сегодня снова снился камень. И снова смысл сна ускользнул. Как обычно – однако на сей раз пробуждение было неприятным…
Лихорадка, подумал он, растирая лицо. Рука была холодна как лед. Выругавшись, Баллас сел и оглядел лагерь. Эреш уже проснулась и ела кусок козьего мяса – остаток вчерашнего ужина. Лэйка в поле зрения не было.
– Где Лэйк? – хрипловато спросил Баллас.
– Ты выглядишь больным.
– Где долбаный Лэйк? – рявкнул Баллас.
– Снаружи, – отозвалась Эреш. – Все… все изменилось.
– О чем ты?
– Выгляни.
Поднявшись, Баллас вышел наружу. Ночью, после бури, прошел дождь. Потом подморозило, и теперь вся земля была покрыта льдом. В ста ярдах поодаль синевато поблескивал застывший водопад. Порыв ледяного ветра пронзил Балласа до костей. Он застонал от холода и слабости, затем взял себя в руки.
– Красиво, не правда ли? – сказал Лэйк.
– Я подыхаю.
– Помню, как впервые увидел эти склоны зимой. В памяти своей я вижу их и сейчас. Во всей природе нет ничего столь же прекрасного, столь же величественного. Неужели зрелище ничуть не трогает тебя, Баллас? Не заставляет радоваться жизни?
– Радоваться? Ты совсем сбрендил, Лэйк. Это лед убьет нас. Все выступы им покрыты. Мы сорвемся.
– Не должны, – беспечно сказал Лэйк. – Я принял меры.
В лагере Лэйк вынул из мешка четыре плоских металлических овала. Они были снабжены кожаными ремешками и с одной стороны усажены шипами.
– Держи, – сказал Лэйк, протягивая Балласу пару. – Их привязывают к подошвам сапог. Они помогут тебе не поскользнуться. Чудесное изобретение. Так гораздо удобнее, чем вбивать гвозди в подметки. – Лэйк покосился на девушку. – Прости меня, Эреш, я не мог знать, что ты к нам присоединишься. К тому же любая из этих пар будет тебе велика. Но не все потеряно. Привяжись к кому-нибудь из нас. Если поскользнешься – не упадешь. По крайней мере далеко не улетишь. – Он протянул веревку.
Девушка взяла ее и помедлила.
– Давай, – сказал Лэйк. – Я или Баллас?
Эреш перевела взгляд с одного мужчины на другого.
– Ты, – сказала она Лэйку.
– Баллас гораздо сильнее меня, – заметил тот. – И тяжелее. Если ты упадешь, он наверняка сумеет тебя удержать.
– Я не хочу отдавать свою жизнь в руки человека, которому не доверяю. И не стану – до тех пор, пока это в моей власти.
– Ясно. Далее, – продолжал Лэйк. – В горах стало гораздо холоднее. Твой плащ не по сезону, Эреш. Мы с Балласом можем отдать тебе часть наших теплых вещей. Иначе ты замерзнешь.
– Я плохо себя чувствую, – сказал Баллас. – Я болен.
– Лэйк, – сказала Эреш, взяв его за локоть, – мне будет неплохо и в своей одежде. Холод только взбодрит меня.
– Чушь! Вот возьми мою куртку. – Лэйк принялся расшнуровывать ворот.
– Подожди, – сердито сказал Баллас. – Возьми мою. Давай. – Он сорвал свои меха и швырнул Эреш. – Надевай. И верхние штаны. – Он распутал завязки. – Бери!
Эреш неуверенно посмотрела на Лэйка.
– Нет необходимости снимать с себя все, – сказал тот Балласу. – Если ты…
– Ты забыл, кто ты, Лэйк? Старик. Это ты можешь замерзнуть, коли не позаботишься о себе. А если ты замерзнешь – что тогда станется с нами всеми? Ха! – Баллас швырнул штаны в Эреш. – Носи. Я прекрасно обойдусь. Виски – вот что меня согреет. – Выхватив бутылку из мешка Лэйка, Баллас вышел наружу. Дул леденящий ветер, но Баллас едва чувствовал холод. Ярость грела его. Он вытащил пробку и сделал большой глоток. Стало немного теплее.
Теперь путники продвигались гораздо медленнее. По ровным участкам они шли обычным шагом, но выступы, нависавшие над пропастями и расщелинами, требовали предельной осторожности. Шипы крошили лед, помогая идти, но и они были несовершенны. Иногда Баллас оскальзывался. Иногда, воткнув шипы в лед, терял равновесие. Даже Лэйку приходилось нелегко. Но в этом Баллас винил Эреш – и только ее. В своей обуви девушка почти не могла нормально передвигаться. Наконец Лэйк сказал:
– В этом нет смысла. Никакого. Каждый шаг может привести тебя к смерти.
Он предложил другой способ: Эреш следовало опуститься на четвереньки и двигаться ползком. В одну руку она возьмет кинжал и будет втыкать его в лед при каждом следующем «шаге». Балласу предложение показалось абсурдом, однако оно сработало. Так они продвигались быстрее. Баллас испытывал мрачное удовольствие, наблюдая, как Эреш ползет на карачках. Так она и должна была двигаться. Точно животное.
Однажды после полудня, на узком выступе, Эреш соскользнула. Колени поехали по льду, девушка повалилась набок и заскользила к краю. Баллас ринулся вперед. Он успел ухватить Эреш за руку и спасти от падения. Она подняла голову, их взгляды встретились. Девушка могла бы поблагодарить его, но она просто отвернулась и продолжала путь. Баллас знал, что Эреш поняла его. Она была в связке с Лэйком. Баллас спас жизнь не ей, а старому путешественнику.
Или, если быть точным, себе самому.
Когда приблизился вечер, путники остановились у скальной стены, покрытой бесчисленными уступами. Ее высоту невозможно было определить: стена возносилась высоко вверх, скрываясь из поля зрения.
– Нам придется лезть, так? – спросил Баллас.
– Последнее серьезное препятствие на пути к вершине, – отозвался Лэйк, ощупывая стену.
– Мы почти у цели? Старик кивнул.
– Конечно, это не последний барьер, который придется пересечь тебе, если хочешь добраться до Белтиррана. Потому что та стена – этой не чета.
– Прекрати! – резко сказал Баллас.
– Тебя это беспокоит?
– Мне это наскучило.
– Как может наскучить то, что угрожает жизни? Препятствия, как враги, должны пробуждать интерес. – Лэйк нахмурился. – Плохой знак, если они тебе и вправду наскучили.
– Да ну?
– Плохо, что препятствие тебя не интересует. Либо ты не принимаешь его всерьез – что в данном случае большая ошибка, либо… ты просто не веришь, что сумеешь его преодолеть. Наскучило, потому что нет смысла думать о нем, потому что сколько ни размышляй – не поможет. Значит, ты веришь, что стена непреодолима. Если человек уверен, что не может ничего поделать с преградой, он утрачивает интерес…
Баллас что-то пробурчал себе под нос. Лэйк еще раз ощупал стену.
– Идемте, – сказал он. – Надо лезть.
– Было бы разумнее, – сказал Баллас, глядя на темнеющее небо, – разбить здесь лагерь. Завтра со свежими силами начнем восхождение.
– Ты воображаешь, что одного дня на это хватит?
– А нет?
– Выше есть места, где можно будет соорудить неплохой лагерь, – сказал Лэйк. – У нас остались дрова?
Дров не осталось. Баллас обломал ветки с нескольких рябин. Потом убил и выпотрошил еще одного козла.
– Все готово? – спросил Лэйк, когда Баллас вернулся.
– Да.
– Тогда вперед.
Три дня они карабкались по скальной стене, пробираясь по выступам и утесам. Сперва Балласа поразил ее размер – казалось, она никогда не кончится и – рано или поздно – доведет их до самого неба. Потом он начал уставать. Скала раздражала Балласа: везде она выглядела одинаково; лезть по ней было что плыть по морским волнам в безветренную погоду. Днем путники карабкались вверх, ночью разбивали лагерь. Монотонность пейзажа и медленное восхождение заставили Балласа потерять терпение. Временами казалось, что Лэйк сыграл с ним злую шутку: повел в путешествие, не имеющее конца.
Утром третьего дня, очнувшись от очередного сна о камне, Баллас вдруг взглянул на скальную стену другими глазами. Она оказалась ему странной и нереальной, отделенной от остального мира. Местом, где действуют иные законы и правила. То был мир уединения и тишины. Огни Друина остались далеко позади, и вокруг не было ничего, кроме бесконечных гор и скальных стен. Мир серого камня и сверкающего льда. Холод ломил кости, ветры грозили содрать кожу с лица. Баллас ослабел от мороза и злобно посматривал на Эреш, одетую в теплые меха.
В полдень на небе начали собираться облака. Сперва их было немного – каждое чернильно-черное и тяжелое. Потом ветер нагнал новые тучи, и небо стало скоплением пульсирующей черноты. Ветер утих. Начал падать снег; белые хлопья плыли в воздухе, мягко приземляясь на выступы скалы, оседали на плечах и волосах. Казалось, они заполнили весь мир… Снова задул ветер, заставив снежинки пуститься в пляс. Потом неожиданно сильный и яростный порыв вынудил путников приникнуть к стене. Баллас выругался. Лэйк пошатнулся и едва не упал, лишь чудом сохранив равновесие.
Начался буран. Все стало белым – уступ, воздух, скальная стена, горы. Баллас не видел ничего дальше собственной руки. Где-то рядом с ним Лэйк крикнул:
– Сотня шагов – и мы будем в безопасности!
Следуя за Лэйком, Баллас нырнул в пещеру. Сразу же стало тихо. На полулежала небольшая горка темных углей, рядом с ней – кучка звериных костей. Баллас встревожено покосился на них. Что это? Не лагерь ли лективина? Может быть, Ню’ктерин каким-то образом перегнал их? И сейчас – где-то впереди. Притаился. Ждет…
Потом Баллас заметил кусок бесцветного истлевшего меха. Зверь был убит и освежеван многие годы назад. Опустившись на колени, Лэйк тронул угли.
– Я знаю эту пещеру, – сказал он, улыбаясь. – Здесь где-то должны быть остатки моей последней трапезы перед вершиной. Горная лиса. Она жила в пещере, но была стара и слишком медлительна, слишком слаба, чтобы драться. Я убил ее и отлично поел.
– Последний обед? – переспросил Баллас. – Так мы уже почти у цели?
– Завтра будем на месте, если погода позволит.
– Как ты думаешь: когда прекратится пурга?
– Весной, – отозвался Лэйк. Баллас хмыкнул.
– До того будут лишь временные затишья, – продолжал путешественник. – Нам придется с этим смириться. А теперь разведи-ка костер. Я продрог до костей.
Баллас повиновался. Пока Эреш готовила козье мясо, Баллас снял куртку и штаны и пододвинул поближе к огню для просушки. Мягкое, дымное тепло наполнило пещеру. Они поели в молчании. Чтобы облегчить боль в ребрах, Эреш выпила немного виски. Потом она отошла к дальней стене пещеры и улеглась спать. Баллас и Лэйк остались сидеть у огня. Снаружи свирепствовала буря. Снежные хлопья словно огромные белые мухи роились за входом.
– Сколько там осталось виски? – спросил Лэйк. Баллас посмотрел бутылку на свет.
– Полна на три четверти.
– Можем допить. Завтра в этот час мы уже будем в Белтирране и станем пить местные вина.
– Ты же в это не веришь. Лэйк покачал головой.
– Нет, не верю.
Он сделал большой глоток. Баллас пристально наблюдал за ним. На лице Лэйка появилось довольное – почти счастливое – выражение. В последние дни он часто бывал рассеян и задумчив, словно мысли старика были посвящены не подъему, а чему-то совсем другому. Гораздо менее вещественному…
– О чем задумался, Баллас? – спросил Лэйк.
– Как ты узнал, что я задумался?
– Ты молчишь, не шевелишься. А еще – не замечаешь, что я протянул тебе бутылку. – Лэйк держал бутылку возле Балласа, а тот и впрямь ее не видел. – Тебя что-то тревожит, – заметил Лэйк, когда Баллас взял бутылку из его рук.
– Я в самых высоких горах Друина, почти у самой вершины. Кругом пурга. Конечно же, я тревожусь…
– Дело в ином, – сказал Лэйк.
Баллас немного помолчал.
– Почему ты мне помогаешь? Некоторое время назад я полагал что тебе просто хотелось приключений… или чего-то такого. Но теперь я уже так не думаю. Это не похоже на веселую прогулку. Ты мог здесь погибнуть. Ты знал, что будет опасно, предвидел пургу…
Лэйк протянул руки к огню.
– Я был не до конца честен с тобой, Баллас. Я сказал, что решил помочь тебе, потому что хотел еще раз побывать в горах и мне нужен был спутник. Человек, который поможет, если мне станет трудно. Я сказал, что никто не желал лезть в горы…
– Верно, – пробормотал Баллас.
– Ну так вот: я солгал. Есть множество глупых людей, жадных людей, которые бы согласились мне помочь. Но… я боялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Оглушающий удар грома словно бы расколол небеса. Начался дождь. Сперва он лишь моросил, покрывая серые камни темными пятнышками, но вскоре усилился и забарабанил по земле. Прошло несколько минут – и дождь обернулся градом. Белые льдистые шарики посыпались на землю. Они били Балласа по лицу, закатывались под капюшон. Небо осветилось молнией.
Вернулся Лэйк.
– Буря, – сказал он, прислушиваясь к стуку градин по импровизированной крыше. – Предвестник зимы.
Снова мелькнула молния. Ударил гром.
– Зима догнала нас, – пробормотал Лэйк. – Вот теперь начнется настоящая борьба за выживание…
Глава девятнадцатая
Пилигримы изгнали Асвириуса, но лективин не пожелал уйти. И великая битва сотрясла святую гору, и почернели небеса, и вздыбились воды, и возгорелось пламя. С самых времен Сотворения мир людей не знал такой магии…
– Кровь Пилигримов! – сказал Баллас, проснувшись. Его трясло. Глаза щипало, словно в них насыпали песку. В горле стоял привкус желчи. Баллас чувствовал невероятную слабость. Ему было холодно. Сегодня снова снился камень. И снова смысл сна ускользнул. Как обычно – однако на сей раз пробуждение было неприятным…
Лихорадка, подумал он, растирая лицо. Рука была холодна как лед. Выругавшись, Баллас сел и оглядел лагерь. Эреш уже проснулась и ела кусок козьего мяса – остаток вчерашнего ужина. Лэйка в поле зрения не было.
– Где Лэйк? – хрипловато спросил Баллас.
– Ты выглядишь больным.
– Где долбаный Лэйк? – рявкнул Баллас.
– Снаружи, – отозвалась Эреш. – Все… все изменилось.
– О чем ты?
– Выгляни.
Поднявшись, Баллас вышел наружу. Ночью, после бури, прошел дождь. Потом подморозило, и теперь вся земля была покрыта льдом. В ста ярдах поодаль синевато поблескивал застывший водопад. Порыв ледяного ветра пронзил Балласа до костей. Он застонал от холода и слабости, затем взял себя в руки.
– Красиво, не правда ли? – сказал Лэйк.
– Я подыхаю.
– Помню, как впервые увидел эти склоны зимой. В памяти своей я вижу их и сейчас. Во всей природе нет ничего столь же прекрасного, столь же величественного. Неужели зрелище ничуть не трогает тебя, Баллас? Не заставляет радоваться жизни?
– Радоваться? Ты совсем сбрендил, Лэйк. Это лед убьет нас. Все выступы им покрыты. Мы сорвемся.
– Не должны, – беспечно сказал Лэйк. – Я принял меры.
В лагере Лэйк вынул из мешка четыре плоских металлических овала. Они были снабжены кожаными ремешками и с одной стороны усажены шипами.
– Держи, – сказал Лэйк, протягивая Балласу пару. – Их привязывают к подошвам сапог. Они помогут тебе не поскользнуться. Чудесное изобретение. Так гораздо удобнее, чем вбивать гвозди в подметки. – Лэйк покосился на девушку. – Прости меня, Эреш, я не мог знать, что ты к нам присоединишься. К тому же любая из этих пар будет тебе велика. Но не все потеряно. Привяжись к кому-нибудь из нас. Если поскользнешься – не упадешь. По крайней мере далеко не улетишь. – Он протянул веревку.
Девушка взяла ее и помедлила.
– Давай, – сказал Лэйк. – Я или Баллас?
Эреш перевела взгляд с одного мужчины на другого.
– Ты, – сказала она Лэйку.
– Баллас гораздо сильнее меня, – заметил тот. – И тяжелее. Если ты упадешь, он наверняка сумеет тебя удержать.
– Я не хочу отдавать свою жизнь в руки человека, которому не доверяю. И не стану – до тех пор, пока это в моей власти.
– Ясно. Далее, – продолжал Лэйк. – В горах стало гораздо холоднее. Твой плащ не по сезону, Эреш. Мы с Балласом можем отдать тебе часть наших теплых вещей. Иначе ты замерзнешь.
– Я плохо себя чувствую, – сказал Баллас. – Я болен.
– Лэйк, – сказала Эреш, взяв его за локоть, – мне будет неплохо и в своей одежде. Холод только взбодрит меня.
– Чушь! Вот возьми мою куртку. – Лэйк принялся расшнуровывать ворот.
– Подожди, – сердито сказал Баллас. – Возьми мою. Давай. – Он сорвал свои меха и швырнул Эреш. – Надевай. И верхние штаны. – Он распутал завязки. – Бери!
Эреш неуверенно посмотрела на Лэйка.
– Нет необходимости снимать с себя все, – сказал тот Балласу. – Если ты…
– Ты забыл, кто ты, Лэйк? Старик. Это ты можешь замерзнуть, коли не позаботишься о себе. А если ты замерзнешь – что тогда станется с нами всеми? Ха! – Баллас швырнул штаны в Эреш. – Носи. Я прекрасно обойдусь. Виски – вот что меня согреет. – Выхватив бутылку из мешка Лэйка, Баллас вышел наружу. Дул леденящий ветер, но Баллас едва чувствовал холод. Ярость грела его. Он вытащил пробку и сделал большой глоток. Стало немного теплее.
Теперь путники продвигались гораздо медленнее. По ровным участкам они шли обычным шагом, но выступы, нависавшие над пропастями и расщелинами, требовали предельной осторожности. Шипы крошили лед, помогая идти, но и они были несовершенны. Иногда Баллас оскальзывался. Иногда, воткнув шипы в лед, терял равновесие. Даже Лэйку приходилось нелегко. Но в этом Баллас винил Эреш – и только ее. В своей обуви девушка почти не могла нормально передвигаться. Наконец Лэйк сказал:
– В этом нет смысла. Никакого. Каждый шаг может привести тебя к смерти.
Он предложил другой способ: Эреш следовало опуститься на четвереньки и двигаться ползком. В одну руку она возьмет кинжал и будет втыкать его в лед при каждом следующем «шаге». Балласу предложение показалось абсурдом, однако оно сработало. Так они продвигались быстрее. Баллас испытывал мрачное удовольствие, наблюдая, как Эреш ползет на карачках. Так она и должна была двигаться. Точно животное.
Однажды после полудня, на узком выступе, Эреш соскользнула. Колени поехали по льду, девушка повалилась набок и заскользила к краю. Баллас ринулся вперед. Он успел ухватить Эреш за руку и спасти от падения. Она подняла голову, их взгляды встретились. Девушка могла бы поблагодарить его, но она просто отвернулась и продолжала путь. Баллас знал, что Эреш поняла его. Она была в связке с Лэйком. Баллас спас жизнь не ей, а старому путешественнику.
Или, если быть точным, себе самому.
Когда приблизился вечер, путники остановились у скальной стены, покрытой бесчисленными уступами. Ее высоту невозможно было определить: стена возносилась высоко вверх, скрываясь из поля зрения.
– Нам придется лезть, так? – спросил Баллас.
– Последнее серьезное препятствие на пути к вершине, – отозвался Лэйк, ощупывая стену.
– Мы почти у цели? Старик кивнул.
– Конечно, это не последний барьер, который придется пересечь тебе, если хочешь добраться до Белтиррана. Потому что та стена – этой не чета.
– Прекрати! – резко сказал Баллас.
– Тебя это беспокоит?
– Мне это наскучило.
– Как может наскучить то, что угрожает жизни? Препятствия, как враги, должны пробуждать интерес. – Лэйк нахмурился. – Плохой знак, если они тебе и вправду наскучили.
– Да ну?
– Плохо, что препятствие тебя не интересует. Либо ты не принимаешь его всерьез – что в данном случае большая ошибка, либо… ты просто не веришь, что сумеешь его преодолеть. Наскучило, потому что нет смысла думать о нем, потому что сколько ни размышляй – не поможет. Значит, ты веришь, что стена непреодолима. Если человек уверен, что не может ничего поделать с преградой, он утрачивает интерес…
Баллас что-то пробурчал себе под нос. Лэйк еще раз ощупал стену.
– Идемте, – сказал он. – Надо лезть.
– Было бы разумнее, – сказал Баллас, глядя на темнеющее небо, – разбить здесь лагерь. Завтра со свежими силами начнем восхождение.
– Ты воображаешь, что одного дня на это хватит?
– А нет?
– Выше есть места, где можно будет соорудить неплохой лагерь, – сказал Лэйк. – У нас остались дрова?
Дров не осталось. Баллас обломал ветки с нескольких рябин. Потом убил и выпотрошил еще одного козла.
– Все готово? – спросил Лэйк, когда Баллас вернулся.
– Да.
– Тогда вперед.
Три дня они карабкались по скальной стене, пробираясь по выступам и утесам. Сперва Балласа поразил ее размер – казалось, она никогда не кончится и – рано или поздно – доведет их до самого неба. Потом он начал уставать. Скала раздражала Балласа: везде она выглядела одинаково; лезть по ней было что плыть по морским волнам в безветренную погоду. Днем путники карабкались вверх, ночью разбивали лагерь. Монотонность пейзажа и медленное восхождение заставили Балласа потерять терпение. Временами казалось, что Лэйк сыграл с ним злую шутку: повел в путешествие, не имеющее конца.
Утром третьего дня, очнувшись от очередного сна о камне, Баллас вдруг взглянул на скальную стену другими глазами. Она оказалась ему странной и нереальной, отделенной от остального мира. Местом, где действуют иные законы и правила. То был мир уединения и тишины. Огни Друина остались далеко позади, и вокруг не было ничего, кроме бесконечных гор и скальных стен. Мир серого камня и сверкающего льда. Холод ломил кости, ветры грозили содрать кожу с лица. Баллас ослабел от мороза и злобно посматривал на Эреш, одетую в теплые меха.
В полдень на небе начали собираться облака. Сперва их было немного – каждое чернильно-черное и тяжелое. Потом ветер нагнал новые тучи, и небо стало скоплением пульсирующей черноты. Ветер утих. Начал падать снег; белые хлопья плыли в воздухе, мягко приземляясь на выступы скалы, оседали на плечах и волосах. Казалось, они заполнили весь мир… Снова задул ветер, заставив снежинки пуститься в пляс. Потом неожиданно сильный и яростный порыв вынудил путников приникнуть к стене. Баллас выругался. Лэйк пошатнулся и едва не упал, лишь чудом сохранив равновесие.
Начался буран. Все стало белым – уступ, воздух, скальная стена, горы. Баллас не видел ничего дальше собственной руки. Где-то рядом с ним Лэйк крикнул:
– Сотня шагов – и мы будем в безопасности!
Следуя за Лэйком, Баллас нырнул в пещеру. Сразу же стало тихо. На полулежала небольшая горка темных углей, рядом с ней – кучка звериных костей. Баллас встревожено покосился на них. Что это? Не лагерь ли лективина? Может быть, Ню’ктерин каким-то образом перегнал их? И сейчас – где-то впереди. Притаился. Ждет…
Потом Баллас заметил кусок бесцветного истлевшего меха. Зверь был убит и освежеван многие годы назад. Опустившись на колени, Лэйк тронул угли.
– Я знаю эту пещеру, – сказал он, улыбаясь. – Здесь где-то должны быть остатки моей последней трапезы перед вершиной. Горная лиса. Она жила в пещере, но была стара и слишком медлительна, слишком слаба, чтобы драться. Я убил ее и отлично поел.
– Последний обед? – переспросил Баллас. – Так мы уже почти у цели?
– Завтра будем на месте, если погода позволит.
– Как ты думаешь: когда прекратится пурга?
– Весной, – отозвался Лэйк. Баллас хмыкнул.
– До того будут лишь временные затишья, – продолжал путешественник. – Нам придется с этим смириться. А теперь разведи-ка костер. Я продрог до костей.
Баллас повиновался. Пока Эреш готовила козье мясо, Баллас снял куртку и штаны и пододвинул поближе к огню для просушки. Мягкое, дымное тепло наполнило пещеру. Они поели в молчании. Чтобы облегчить боль в ребрах, Эреш выпила немного виски. Потом она отошла к дальней стене пещеры и улеглась спать. Баллас и Лэйк остались сидеть у огня. Снаружи свирепствовала буря. Снежные хлопья словно огромные белые мухи роились за входом.
– Сколько там осталось виски? – спросил Лэйк. Баллас посмотрел бутылку на свет.
– Полна на три четверти.
– Можем допить. Завтра в этот час мы уже будем в Белтирране и станем пить местные вина.
– Ты же в это не веришь. Лэйк покачал головой.
– Нет, не верю.
Он сделал большой глоток. Баллас пристально наблюдал за ним. На лице Лэйка появилось довольное – почти счастливое – выражение. В последние дни он часто бывал рассеян и задумчив, словно мысли старика были посвящены не подъему, а чему-то совсем другому. Гораздо менее вещественному…
– О чем задумался, Баллас? – спросил Лэйк.
– Как ты узнал, что я задумался?
– Ты молчишь, не шевелишься. А еще – не замечаешь, что я протянул тебе бутылку. – Лэйк держал бутылку возле Балласа, а тот и впрямь ее не видел. – Тебя что-то тревожит, – заметил Лэйк, когда Баллас взял бутылку из его рук.
– Я в самых высоких горах Друина, почти у самой вершины. Кругом пурга. Конечно же, я тревожусь…
– Дело в ином, – сказал Лэйк.
Баллас немного помолчал.
– Почему ты мне помогаешь? Некоторое время назад я полагал что тебе просто хотелось приключений… или чего-то такого. Но теперь я уже так не думаю. Это не похоже на веселую прогулку. Ты мог здесь погибнуть. Ты знал, что будет опасно, предвидел пургу…
Лэйк протянул руки к огню.
– Я был не до конца честен с тобой, Баллас. Я сказал, что решил помочь тебе, потому что хотел еще раз побывать в горах и мне нужен был спутник. Человек, который поможет, если мне станет трудно. Я сказал, что никто не желал лезть в горы…
– Верно, – пробормотал Баллас.
– Ну так вот: я солгал. Есть множество глупых людей, жадных людей, которые бы согласились мне помочь. Но… я боялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59