Его облекали длинные одежды из светлой тонкой материи – видимо, шелка. Фигура стояла спиной к зрителю, потом она начала поворачиваться – и Баллас замер от изумления. Обитатель бледного мира, созданного серебристо-синим лучом, человеком не был…
Лективин!.. Бледная Раса исчезла много столетий назад. Ее уничтожили во время Красной войны. Ныне лективины существовали лишь в учебниках истории, памяти людей и церковных церемониях. И все же Баллас созерцал жителя острова Лективе. Лицо с резкими чертами – застывшее и неподвижное, точно высеченное из камня. Большие продолговатые глаза, тонкая щель рта. Острые скулы, туго обтянутые кожей. Носа почти нет – только небольшая выпуклость над двумя дырками. В облике лективина было что-то от насекомого. Он напоминал Балласу богомола.
А меж тем лективины отнюдь не являлись насекомыми. Они были разумными существами, возможно, даже более интеллектуальными, чем люди. И грозными, искусными бойцами. Во время Красной войны они доказали это в полной мере.
Баллас оторопело разглядывал картинку. Лективин обернулся. Баллас нервно облизал губы.
– Странно, – пробормотал он. – Как это сделано? Магия? Или какой-то трюк с линзами?
Не важно. Живая картинка – скульптура из лунного света – поднимала цену диска до невиданных высот. Карранд Блэк предложил пять золотых? Ха! Теперь Баллас был уверен, что речь идет о сумме в тридцать, сорок… пятьдесят монет. И наверняка в Соритерате найдется богач, который согласится заплатить.
– Ты больше не назовешь это безделицей, Блэк, – пробормотал Баллас. – Но поздно: ты упустил свой шанс. Ты обидел меня. И я отыщу другого покупателя.
Тонкие губы лективина шевельнулись. Он что-то говорил. Звуков картинка не издавала, а жаль. Если бы слова были слышны, диск стоил бы на десяток золотых больше.
Лективин сделал странный жест. Вытянув руку ладонью вперед, он коснулся воздуха перед грудью. И еще раз – немного ниже. Потом – слева и справа, словно рисуя в воздухе невидимый крест. Вот бледная ладонь коснулась центра воображаемого креста, и лективин опустил руки. Баллас наблюдал, не отводя глаз. Он увидел, как лективин нагнулся, взял с земли рулон материи и развернул его. Ткань была серебристой, блестящей. По ней, вышитая темной нитью, тянулась цепочка странных знаков. Баллас пригляделся, но прочитать не сумел. Очевидно, то был язык лективинов.
Тем не менее письмена неудержимо притягивали взгляд. Баллас рассматривал их, не в силах оторваться. У него заболела голова, виски налились неприятной тяжестью. Сперва Баллас не обратил на это внимания, однако боль нарастала. Очевидно, виноват был слишком яркий, непривычный свет. Баллас попытался опустить диск, вынуть его из лунного луча, чтобы картинка исчезла, – и тут с ужасом осознал, что не может пошевелиться.
Руки отказывались повиноваться. Баллас дернулся, пытаясь вырваться из невидимых пут, но мышцы застыли, словно обратившись в камень. Взгляд его по-прежнему был прикован к символам.
Картинка становилась все ярче. Серебристо-синее сияние разгоралось, стало больно глазам, а Баллас не мог зажмуриться. Казалось, свет проникает до самого мозга, обжигая его едкой кислотой. Боль волнами разбегалась по всему телу, каждый нерв словно горел огнем. Баллас пытался кричать, пытался позвать на помощь… Челюсть не двигалась. Он сумел издать лишь слабый стон.
Свет становился все ярче, ярче. Баллас отвел взгляд. Лективин безучастно смотрел на него…
Внезапно невидимые путы, сковавшие тело, исчезли. Баллас заорал и рухнул на колени. Диск вывалился из пальцев, покатился по полу, похожий на огромную монету. Синий луч втянулся в камень и пропал.
Постанывая, Баллас стиснул ладонями виски. В черепе билась пульсирующая боль. Губы были солеными от крови. Баллас медленно завалился на бок, свернулся клубком на полу. Мир померк, и он провалился в черноту.
Когда Баллас открыл глаза, в комнате стояла непроглядная темень. Тело было липким от пота и саднило, точно обожженное. Балласа била дрожь. Он пошевелился и с немалым трудом принял сидячее положение. Голова тут же откликнулась болью. Баллас выругался – шепотом. На большее недоставало сил.
Мало-помалу глаза привыкали к темноте. Отблески лунного света пробивались через щели в ставнях. Взгляд Балласа упал на металлический диск, валявшийся на полу. Диск был как-то связан с его недомоганием. Каким образом? Баллас задумался. Последнее, что помнилось, – он пытался выковырять синий камень. Подошел к окну… Лунный свет… Да, лунный свет отчего-то важен… Но вот что дальше?
Он подобрал диск и швырнул его на кровать. Приложился к бутылке. И тут за дверью комнаты тихо скрипнули половицы. Баллас замер. Послышался негромкий скрежет, дверь начала медленно открываться. Баллас шмыгнул в угол, зачем-то прихватив с собой бутылку. За окном на улице он увидел человека верхом на вороной лошади. Сумрак скрывал его лицо, но серебристые, собранные в хвост волосы поблескивали в лунном свете. Карранд Блэк.
Дверь распахнулась. В комнату вошли двое – широкоплечие здоровяки с ножами наготове. Баллас узнал головорезов из «Ущербной луны». Узнал он и невысокого человечка за их спинами.
Грэмиш подскочил к кровати.
– Нам повезло, – сказал он, схватив диск. Потом глянул на него попристальнее. Губы Грэмиша губы беззвучно пошевелились. – Странно, – пробормотал он. – Очень странно. Где же рубины?..
– Господин, – позвал один из головорезов. Грэмиш поднял взгляд.
– Что?
Здоровяк кивнул на Балласа, замершего в углу.
– Ишь ты, тихая мышка, – ухмыльнулся Грэмиш. – Мы сперва и не поняли, что ты здесь. И это при твоих-то габаритах…
Баллас не ответил и не двинулся с места. Он стоял столбом, мучительно раздумывая, как быть дальше.
– Убейте его, – велел Грэмиш.
Бандиты повиновались. С ножами наготове они кинулись на Балласа, но нападение не застало его врасплох. Он отличнейшим образом понимал, что именно этим дело и кончится. Баллас уклонился от удара и с размаху опустил бутылку на голову ближайшего противника. Стекло не разбилось – лишь издало глухой «бум!». Бандит остановился, и Баллас двинул его в челюсть. Удар отшвырнул нападавшего назад, он рухнул на пол. Баллас перешел в наступление. Прежде чем второй из головорезов успел сориентироваться, кулак Балласа врезался ему в скулу. Бандита отнесло вбок, он упал на кровать.
Грэмиш отскочил в дальний угол, выхватывая нож. Баллас повернулся к нему – необходимо было выручить свой драгоценный диск. Тут опомнился первый бандит. Он вскочил с пола и с глухим ревом кинулся на Балласа, сжимая кинжал. Баллас швырнул в него бутылкой, но промахнулся. Стекло ударилось об стену, зазвенели, разлетаясь, осколки. Баллас увернулся от кинжала и ринулся вон из комнаты.
На лестнице было темно, хоть глаз выколи. Баллас помчался вниз, перепрыгивая через невидимые ступени. В голове гудело. За спиной слышались шаги и невнятная ругань. Пробежав несколько шагов, Баллас споткнулся и остаток пути до нижней площадки проделал кубарем. Слава Пилигримам – кажется, ничего не сломал…
– Ублюдок, – крикнул кто-то. – Я тебе яйца отрежу!
Баллас вскочил и кинулся в общую залу. Здесь было ничуть не светлее. Камин уже догорел, только среди золы и пепла мерцали красноватые угли. Баллас метнулся к двери, зашарил по ней, ощупью разыскивая засов. Пальцы коснулись холодного металла – и тут его толкнули в спину. Балласа швырнуло на дверь. Нога подогнулась, он упал на колено и немедленно получил тяжелый удар по голове. Перед глазами заплясали разноцветные пятна. Усилием воли Баллас заставил себя приподняться и наугад махнул рукой. Пальцы нащупали ткань – он уцепил противника за штаны. Недолго думая Баллас сунул руку ему промеж ног, ухватил за яйца и стиснул что было сил. Бандит взвыл дурным голосом.
Баллас вскочил, рывком распахнул дверь, выскочил наружу и пустился бежать.
Схватка лишила его последних сил, в голове гудело, но отчаяние гнало вперед. Он со всех ног мчался по улице – как можно дальше от опасной гостиницы. За спиной раздался стук копыт. Баллас вздрогнул и оглянулся. Его догонял всадник на черной лошади. Баллас выругался сквозь зубы. Он совсем забыл про купца.
Делать было нечего – только бежать. Баллас бежал, но не прошло и пары секунд, как Блэк оказался рядом с ним. Что-то тяжелое обрушилось на голову. Улица завертелась перед глазами, и Баллас повалился на землю. Стук копыт затих. Он застонал и кое-как сел, держась за многострадальную голову. Волосы были липкими от крови.
– Ну так что, бродяга, – протянул Карранд Блэк, – разве же я не прав? Твое место среди отбросов. Глянь на себя: ты валяешься в грязи, как и подобает жителю помоек. – Он усмехнулся. – Я слышал крики в таверне. Тебе удалось сбежать от Лукаса и Рагриаля. Повезло. Видно, есть на небесах какой-то покровитель крыс и прочих паразитов – вот он и приглядывает за тобой…
Из гостиницы выскочил Грэмиш и со всех ног кинулся к Блэку.
– Диск у меня, господин, – выпалил он. – Но с ним произошло что-то странное. Рубины…
– Потом, потом, – нетерпеливо сказал Блэк. – Надо закончить дело с нашим другом.
– Я разберусь. – Грэмиш схватил Балласа за волосы, оттянул его голову назад и приставил к горлу нож. – Я тебя зарежу, – насмешливо объяснил он, – так же, как люди на Востоке режут жертвенный скот. Священная смерть – так можно сказать… Хотя кто знает? В конце концов, мятежника Кальбрайдена убили точно так же. Перерезали ему горло, как свинье. Или я что-то путаю?.. Да какая разница! Главное, что ты будешь мертв. Вот и…
Баллас схватил человечка за запястье. Быстрым движением отведя руку вниз, он резко поднялся и двинул Грэмиша головой в нос. Тот придушенно вскрикнул. Баллас ударил его в челюсть. Грэмиш отлетел и скорчился на земле, не подавая признаков жизни.
Баллас вскочил на ноги, однако тут же огромная черная тень заслонила звезды. Карранд Блэк поднял лошадь на дыбы. Блеснули подковы. Передние копыта обрушились на Балласа, одно ударило его по лбу. Голова взорвалась болью. Баллас привалился к стене. Кровь мгновенно залила глаза. Вытерев ее рукавом, Баллас увидел, что Карранд Блэк спешился.
– Везение кончилось, – сказал он, вынимая длинный кинжал. – Лукас и Рагриаль – болваны. Надо было послать сюда людей получше. А что касается Грэмиша – при всех его достоинствах он не годится на роль убийцы… – Блэк взял Балласа за подбородок и откинул его голову назад, обнажая шею. – Молись своему крысиному богу, друг мой. Надеюсь, он тебя приголубит…
Блэк уже занес кинжал, когда в конце улицы вдруг раздался топот тяжелых сапог. Блэк вздрогнул и оглянулся.
Это был шанс. Баллас схватил купца за шею и – как недавно Грэмиша – ударил головой в переносицу. Блэк ахнул от боли. Баллас схватил руку с кинжалом, отводя ее от своего горла. Несколько секунд они боролись, но бродяга был сильнее купца. Он передавил, и тонкое лезвие повернулось в другую сторону, нацелившись в грудь Блэка. Тот дернулся, однако Баллас держал крепко.
– Отпусти меня, – выдохнул Блэк.
Кровь все еще текла из рваной раны на лбу, заливая Балласу глаза. Он уже не видел купца, хотя по-прежнему сжимал его запястье. Блэк рвался из его хватки… Тщетно. Кончик кинжала медленно и неумолимо приближался к его сердцу.
– Послушай, – сказал Блэк дрогнувшим голосом, – у меня есть деньги. Много денег. Я могу…
Баллас резко надавил ему на руку, вгоняя кинжал в грудь купца. Блэк вскрикнул. Теплая кровь потекла по руке Балласа. Тело обмякло и безвольно сползло на землю. Шаги, встревожившие Блэка, тем временем приблизились. Баллас в очередной раз вытер кровь с глаз и обернулся. К нему подбегали трое священных стражей.
– Он пытался убить меня, – пробормотал Баллас.
Его не слушали. Страж ударил Балласа по лицу. Другой пнул в живот.
– Подождите! Вы не понимаете… – Краем глаза Баллас видел, как Грэмиш медленно встает на ноги. Вот он проворно вскочил и нырнул в темноту. Стражи уловили движение за спиной. Один из них кинулся следом.
– Да! Ловите лучше его!.. – Тяжелый удар по голове. В глазах у Балласа потемнело. Второй раз за этот вечер он потерял сознание.
Когда Баллас пришел в себя, его волокли по земле, ухватив под локти. Он поднял глаза. Впереди возвышалось приземистое длинное здание из темного кирпича. Мучительно ныла голова, но – слава Пилигримам – она хотя бы перестала кровоточить.
Засохшая кровь коркой покрывала лицо. Борода была заляпана рвотой. Перед глазами все плыло. О побеге не приходилось и думать. Баллас понимал, что даже если стражи отпустят его – он вряд ли устоит на ногах.
Процессия остановилась перед невысокой железной дверцей. Страж постучал в нее кулаком.
– Куда вы меня тащите? – невнятно спросил Баллас.
– А ты как думаешь? – Конвоир невесело рассмеялся. – Ты убил человека. Его кровь до сих пор у тебя на руках. И ты не знаешь, куда тебя тащит стража?
– Что?! Я не виноват! Ублюдок пытался убить меня, понимаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Лективин!.. Бледная Раса исчезла много столетий назад. Ее уничтожили во время Красной войны. Ныне лективины существовали лишь в учебниках истории, памяти людей и церковных церемониях. И все же Баллас созерцал жителя острова Лективе. Лицо с резкими чертами – застывшее и неподвижное, точно высеченное из камня. Большие продолговатые глаза, тонкая щель рта. Острые скулы, туго обтянутые кожей. Носа почти нет – только небольшая выпуклость над двумя дырками. В облике лективина было что-то от насекомого. Он напоминал Балласу богомола.
А меж тем лективины отнюдь не являлись насекомыми. Они были разумными существами, возможно, даже более интеллектуальными, чем люди. И грозными, искусными бойцами. Во время Красной войны они доказали это в полной мере.
Баллас оторопело разглядывал картинку. Лективин обернулся. Баллас нервно облизал губы.
– Странно, – пробормотал он. – Как это сделано? Магия? Или какой-то трюк с линзами?
Не важно. Живая картинка – скульптура из лунного света – поднимала цену диска до невиданных высот. Карранд Блэк предложил пять золотых? Ха! Теперь Баллас был уверен, что речь идет о сумме в тридцать, сорок… пятьдесят монет. И наверняка в Соритерате найдется богач, который согласится заплатить.
– Ты больше не назовешь это безделицей, Блэк, – пробормотал Баллас. – Но поздно: ты упустил свой шанс. Ты обидел меня. И я отыщу другого покупателя.
Тонкие губы лективина шевельнулись. Он что-то говорил. Звуков картинка не издавала, а жаль. Если бы слова были слышны, диск стоил бы на десяток золотых больше.
Лективин сделал странный жест. Вытянув руку ладонью вперед, он коснулся воздуха перед грудью. И еще раз – немного ниже. Потом – слева и справа, словно рисуя в воздухе невидимый крест. Вот бледная ладонь коснулась центра воображаемого креста, и лективин опустил руки. Баллас наблюдал, не отводя глаз. Он увидел, как лективин нагнулся, взял с земли рулон материи и развернул его. Ткань была серебристой, блестящей. По ней, вышитая темной нитью, тянулась цепочка странных знаков. Баллас пригляделся, но прочитать не сумел. Очевидно, то был язык лективинов.
Тем не менее письмена неудержимо притягивали взгляд. Баллас рассматривал их, не в силах оторваться. У него заболела голова, виски налились неприятной тяжестью. Сперва Баллас не обратил на это внимания, однако боль нарастала. Очевидно, виноват был слишком яркий, непривычный свет. Баллас попытался опустить диск, вынуть его из лунного луча, чтобы картинка исчезла, – и тут с ужасом осознал, что не может пошевелиться.
Руки отказывались повиноваться. Баллас дернулся, пытаясь вырваться из невидимых пут, но мышцы застыли, словно обратившись в камень. Взгляд его по-прежнему был прикован к символам.
Картинка становилась все ярче. Серебристо-синее сияние разгоралось, стало больно глазам, а Баллас не мог зажмуриться. Казалось, свет проникает до самого мозга, обжигая его едкой кислотой. Боль волнами разбегалась по всему телу, каждый нерв словно горел огнем. Баллас пытался кричать, пытался позвать на помощь… Челюсть не двигалась. Он сумел издать лишь слабый стон.
Свет становился все ярче, ярче. Баллас отвел взгляд. Лективин безучастно смотрел на него…
Внезапно невидимые путы, сковавшие тело, исчезли. Баллас заорал и рухнул на колени. Диск вывалился из пальцев, покатился по полу, похожий на огромную монету. Синий луч втянулся в камень и пропал.
Постанывая, Баллас стиснул ладонями виски. В черепе билась пульсирующая боль. Губы были солеными от крови. Баллас медленно завалился на бок, свернулся клубком на полу. Мир померк, и он провалился в черноту.
Когда Баллас открыл глаза, в комнате стояла непроглядная темень. Тело было липким от пота и саднило, точно обожженное. Балласа била дрожь. Он пошевелился и с немалым трудом принял сидячее положение. Голова тут же откликнулась болью. Баллас выругался – шепотом. На большее недоставало сил.
Мало-помалу глаза привыкали к темноте. Отблески лунного света пробивались через щели в ставнях. Взгляд Балласа упал на металлический диск, валявшийся на полу. Диск был как-то связан с его недомоганием. Каким образом? Баллас задумался. Последнее, что помнилось, – он пытался выковырять синий камень. Подошел к окну… Лунный свет… Да, лунный свет отчего-то важен… Но вот что дальше?
Он подобрал диск и швырнул его на кровать. Приложился к бутылке. И тут за дверью комнаты тихо скрипнули половицы. Баллас замер. Послышался негромкий скрежет, дверь начала медленно открываться. Баллас шмыгнул в угол, зачем-то прихватив с собой бутылку. За окном на улице он увидел человека верхом на вороной лошади. Сумрак скрывал его лицо, но серебристые, собранные в хвост волосы поблескивали в лунном свете. Карранд Блэк.
Дверь распахнулась. В комнату вошли двое – широкоплечие здоровяки с ножами наготове. Баллас узнал головорезов из «Ущербной луны». Узнал он и невысокого человечка за их спинами.
Грэмиш подскочил к кровати.
– Нам повезло, – сказал он, схватив диск. Потом глянул на него попристальнее. Губы Грэмиша губы беззвучно пошевелились. – Странно, – пробормотал он. – Очень странно. Где же рубины?..
– Господин, – позвал один из головорезов. Грэмиш поднял взгляд.
– Что?
Здоровяк кивнул на Балласа, замершего в углу.
– Ишь ты, тихая мышка, – ухмыльнулся Грэмиш. – Мы сперва и не поняли, что ты здесь. И это при твоих-то габаритах…
Баллас не ответил и не двинулся с места. Он стоял столбом, мучительно раздумывая, как быть дальше.
– Убейте его, – велел Грэмиш.
Бандиты повиновались. С ножами наготове они кинулись на Балласа, но нападение не застало его врасплох. Он отличнейшим образом понимал, что именно этим дело и кончится. Баллас уклонился от удара и с размаху опустил бутылку на голову ближайшего противника. Стекло не разбилось – лишь издало глухой «бум!». Бандит остановился, и Баллас двинул его в челюсть. Удар отшвырнул нападавшего назад, он рухнул на пол. Баллас перешел в наступление. Прежде чем второй из головорезов успел сориентироваться, кулак Балласа врезался ему в скулу. Бандита отнесло вбок, он упал на кровать.
Грэмиш отскочил в дальний угол, выхватывая нож. Баллас повернулся к нему – необходимо было выручить свой драгоценный диск. Тут опомнился первый бандит. Он вскочил с пола и с глухим ревом кинулся на Балласа, сжимая кинжал. Баллас швырнул в него бутылкой, но промахнулся. Стекло ударилось об стену, зазвенели, разлетаясь, осколки. Баллас увернулся от кинжала и ринулся вон из комнаты.
На лестнице было темно, хоть глаз выколи. Баллас помчался вниз, перепрыгивая через невидимые ступени. В голове гудело. За спиной слышались шаги и невнятная ругань. Пробежав несколько шагов, Баллас споткнулся и остаток пути до нижней площадки проделал кубарем. Слава Пилигримам – кажется, ничего не сломал…
– Ублюдок, – крикнул кто-то. – Я тебе яйца отрежу!
Баллас вскочил и кинулся в общую залу. Здесь было ничуть не светлее. Камин уже догорел, только среди золы и пепла мерцали красноватые угли. Баллас метнулся к двери, зашарил по ней, ощупью разыскивая засов. Пальцы коснулись холодного металла – и тут его толкнули в спину. Балласа швырнуло на дверь. Нога подогнулась, он упал на колено и немедленно получил тяжелый удар по голове. Перед глазами заплясали разноцветные пятна. Усилием воли Баллас заставил себя приподняться и наугад махнул рукой. Пальцы нащупали ткань – он уцепил противника за штаны. Недолго думая Баллас сунул руку ему промеж ног, ухватил за яйца и стиснул что было сил. Бандит взвыл дурным голосом.
Баллас вскочил, рывком распахнул дверь, выскочил наружу и пустился бежать.
Схватка лишила его последних сил, в голове гудело, но отчаяние гнало вперед. Он со всех ног мчался по улице – как можно дальше от опасной гостиницы. За спиной раздался стук копыт. Баллас вздрогнул и оглянулся. Его догонял всадник на черной лошади. Баллас выругался сквозь зубы. Он совсем забыл про купца.
Делать было нечего – только бежать. Баллас бежал, но не прошло и пары секунд, как Блэк оказался рядом с ним. Что-то тяжелое обрушилось на голову. Улица завертелась перед глазами, и Баллас повалился на землю. Стук копыт затих. Он застонал и кое-как сел, держась за многострадальную голову. Волосы были липкими от крови.
– Ну так что, бродяга, – протянул Карранд Блэк, – разве же я не прав? Твое место среди отбросов. Глянь на себя: ты валяешься в грязи, как и подобает жителю помоек. – Он усмехнулся. – Я слышал крики в таверне. Тебе удалось сбежать от Лукаса и Рагриаля. Повезло. Видно, есть на небесах какой-то покровитель крыс и прочих паразитов – вот он и приглядывает за тобой…
Из гостиницы выскочил Грэмиш и со всех ног кинулся к Блэку.
– Диск у меня, господин, – выпалил он. – Но с ним произошло что-то странное. Рубины…
– Потом, потом, – нетерпеливо сказал Блэк. – Надо закончить дело с нашим другом.
– Я разберусь. – Грэмиш схватил Балласа за волосы, оттянул его голову назад и приставил к горлу нож. – Я тебя зарежу, – насмешливо объяснил он, – так же, как люди на Востоке режут жертвенный скот. Священная смерть – так можно сказать… Хотя кто знает? В конце концов, мятежника Кальбрайдена убили точно так же. Перерезали ему горло, как свинье. Или я что-то путаю?.. Да какая разница! Главное, что ты будешь мертв. Вот и…
Баллас схватил человечка за запястье. Быстрым движением отведя руку вниз, он резко поднялся и двинул Грэмиша головой в нос. Тот придушенно вскрикнул. Баллас ударил его в челюсть. Грэмиш отлетел и скорчился на земле, не подавая признаков жизни.
Баллас вскочил на ноги, однако тут же огромная черная тень заслонила звезды. Карранд Блэк поднял лошадь на дыбы. Блеснули подковы. Передние копыта обрушились на Балласа, одно ударило его по лбу. Голова взорвалась болью. Баллас привалился к стене. Кровь мгновенно залила глаза. Вытерев ее рукавом, Баллас увидел, что Карранд Блэк спешился.
– Везение кончилось, – сказал он, вынимая длинный кинжал. – Лукас и Рагриаль – болваны. Надо было послать сюда людей получше. А что касается Грэмиша – при всех его достоинствах он не годится на роль убийцы… – Блэк взял Балласа за подбородок и откинул его голову назад, обнажая шею. – Молись своему крысиному богу, друг мой. Надеюсь, он тебя приголубит…
Блэк уже занес кинжал, когда в конце улицы вдруг раздался топот тяжелых сапог. Блэк вздрогнул и оглянулся.
Это был шанс. Баллас схватил купца за шею и – как недавно Грэмиша – ударил головой в переносицу. Блэк ахнул от боли. Баллас схватил руку с кинжалом, отводя ее от своего горла. Несколько секунд они боролись, но бродяга был сильнее купца. Он передавил, и тонкое лезвие повернулось в другую сторону, нацелившись в грудь Блэка. Тот дернулся, однако Баллас держал крепко.
– Отпусти меня, – выдохнул Блэк.
Кровь все еще текла из рваной раны на лбу, заливая Балласу глаза. Он уже не видел купца, хотя по-прежнему сжимал его запястье. Блэк рвался из его хватки… Тщетно. Кончик кинжала медленно и неумолимо приближался к его сердцу.
– Послушай, – сказал Блэк дрогнувшим голосом, – у меня есть деньги. Много денег. Я могу…
Баллас резко надавил ему на руку, вгоняя кинжал в грудь купца. Блэк вскрикнул. Теплая кровь потекла по руке Балласа. Тело обмякло и безвольно сползло на землю. Шаги, встревожившие Блэка, тем временем приблизились. Баллас в очередной раз вытер кровь с глаз и обернулся. К нему подбегали трое священных стражей.
– Он пытался убить меня, – пробормотал Баллас.
Его не слушали. Страж ударил Балласа по лицу. Другой пнул в живот.
– Подождите! Вы не понимаете… – Краем глаза Баллас видел, как Грэмиш медленно встает на ноги. Вот он проворно вскочил и нырнул в темноту. Стражи уловили движение за спиной. Один из них кинулся следом.
– Да! Ловите лучше его!.. – Тяжелый удар по голове. В глазах у Балласа потемнело. Второй раз за этот вечер он потерял сознание.
Когда Баллас пришел в себя, его волокли по земле, ухватив под локти. Он поднял глаза. Впереди возвышалось приземистое длинное здание из темного кирпича. Мучительно ныла голова, но – слава Пилигримам – она хотя бы перестала кровоточить.
Засохшая кровь коркой покрывала лицо. Борода была заляпана рвотой. Перед глазами все плыло. О побеге не приходилось и думать. Баллас понимал, что даже если стражи отпустят его – он вряд ли устоит на ногах.
Процессия остановилась перед невысокой железной дверцей. Страж постучал в нее кулаком.
– Куда вы меня тащите? – невнятно спросил Баллас.
– А ты как думаешь? – Конвоир невесело рассмеялся. – Ты убил человека. Его кровь до сих пор у тебя на руках. И ты не знаешь, куда тебя тащит стража?
– Что?! Я не виноват! Ублюдок пытался убить меня, понимаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59