– Странная улыбка скользнула по губам Элзефара. – А теперь вы, значит, явились просить помощи? Ну и что вам надо?
Краск нерешительно посмотрел на Балласа.
– Может, не стоит разговаривать прямо здесь? – Баллас перехватил инициативу. – Давайте-ка найдем местечко поспокойнее.
– Ладно. – Элзефар поудобнее перехватил костыли и заковылял по улице. Он направлялся к деревянному бараку чуть дальше по улице. Внутри на голом полу стояли две дюжины коек, покрытые одинаковыми одеялами из тонкой шерсти. В воздухе висел гнилостный запах сырой материи и влажного дерева.
Элзефар провел их к кровати в дальнем углу.
– Вот, – сказал он, обводя комнату широким жестом, – мой дом. Когда-то я жил в прекрасном особняке на востоке города. Там было тепло, удобно и мне никто не досаждал. А здесь я живу бок о бок с моими коллегами-переписчиками, и это не очень-то приятное существование. Калеке потребно одиночество. Среди людей ему постоянно приходится сносить насмешки и оскорбления. Не буду врать, будто я доволен. – Элзефар сел на кровать и прислонил к ней костыли. – Ладно. Здесь тихо. Выкладывайте свое дело.
– Когда-то ты копировал карты, – сказал Баллас. – Это правда?
Элзефар кивнул.
– А то как же. Географией Друина интересуются многие – с самыми разными целями. Иногда диаметрально противоположными. – Он ухмыльнулся. – Я копировал карты путей, пройденных Четверыми, и карты тайных троп контрабандистов. Чего только не ищут люди на землях Церкви Пилигримов!..
– А земли, не принадлежащие Церкви? Элзефар удивленно посмотрел на него.
– Все земли принадлежат Церкви.
– Но не Белтирран, – заявил Баллас.
– Ну, разве что Белтирран. – Элзефар усмехнулся. – Если, конечно, он существует. Как мы понимаем, это далеко не факт…
– А есть ли карты дорог через Гарсбраки в Белтирран? – сказал Баллас.
– Когда-то были, – кивнул переписчик. – Я копировал многие из них – и все разные. Если б каждая была достоверна, существовал бы миллион безопасных дорог через горы. А в Белтирране случилось бы перенаселение…
– Я ищу такую карту.
– Зачем?
– Это уж мое дело, – мрачно сказал Баллас. – Есть ли какая-нибудь карта, более правильная, чем все прочие?
Элзефар пожал плечами и ничего не ответил.
– Мне нужна карта, которую ты считаешь лучшей, – настаивал Баллас.
– Они не сохранились, – сказал переписчик. – Когда Церковь узнала о торговле запрещенными текстами, мы – все, кто имел отношение к этим делам, – решили, что разумнее будет уничтожить улики. Я помню, как устроил костер из своих собственных пергаментов. Многими из них я очень дорожил. Я потратил на них много времени и сил, они были подтверждением моих талантов… Глядя на это пламя, на дым и пепел, я едва не плакал. Одно дело продавать плоды своих трудов, и совсем другое – уничтожать их. Убивать то, что любишь… – Он покачал головой. – Разумеется, кое-что конфисковали у других торговцев и переписчиков. Возможно, карты до сих пор существуют, а возможно, Церковь в священном рвении уничтожила их. Трудно сказать.
Краск обернулся к Балласу.
– Я говорил тебе, – сказал он, скрещивая руки на груди. – Наше путешествие оказалось напрасной тратой времени.
– Многие путешествия заканчиваются провалом, – заметил Элзефар. – Странствия ли это тела или души…
– Но я должен найти путь через горы, – неожиданно сказал Баллас. – Мне нужно отыскать Белтирран.
Повисла тишина. А потом Люджен Краск начал смеяться.
– Мне следовало догадаться! Но… но это такая абсурдная идея, что она просто не пришла мне в голову… Ты хочешь спрятаться от Церкви, укрывшись в Белтирране? В стране, которой, может, и на свете-то нет!
Баллас не обратил на него внимания.
– Если есть хоть один шанс, то я должен найти самую достоверную карту.
Джонас Элзефар долго молчал.
– Я согласен с твоим другом, – наконец сказал он. – Ты безумец.
– Помоги мне. – Баллас обернулся к переписчику. – Я не останусь в долгу. Достань мне карту…
– Как я уже сказал, карт нет. Но возможно… – Элзефар помедлил. – Возможно, она тебе не понадобится. – Взгляд его сделался отрешенным. Он смотрел поверх плеча Балласа, словно созерцая что-то, видимое только ему одному. – Допустим, я сумею тебе помочь… но не задаром.
Элзефар очнулся от своей задумчивости и придирчиво осмотрел Балласа с головы до ног.
– Ты не богат, – резюмировал он.
– Если тебе нужны деньги, – проворчал Баллас, – я их добуду.
– Бедность – не проблема. Деньги твои мне не нужны, а вот кое-что другое… – Он не докончил и, взяв свои костыли, начал подниматься. – В Черничном переулке есть гостиница «Алый призрак». За ней расположен парк. Приходи туда вечером, и мы посмотрим, что можно сделать.
На деньги Краска Баллас снял номер в «Алом призраке» и поставил лошадей в тамошней конюшне. До самой темноты все трое сидели в комнате. Несмотря на вынужденное бездействие и скуку, они почти не разговаривали – и Баллас понимал почему. С самого начала их совместного путешествия Эреш мучил один вопрос. Теперь он занимал и ее отца: Баллас то и дело ловил на себе косые взгляды старика – задумчивые и испытующие. Краск посматривал на него лишь в те моменты, когда полагал, что Баллас не может этого заметить. Стоило Балласу отвернуться или отвлечься, Краск оглядывал его с головы до ног – словно малейшие детали внешности, мимика, случайные жесты могли выявить истинный характер их нечаянного спутника. Люджен Краск знал, что Баллас – убийца. Теперь он желал понять, сколь далеко простирается его жестокость.
После встречи с Элзефаром Краск обеспокоился еще больше. Баллас припомнил, как старик, смеявшийся над его поисками Белтиррана, вдруг осекся и затих. В тот миг Краск внезапно осознал опасность: такая осведомленность о планах Балласа грозит смертью и ему, и его дочери. Ведь если Краск сообщит об этом стражам – или они вытянут из него тайну, – Баллас будет обречен.
Теперь, сидя на кровати в гостиничном номере, Краск угрюмо и напряженно молчал. Баллас лениво раздумывал, что станет делать с Краском и Эреш, когда те перестанут быть ему полезны. До сих пор эта мысль не приходила ему в голову, но, видя страх Краска, он внезапно осознал, что рано или поздно вопрос придется решать.
Он мысленно пожал плечами. Сейчас это не важно. Покамест у него есть задачи поважнее.
На улицы Грантавена спустился вечер. Баллас вышел из гостиницы и отправился в парк. Ночь была ясной. Лунный свет серебрил голые ветви деревьев и пруд, покрытый корочкой льда. Однако вскорости стало темнее: место, назначенное Элзефаром для встречи, находилось на краю парка – там, где он упирался в узкую улочку и обращенные к ней задние стены высоких домов из темного кирпича. Высокие мрачные здания закрывали луну, и серебристый свет исчезал, тонул в их тенях.
Баллас не доверял темноте. Многие люди боятся ее, но страх их, как правило, беспочвен и иррационален. В темноте они усматривают что-то мистическое – скрытую угрозу сверхъестественного толка. Что же до Балласа, его опасения были вполне объяснимы: темнота дает преимущество затаившемуся врагу. Поэтому, оказавшись в тени высоких домов, он настороженно огляделся по сторонам и прислушался. Сперва все было тихо. Затем в отдалении раздались негромкие звуки: деревянное постукивание по твердой от мороза земле.
Неслышно шагнув за дерево, Баллас вынул кинжал. Впрочем, волновался он напрасно: по аллее шел Джонас Элзефар, ловко перебирая костылями. Когда переписчик приблизился, стало ясно, что путешествие дается ему нелегко. На лбу Элзефара блестели капельки пота, он тяжело дышал и бормотал проклятия. Добравшись до места, Элзефар тяжело привалился к стволу лиственницы и перевел дух.
Баллас молчал – он все еще прислушивался. Однако ничто, кроме хриплого дыхания мастера Элзефара, не нарушало тишину.
– Я один, – сказал переписчик.
– Точно?
– Разумеется. – Элзефар порылся в поясной сумке и вынул бутылочку виски. – Каждую зиму холод ощущается все острее, – пробормотал он. – И я все сильнее зябну. Это одно из неудобств возраста: стареющему человеку нужен повод для недовольства. Многие люди боятся немощи, но я и без того калека. Так что мне пришлось отыскать другую тему для сетований, и я выбрал погоду. Зимой жалуюсь на холод, летом – на жару. – Элзефар сделал большой глоток и удовлетворенно кивнул. – Я предложил бы и тебе глоточек, но чтобы выполнить мое поручение, требуется ясная голова.
– Да, поручение, – пробормотал Баллас. – Что я должен сделать, Элзефар? И что получу взамен?
– У меня нет карты горных путей, – отозвался переписчик, – но я назову имя человека, который перевалил через горы и побывал в Белтирране.
Баллас смерил Элзефара испытующим взглядом.
– Он проведет меня туда?
– Нет, – сказал Элзефар. Для этого он слишком стар. Времена приключений для него миновали. Однако этот человек понимает горы. Чувствует их и хорошо знает. Я переписал массу отчетов о путешествии в Белтирран. По большей части я им не верил и считал вымыслом. Их авторы – не слишком честные люди. Они жаждали славы. Или денег. Или того и другого вместе. Это просто лжецы, желавшие нагреть руки на продаже запрещенных текстов. Человек, о котором я веду речь, не того склада. Слава была ему не нужна. Более того: он избегал ее, боялся, как дурной болезни. Он написал свой отчет анонимно, и мало кто знал настоящего автора. Он сделал это не ради денег, потому что и без того богат.
– Кто же он? Купец? Слуга Церкви? Переписчик чуть улыбнулся.
– Позже, – сказал он, поднимая палец. – После того, как ты выполнишь свою часть сделки.
– И что же это за дело?
– Работа, с которой ты хорошо знаком.
Баллас приподнял брови.
– Убийство, – сказал Элзефар.
Повисла тишина. Баллас смотрел на переписчика, испытывая сложную гамму чувств. Весь день он гадал, какая услуга могла потребоваться Элзефару, но никак не ожидал такого оборота.
– Ты считаешь меня убийцей? – медленно проговорил Баллас. – Полагаешь, что это дело хорошо мне знакомо?
– Именно так, – спокойно сказал он. – Убийства не доставляют тебе особенного удовольствия. Ты не считаешь их развлечением. Но если возникает таковая необходимость, не колеблешься ни секунды. У тебя особенный взгляд – цепкий и настороженный. Такой бывает у хищных птиц. Ты опасный человек, и это меня тревожит. Поскольку, если тебе вдруг понадобится моя смерть, ты тоже не задумаешься. А я слаб, и исход этой схватки предрешен… – Он пожал плечами. – Твой цвет – красный, друг мой. И это не цвет заката, не цвет розы. Крови… Да, крови. А вдобавок есть еще одна вещь, которую необходимо учитывать… – Голос Элзефара сделался насмешливым. Он вынул из поясной сумки пергаментный свиток и протянул его Балласу. – На-ка вот, почитай.
Баллас развернул свиток. Царила полутьма, а буквы были мелкими, и текст удалось разобрать не сразу. Однако заглавие, написанное сверху страницы более крупными, жирными буквами, сразу бросилось в глаза:
Эдикт об Уничтожении.
Издан Церковью Пилигримов в
четырнадцатый день двенадцатого месяца
в год девятьсот девяносто шестой от Воссоединения
Баллас задержал дыхание. Сердце бешено заколотилось в груди, едва не выламывая ребра. Пергамент задрожал в пальцах. Нервно облизнув губы, Баллас поднял взгляд на переписчика.
– Читай-читай, – сказал Элзефар. – Уверяю тебя, это подлинник.
Согласно приказу Благих Магистров, человек, именуемый Анхага Баллас, повинный в богохульном деянии и преступивший законы Четверых, Церкви Пилигримов и Друина, должен быть лишен жизни.
Любому жителю Друина, независимо от статуса, дохода, возраста и пола, при обнаружении Анхаги Балласа предписывается уничтожить такового. Никакой способ убийства и никакие средства в означенном случае не являются запрещенными, ибо деяние сие священно.
Приметы Анхаги Балласа: рост шесть футов и восемь дюймов, волосы черные, глаза серо-зеленого оттенка, телосложение крепкое. Черты лица грубые, нос сломан, лицо покрыто шрамами. На лбу шрам в виде полумесяца. Голос низкий. Выговор южного региона Хатфола.
По предоставлении неоспоримых доказательств смерти Анхаги Балласа человек, уничтоживший такового, будет вознагражден, а также получит отпущение всех грехов, прошлых и будущих.
Подписано Благими Магистрами.
– Благие Магистры, – насмешливо сказал Элзефар, – не склонны преуменьшать масштабы чужих преступлений, но на сей раз они сами себя превзошли. Церковь желает твоей смерти. Эдикты Уничтожения издаются крайне редко. Это жестоко: по всему Друину начнутся убийства. Любой человек, хоть немного похожий на тебя, окажется в опасности. И прежде чем ты попадешься, погибнет множество невинных.
– Где ты это взял? – Баллас почувствовал, как все тело покрывается липким потом.
– Где же, как не в копировальной конторе? Вчера вечером указ был доставлен из Соритерата. Нам приказали было изготовить две тысячи копий и распространить их по городу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Краск нерешительно посмотрел на Балласа.
– Может, не стоит разговаривать прямо здесь? – Баллас перехватил инициативу. – Давайте-ка найдем местечко поспокойнее.
– Ладно. – Элзефар поудобнее перехватил костыли и заковылял по улице. Он направлялся к деревянному бараку чуть дальше по улице. Внутри на голом полу стояли две дюжины коек, покрытые одинаковыми одеялами из тонкой шерсти. В воздухе висел гнилостный запах сырой материи и влажного дерева.
Элзефар провел их к кровати в дальнем углу.
– Вот, – сказал он, обводя комнату широким жестом, – мой дом. Когда-то я жил в прекрасном особняке на востоке города. Там было тепло, удобно и мне никто не досаждал. А здесь я живу бок о бок с моими коллегами-переписчиками, и это не очень-то приятное существование. Калеке потребно одиночество. Среди людей ему постоянно приходится сносить насмешки и оскорбления. Не буду врать, будто я доволен. – Элзефар сел на кровать и прислонил к ней костыли. – Ладно. Здесь тихо. Выкладывайте свое дело.
– Когда-то ты копировал карты, – сказал Баллас. – Это правда?
Элзефар кивнул.
– А то как же. Географией Друина интересуются многие – с самыми разными целями. Иногда диаметрально противоположными. – Он ухмыльнулся. – Я копировал карты путей, пройденных Четверыми, и карты тайных троп контрабандистов. Чего только не ищут люди на землях Церкви Пилигримов!..
– А земли, не принадлежащие Церкви? Элзефар удивленно посмотрел на него.
– Все земли принадлежат Церкви.
– Но не Белтирран, – заявил Баллас.
– Ну, разве что Белтирран. – Элзефар усмехнулся. – Если, конечно, он существует. Как мы понимаем, это далеко не факт…
– А есть ли карты дорог через Гарсбраки в Белтирран? – сказал Баллас.
– Когда-то были, – кивнул переписчик. – Я копировал многие из них – и все разные. Если б каждая была достоверна, существовал бы миллион безопасных дорог через горы. А в Белтирране случилось бы перенаселение…
– Я ищу такую карту.
– Зачем?
– Это уж мое дело, – мрачно сказал Баллас. – Есть ли какая-нибудь карта, более правильная, чем все прочие?
Элзефар пожал плечами и ничего не ответил.
– Мне нужна карта, которую ты считаешь лучшей, – настаивал Баллас.
– Они не сохранились, – сказал переписчик. – Когда Церковь узнала о торговле запрещенными текстами, мы – все, кто имел отношение к этим делам, – решили, что разумнее будет уничтожить улики. Я помню, как устроил костер из своих собственных пергаментов. Многими из них я очень дорожил. Я потратил на них много времени и сил, они были подтверждением моих талантов… Глядя на это пламя, на дым и пепел, я едва не плакал. Одно дело продавать плоды своих трудов, и совсем другое – уничтожать их. Убивать то, что любишь… – Он покачал головой. – Разумеется, кое-что конфисковали у других торговцев и переписчиков. Возможно, карты до сих пор существуют, а возможно, Церковь в священном рвении уничтожила их. Трудно сказать.
Краск обернулся к Балласу.
– Я говорил тебе, – сказал он, скрещивая руки на груди. – Наше путешествие оказалось напрасной тратой времени.
– Многие путешествия заканчиваются провалом, – заметил Элзефар. – Странствия ли это тела или души…
– Но я должен найти путь через горы, – неожиданно сказал Баллас. – Мне нужно отыскать Белтирран.
Повисла тишина. А потом Люджен Краск начал смеяться.
– Мне следовало догадаться! Но… но это такая абсурдная идея, что она просто не пришла мне в голову… Ты хочешь спрятаться от Церкви, укрывшись в Белтирране? В стране, которой, может, и на свете-то нет!
Баллас не обратил на него внимания.
– Если есть хоть один шанс, то я должен найти самую достоверную карту.
Джонас Элзефар долго молчал.
– Я согласен с твоим другом, – наконец сказал он. – Ты безумец.
– Помоги мне. – Баллас обернулся к переписчику. – Я не останусь в долгу. Достань мне карту…
– Как я уже сказал, карт нет. Но возможно… – Элзефар помедлил. – Возможно, она тебе не понадобится. – Взгляд его сделался отрешенным. Он смотрел поверх плеча Балласа, словно созерцая что-то, видимое только ему одному. – Допустим, я сумею тебе помочь… но не задаром.
Элзефар очнулся от своей задумчивости и придирчиво осмотрел Балласа с головы до ног.
– Ты не богат, – резюмировал он.
– Если тебе нужны деньги, – проворчал Баллас, – я их добуду.
– Бедность – не проблема. Деньги твои мне не нужны, а вот кое-что другое… – Он не докончил и, взяв свои костыли, начал подниматься. – В Черничном переулке есть гостиница «Алый призрак». За ней расположен парк. Приходи туда вечером, и мы посмотрим, что можно сделать.
На деньги Краска Баллас снял номер в «Алом призраке» и поставил лошадей в тамошней конюшне. До самой темноты все трое сидели в комнате. Несмотря на вынужденное бездействие и скуку, они почти не разговаривали – и Баллас понимал почему. С самого начала их совместного путешествия Эреш мучил один вопрос. Теперь он занимал и ее отца: Баллас то и дело ловил на себе косые взгляды старика – задумчивые и испытующие. Краск посматривал на него лишь в те моменты, когда полагал, что Баллас не может этого заметить. Стоило Балласу отвернуться или отвлечься, Краск оглядывал его с головы до ног – словно малейшие детали внешности, мимика, случайные жесты могли выявить истинный характер их нечаянного спутника. Люджен Краск знал, что Баллас – убийца. Теперь он желал понять, сколь далеко простирается его жестокость.
После встречи с Элзефаром Краск обеспокоился еще больше. Баллас припомнил, как старик, смеявшийся над его поисками Белтиррана, вдруг осекся и затих. В тот миг Краск внезапно осознал опасность: такая осведомленность о планах Балласа грозит смертью и ему, и его дочери. Ведь если Краск сообщит об этом стражам – или они вытянут из него тайну, – Баллас будет обречен.
Теперь, сидя на кровати в гостиничном номере, Краск угрюмо и напряженно молчал. Баллас лениво раздумывал, что станет делать с Краском и Эреш, когда те перестанут быть ему полезны. До сих пор эта мысль не приходила ему в голову, но, видя страх Краска, он внезапно осознал, что рано или поздно вопрос придется решать.
Он мысленно пожал плечами. Сейчас это не важно. Покамест у него есть задачи поважнее.
На улицы Грантавена спустился вечер. Баллас вышел из гостиницы и отправился в парк. Ночь была ясной. Лунный свет серебрил голые ветви деревьев и пруд, покрытый корочкой льда. Однако вскорости стало темнее: место, назначенное Элзефаром для встречи, находилось на краю парка – там, где он упирался в узкую улочку и обращенные к ней задние стены высоких домов из темного кирпича. Высокие мрачные здания закрывали луну, и серебристый свет исчезал, тонул в их тенях.
Баллас не доверял темноте. Многие люди боятся ее, но страх их, как правило, беспочвен и иррационален. В темноте они усматривают что-то мистическое – скрытую угрозу сверхъестественного толка. Что же до Балласа, его опасения были вполне объяснимы: темнота дает преимущество затаившемуся врагу. Поэтому, оказавшись в тени высоких домов, он настороженно огляделся по сторонам и прислушался. Сперва все было тихо. Затем в отдалении раздались негромкие звуки: деревянное постукивание по твердой от мороза земле.
Неслышно шагнув за дерево, Баллас вынул кинжал. Впрочем, волновался он напрасно: по аллее шел Джонас Элзефар, ловко перебирая костылями. Когда переписчик приблизился, стало ясно, что путешествие дается ему нелегко. На лбу Элзефара блестели капельки пота, он тяжело дышал и бормотал проклятия. Добравшись до места, Элзефар тяжело привалился к стволу лиственницы и перевел дух.
Баллас молчал – он все еще прислушивался. Однако ничто, кроме хриплого дыхания мастера Элзефара, не нарушало тишину.
– Я один, – сказал переписчик.
– Точно?
– Разумеется. – Элзефар порылся в поясной сумке и вынул бутылочку виски. – Каждую зиму холод ощущается все острее, – пробормотал он. – И я все сильнее зябну. Это одно из неудобств возраста: стареющему человеку нужен повод для недовольства. Многие люди боятся немощи, но я и без того калека. Так что мне пришлось отыскать другую тему для сетований, и я выбрал погоду. Зимой жалуюсь на холод, летом – на жару. – Элзефар сделал большой глоток и удовлетворенно кивнул. – Я предложил бы и тебе глоточек, но чтобы выполнить мое поручение, требуется ясная голова.
– Да, поручение, – пробормотал Баллас. – Что я должен сделать, Элзефар? И что получу взамен?
– У меня нет карты горных путей, – отозвался переписчик, – но я назову имя человека, который перевалил через горы и побывал в Белтирране.
Баллас смерил Элзефара испытующим взглядом.
– Он проведет меня туда?
– Нет, – сказал Элзефар. Для этого он слишком стар. Времена приключений для него миновали. Однако этот человек понимает горы. Чувствует их и хорошо знает. Я переписал массу отчетов о путешествии в Белтирран. По большей части я им не верил и считал вымыслом. Их авторы – не слишком честные люди. Они жаждали славы. Или денег. Или того и другого вместе. Это просто лжецы, желавшие нагреть руки на продаже запрещенных текстов. Человек, о котором я веду речь, не того склада. Слава была ему не нужна. Более того: он избегал ее, боялся, как дурной болезни. Он написал свой отчет анонимно, и мало кто знал настоящего автора. Он сделал это не ради денег, потому что и без того богат.
– Кто же он? Купец? Слуга Церкви? Переписчик чуть улыбнулся.
– Позже, – сказал он, поднимая палец. – После того, как ты выполнишь свою часть сделки.
– И что же это за дело?
– Работа, с которой ты хорошо знаком.
Баллас приподнял брови.
– Убийство, – сказал Элзефар.
Повисла тишина. Баллас смотрел на переписчика, испытывая сложную гамму чувств. Весь день он гадал, какая услуга могла потребоваться Элзефару, но никак не ожидал такого оборота.
– Ты считаешь меня убийцей? – медленно проговорил Баллас. – Полагаешь, что это дело хорошо мне знакомо?
– Именно так, – спокойно сказал он. – Убийства не доставляют тебе особенного удовольствия. Ты не считаешь их развлечением. Но если возникает таковая необходимость, не колеблешься ни секунды. У тебя особенный взгляд – цепкий и настороженный. Такой бывает у хищных птиц. Ты опасный человек, и это меня тревожит. Поскольку, если тебе вдруг понадобится моя смерть, ты тоже не задумаешься. А я слаб, и исход этой схватки предрешен… – Он пожал плечами. – Твой цвет – красный, друг мой. И это не цвет заката, не цвет розы. Крови… Да, крови. А вдобавок есть еще одна вещь, которую необходимо учитывать… – Голос Элзефара сделался насмешливым. Он вынул из поясной сумки пергаментный свиток и протянул его Балласу. – На-ка вот, почитай.
Баллас развернул свиток. Царила полутьма, а буквы были мелкими, и текст удалось разобрать не сразу. Однако заглавие, написанное сверху страницы более крупными, жирными буквами, сразу бросилось в глаза:
Эдикт об Уничтожении.
Издан Церковью Пилигримов в
четырнадцатый день двенадцатого месяца
в год девятьсот девяносто шестой от Воссоединения
Баллас задержал дыхание. Сердце бешено заколотилось в груди, едва не выламывая ребра. Пергамент задрожал в пальцах. Нервно облизнув губы, Баллас поднял взгляд на переписчика.
– Читай-читай, – сказал Элзефар. – Уверяю тебя, это подлинник.
Согласно приказу Благих Магистров, человек, именуемый Анхага Баллас, повинный в богохульном деянии и преступивший законы Четверых, Церкви Пилигримов и Друина, должен быть лишен жизни.
Любому жителю Друина, независимо от статуса, дохода, возраста и пола, при обнаружении Анхаги Балласа предписывается уничтожить такового. Никакой способ убийства и никакие средства в означенном случае не являются запрещенными, ибо деяние сие священно.
Приметы Анхаги Балласа: рост шесть футов и восемь дюймов, волосы черные, глаза серо-зеленого оттенка, телосложение крепкое. Черты лица грубые, нос сломан, лицо покрыто шрамами. На лбу шрам в виде полумесяца. Голос низкий. Выговор южного региона Хатфола.
По предоставлении неоспоримых доказательств смерти Анхаги Балласа человек, уничтоживший такового, будет вознагражден, а также получит отпущение всех грехов, прошлых и будущих.
Подписано Благими Магистрами.
– Благие Магистры, – насмешливо сказал Элзефар, – не склонны преуменьшать масштабы чужих преступлений, но на сей раз они сами себя превзошли. Церковь желает твоей смерти. Эдикты Уничтожения издаются крайне редко. Это жестоко: по всему Друину начнутся убийства. Любой человек, хоть немного похожий на тебя, окажется в опасности. И прежде чем ты попадешься, погибнет множество невинных.
– Где ты это взял? – Баллас почувствовал, как все тело покрывается липким потом.
– Где же, как не в копировальной конторе? Вчера вечером указ был доставлен из Соритерата. Нам приказали было изготовить две тысячи копий и распространить их по городу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59