«Бедная моя, бедная». Зачем он ее жалел?
Кийя поднялась с постели и вышла на балкон. Город простирался перед ней, тысячи крыш тонули в темноте, прореженной розовыми пятнами света. Два круговых канала разделяли город на три части, и мосты через них освещались уличными факелами. Центральная часть столицы, где размещался царский дворец, основные храмы и жилые дома сановников, располагалась на возвышенности и была отделена от остального города не только каналом, но и хорошо охраняемыми стенами. Средняя часть предназначалась для наиболее состоятельных горожан. Центральная и средняя части города были погружены в непроглядную тьму. Внешнее жилое кольцо, получившее название Желтый Город из-за преобладания зданий желтого цвета, светилось разноцветными огнями. Кийя видела площади, залитые веселым светом, и темные улицы с редкими фонариками. Город шуршал, бурлил, шевелился, словно большое животное. «Они гуляют и веселятся там внизу, даже не подозревая, как страдает их царица», — обиженно подумала Кийя.
Большой и сильный человек подошел к ней сзади и обнял за плечи. Кийя возмутилась про себя бесцеремонностью раба, но вслух ничего не сказала. Сейчас ей нужны были его сильные объятия. Потом она отругает его за непростительную наглость, но не сейчас. Она взяла за руку своего телохранителя и увела его обратно в спальню.
Друз тут же набросился на Кийю так, как царица любила, без разговоров и лишних прелюдий. Кийя бездумно подчинилась, так и оставшись во власти мыслей о веселящемся городе. В тот момент, когда мужчина достиг наивысшего удовольствия, Кийю посетила замечательная идея. Она выбралась из-под разомлевшего раба и начала его трясти.
— Вставай, Друз, это еще не все, что я хочу от тебя получить.
Друз лениво посмотрел на царицу. Что еще за развлечение понадобилось его избалованной, ненасытной госпоже? И неужели это нужно делать прямо сейчас, когда все его тело отдалось во власть ленивой неге, каждая мышца расслабилась, а веки отяжелели. Но Кийя, охваченная детским возбуждением, носилась обнаженная по опочивальне, не в силах удержать себя на месте. Она желала немедленного осуществления своей замечательной идеи.
— Вставай, лежебока, ленивый раб, немедленно вставай!
Кийя сдернула с Друза покрывало и потащила его за ногу с кровати. Его тело легко заскользило по шелковым простыням. Друз не хотел оказаться на полу, вскочил, поймал Кийю, схватил ее в охапку и завалил на постель.
— Чего еще хочет моя обожаемая госпожа? — прошептал он, пытаясь подмять под себя Кийю.
— Да нет же, не это! — возмущенно воскликнула Кийя, отбиваясь от своего телохранителя. — Прекрати, я тебе приказываю!
Друз почувствовал металлические нотки в голосе царицы и, заметив наконец ее раздражение, поспешил отпустить Кийю. Ему не раз приходилось слышать эту интонацию в ее голосе, и он знал, что в это время нужно беспрекословно выполнять все ее требования. За годы рабства он, благодаря своему умению предугадывать настроения царицы, сумел из простого охранника стать начальником ее телохранителей.
Царица приказала девушкам, ночевавшим в ее опочивальне, отправляться спать в комнату для рабынь. Сонные девушки поднялись с пола и беспрекословно поплелись к дверям царицыной спальни. Друз недоуменно уставился на Кийю. Приученная с детства находиться в обществе рабынь и прислуги даже во время любовных развлечений, Кийя не испытывала стыда. Впервые она прогнала своих девушек. Что же за тайное желание возникло у царицы, если она решила скрыть его даже от своих рабынь? Друз уселся на кровать, с опаской посматривая на госпожу. Кийя хохотнула, увидев, как сверкают в полумраке опочивальни белки его глаз, и сказала:
— Прикажи принести мне платье, такое, в каком благородные дамы ходят на прогулки в Желтый Город.
Друз тяжело засопел, почувствовав неладное. Он знал свою госпожу так хорошо, что сразу понял, чем вызван ее интерес к платьям дам.
— Благородные дамы в Желтый Город не ходят, для этого у них есть рабы и слуги, — сказал он. — И ты, моя любимая госпожа, не ходи туда.
Кийя подобрала с пола шелковое покрывало, сброшенное во время возни на кровати и, закутавшись в него, уселась в кресло, поджав под себя одну ногу. Хитро улыбнувшись, она спросила:
— А кто тебе сказал, что я туда собралась? Друз только покачал головой. Запретить ей это он, конечно, не мог.
— Расскажи, что тебе приснилось, — попросил Друз.
— Значит, тебе уже доложили? Интересно, кто?
— Это был какой-нибудь кошмар? Опять про гибель Антиллы? — Друз снова улегся на кровать и лениво обмахивал себя веером.
Кийя вскочила, подбежала к кровати, выдернула у него из рук веер и швырнула на пол.
— Иди за платьями!
— Я велю их принести завтра, — согласился Друз.
— Завтра?! — взвизгнула Кийя. — Немедленно! Я отправляюсь на прогулку прямо сейчас. Вставай и устрой мне это.
Друз открыл рот от изумления.
— На какую еще прогулку посреди ночи? Да ни одна благородная дама даже и в мыслях не допустит такого. Нет, нет, я не могу этого позволить. Это же надо поднимать всю охрану, прокладывать путь, да мы до утра не управимся.
— Ты забылся, раб! — Кийя наконец потеряла терпение. — Мне не нужна охрана, я хочу быть неузнанной.
Друзу хватило лишь одного внимательного взгляда на Кийю, чтобы он безропотно поднялся и, обматываясь на ходу набедренной повязкой, выбежал за дверь.
Пока Друз бегал по спящему дворцу, выполняя немыслимый приказ царицы: раздобыть женское платье (а где его можно найти ночью, не врываться же в покои спящих дам), Кийя вновь вышла на балкон и принялась разглядывать город. Она не знала, может ли дама в такое время оказаться на улице. Но ей не было до этого никакого дела. Кийе непременно захотелось быть причастной к сокровенному дыханию своего города, к его таинственному ночному движению, ей нужно было оказаться в одном из этих розовых пятен света, плавающих в темноте. Неузнанная, она, словно обыкновенная горожанка, будет веселиться и гулять среди других жителей города.
Друз вошел, запыхавшись, кинул на кровать ворох разноцветных одеяний, встал в дверях, всем своим видом изображая неодобрение. Кийя зажгла свет и принялась копаться в принесенной одежде. С помощью Друза ей удалось разобраться, что куда надевать (он подозрительно легко все сообразил). В длинном голубом платье, присборенном под грудью, сандалиях из позолоченной кожи и бронзовых браслетах, она казалась себе не царицей, а простой рабыней.
Кийя накинула на голову синее покрывало и подошла к зеркалу. С удивлением посмотрела на отражение. Она никогда не носила других цветов, кроме золотого и белого. Синий придал ее лицу какие-то незнакомые черты, странно оттенил черные глаза. Кийя, как завороженная, разглядывала в зеркале отражение незнакомой, загадочной красавицы.
Друз, почтительно стоявший позади нее, взирал на царицу с безмолвным восхищением. Внезапно он рванулся к ней и сжал в своих объятиях.
— Не бойся ничего, моя Кийя, — прошептал он, — я защищу тебя от всех твоих страхов.
Никто не мог защитить ее от страхов, даже Анарауд, явившийся сегодня во сне. «Бедная ты моя!» И уж тем более она не ждет защиты от раба. Кийя возмущенно оттолкнула Друза.
— Не смей прикасаться ко мне без разрешения, раб, — прошипела она.
Глава 2
Желтый Город
Кийя вышла через храмовый сад, не желая встречаться с молящимися жрецами. Она прошла мимо темных статуй царственных предков, богато украшенных золотом и драгоценными камнями. Факелы в саду давно загасили, но в бледном свете луны все же виднелись темные фигуры храмовых рабов. Они отдыхали, прислонившись к деревьям, ели сухие лепешки, запивая их ледяной водой из колодца. Встретить здесь царицу они не ожидали, никто не узнал ее, не распростерся перед ней ниц.
Друз, выхватив плеть, начал наносить свистящие удары по голым телам людей. Надсмотрщик рабов понял, наконец, кто идет через сад, крикнул лишь одно слово, рабы пали на землю.
— Рабы становятся все строптивее, — оправдывался надсмотрщик, успевая на ходу забегать вперед, обгоняя царицу, кидаться перед ней на землю и тут же отползать. Царица не обратила на него никакого внимания, прошла, не останавливаясь, даже не посмотрев в его сторону.
На роль носильщиков предусмотрительный Друз взял царских телохранителей, но переодел их в форму Городской Стражи. Телохранители неловко подняли шесты паланкина на плечи и двинулись в сторону моста. Они шли в ногу, паланкин подпрыгивал на плечах воинов в такт их шагам. Носить его они были не обучены и представления не имели, каково приходится их госпоже там. Кийю подбрасывало на каждом шагу, но, несмотря на невыносимую тряску, она не остановила их. Откинувшись на шелковые расшитые подушки, Кийя вцепилась в борта носилок, чтобы не вывалиться на ходу. Промолчала она только потому, что поняла намерение Друза взять с собой надежных телохранителей, и, несмотря на внешнюю свою беззаботность, все же осознавала, что так будет безопаснее.
Охрана дворца выпустила их без лишних слов, как только узнала Друза. Процессия пересекла второе водное кольцо по основательному каменному мосту, миновала стражу, призванную охранять переходы от всяких подозрительных личностей.
Вода в канале была покрыта пеплом. Ее так и пили, не процеживая, несмотря на привкус серы. По каналу, как и в дневное время, сновали лодки, в них сидели разряженные мужчины и женщины, на носах лодок горели факелы, закрытые от ветра. Лодками управляли люди с шестами. Ловко орудуя ими, они умудрялись каким-то невероятным образом не сталкиваться с другими такими же суденышками. Кийя открыла занавес паланкина и с завистью наблюдала за хихикающими дамами в лодках. Мужчины открыто глазели на высунувшуюся из паланкина Кийю. Иные показывали на нее пальцем и, что-то говоря друг другу, смеялись. Кийя возмущенно задернула занавес и забилась в глубь ложа. К такому вниманию чужих людей, а в особенности мужчин, она была не готова.
Ей и раньше приходилось бывать в этой части города, но только днем в сопровождении огромной свиты из рабов, телохранителей, придворных. Стражники на ее пути разгоняли жителей, дорогу устилали коврами и засыпали лепестками цветов, а сама она величественно восседала в повозке. Впрягали в повозку рабов, ведь лошадям нельзя доверять драгоценную жизнь царицы. Окна обычно завешивали шелковыми занавесками, и у Гелионы не появлялось ни малейшего желания выглядывать из повозки. Незачем осквернять свой божественный взор видом нищенской жизни недостойных людей. Но сейчас именно среди этих людей она надеялась почерпнуть силу.
Темное небо озарялось слабым светом на севере, где высился Атлас, вокруг которого повисло бурое марево. Кийя с тревогой смотрела на это марево, вновь погружаясь в мрачные мысли.
Порыв ветра разогнал тучи, и выглянула луна, осветив городскую стену, обитую листами орихалка. В свете луны он уже не сиял огненными отблесками, как днем, а тускло переливался розовыми искрами. В Желтом Городе, несмотря на поздний час, было многолюдно. Смолкли вечерние гимны в бесчисленных храмах. Вместо них воздух наполнился незатейливыми мелодиями уличных музыкантов, которые с помощью флейт и барабанов развлекали публику. Прохлада, сменившая нестерпимый зной летнего дня, манила жителей на улицу. На крышах и балконах, нависающих над переулками, стояли и сидели люди, бесцеремонно разглядывающие тех, кто был внизу. У дверей чадили факелы, мерцали масляные лампы; кристаллы в этой части города не были особой редкостью, но все же если кто-нибудь обладал такой дорогой вещью, то использовал ее, конечно, для освещения внутренних помещений, а уж никак не улицы.
Толпа, продвигающаяся по улице, увлекла с собой паланкин Кийи, и вскоре она со своими спутниками оказалась на одной из площадей Желтого Города. На площади горели костры, вокруг которых были расставлены столы и собрались люди. Суетливо сновали веселые девушки с кувшинами и кружками вина, а лоснящиеся от жары повара готовили на углях ароматных барашков. В лачугах, сгрудившихся вокруг площади, можно было познать и другие удовольствия, кроме пьянства и обжорства. Кийя почувствовала запах пережаренного масла, костров, уличной стряпни. Где-то музыканты начали наигрывать веселый мотив, послышались женский смех и топот ног. Люди танцевали.
Воины, несшие паланкин, с трудом проталкивались по площади, заполненной людьми. Вскоре они уже едва продвигались. Друз, шагая перед паланкином, расталкивал гуляющих, но люди обращали на него мало внимания, а некоторые толкались в ответ. Наконец ему пришлось признать, что дальше продвигаться с паланкином невозможно.
Кийя была не в силах скрыть свое любопытство и рассматривала толпу. Ей хотелось коснуться ногами земли, затеряться среди этих людей, почувствовать то же, что и они. Она выбралась из носилок.
— Великое Солнце, моя Гелиона, ты не опустишься до этих людей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Кийя поднялась с постели и вышла на балкон. Город простирался перед ней, тысячи крыш тонули в темноте, прореженной розовыми пятнами света. Два круговых канала разделяли город на три части, и мосты через них освещались уличными факелами. Центральная часть столицы, где размещался царский дворец, основные храмы и жилые дома сановников, располагалась на возвышенности и была отделена от остального города не только каналом, но и хорошо охраняемыми стенами. Средняя часть предназначалась для наиболее состоятельных горожан. Центральная и средняя части города были погружены в непроглядную тьму. Внешнее жилое кольцо, получившее название Желтый Город из-за преобладания зданий желтого цвета, светилось разноцветными огнями. Кийя видела площади, залитые веселым светом, и темные улицы с редкими фонариками. Город шуршал, бурлил, шевелился, словно большое животное. «Они гуляют и веселятся там внизу, даже не подозревая, как страдает их царица», — обиженно подумала Кийя.
Большой и сильный человек подошел к ней сзади и обнял за плечи. Кийя возмутилась про себя бесцеремонностью раба, но вслух ничего не сказала. Сейчас ей нужны были его сильные объятия. Потом она отругает его за непростительную наглость, но не сейчас. Она взяла за руку своего телохранителя и увела его обратно в спальню.
Друз тут же набросился на Кийю так, как царица любила, без разговоров и лишних прелюдий. Кийя бездумно подчинилась, так и оставшись во власти мыслей о веселящемся городе. В тот момент, когда мужчина достиг наивысшего удовольствия, Кийю посетила замечательная идея. Она выбралась из-под разомлевшего раба и начала его трясти.
— Вставай, Друз, это еще не все, что я хочу от тебя получить.
Друз лениво посмотрел на царицу. Что еще за развлечение понадобилось его избалованной, ненасытной госпоже? И неужели это нужно делать прямо сейчас, когда все его тело отдалось во власть ленивой неге, каждая мышца расслабилась, а веки отяжелели. Но Кийя, охваченная детским возбуждением, носилась обнаженная по опочивальне, не в силах удержать себя на месте. Она желала немедленного осуществления своей замечательной идеи.
— Вставай, лежебока, ленивый раб, немедленно вставай!
Кийя сдернула с Друза покрывало и потащила его за ногу с кровати. Его тело легко заскользило по шелковым простыням. Друз не хотел оказаться на полу, вскочил, поймал Кийю, схватил ее в охапку и завалил на постель.
— Чего еще хочет моя обожаемая госпожа? — прошептал он, пытаясь подмять под себя Кийю.
— Да нет же, не это! — возмущенно воскликнула Кийя, отбиваясь от своего телохранителя. — Прекрати, я тебе приказываю!
Друз почувствовал металлические нотки в голосе царицы и, заметив наконец ее раздражение, поспешил отпустить Кийю. Ему не раз приходилось слышать эту интонацию в ее голосе, и он знал, что в это время нужно беспрекословно выполнять все ее требования. За годы рабства он, благодаря своему умению предугадывать настроения царицы, сумел из простого охранника стать начальником ее телохранителей.
Царица приказала девушкам, ночевавшим в ее опочивальне, отправляться спать в комнату для рабынь. Сонные девушки поднялись с пола и беспрекословно поплелись к дверям царицыной спальни. Друз недоуменно уставился на Кийю. Приученная с детства находиться в обществе рабынь и прислуги даже во время любовных развлечений, Кийя не испытывала стыда. Впервые она прогнала своих девушек. Что же за тайное желание возникло у царицы, если она решила скрыть его даже от своих рабынь? Друз уселся на кровать, с опаской посматривая на госпожу. Кийя хохотнула, увидев, как сверкают в полумраке опочивальни белки его глаз, и сказала:
— Прикажи принести мне платье, такое, в каком благородные дамы ходят на прогулки в Желтый Город.
Друз тяжело засопел, почувствовав неладное. Он знал свою госпожу так хорошо, что сразу понял, чем вызван ее интерес к платьям дам.
— Благородные дамы в Желтый Город не ходят, для этого у них есть рабы и слуги, — сказал он. — И ты, моя любимая госпожа, не ходи туда.
Кийя подобрала с пола шелковое покрывало, сброшенное во время возни на кровати и, закутавшись в него, уселась в кресло, поджав под себя одну ногу. Хитро улыбнувшись, она спросила:
— А кто тебе сказал, что я туда собралась? Друз только покачал головой. Запретить ей это он, конечно, не мог.
— Расскажи, что тебе приснилось, — попросил Друз.
— Значит, тебе уже доложили? Интересно, кто?
— Это был какой-нибудь кошмар? Опять про гибель Антиллы? — Друз снова улегся на кровать и лениво обмахивал себя веером.
Кийя вскочила, подбежала к кровати, выдернула у него из рук веер и швырнула на пол.
— Иди за платьями!
— Я велю их принести завтра, — согласился Друз.
— Завтра?! — взвизгнула Кийя. — Немедленно! Я отправляюсь на прогулку прямо сейчас. Вставай и устрой мне это.
Друз открыл рот от изумления.
— На какую еще прогулку посреди ночи? Да ни одна благородная дама даже и в мыслях не допустит такого. Нет, нет, я не могу этого позволить. Это же надо поднимать всю охрану, прокладывать путь, да мы до утра не управимся.
— Ты забылся, раб! — Кийя наконец потеряла терпение. — Мне не нужна охрана, я хочу быть неузнанной.
Друзу хватило лишь одного внимательного взгляда на Кийю, чтобы он безропотно поднялся и, обматываясь на ходу набедренной повязкой, выбежал за дверь.
Пока Друз бегал по спящему дворцу, выполняя немыслимый приказ царицы: раздобыть женское платье (а где его можно найти ночью, не врываться же в покои спящих дам), Кийя вновь вышла на балкон и принялась разглядывать город. Она не знала, может ли дама в такое время оказаться на улице. Но ей не было до этого никакого дела. Кийе непременно захотелось быть причастной к сокровенному дыханию своего города, к его таинственному ночному движению, ей нужно было оказаться в одном из этих розовых пятен света, плавающих в темноте. Неузнанная, она, словно обыкновенная горожанка, будет веселиться и гулять среди других жителей города.
Друз вошел, запыхавшись, кинул на кровать ворох разноцветных одеяний, встал в дверях, всем своим видом изображая неодобрение. Кийя зажгла свет и принялась копаться в принесенной одежде. С помощью Друза ей удалось разобраться, что куда надевать (он подозрительно легко все сообразил). В длинном голубом платье, присборенном под грудью, сандалиях из позолоченной кожи и бронзовых браслетах, она казалась себе не царицей, а простой рабыней.
Кийя накинула на голову синее покрывало и подошла к зеркалу. С удивлением посмотрела на отражение. Она никогда не носила других цветов, кроме золотого и белого. Синий придал ее лицу какие-то незнакомые черты, странно оттенил черные глаза. Кийя, как завороженная, разглядывала в зеркале отражение незнакомой, загадочной красавицы.
Друз, почтительно стоявший позади нее, взирал на царицу с безмолвным восхищением. Внезапно он рванулся к ней и сжал в своих объятиях.
— Не бойся ничего, моя Кийя, — прошептал он, — я защищу тебя от всех твоих страхов.
Никто не мог защитить ее от страхов, даже Анарауд, явившийся сегодня во сне. «Бедная ты моя!» И уж тем более она не ждет защиты от раба. Кийя возмущенно оттолкнула Друза.
— Не смей прикасаться ко мне без разрешения, раб, — прошипела она.
Глава 2
Желтый Город
Кийя вышла через храмовый сад, не желая встречаться с молящимися жрецами. Она прошла мимо темных статуй царственных предков, богато украшенных золотом и драгоценными камнями. Факелы в саду давно загасили, но в бледном свете луны все же виднелись темные фигуры храмовых рабов. Они отдыхали, прислонившись к деревьям, ели сухие лепешки, запивая их ледяной водой из колодца. Встретить здесь царицу они не ожидали, никто не узнал ее, не распростерся перед ней ниц.
Друз, выхватив плеть, начал наносить свистящие удары по голым телам людей. Надсмотрщик рабов понял, наконец, кто идет через сад, крикнул лишь одно слово, рабы пали на землю.
— Рабы становятся все строптивее, — оправдывался надсмотрщик, успевая на ходу забегать вперед, обгоняя царицу, кидаться перед ней на землю и тут же отползать. Царица не обратила на него никакого внимания, прошла, не останавливаясь, даже не посмотрев в его сторону.
На роль носильщиков предусмотрительный Друз взял царских телохранителей, но переодел их в форму Городской Стражи. Телохранители неловко подняли шесты паланкина на плечи и двинулись в сторону моста. Они шли в ногу, паланкин подпрыгивал на плечах воинов в такт их шагам. Носить его они были не обучены и представления не имели, каково приходится их госпоже там. Кийю подбрасывало на каждом шагу, но, несмотря на невыносимую тряску, она не остановила их. Откинувшись на шелковые расшитые подушки, Кийя вцепилась в борта носилок, чтобы не вывалиться на ходу. Промолчала она только потому, что поняла намерение Друза взять с собой надежных телохранителей, и, несмотря на внешнюю свою беззаботность, все же осознавала, что так будет безопаснее.
Охрана дворца выпустила их без лишних слов, как только узнала Друза. Процессия пересекла второе водное кольцо по основательному каменному мосту, миновала стражу, призванную охранять переходы от всяких подозрительных личностей.
Вода в канале была покрыта пеплом. Ее так и пили, не процеживая, несмотря на привкус серы. По каналу, как и в дневное время, сновали лодки, в них сидели разряженные мужчины и женщины, на носах лодок горели факелы, закрытые от ветра. Лодками управляли люди с шестами. Ловко орудуя ими, они умудрялись каким-то невероятным образом не сталкиваться с другими такими же суденышками. Кийя открыла занавес паланкина и с завистью наблюдала за хихикающими дамами в лодках. Мужчины открыто глазели на высунувшуюся из паланкина Кийю. Иные показывали на нее пальцем и, что-то говоря друг другу, смеялись. Кийя возмущенно задернула занавес и забилась в глубь ложа. К такому вниманию чужих людей, а в особенности мужчин, она была не готова.
Ей и раньше приходилось бывать в этой части города, но только днем в сопровождении огромной свиты из рабов, телохранителей, придворных. Стражники на ее пути разгоняли жителей, дорогу устилали коврами и засыпали лепестками цветов, а сама она величественно восседала в повозке. Впрягали в повозку рабов, ведь лошадям нельзя доверять драгоценную жизнь царицы. Окна обычно завешивали шелковыми занавесками, и у Гелионы не появлялось ни малейшего желания выглядывать из повозки. Незачем осквернять свой божественный взор видом нищенской жизни недостойных людей. Но сейчас именно среди этих людей она надеялась почерпнуть силу.
Темное небо озарялось слабым светом на севере, где высился Атлас, вокруг которого повисло бурое марево. Кийя с тревогой смотрела на это марево, вновь погружаясь в мрачные мысли.
Порыв ветра разогнал тучи, и выглянула луна, осветив городскую стену, обитую листами орихалка. В свете луны он уже не сиял огненными отблесками, как днем, а тускло переливался розовыми искрами. В Желтом Городе, несмотря на поздний час, было многолюдно. Смолкли вечерние гимны в бесчисленных храмах. Вместо них воздух наполнился незатейливыми мелодиями уличных музыкантов, которые с помощью флейт и барабанов развлекали публику. Прохлада, сменившая нестерпимый зной летнего дня, манила жителей на улицу. На крышах и балконах, нависающих над переулками, стояли и сидели люди, бесцеремонно разглядывающие тех, кто был внизу. У дверей чадили факелы, мерцали масляные лампы; кристаллы в этой части города не были особой редкостью, но все же если кто-нибудь обладал такой дорогой вещью, то использовал ее, конечно, для освещения внутренних помещений, а уж никак не улицы.
Толпа, продвигающаяся по улице, увлекла с собой паланкин Кийи, и вскоре она со своими спутниками оказалась на одной из площадей Желтого Города. На площади горели костры, вокруг которых были расставлены столы и собрались люди. Суетливо сновали веселые девушки с кувшинами и кружками вина, а лоснящиеся от жары повара готовили на углях ароматных барашков. В лачугах, сгрудившихся вокруг площади, можно было познать и другие удовольствия, кроме пьянства и обжорства. Кийя почувствовала запах пережаренного масла, костров, уличной стряпни. Где-то музыканты начали наигрывать веселый мотив, послышались женский смех и топот ног. Люди танцевали.
Воины, несшие паланкин, с трудом проталкивались по площади, заполненной людьми. Вскоре они уже едва продвигались. Друз, шагая перед паланкином, расталкивал гуляющих, но люди обращали на него мало внимания, а некоторые толкались в ответ. Наконец ему пришлось признать, что дальше продвигаться с паланкином невозможно.
Кийя была не в силах скрыть свое любопытство и рассматривала толпу. Ей хотелось коснуться ногами земли, затеряться среди этих людей, почувствовать то же, что и они. Она выбралась из носилок.
— Великое Солнце, моя Гелиона, ты не опустишься до этих людей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63