— Нет, нет, — поспешно ответила она. — Не это, слава богам.
— Слава мне, — холодно пояснил Гвидион. — Я сам запечатал Последние Врата.
— Врата уже открыты, — сказала Айлитир и сузила свои красивые глаза.
— Этого не может быть! — воскликнул Гвидион. — Я бы сразу почувствовал это. Врата нельзя открыть без Тринадцатого Камня, его же воля подвластна только мне!
Княгиня ответила ледяным голосом:
— Каер-Невенхир наводнили орды Фоморов, воины Каер-Невенхир и Айлитир устали и измучены бесконечными стычками с ними, а ты говоришь, Врата закрыты?
— Ты назвала это стычками? Княгиня! Все, что ты говоришь, очень странно. Врата пока закрыты, я это знаю, откуда тогда взяться ордам Фоморов? И если в Каер-Невенхир, как ты утверждаешь, действительно орды, то почему дело обходится только стычками?
— Я попытаюсь ответить тебе, насколько это в моих силах, — надменно произнесла Княгиня. — Действительно ли открыты Врата, мне неизвестно, однако некто проник сквозь них. Но ты же знаешь, некоторым созданиям закрытые Врата не помеха. Как ему удалось впустить в Каер-Невенхир армию Врага, через Врата или другими путями, я не знаю, и, кажется, никто этого не знает. Небесные Врата являются одним из столпов Равновесия, мы очень озабочены тем, что они подверглись нападению. Король Каер-Невенхир призвал на помощь Айлитир-дун. Если Врата, как ты утверждаешь, еще закрыты, то нетрудно предположить, что их открытие и является целью нападения на Каер-Невенхир. Что же касается стычек, то враг не вступает в открытый бой, он словно чего-то выжидает, чего-то или кого-то. С нашей стороны сил пока недостаточно, поэтому защитники Каер-Невенхир не торопят события, надеясь на подмогу.
— Ты не сказала, кто проник сквозь Врата?
— Не сказала, — согласилась Княгиня. — Потому что не знаю. Никто не знает. Предводитель Фоморов пока не узнан нами.
— Князь твой тоже не знает? Разве есть в наших Мирах что-то, чего еще не знает Князь Айлитир? Не может предводитель войск оставаться неузнанным. Кто-то же должен был его видеть.
— О, не сомневайся, многие его видели, — заверила Княгиня.
— И что они говорят?
— Они уже ничего не говорят, господин мой. Они все умерли, когда увидели его.
— И ты уверена все же, что это не Балор?
— Да, да, я знаю. Говорят, Балор обладал смертоносным взглядом. Но ведь это действовало лишь в Верхнем Мире. А там, в Нижнем Мире, он живет в странной форме. Те, кто видел врага издалека, подтверждают, что это не Балор. Впрочем, я-то там не была, мне ли знать, откуда у них такая уверенность.
Гвидион был обеспокоен бессвязным рассказом Княгини: «На любой вопрос у нее ответ лишь один: „Говорят то, говорят это“. Словно у старой сплетницы на базаре. Видно, дела в Каер-Невенхир совсем плохи, если Князь оставил вместо себя такую глупышку. Она даже толком не понимает, о чем толкует. Думаю, она и Балора-то никогда не видела, он для нее лишь старая-старая сказка». Маг совсем расстроился, обстоятельства будто специально складывались таким образом, чтобы помешать ему в его поисках. Сначала нарушаются Переходы, теперь еще странные события в Каер-Невенхир требуют его присутствия. Нужно все бросить и следовать туда. Но возникает естественный вопрос:
— Почему никто не известил меня, Хранителя, об этих событиях? Почему Князь не послал за мной?
Княгиня пожала плечами:
— Не знаю.
Гвидион резко встал и произнес:
— Я должен выспаться. Завтра отправлюсь в путь. Подбери мне Проводника, лучшего из своих несмышленышей. Только будь так добра, дай мне кого-нибудь другого, не того неучтивца, что вел меня сюда.
— Чибис? Но, увы, мой господин Хранитель, мы с ним единственные, кто действительно хорошо знает Пространства. Князь забрал всех с собой, мне приказал оставаться в крепости, что бы ни случилось, а Чибис один ходит в другие Миры за вестями. Он еще юн, я знаю, но он лучший из тех, кто остался в Айлитир-дун. Догадываюсь, что ты не слишком большого мнения о нас двоих. У меня мало опыта, но, поверь мне, я достаточно сильна, чтобы в случае опасности отстоять Айлитир-дун в одиночку даже без помощи этих, как ты назвал их, несмышленышей. Что же касается Чибиса, то он не слабее меня, и быть бы ему на моем месте, не откажись он от этой должности.
Гвидион подивился про себя, что Айлитир отказался временно побыть Князем, но вслух своего удивления не высказал.
Однако Гвидион действительно не знал всех достоинств этой удивительной женщины, хотя и понимал, что должность Князя Айлитир не может достаться кому попало, даже как временная. Княгиня, несмотря на свою неординарную внешность, которая, впрочем, была заслугой фантазий Гвидиона, давно не общавшегося с женщинами, обладала могущественной силой, способной снести полмира, а к тому же еще отнюдь не женским складом ума. Холодная, спокойная и преданная тому делу, которое выбрала однажды, Княгиня, а другого имени у нее в те времена не было, могла отдать свою жизнь за Айлитир и горько сожалела, что не имела возможности проявить отвагу на поле боя рядом со своим орденом. Но сожаление это, хоть и было горьким, не мешало ей удерживать в безопасности одним усилием воли все Врата и подступы к Айлитир, прокладывать тропы Идущим и следить за всеми их передвижениями. Любопытство было ей несвойственно, и лишь потому не знала она того, что не счел нужным сообщить ей Князь.
— Чибис не слишком учтив, — продолжила Княгиня, — но, заверяю тебя, он надежен и знает тропы. Идя с ним, ты не найдешь в нем приятного собеседника, но можешь полностью положиться на него.
Прежде чем проститься, Гвидион поблагодарил Княгиню за спасение из цепких лапок Детей, хотя и не слишком быстрое, за предоставление Проводника, пусть не самого учтивого, за еду и кров и выразил надежду на встречу в лучшие времена. Княгиня равнодушно проигнорировала надежду мага и даже не улыбнулась. Князь Айлитир не отдавал ей приказа поощрять гостей на дальнейшие свидания, она же с неистовством истинного воина педантично выполняла только его указания. Так и не дождавшись ответной улыбки, Гвидион откланялся и удалился.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«Меч Небес»
Ты меч небес, я — дань земле.
Твои пути меня сильнее.
Ты не склонял вовек колен.
Я ныне встать с них не сумею.
Ты в дальнем сне, я — наяву.
Я звал — и ты не откликался.
Арандиль
Глава 1
Послание Эерхонта
Оранжевый диск солнца клонился к горизонту. Столица Антиллы Город Солнца сиял всеми своими крышами и башенками, словно собирался перенять эстафету у дневного светила.
Кармах — истинное дитя Антиллы, страстно влюбленный в свой остров, стоял у окна, любуясь прекраснейшим в мире городом. Кармах был рожден на юге Антиллы, на юге, сожженном и разрушенном теперь гадирскими войсками. В Городе Солнца ему приходилось бывать и прежде. Нет на этом острове человека, который хотя бы раз в жизни не посетил великолепнейшую и сияющую столицу Золотой Антиллы.
Кармах, как и другие, восхищался ее неприступными стенами, окованными орихалком, ее кольцевыми каналами и прекрасными зданиями, ее храмами и садами. Но видеть город сверху ему еще никогда не доводилось. И теперь, стоя у окна в тронном зале царского дворца, Кармах не мог отвести взгляда от сияющих в лучах заходящего солнца шпилей, куполообразных крыш, разноцветных башенок Города Солнца. Позабыв про этикет, он повернулся спиной к царице и сановникам, словно ребенок, увлеченный сказочным зрелищем.
В залах царского дворца еще было достаточно светло. Придворные толпились вдоль расписанных стен, с трепетом наблюдая, как Великая Царица Антиллы, живое воплощение Богини Гелионы и Верховная Жрица в одном лице, читает свиток.
На царице было просторное одеяние, затканное золотом, ниспадавшее широкими складками до пола. Ожерелье из орихалка в виде воротника закрывало шею, грудь и плечи. На руках Верховной Жрицы сверкали массивные золотые браслеты, а голову венчал высокий убор из ткани, расшитой драгоценными камнями, украшенный по бокам двумя золотыми птицами с кровавыми рубинами на месте глаз. Из-под убора спускалась на спину легчайшая, прозрачная вуаль.
Принятый в царском дворце этикет обязывал всех, кроме рабов, наносить на лицо толстый слой белил и грима. Для каждого ранга царедворцев существовали определенные требования к тому, какой формы и цвета должны быть веки, брови, губы, щеки. В результате лицо превращалось в непроницаемую маску.
Золотые губы Гелионы были плотно сомкнуты, а опущенные веки едва подрагивали, но это было почти незаметно. И лишь самые близкие к царице люди, те, кому было позволено называть ее Кийей, кому доводилось видеть ее без грима, могли бы догадаться, в какое волнение ее привело содержание свитка. Только что его зачитал ей один из сановников, но Гелиона выхватила свиток у него из рук, не поверив собственным ушам. Теперь она сама читала донесение Главнокомандующего антилльской армией Эерхонта. Гадирские разбойники, которых еще недавно так успешно оттеснили к побережью ее солдаты, вновь продвигались в глубь острова. После почти полугодового затишья Гадир возобновил войну. Его армия захватывает один город за другим, антилльцы отступают. Эерхонт, которого под давлением сановников ей пришлось назначить Главнокомандующим армии и дать ему практически полную власть в Антилле, умоляет царицу прислать ему помощь. Помощь! Кого, интересно, она может ему послать? Земледельцев? Жрецов? Но кто тогда будет выращивать урожай, чем она будет кормить эту армию, если сейчас отправит своих крестьян воевать? Кто будет молить богов о помощи, если жрецы уйдут в армию? Жрецы и люди земли — вот ее власть. Жрецы никогда не признают главным над собой этого солдафона Эерхонта. Она — их Верховная Жрица, именно благодаря жрецам она взошла на трон пятнадцать лет назад. Сознание земледельцев полностью находится во власти жрецов. Пока жрецы с ними, они будут верить, что каждое утро солнце восходит лишь благодаря воле Гелионы, лишь по ее желанию взрастает урожай, зреют плоды в садах и не переводится рыба в реках. Отдать людей земли и жрецов под командование Эерхонта, значит, нанести главный удар по собственной, и так уже не слишком устойчивой власти.
Еще при первом нападении Гадира несколько лет назад, когда змееголовые объединились с варварскими племенами далеких островов, ее сановники шептались: женщине не справиться с войной, война — это мужское занятие, пусть Гелиона занимается ритуалами и жертвоприношениями, но заботиться о безопасности Антиллы должен мужчина. Тогда Антилла разгромила змееголовых и изгнала варваров, а Гелионе удалось подавить маленький дворцовый мятеж. И несколько лет она спокойно правила своим процветающим островом. Но во время второго нападения Гадира сановники все же вынудили ее утвердить самостоятельную должность Главнокомандующего антилльской армией. Прежде это была лишь одна из функций самой царицы. Но теперь, в военное время. Главнокомандующий армии становился фактически соправителем Гелионы. На этот пост она назначила Эерхонта, талантливого полководца, пользующегося большим уважением среди солдат.
О войне пока говорили, как о чем-то далеком и привычном. Шла она довольно давно, и люди устали бояться. Даже знатные сановники, которым по должности было положено понимать опасность, не осознали еще всей серьезности положения. Они громко возмущались бездействием царицы, увидев армию варваров у стен Города Солнца, но теперь, когда гадирцы терзали далекий юг острова, сановники расслабились и забыли свои прежние страхи. Да, война шла, шла давно и с переменным успехом, тем временем вельможи наживались на торговле рабами, которые составляли основную часть антилльской и гадирской армий. Ремесленники, поставляющие оружие и амуницию для солдат, торговцы лошадьми, изготовители колесниц, — все они, кто жил за стенами из орихалка, видели лишь звонкие монеты, приносимые им войной. И не многие понимали, почему вдруг к городу потянулись колонны груженых телег, заполненных людьми и добром. Окрестные жители перебирались за надежные стены города, а вслед за ними, вздымая облака пыли, шли стада, еще не угнанные для нужд армии. Народ в городе вырос втрое, стало тесно и весело. Здесь, в неприступном Городе Солнца, казалось, что гадирская угроза — это миф, о котором все говорят, но никто в него не верит. Никто, кроме Эерхонта.
Но не Гадира или Эерхонта боялась сама Кийя больше всего, не в страхе перед ними просыпалась она по ночам в холодном поту, не из-за них проводила день за днем в Храме Инкал в долгих молитвах. Остров сотрясали землетрясения, одно за другим, все чаще и чаще. Гора Атлас, возвышающаяся над Антиллой, словно державный властитель мира, казавшаяся прежде такой прекрасной, теперь была скрыта грязным, серым облаком. Прежде Кийя-Гелиона так любила по утрам любоваться Атласом. Теперь |даже взгляд на него вызывал в ней липкий страх. Она хорошо помнила историю Антиллы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63