Казалось, она сейчас преобразится в волчицу и ринется на меня. Я выслушивал доводы в ее пользу от вождя и других волков, наблюдая при этом, как натягивается подол платья над коленом Вендис, когда она в очередной раз притопывала ножкой. Трудно было не поддаться таким настойчивым уговорам.
— Если тебе так уж необходимо подставлять свою дочь опасностям, ну что ж, пожалуйста, но ей придется пройти те же испытания, что и остальным, и никаких поблажек не будет, — сказал я вождю.
По суровому взгляду Вендис я понял, что никаких поблажек она и не потерпит. В выборе остальных воинов вождь предоставил мне полную свободу. Волки толпились вокруг меня, обуреваемые страстным желанием попасть в первый отряд — гордость племени, отряд героев. Но при этом я читал в их взглядах смятение и страх, они с опаской поглядывали на приготовленные железные побрякушки, как на инструменты пыток. Принцип приучения к металлу я давно разъяснил всем желающим.
В отместку вождю и выполняя свое давнее обещание Волчонку, четвертым воином я выбрал его. Креок лишь округлил глаза, удивившись, что я согласен тратить свое время на ребенка. У людей юноша мог стать воином по достижении четырнадцати лет. Волчонку же шел лишь тринадцатый год. Возможно, это было не слишком разумное решение, но я уже давно поклялся ему, что он будет первым среди воинов Залмоксиса. Теперь, когда все обернулось именно таким образом, как и мечталось Волчонку, я уже не мог ему отказать. Его огромные голубые глаза смотрели на меня из-под отросшей русой челки по-детски доверчиво и жалобно. Мой отказ он расценил бы как предательство. Когда я назвал его имя. Волчонок подпрыгнул на месте и заорал:
— Я буду твоим оруженосцем!
— Мне не нужен оруженосец, кроме Меча у меня нет другого оружия. А свой Меч я предпочитаю носить сам.
— Тогда я буду твоим телохранителем!
— Ты будешь тем, кем я тебя назначу, Волчонок. Если ты решил играть во взрослые игры, то привыкай подчиняться.
От распирающей его гордости Волчонок с трудом подавлял эмоции. Глаза его сияли от счастья, словно две звезды.
Пятым воином в моем новом отряде стал Рри — еще один светловолосый волк. Я заприметил его еще в первый день своего знакомства с даками, он запомнился мне тем, что не поддавался общему настрою, не вторил призывам жреца, не горячился. Стоял поодаль, прищурившись, внимательно наблюдал за мной. Таким он был и сейчас, внимательным, спокойным и уверенным в себе. Хорошо, если и в битве он будет вести себя так же.
Следующими были Ив и Ури — самые крупные и сильные самцы в стае.
Макку — странный волк, мелкий, щупленький, быстрый. Жилистое, худое тело Макку могло быть таким стремительным, что даже волчий глаз не успевал отследить его среди деревьев. В силе он проигрывал любому другому волку, но зато в сообразительности опережал всех. А это тоже не последнее дело для воина, тем более что и воевать мы собрались не с простыми бойцами.
У Ифи была потрясающая реакция, а у Млеока — чуткий слух. Еще ни один волк ничего не слышит, а Млеок уже может сказать, кто вошел в лес и какими тропками пробирается.
Оставалось выбрать последнего воина. Те, кто уже был отобран, красовались перед остальными, распираемые гордостью. Они позабыли о неприятных испытаниях, которые их ждали неподалеку в виде лежащих на земле браслетов. Они чувствовали себя божьими избранниками и снимали сливки славы с восторженных почитателей. Остальные волки в волнении замерли, Я увидел среди них Келла, он стоял, прислонившись к дереву, неодобрительно посматривая то на перетаптывающихся в волнении волков, то на тех, кто уже считал себя элитой стаи. На меня он ни разу не взглянул. Келл был полной противоположностью Рри — вспыльчивый, агрессивный, готовый оспаривать любое утверждение просто из противоречия. При моей первой встрече с даками он вел себя угрожающе, и я уверен, в случае худшего развития событий именно он нанес бы мне первый удар.
— Ты, — сказал я Келлу, ткнув пальцем в его грудь. — Иди, ты будешь последним.
Келл набычился, исподлобья поглядывая на остальных, шел медленно, словно раздумывая на ходу.
— Я не хочу тебе служить, — презрительно процедил Келл, — у меня есть вождь. Я не доверяю тебе, чужак, зачем ты меня выбрал?
Я задумался над его вопросом, пытаясь ответить не столько ему, сколько самому себе.
— Я и не собираюсь быть вождем, Келл, — сказал я, — служи, как и прежде, своему вождю, я лишь обучу вас сражаться.
Келл недоверчиво посмотрел на меня и подошел к группе отобранных воинов.
На лицах оставшихся волков я прочитал легкое разочарование и облегчение. Они расселись на земле, собираясь посмотреть на интереснейший спектакль, который, по их мнению, должен был перед ними развернуться.
Я никак не рассчитывал на зрителей, поэтому собрал все железные побрякушки в узелок из чьего-то платка и, забросив его за спину, велел избранным волкам следовать за мной. Я уже успел присмотреть замечательное место для тренировок. Небольшая поляна перед моей пещерой, окруженная рощицей, подходила для этого как нельзя лучше. Волки издавна обходили стороной это место уединения жреца, они побаивались тревожить представителя бога.
— Тому, кто не выдержит сейчас и снимет с себя металл, я не дам надеть его повторно. Мне нужны лишь те, кто способен справиться с болью и страхом. Но самое главное, вы не должны обращаться в зверя. С болью нужно справляться в человеческом обличье.
Я не пытался придумать что-то свое в обучении, полностью положившись на ту школу, которую прошел сам под руководством Гресса и отчасти Бренна. Как и Гресс, я приучал волков к металлу мучительным, но единственным известным мне способом: я заставил их носить на себе те украшения, что были сняты с убитых мною Звероловов. Крюки, согнув, я превратил в подобие браслетов, оторванные от пояса пластины привязывал к предплечью веревками, гривны и браслеты дополнительных приспособлений не требовали.
Мои волки страдали недолго. Привычка к металлу приходит не скоро, но боль от прикосновения к нему перестает быть мучительной через несколько недель. В глазах племени эти одиннадцать страдальцев выглядели героями уже только потому, что не умерли от вынужденного ношения на себе браслетов и прочих железок. Я вполне могу допустить мысль, что кто-то из волков все же иногда снимал тайком этот инструмент истязаний и мог себе позволить спать, например, не страдая. Но в целом дела продвигались хорошо, уже спустя неделю они перестали корчиться и стонать, и мы смогли приступить к тренировкам.
Выносливость, сила и реакция волков широко известны. Волки — прирожденные воины и охотники. Среди свободных наемников немало оборотней, и военачальники потому так охотно их нанимают, что волки непритязательны, в большинстве своем не склонны к пьянству, могут подолгу обходиться без еды и преодолевать большие расстояния. К тому же оборотни обычно соглашаются на минимальную плату, поскольку, даже приученные к металлу, не испытывают тяги к золоту.
Даки были дисциплинированными воинами, умели координировать свои действия. В рукопашном бою они обладали преимуществом перед врагом, опережая своей реакцией любого человека. Копьями с кремниевыми и костяными наконечниками даки пользовались с незапамятных времен. Мне оставалось лишь научить их владеть мечами.
Не правы те, кто утверждает, что волки не способны стрелять из луков. Да, главное достоинство оборотня как бойца — в его физической выносливости, молниеносной реакции и непревзойденной быстроте движений. Но и стрелки из луков среди волков одни из лучших. Меткость стрельбы достигалась благодаря редкой для людей точности движения и умения видеть и чуять врага. Но, увы, мне пришлось отказаться от столь замечательного оружия по той простой причине, что я лично не был обучен стрельбе из лука. Так уж сложилось, что Гресс обучал меня лишь сражаться мечом, а в Антилле я освоился с другими видами оружия, но только для рукопашного боя. Поэтому в выборе оружия для своих воинов я ограничился мечами и топорами. Мы многое теряли из-за отсутствия луков, и я надеялся, что это временное упущение. Когда-нибудь даки освоят стрельбу из лука не хуже других.
Не самый лучший учитель достался моим дакам, это я понял почти сразу, как только приступил к их обучению. Как же не хватало мне умения и знаний моего бывшего товарища Гресса. Не ведаю, кто обучал его, может быть, сам Бренн, но Гресс знал об оружии и войне все. Он владел такой великолепной техникой, о которой большинство воинов и мечтать не могли. Но главное, он знал, как изготовляется железное оружие. Я, увы, никогда не интересовался этим.
Даже об изготовлении костяного оружия я, член племени, испокон веков изготавливающего его, знал позорно мало. Пока другие постигали эту мудрость под руководством более опытных мастеров, я проводил время в беспечных развлечениях по деревням Эринирской долины. О железном оружии я не знал ничего. В представлении моего племени мечи появлялись в результате магии. Конечно, потом, служа в войске Бренна, я узнал, что оружие из металла изготавливают люди, но как, не имел понятия. К кузням, работавшим в Каершере, я даже не приближался.
Вместо мечей я вручил своим волкам палки. И они, словно детишки, рубились на деревянных мечах с утра до вечера. Было ясно, что для серьезных тренировок требуется настоящее оружие и настоящие раны. Они должны были не только уметь сражаться, но и справляться с внезапной болью, не обращаясь при этом в волка.
Особое внимание я уделял вождю и его брату, единственным обладателям настоящих мечей. Вскоре я уже видел в них достойных противников, способных противостоять опытному воину. Кинжал, добытый у Звероловов, я отдал Келлу, не только чтобы подкупить его расположение, но и в качестве поощрения — он оказался лучшим воином после вождя и его брата.
Теперь нам предстояло раздобыть оружие для остальных членов отряда. Мы решили осмотреть Большой Стан и прилегающую местность, а потом разработать план операции.
На первую разведку я взял с собой лишь Дува. В волчьем обличье мы подошли достаточно близко к селению и, выглядывая из кустарника, могли спокойно изучить его.
Большой Стан был обнесен невысоким частоколом. Из-за него удобно было обороняться, но его также легко взять приступом. Ворота стояли нараспашку, за ними — суетливая мирная жизнь. Бегали ребятишки, топтались коровы, уткнув свои морды в густую траву, деловито расхаживали куры. Трудно представить, что из этих ворот выходят вооруженные мечами враги, страшные и непобедимые маги-оборотни, называвшие себя Звероловами.
Большой Стан не производил впечатления хорошо охраняемой крепости, каковой, несомненно, должно быть жилище таких серьезных воинов, какими были, по рассказам даков, Звероловы. Неужели это мирное селение представляет угрозу племени и нам придется разрушить этот маленький островок жизни?
До нас донесся звон, словно стон, разлившийся по округе. Вот оно доказательство! Да, это мирное селение создает оружие страшное и смертоносное, несущее волкам гибель. Этот странный магический звук, такой неестественный для живой природы, мог быть только порождением молота, ударяющего по наковальне. Кузница! Магия! Зло!
Значит, действительно придется встать перед выбором: мы или они, наши волчата или их дети. Жестокий по своей сути выбор, стоявший передо мной, не оставлял, однако, никаких сомнений в исходном решении: я — волк, те, кто кует оружие для уничтожения волков — враги и должны погибнуть. Я — волчий бог, я спасу даков, и голубоглазого волчонка, и его светловолосую сестру, от ужаса, раскатывающегося по окрестностям вместе с каждым ударом кузнечного молота.
Дождавшись темноты, мы подошли вплотную к частоколу. Ворота на ночь заперли, все строения, включая скотные дворы и кузню, находились внутри частокола, и мы, обнюхивая врытые в землю бревна, смогли лишь сделать вывод по запаху живого скота и разделанных туш диких животных, что охота и животноводство — основное занятие местных жителей. Забрехали собаки, учуяв нас. Не дожидаясь, пока они поднимут людей, мы скрылись в лесу.
Мы решили вернуться в Большой Стан на следующий день в облике людей и наведаться к кузнецу.
В эту ночь я долго не мог заснуть, обдумывая свой завтрашний поход в кузню. Не думаю, что нам бы удалось действительно заказать там оружие. Кузня символизировала вражескую силу, ту магию, которая несла волкам смерть. Мне непременно нужно было там побывать, чтобы ощутить на себе силу врага и проверить себя самого. Посещение кузни станет для меня тяжелым испытанием. И даже кузнец представлялся мне страшным великаном. Незаметно нахлынул сон, и во сне я все так же думал о кузне. Но теперь это были кошмарные мысли, я метался в ужасе перед огромным кузнецом, заносящим надо мной свой молот. Его окладистая борода была похожа на медвежий мех, а грудь и живот прикрывал кожаный передник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63