И начала медленно поднимать свои худенькие ручки. В тот момент к нестройным девичьим воплям присоединились и мужские басы.
— Волк! Волк! — всюду затрещали кусты. Крик вырвал меня из оцепенения, я побежал. И начался гон, и снова за мной мчалось нечто, непостижимое и ужасное. Я бежал без оглядки, даже не осознавая, кого боюсь больше: толпы ли людей, вооруженных вилами и кольями, надрывающихся псов, мертвенного взгляда девчонки или того, чье присутствие теперь постоянно чувствовал, кто гнал меня, как настоящий охотник, того, кто, несомненно, был страшным убийцей, и на чей счет я отнес кровавую смерть Иворы. И опять я мчался, не разбирая дороги, сквозь заросли колючего кустарника, по болотистой топи, скатывался по крутым склонам оврагов и карабкался вновь. Земля мелькала под ногами, ветки хлестали меня по лицу, все слилось в бесконечный поток из деревьев, криков людей, лая собак и протяжного свиста охотников. Я бежал бесконечно долго, потеряв ощущение времени.
Уже не слышно было позади погони, ни лая собак, ни криков людей, а я все бежал сломя голову, подгоняемый собственным страхом, не обращая внимания на хлещущие меня ветки деревьев. Я бежал, задыхаясь от ужаса, бежал не от людей и собак, а от того кошмара, что произошел среди ночи. Потом я уже не бежал, а стоял на месте, а лес, крича, топая и лая, кружился вокруг меня. И внезапно все оборвалось, и наступила тишина, долгая, бессмысленная тишина, поглотившая и лес, и людей, и воспоминания. Тишина накрыла меня своим крылом, спасла от преследовавшего меня безумия, успокоила и спрятала. Потом тишина превратилась в небытие, долгое, сладостное, исцеляющее. Вне времени, вне сознания моя душа парила, свободная от мыслей, от страданий, от страхов.
Глава 13
Чудище из Медвежьего Оврага
Внезапно тишина оборвалась. Нагрянули, ворвались в сознание песнь малиновки и крик каравайки, к ним подключились журчание ручья и тихий шепот леса. Голова закружилась от дурманящих сладких запахов. Щека ощутила влажную листву.
Я лежал не шевелясь, не открывая глаз, наслаждался холодной росой и пряными запахами. Где-то неподалеку раздавался зловещий шепот и хлюпанье болотных жителей, поджидавших свою добычу. К шепелявым голосам добавился шепот крандов — духов, живущих в низком кустарнике. Эти хитрые создания, абсолютно не похожие на дриад, пересмеивались и отпускали издевательские шуточки в адрес бесчувственного волка. Но делали они это довольно тихо, опасаясь, что волк может просто спать. Ничего удивительного, кранды отличались от дриад не только хитростью, но и трусостью. Но волки всегда любили крандов, этих маленьких травяных созданий. Я лежал, делая вид, что сплю, и про себя посмеивался, представляя, как встрепенутся кранды и в ужасе разбегутся прочь, когда я решу внезапно подняться.
Голоса мелких духов смолкли, и я почуял дриад. Их было несколько. Когда они приблизились, я услышал их голоса. Они обсуждали, что им со мной делать. Вслушиваясь в их предложения, я решил все же продемонстрировать им, что я жив, и открыл глаза.
Прямо перед моим лицом висела огромная ягода земляники, мне стоило лишь пошевелить губами, и земляника растаяла у меня во рту. Теперь я ощутил голод и, приподнявшись на локте, принялся поедать землянику — любимое лакомство волков. Мое лицо стало мокрым от росы, я тонул в ее прохладе, холодные капли затекали мне за шиворот.
В это время среди окружающих меня духов произошло сильное волнение. Я так и не удостоил их вниманием, лишь боковым зрением заметил стройные силуэты дриад да множество пар светящихся глаз. При моем пробуждении кранды с визгом бросились по своим кустикам, испытывая неимоверный страх перед наказанием за грубые шуточки в мой адрес. Дриады, наоборот, с любопытством придвинулись ко мне, хихикали, наблюдая, как я не шевелясь, перемещая лишь голову и вытягивая губы, поедаю землянику вокруг себя. Я уже понял, что нахожусь в человеческом обличье, — волчьи глаза воспринимают мир по-иному. Но проницательных духов это, конечно, не могло ввести в заблуждение, они видят не внешнюю оболочку вещей, а их суть.
Я лег на спину, раскинув руки и, погруженный в земляничный дурман, лениво наблюдал за кружащимся в безоблачном небе ястребом. Вот бы мне навсегда остаться посреди этой поляны, погруженным в земляничный покой. Если бы сейчас выскочил откуда-нибудь охотник или иной преследователь, если он, конечно, не плод моего больного воображения, и надумал метнуть в меня свое копье, я бы даже не пошевелился. Я бы с радостью умер среди земляники и дриад, провалился в небытие, позабыл обо всем на свете, кроме этого земляничного вкуса, который еще ощущался у меня во рту.
Мне было так хорошо лежать среди высокой травы, окруженному внимательными лесными духами. Почему я не родился безвинным растением, маленьким прекрасным цветком? Я бы рос на этой поляне среди других трав, наслаждаясь покоем, оплодотворял бы своей пыльцой другие цветки и слушал бы их нежные благодарности. Я представил себе, как прорастаю сквозь рыхлую почву маленьким ростком, все силы которого уходят на то, чтобы прорыть черный туннель в земле. Долгое и томительное движение во тьме сродни падению, но все же это нечто иное, там, за невидимым краем холодной тьмы меня ждут свет и тепло, и я стремлюсь к этому свету всем своим существом. Вот я вырываюсь на поверхность и тянусь к солнцу. Оно согревает меня теплыми лучами, и тогда я распускаюсь прекраснейшим в мире цветком, с лепестками алыми, словно кровь, кровь, заливающая все вокруг, поляну, лес, мир.
Я вскочил на ноги так резко, что дриады взвизгнули и кинулись врассыпную. Меня мутило, я с трудом удерживался на ногах, тряс головой, прогоняя дурное видение. Дриады, уже осмелев (они ведь не боятся диких животных), выглядывали из-за деревьев. Самая отчаянная шагнула на поляну и подошла ко мне. Дриада обошла меня кругом, с любопытством разглядывая.
— Ты странный, — сказала она и дотронулась мокрой ладонью до моей щеки. — Напугал нас.
Я тоже дотронулся до нее, но она отскочила, сверкнув золотистыми глазками.
— Чем вы так напуганы? — спросил я златоглазую и еще одну дриаду, бросившуюся ей на поддержку.
— Мы все ужасно напуганы, — ответила вторая дриада. — Кто-то чудовищный шел по нашему лесу. Кто-то страшный, мы даже подумали сначала, что это ты и есть. Но потом решили, что, наверное, чудовище не может быть таким симпатичным, — она застенчиво опустила глаза. — Ты только не подумай, я это сказала просто так, — пробормотала она и хихикнула: — У тебя доброе лицо. Ты должен быть осторожен, за тобой следует кто-то ужасный.
— Я знаю, — вздохнул я, — от него-то я и бежал.
— Бежал от него?! — воскликнула златоглазая дриада. — Так это тебя он преследует? — Она прижала ладони к лицу и прошептала: — Как это страшно.
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Я не навлеку на вас беду. Сейчас я уйду.
— Нет, нет! — златоглазая дриада схватила меня за руку. — Мы вовсе не собирались тебя отпускать. Смотри, у тебя на плече кровь. Разве можем мы прогнать раненого волка? Как тебя зовут?
Вопрос, с некоторых пор ставящий меня в тупик.
— Блейдд.
Дриады захихикали:
— Это и есть твое имя?
— Как смешно, волка зовут Волк.
— Ничего другого предложить не могу, — сказал я. — И оставаться с вами тоже не могу. Я не знаю, кто меня преследует, не хочу подвергать вас опасности.
— А меня зовут Золотая Пчелка, — сказала златоглазая дриада, словно не слышала моих последних слов.
— А меня Лие, — пропела ее подруга. Обе дриады подхватили меня под руки и повели в глубь леса. Третья дриада присоединилась к нам по пути. Золотая Пчелка радостно сообщила ей:
— Стрекоза, наш гость ранен!
— Куда вы ведете меня? — спросил я, уже подумывая о побеге.
— К Источнику, — ответила Стрекоза очень тоненьким голоском. — Придется тебя лечить.
Я резко остановился и выдернул руки из цепких пальчиков дриад, грозно прикрикнул на них:
— Нашли игрушку!
Дриады боязливо отступили от меня и заохали:
— У тебя же идет кровь!
— Рану надо перевязать!
— Ты можешь умереть от потери крови!
Вид у них был такой несчастный, словно мне действительно грозила смерть, а они были моими самыми близкими родственниками. Я смягчился и сказал:
— Да поймите же, я не могу подвергать вас опасности. Дриады воскликнули одновременно:
— Опасность повсюду!
— Мы уже подвергаемся опасности!
— Никто, никто не может нас защитить от ужасного чудища!
Я не понял, о ком они говорят, и переспросил:
— Чудище?
— Да, да, — закивала головой Стрекоза.
— Страшное, — подтвердила Золотая Пчелка.
— Ужасно прожорливое, — пропела Лие.
Я удивился:
— Неужели в лесу есть такой зверь, которого боятся сами дриады?
Дриады переглянулись.
— Но он вовсе не лесной зверь, — заметила Стрекоза.
— Он пришел к нам несколько месяцев назад, — добавила Золотая Пчелка.
— Мы его боимся, — снова пропела Лие.
Ее певучий голосок и смеющиеся зеленые глаза вывели меня из себя.
— Вы меня обманываете, наверное, чтобы заманить к своему Источнику!
Мне приходилось слышать истории об источниках дриад, вода из которых и даже сам воздух вокруг навевают сон и дурман, а, очнувшись, человек обнаруживает, что он уже стар и ничего не помнит, кроме своей юности.
Три дриады воскликнули одновременно:
—Нет!
— Как ты мог подумать!
— Неужели ты веришь в людские сказки?
— Мы просто просим твоей защиты, — повела плечом Стрекоза.
— Ты ведь не откажешь нам в помощи? — спросила Золотая Пчелка.
А Лие просто пропела:
— Ла-ла-ла.
Я даже не успел открыть рта, как Стрекоза перебила меня:
— Ты же не можешь пойти к чудищу с кровоточащей раной.
— Вода из Источника остановит кровь и даст силы, — ласково сказала Золотая Пчелка, беря меня за руку.
А Лие взяла меня за другую руку и бодро пошла вперед, ведя меня за собой и напевая при этом песенку с совершенно дурацкими словами:
Спасет нас от дракона
Новый наш герой.
Поднимет меч и снова
Отправится он в бой.
— Эй! — воскликнул я. — О драконе речи не было. Уж не хочешь ли ты сказать, Лие, что ваше чудище — это дракон?
— Это дракон, ужасный и зубастый, — пропела Лие, не оборачиваясь.
— Не слушай ее, — сказала Золотая Пчелка, прижимаясь ко мне на ходу, — это только детеныш дракона, для взрослого дракона он слишком маленький.
А Стрекоза, обежав нас, громко заявила:
— По-моему, это единорог.
Это было уже слишком, я снова остановился, всерьез рассердившись.
— А по-моему, вы морочите мне голову! — возмущенно воскликнул я, пытаясь высвободиться из объятий Золотой Пчелки. — Никогда не поверю, что дриады не могут отличить дракона от единорога.
— Мы говорим чистую правду, — сказала Золотая Пчелка, виновато поглаживая меня по руке.
— Это настоящий дракон, — сказала Лие.
— Или единорог, — продолжила Стрекоза. — Правда, я никогда не видела единорогов, — уточнила она и добавила, стыдливо опустив глаза: — Я еще молодая дриада.
Ее подружки возмущенно фыркнули:
— Единороги не бывают такими вонючими!
Лесная тропа, по которой мы шли, вывела к оврагу. По дну его, подпрыгивая на камнях, бежал ручей, С оглушительным гомоном взлетели тучи птиц, на миг закрыв своими крыльями небо. Вдоль ручья мы шли недолго и вскоре достигли Источника, скрытого от глаз в тени плакучих ив, ревниво склонившихся к нему с обоих берегов. Мы вошли под сень деревьев, и моим глазам явилась прелестнейшая картина: лучи света, проникающие сквозь листву, заставляли воду и воздух искриться и переливаться золотыми пятнами солнечных зайчиков. У Источника сидели две очаровательные дриады, они поили оленят из больших листьев лопуха. Воздух был наполнен благоуханием, я вдохнул этот целительный настой и почувствовал, что прежние страхи отступили от меня. Дриады, поившие оленят, заметили нас, оживились, оставили животных и подбежали к нам.
— Он такой миленький, — сказала одна из них.
— Кто: дракон или единорог? — спросил я. Стрекоза залилась смехом. Лие прыснула, и лишь Золотая Пчелка осталась серьезной. Она заставила меня войти в искрящуюся, ледяную воду, разрезала рукав моей рубашки, омыв рану, с сомнением покачала головой.
— Твое плечо, может, и заживет когда-нибудь, — сказала она. — Только я не знаю, каким растением его лечить. Я положу тебе на рану белолист, это остановит боль и затянет рану. Но полностью не излечит.
— Я знаю, милая. Снять боль — это все, что мне нужно. Ты очень заботлива. Вы все очень заботливы, — обратился я к Лие и Стрекозе. — Мне ужасно неловко, что я ничем не могу вас отблагодарить.
Стрекоза хихикнула и отвернулась, а Лие подобралась поближе и подала мне лист. В его углублении сверкала большая капля росы.
— Это целебная роса, — сказала Лие. — Она восстанавливает силы. Выпей.
Роса действительно придала мне силы, я тут же забыл о вскрывшейся ране.
— Так что за дракон? — весело спросил я. Не то чтобы меня тянуло на геройство, но мне было чрезвычайно любопытно посмотреть на это чудище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63