В тот момент, когда едва не началась поножовщина, у Лайлы открылся необычный Дар, который по странному совпадению, как и у Тильво, заключился в силе песни. И слепая девушка смогла тогда усыпить всю округу.
Однако, чтобы больше не нарываться на неприятности, Тильво поклялся, что десятой дорогой будет обходить замки благородных господ. И обещание он своё сдержал. Простой народ был более расположен к бродячему люду. Если Тильво не удавалось заработать, то по крайней мере они с Лайлой всегда были сыты и ночевали в поле только лишь в крайней необходимости, когда непроглядная ночь под Небом заставала их далеко от людских селений.
До башни тёмных оставалось совсем немного. И слишком уж всё было гладко и хорошо. Это видимое спокойствие очень не нравилось Тильво. Даже несмотря на то что Слуги Неба считали его мёртвым, все равно тревога не покидала певца. Он ни на минуту не забывал ни о неизвестной угрозе, о которой его предупреждал Одэнер, ни о Мече Неба, которого по странному велению сердца он отпустил на свободу. Хотя если бы Меч Неба хотел их схватить, то он давно бы переполошил весь остров. Весть голубиной почтой мгновенно бы разошлась по городам и селениям, и их бы поймали. Скорее всего Меч Неба просто сообщил своему начальству, что певца убили Люди Леса, а он едва от них спасся. Так ему было намного проще. По крайней мере не надо было продолжать поиски певца.
— О чём думаешь, Тильво? — спросила Лайла, уплетая еду за обе щеки.
Жизнерадостности этой слепой девушки мог бы позавидовать любой. Её сарафан был изношен, а ноги, непривычные к долгой ходьбе, стоптаны в кровь. И тем не менее она сидела и улыбалась, смотря на мир своими незрячими глазами: Впрочем, незрячими только под Небом.
— Да обо всём понемногу, — отхлебнув из кружки эля, ответил Тильво. — Видишь, я даже не стал сегодня вечером петь, просто заплатил хозяину за еду и ночлег. Хорошо, что за дорогу я смог скопить кое-какие деньги. Мне необходим отдых, не столько от дороги, сколько от самого себя.
— Но ты же ни на минуту не расстаёшься с самим собой, — хихикнула Лайла.
— Хм… — Тильво подавился элем и тут же рассмеялся. — Мы уже близко к нашей цели, и мне необходимо привести свои мысли в порядок.
— Ты странный, Тильво. Но ты хороший.
— Спасибо, — буркнул Тильво. — Очень хороший. Потащил тебя неизвестно куда и неизвестно зачем.
— Но ты же знаешь, зачем и куда, — Лайла улыбнулась. И в этой улыбке Тильво угадал незаданный вопрос. Вопрос, который Лайла никогда не задаст.
— Я поражаюсь тебе, Лайла. Идти с первым встречным неизвестно куда.
— Я не знаю, но я чувствую. Это пришло ко мне после того случая. Ну, помнишь, в замке.
— И?
С тех пор, как случились странные события в замке Арэна Варэна, пусть его поглотит Небо, его спутница ни разу не возвращалась к ним.
— Я чувствую, — Лайла нахмурила брови, — я чувствую, что в этом месте ко мне навсегда вернётся зрение.
— Будь уверена, что так оно и будет.
— Но место это плохое. Вернее, было когда-то очень плохим. Там жили тёмные люди или даже не люди, — словно во сне проговорила Лайла.
— Там жили боги, Лайла. Ещё до Неба там жили боги. Но это были боги ночи.
— Но зачем нам туда, Тильво? Нет, не подумай, что я не верю тебе. Но почему именно туда?
— Так мне сказал последний из оставшихся в этом мире богов.
— Ты говоришь неправду.
Тильво вздрогнул. Как он мог забыть? Ещё одной странной способностью его спутницы было практически идеальное чутьё на ложь. Бывало, что хозяин какой — нибудь таверны говорил, что щедро заплатит за выступление, а Лайла толкала его локтем в бок и шептала на ухо, что здесь их в лучшем случае накормят.
Иногда ради развлечения Тильво придумывал для Лайлы байки о своих прошлых странствиях по острову. Причём старался, чтобы они звучали как можно правдоподобней, но Лайла, выслушав очередную историю до конца, лишь улыбалась и говорила: «Как ты все здорово придумал, Тильво». Но с певцом происходили и реальные передряги. И звучали эти истории нередко гораздо менее правдоподобней, чем придуманные, но и Лайла говорила тогда по-другому: «Бедняжка, как же ты выпутался?» Может быть, острый слух и умение чувствовать малейшее изменение в интонации собеседника и помогали Лайле определять, где выдумка, а где правда. Но почему-то в это Тильво не очень верилось. Тем более чувствительность ко лжи он стал замечать у Лайлы как раз после того случая в замке, где она всех усыпила.
Понять природу Лайлы для Тильво не представлялось возможным. Сначала, ещё по дороге из замка, когда они шли под звёздами в абсолютной тишине певец решил, что она — одна из бессмертных, подобно Тильво принявшая путь людей. Но как ни изучал Тильво её внутренним взглядом, как ни старался проникнуть в её душу, он ничего не видел. Это была самая обыкновенная девушка. Да и кому из бессмертных, кроме него, пришло бы в голову становиться человеком? Для него это была цена. Цена жизни одного из миров Великой Игры бессмертных. Но, с другой стороны, Тильво помнил строчки странного пророчества: «Немногое могут розно, но, вместе им равных нет». Получается, она ему равна по Силе? Ему, бессмертному. Нет, всё это было слишком запутанно. Наверное, когда они наконец-то дойдут до башни, все само собой разрешится.
— Так в чём я солгал? — после некоторых раздумий спросил Тильво. — Ведь в башню мне действительно сказал идти бог.
— Теперь ты говоришь правду!
— Так в чём же неправда? — Тильво нахмурился.
— Неправдой было «последний из оставшихся».
«Она знает», — пронеслось в голове у Тильво. — Все про меня знает, только виду не подаёт. Да откуда? — тут же опровергнул себя Тильво. — Просто девочка остро чувствует ложь».
— Если я соврал, то нечаянно, — пожал плечами певец. — Откуда мне знать, может, в этом мире ещё есть боги.
— Ты это знаешь, — нахмурилась Лайла. — Послушай, Тильво, если ты что-то не хочешь мне говорить, то не говори. Но не обижай меня враньём.
— Хорошо, — как-то растерянно проговорил Тильво. Неожиданно певца посетило какое-то тревожное чувство, и ему уже не было дела до препирательств со спутницей по поводу правды и лжи. И через мгновение Тильво понял, в чём заключалась причина его беспокойства.
В зал таверны вошёл человек. Одет он был очень хорошо. Кожаные штаны, в каких обычно господа ездят верхом, расшитая рубаха с широким воротом, на плечи накинут синий дорожный плащ. В таком виде обычно путешествуют господа средней руки или купцы. На боку у вошедшего висел меч, а на поясе кинжал.
— Рандис, — прошептал Тильво и тут же весь напрягся. — Лайла, — обратился он к девушке, — будь готова по единственному моему слову запеть. Ну, ту самую песню. Помнишь?
— Конечно! — закивала головой Лайла. — А что случилось?
— К нам приближается мой старый враг.
— Враг? — изумилась Лайла.
— Да. Будь настороже и старайся вести себя как можно естественней. Наше преимущество лишь в неожиданности.
— Я поняла, — кивнула Лайла. — Не бойся, Тильво. Всё будет хорошо.
— А я и не боюсь, — пожал плечами певец. — К тому же я не думаю, что он кинется на нас с оружием прямо в зале таверны.
Между тем Рандис, оглядев зал и увидев Тильво, улыбнулся ему, как старому знакомому. Подойдя к столику, он взял от соседнего табурет и уселся аккурат между Тильво и Лайлой.
— Вот мы и встретились, певец. — Рандис продолжал улыбаться.
Он был действительно рад, что его поиски наконец-то увенчались успехом. Если бы не Путеводный камень, то без помощи Слуг Неба он никогда бы не нашёл Тильво. Но тогда поговорить с певцом вот так просто, в зале этой задрипанной таверны, ему бы не удалось. Рандис пока сам не знал, чего он хотел от Тильво. Убить его он мог ещё сутки назад. Причём убить быстро и незаметно. Но, понаблюдав за певцом и его спутницей, Меч Неба решил, что с певцом стоит сыграть в открытую. По крайней мере попытаться сыграть.
— Привет, Меч Неба! Надеюсь, что ты легко выбрался из той передряги в лесу.
— Как видишь, — пожал плечами Рандис. — Сейчас я при коне, оружии и деньгах.
— Такие, как ты, просто так не пропадают, — поморщившись, ответил Тильво.
— Эй, хозяин! — Рандис поманил кабатчика. — Принеси мне поесть.
— Что будете пить, господин? — спросил грузный усатый кабатчик, который в своём заведении предпочитал обходиться без подавальщиков. — Есть эль, есть отличное вино.
— Принеси кувшин молока.
— Как скажете, господин, — пожал плечами хозяин и удалился.
— Ну что? Убивать меня будешь? — поинтересовался Тильво.
— Нет, сначала поем, — улыбнувшись, ответил Рандис. — Не люблю убивать на голодный желудок.
Тильво скосил взгляд на Лайлу. Девушка сидела и напряжённо слушала их беседу, готовясь в любой момент применить свой странный Дар.
— Ты сам меня нашёл, без помощи Слуг Неба? — спросил певец.
— В общем, да, но пришлось воспользоваться помощью ренегатов.
Рандис полез в кошель, висевший у него на поясе, и достал оттуда небольших размеров камень.
— Вот эта штука мне и помогла тебя найти, — подкинув в руке камень, сказал Рандис. — Если ты знаешь, кого искать, то камень укажет его точное положение на острове.
— Любопытно, — процедил Тильво. — Так ты всё-таки искал меня, чтобы поблагодарить или чтобы убить?
— Я сначала хочу кое-что узнать. От этого и будет зависеть моё решение. А вот и ужин! — Рандис бросил взгляд на кабатчика. — Так вот, давай раскроем карты, Тильво. Будем играть в открытую.
— Зачем мне с тобой играть в открытую? — Тильво нахмурился.
— Может быть, просто ради того, чтобы попытаться сохранить свою жизнь.
— Рандис, — Тильво пристально посмотрел в глаза Мечу Неба, но тот не отвёл взгляда, — тот человек, который спас тебя в лесу, и тот, кто сейчас сидит перед тобой, не совсем одно и то же.
— Разве? — поднял брови Рандис.
— Именно так. Может случиться и так, что ты просто не успеешь выхватить меч.
— Рискнём? — прищурился Меч Неба.
— Мой спутник говорит правду, — в разговор неожиданно вступила Лайла. — Едва ты попытаешься сделать что-нибудь плохое, как тут же упадёшь без сознания. — Это все Лайла сказала совершенно спокойным будничным тоном, и Тильво лишний раз поразился её хладнокровию.
— Может, представишь свою спутницу? — предложил Меч Неба.
— Это Лайла, просто Лайла, — сказал Тильво.
— Ясно, — Рандис вздохнул, — ну что ж, вижу, у нас постепенно складывается беседа.
Дальнейшие события произошли в считанные мгновения. Рандис выхватил кинжал и резко воткнул его в поверхность деревянного стола рядом с тарелкой певца. Рука Тильво застыла в защитном жесте. Но, когда нож ещё не коснулся дерева, Тильво каким-то образом уже знал, что выпад Рандиса не несёт в себе угрозы.
— Этот нож мог быть уже в твоём горле, Тильво, — усмехнулся Рандис.
— Мог бы, — согласился Тильво. — Я вообще не могу понять, чего ты добиваешься. Да, ты мог бы убить нас раньше, мог попытаться убить и сейчас. К чему эта бравада? Скажи мне, Меч Неба.
— Я пытаюсь расшевелить тебя. Но ты закрылся и не хочешь пускать меня к себе.
— А почему я должен доверять человеку, который на моих глазах убил друзей?
— Ну, ты же спас меня тогда от Людей Леса. Разве не так?
— И что? Я спас бы от них любого. Это несчастные люди, готовые убить всех, кто хоть как-то связан со Слугами Неба. Пойми. Они не держат зла именно на тебя, Рандис. У них счёты к Мечу Неба.
— Но ты во мне увидел человека! Вот что меня поразило. Ты увидел во мне именно человека, а не Меча Неба. Я уверен, что любой другой на твоём месте в лучшем случае просто облегчил бы страдания, перерезав мне горло.
— Ты считаешь, что люди уже не способны на добродетель?
— Люди способны на благородные поступки только по отношению к тем, кого они любят. Но не к врагам. Люди самые безжалостные хищники в этом мире под Небом. Я просто хочу понять смысл твоего поступка. Я, может быть, уснуть иногда не могу из-за этой ночи в лесу.
— Тильво, он правду говорит, — сказала Лайла. Тильво тут же подумал, что в их разговоре с Мечом Неба участие Лайлы будет весьма кстати, поскольку она чувствует ложь. Таким образом, он легко распознает все уловки Меча Неба. А чего этот Рандис на самом деле хочет, Тильво пока понять не мог.
— Откуда ты знаешь, что я говорю правду? — усмехнулся Рандис.
— Ты когда-нибудь слышал о том, что незрячие лучше слышат и у них пальцы более чуткие? — спросил Тильво.
— Слышал, конечно.
— Так вот. А у этой девушки зрячее сердце. Она чувствует неправду…
— Проверим. Знаешь, как гласит одна из заповедей Мечей Неба? Непроверенная информация — это ложь.
— Если хочешь, проверь! — Лайла улыбнулась.
— Вчера вечером я выпил две кружки эля.
— Ты говоришь неправду.
— Ладно, сдаюсь, я выпил целых три.
— Ты снова говоришь неправду.
— Как тебе это удаётся? — изумился Рандис. — Ведь мои учителя столько сил потратили на то, чтобы научить меня скрывать свои чувства.
— Я просто знаю, и все.
— Ладно, давай тогда что-нибудь посложнее. Возможно, что ты слышала, как я сказал кабатчику принести молока, и догадалась, что я не пью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45