Тикки решила, что не стоит беспокоиться из-за этого старика.
– Несколько дней от тебя ничего не было слышно, – сказал Адама, все еще улыбаясь и поигрывая своей тростью. – Наверное, ты решала проблемы, касающиеся моего главного оружия?
Это про неудачное покушение на нее? С обидчиками Тикки славно расправилась. Разорвала на части и Молотка, и всю его банду жалких любителей.
– Они получили то, что заслужили.
Адама посмотрел на нее, как будто наслаждаясь ее видом.
– Ты сегодня выглядишь очень свирепо.
Эти слова снова заставили ее улыбнуться, на этот раз злобной улыбкой. Действительно, она испытывала злобу – теперь, когда Адама сказал ей об этом. И она никак не могла вспомнить, о чем размышляла до встречи с ним. Ей нет необходимости покидать город, ей нечего бояться, никто ее не остановит. Она убьет любого, кто попытается напасть на нее. Убьет, порвет на куски и сожрет. Сожрет якудза, сожрет всех этих людишек. Этих хилых людишек. Кто они, как не мясные полуфабрикаты? Да просто стадо дичи! Она разорвет их всех до последнего. Ее уже тошнит от их вони.
За обедом Адама начал готовить Тикки к следующему заданию. Более подробные объяснения он обещал дать позже. Самое главное – ее новый объект. Якудза высокого уровня, представляющий наибольшую угрозу для Адамы и его организации. Этот человек должен быть казнен самым жестоким образом.
Его имя – Беннари Охаши.
39
Раман поставил мотоцикл на упор и оглянулся на Элиану. Некоторое время она не делала ничего, только перебирала свои белые волосы, поглаживала их, взбивала, поправляла. То, что она способна растрачивать время на подобные глупости, не было для него секретом. Элиана просто помешана на своей внешности, на том, как она смотрится, на своей чистоте, помешана до такой степени, что по сравнению с ней остальные женщины кажутся жалкими неряхами. Она может часами принимать ванны, заниматься косметикой, укладывать волосы и примерять одежду.
Сегодня она была в облегающей черной блузе и такой же короткой черной юбке с широким золотым поясом вокруг талии. Черные сапоги на высоченных шпильках поднимались почти до края юбки, поверх всего Элиана набросила плащ почти до пят – снаружи черный, изнутри золотой. Десятки тоненьких браслетов скользили по ее рукам, каждый палец был украшен перстнем, шея увешана множеством тонких цепочек и ожерелий.
Вдруг она завернулась в плащ, скрывшись в нем полностью, спрятала даже руки.
– Сюда, – сказала она, мотнув подбородком.
Элиана направилась в глубь переулка, в темноту помойки. То, что она пришла в такое место, в загаженный переулок по соседству с тюрьмой, поразило Рамана. Он имел с ней дело уже почти три года, а сколько раз за это время он видел, чтобы она выходила на улицу, в темноту глухих мест города? Раза два или три? Во всяком случае – очень редко. Элиана с ее чистоплюйством и любовью к изысканности подвергает себя риску испачкаться. Поразительно!
Они свернули за угол. Элиана шла впереди. Невдалеке они заметили группку юнцов в черном, ухмыляющихся и ржущих. Когда парни начали разглядывать Элиану, их ухмылки стали еще гаже. Уж очень маленькой она казалась, совершенно не опасной. Раман взялся за нож, спрятанный в куртке, хотя в этом и не было необходимости.
– Э! Ребята, глядите, телка!
Один из юнцов подошел к Элиане и потянулся было к ее волосам. Элиана издала что-то вроде рычания, а потом выбросила из-под плаща руку, как кошка – лапу, и смазала наглеца по физиономии. Парень полетел с копыт, как от затрещины великана, грохнулся на асфальт и затих. Кровь текла из его ран на лице и на горле. Прочие сопляки остановились в нерешительности. Элиана вскинула руку к небу, щелкая пальцами, будто когтями, и воздух в переулке внезапно закружился ураганом. Юнцы сначала разинули рты, а потом бросились наутек, подгоняемые летящими им в спину помоями.
Циклон утих. Элиана пригладила и взбила волосы, снова завернулась в плащ и повела Рамана дальше. Путь оказался недолгим. Встав лицом к задней двери одного из домов, Элиана вскинула вверх обе руки, и дверь влетела внутрь дома, как от удара гигантского кулака. Поднялась и осела пыль, Элиана снова завернулась в плащ, поправила волосы и вошла в дом.
Изнутри дом представлял собой запыленную развалину, освещенную лишь светом звезд да оранжевым отблеском уличных фонарей. В стенах зияли дыры, кругом валялись обломки мебели, где-то капала вода. Воняло помоями. Элиана заворчала от отвращения. Узкий коридор вел к передней двери. Открытая дверь слева вела в среднего размера комнату, похожую на столовую.
Посреди столовой сидела черная кошка Элианы. Хозяйка постояла перед ней, потом присела, как будто хотела погладить животное или взять на руки, но когда выпрямилась, оказалось, что кошка исчезла. Ее не было на полу, не было и у Элианы на руках, при этом Раман не видел, куда она делась. Наверное, Элиана отправила ее куда-то Силой своего волшебства. Такие штучки она уже проделывала.
Что-то необычное было в отношениях Элианы и кошки. Раман подозревал, что кошка тоже балуется магией. Во всяком случае, это не обычная кошка, в этом Раман не сомневался.
Элиана объясняла что-то из своих действий только тогда, когда этого нельзя было избежать или когда ей самой этого хотелось. Вообще-то она предпочитала оставлять присутствующих в неведении.
Она отряхнула плащ, взмахнула волосами и повернулась к большому окну, стекло которого было покрыто трещинками, будто по нему саданули кирпичом, да не выбили. Элиана указала на обычный дом напротив.
– Там ты ее найдешь, – сказала она тихо, – в одной из комнат на шестом этаже. Сейчас Потрошителя нет, но она скоро придет. Это ее убежище. Там она считает себя в безопасности.
Элиана обернулась к Раману. В ее глазах отражались огоньки уличных фонарей. Высоченные шпильки настолько увеличивали ее рост, что она могла посмотреть Раману в глаза, лишь чуть-чуть приподняв подбородок. На ее губах играла слабая улыбка.
– Будь осторожен.
– Почему?
Элиана снова посмотрела через улицу:
– Потрошитель – нечто очень оригинальное. Это я разглядела в ее ауре. Она очень сильна. Очень опасна.
– В чем заключается опасность?
Элиана чуть повернула голову, посмотрела на него искоса, но ничего не сказала. Ну вот, и так – каждый раз!
40
Тикки свернула с улицы, вошла в дом в северо-восточном Филли и на мгновение остановилась в вестибюле. Стоящий на лестнице парень с ярко-оранжевыми волосами и зубами окинул ее взглядом и опустил ствол дробовика. Тикки смотрела на него еще несколько мгновений, а потом пошла к лестнице. Она не любила людей, которые наводят на нее стволы, даже если это их работа.
Вечер прошел хорошо. Адама изложил ей план предстоящего убийства якудза Беннари Охаши. План был хорош. Тикки не сомневалась, что справится с заданием без особых хлопот. А сомнения, возникшие у нее относительно самого Адамы, были самым обычным проявлением мании преследования. Адама – такой же хищник, как она, он ее не продаст. Он находит слишком большое наслаждение в убийстве, чтобы восстать против нее. Что же случилось с ее головой? Как она могла заподозрить Адаму в вероломстве? Сколько она ни думала, так ни до чего и не додумалась. Наверное, она сошла с ума. Рехнулась.
Тикки добралась до шестого этажа, открыла дверь и шагнула в холл. Странный запах заставил ее замереть на месте. Понять, что это за запах, она не успела – ее ударили сзади и сбили с ног.
Что это? На нее напали! Это засада! Ударили по затылку, и теперь какая-то невероятная тяжесть прижимала ее к полу, выдавливая воздух из легких.
Еще до того, как она попыталась оказать сопротивление, тяжкая леденящая боль откуда-то от правой почки поползла вверх по спине, все сильней и сильней. По телу разлилась слабость, от боли помутилось сознание.
Она слышала удары собственного сердца… глохнущие в тишине…
Раман вложил лезвие в ножны на запястье и поднялся на ноги. Нет сомнений, эта истекающая кровью тварь на полу – Потрошитель. На ней приметная красно-черная раскраска и одежда из синтетической кожи. Страшные раны от плеч до бедер говорили сами за себя – ей хана. Ее не оживит никакой реанимобиль, ножи Рамана наносят слишком большие, слишком опасные раны. Потрошитель мертва. Работа окончена.
Красноречивое подтверждение того, во что он всегда свято верил: невидимок не бывает. Не бывает сверхосторожных, сверхбыстрых и сверхумных. От смерти нет иммунитета. На каждого убийцу найдется свой палач. Точно так же его самого могла убить эта Потрошительница – если бы она получила такое задание до того, как Раман отправился на охоту.
Раман повернулся было к лестнице, чтобы уйти, но, услышав какой-то звук, остановился. Хриплое дыхание и скрип синтетической кожи… Он оглянулся и увидел нечто невероятное – Потрошитель стояла, опираясь на одно колено, сжимая в руке ствол тяжелого автоматического пистолета. Прежде чем Раман успел метнуть нож из-под полы куртки, пистолет грохнул, и первые пули вонзились ему в ребра.
Он отшатнулся, не веря в происходящее…
Пистолет выпускал очередь за очередью.
Ощущение было такое, будто ее спину изодрали в куски. Боль была страшная, но ей случалось справляться и с худшим. Тикки умеет быстро восстанавливаться. Силы постепенно возвращались. Мешали слезы, но и это можно пережить.
«Канг» щелкнул – опустела обойма.
Тикки прислонилась к стене, потому что ее зашатало, выбросила пустую обойму и, прежде чем та коснулась пола, свободной рукой загнала новую. Ее поведением сейчас управляла режущая боль в спине, руки действовали автоматически – она передернула затвор и снова открыла огонь. Треск выстрелов превратился в гром. Ее преследователь, здоровяк в синтетической коже, отшатнулся к стене в конце коридора. Она продолжала стрелять. Кровь брызгами заливала стены. Киллер упал на одно колено, а она все продолжала вести огонь. Опустела еще одна обойма. Тикки вбросила в рукоять новую, передернула затвор, подняла ствол и снова стала стрелять. У нее в карманах еще по меньшей мере две полные обоймы, и она, черт подери, намерена показать, что всякий, кто посмеет поднять на нее руку, будет мертв, мертв… мертв… мертв… мертв…
И тут случилось невероятное. Неужели у нее галлюцинации? Ничего подобного она никогда не видела. Это видение было настолько правдоподобным, что Тикки охватил самый настоящий ужас.
Ее убийца менялся. Тело стало содрогаться и пульсировать, лицо киллера превратилось в покрытую мехом кровавую маску, глаза – в огромные шары, горящие красным огнем. Его нос и нижняя челюсть вытянулись, зубы превратились в клыки. В промежутке между двумя плевками «канга» тело киллера вдруг вытянулось и расширилось, обрывки одежды полетели на пол. Руки превратились в массивные лапы, появился длинный извивающийся хвост. Тикки потерла глаза свободной рукой, но призрак не исчез. Она как будто стояла перед зеркалом и стреляла сама в себя, в то, как она выглядит в своем естественном обличье.
Этого не может быть!
Фантастическое существо с рычанием рванулось вперед, оно мчалось, чтобы сшибить ее с ног, и пахло от него ее собственным запахом. Больше она ничего не смогла учуять. Грохочущий пистолет внезапно смолк – обойма опустела, страшное оружие превратилось в игрушку.
Она отшатнулась, и «канг» выпал из ее рук, а зверь врезался в нее, сбив с ног.
Сумасшедшая боль привела его к еще большему сумасшествию, придавая ему иную, животную форму.
Боль выбила из головы все мысли о делах, теперь им управляли только инстинкты. Чтобы избавиться от боли, надо либо убежать, либо уничтожить ее источник. Убежать он не мог. Бегство – это капитуляция, признание поражения. Лучше умереть.
Когда он превратился, женщина, с которой он сражался, бросила пистолет и отшатнулась, но это уже не играло роли. Он поднялся на задние лапы и вонзил когти передних лап ей в грудь, валя жертву на пол. Он оказался прямо над ней. Раздирая пол, он развернулся, нацелился перекусить ее шею, но то, что он увидел, остановило его.
Ее челюсти стали увеличиваться, тело выросло чуть ли не вдвое, и ответный удар мраморных когтей, медлительный, но резкий, как его собственный, убедил Рамана в реальности происходящего.
Раман подпрыгнул вверх и рванулся к двери на лестницу, удирая от этой твари, которая вдруг оказалась такой же огромной, как он сам, если не больше. Тикки перекатилась на брюхо, вскочила и повернулась мордой к врагу, рыча громче, чем он сам, наполняя воздух запахом злобы, прижав уши и обнажив сверкающие клыки. Раман стал рычать в ответ, но внезапно замолк. Она такая же, как он! Они отличаются только цветом шерсти, но в остальном они настоящие двойники! Беспорядочные, неясные мысли пронеслись в его голове. Он прошел полмира, но не встречал существа, подобного себе. Откуда она взялась?
Может быть, они брат и сестра? Внезапно она оказалась прямо перед ним и, рыча, ударила его когтями. Они обменялись отчаянными ударами, такими неистовыми, каких Раману и не припомнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Несколько дней от тебя ничего не было слышно, – сказал Адама, все еще улыбаясь и поигрывая своей тростью. – Наверное, ты решала проблемы, касающиеся моего главного оружия?
Это про неудачное покушение на нее? С обидчиками Тикки славно расправилась. Разорвала на части и Молотка, и всю его банду жалких любителей.
– Они получили то, что заслужили.
Адама посмотрел на нее, как будто наслаждаясь ее видом.
– Ты сегодня выглядишь очень свирепо.
Эти слова снова заставили ее улыбнуться, на этот раз злобной улыбкой. Действительно, она испытывала злобу – теперь, когда Адама сказал ей об этом. И она никак не могла вспомнить, о чем размышляла до встречи с ним. Ей нет необходимости покидать город, ей нечего бояться, никто ее не остановит. Она убьет любого, кто попытается напасть на нее. Убьет, порвет на куски и сожрет. Сожрет якудза, сожрет всех этих людишек. Этих хилых людишек. Кто они, как не мясные полуфабрикаты? Да просто стадо дичи! Она разорвет их всех до последнего. Ее уже тошнит от их вони.
За обедом Адама начал готовить Тикки к следующему заданию. Более подробные объяснения он обещал дать позже. Самое главное – ее новый объект. Якудза высокого уровня, представляющий наибольшую угрозу для Адамы и его организации. Этот человек должен быть казнен самым жестоким образом.
Его имя – Беннари Охаши.
39
Раман поставил мотоцикл на упор и оглянулся на Элиану. Некоторое время она не делала ничего, только перебирала свои белые волосы, поглаживала их, взбивала, поправляла. То, что она способна растрачивать время на подобные глупости, не было для него секретом. Элиана просто помешана на своей внешности, на том, как она смотрится, на своей чистоте, помешана до такой степени, что по сравнению с ней остальные женщины кажутся жалкими неряхами. Она может часами принимать ванны, заниматься косметикой, укладывать волосы и примерять одежду.
Сегодня она была в облегающей черной блузе и такой же короткой черной юбке с широким золотым поясом вокруг талии. Черные сапоги на высоченных шпильках поднимались почти до края юбки, поверх всего Элиана набросила плащ почти до пят – снаружи черный, изнутри золотой. Десятки тоненьких браслетов скользили по ее рукам, каждый палец был украшен перстнем, шея увешана множеством тонких цепочек и ожерелий.
Вдруг она завернулась в плащ, скрывшись в нем полностью, спрятала даже руки.
– Сюда, – сказала она, мотнув подбородком.
Элиана направилась в глубь переулка, в темноту помойки. То, что она пришла в такое место, в загаженный переулок по соседству с тюрьмой, поразило Рамана. Он имел с ней дело уже почти три года, а сколько раз за это время он видел, чтобы она выходила на улицу, в темноту глухих мест города? Раза два или три? Во всяком случае – очень редко. Элиана с ее чистоплюйством и любовью к изысканности подвергает себя риску испачкаться. Поразительно!
Они свернули за угол. Элиана шла впереди. Невдалеке они заметили группку юнцов в черном, ухмыляющихся и ржущих. Когда парни начали разглядывать Элиану, их ухмылки стали еще гаже. Уж очень маленькой она казалась, совершенно не опасной. Раман взялся за нож, спрятанный в куртке, хотя в этом и не было необходимости.
– Э! Ребята, глядите, телка!
Один из юнцов подошел к Элиане и потянулся было к ее волосам. Элиана издала что-то вроде рычания, а потом выбросила из-под плаща руку, как кошка – лапу, и смазала наглеца по физиономии. Парень полетел с копыт, как от затрещины великана, грохнулся на асфальт и затих. Кровь текла из его ран на лице и на горле. Прочие сопляки остановились в нерешительности. Элиана вскинула руку к небу, щелкая пальцами, будто когтями, и воздух в переулке внезапно закружился ураганом. Юнцы сначала разинули рты, а потом бросились наутек, подгоняемые летящими им в спину помоями.
Циклон утих. Элиана пригладила и взбила волосы, снова завернулась в плащ и повела Рамана дальше. Путь оказался недолгим. Встав лицом к задней двери одного из домов, Элиана вскинула вверх обе руки, и дверь влетела внутрь дома, как от удара гигантского кулака. Поднялась и осела пыль, Элиана снова завернулась в плащ, поправила волосы и вошла в дом.
Изнутри дом представлял собой запыленную развалину, освещенную лишь светом звезд да оранжевым отблеском уличных фонарей. В стенах зияли дыры, кругом валялись обломки мебели, где-то капала вода. Воняло помоями. Элиана заворчала от отвращения. Узкий коридор вел к передней двери. Открытая дверь слева вела в среднего размера комнату, похожую на столовую.
Посреди столовой сидела черная кошка Элианы. Хозяйка постояла перед ней, потом присела, как будто хотела погладить животное или взять на руки, но когда выпрямилась, оказалось, что кошка исчезла. Ее не было на полу, не было и у Элианы на руках, при этом Раман не видел, куда она делась. Наверное, Элиана отправила ее куда-то Силой своего волшебства. Такие штучки она уже проделывала.
Что-то необычное было в отношениях Элианы и кошки. Раман подозревал, что кошка тоже балуется магией. Во всяком случае, это не обычная кошка, в этом Раман не сомневался.
Элиана объясняла что-то из своих действий только тогда, когда этого нельзя было избежать или когда ей самой этого хотелось. Вообще-то она предпочитала оставлять присутствующих в неведении.
Она отряхнула плащ, взмахнула волосами и повернулась к большому окну, стекло которого было покрыто трещинками, будто по нему саданули кирпичом, да не выбили. Элиана указала на обычный дом напротив.
– Там ты ее найдешь, – сказала она тихо, – в одной из комнат на шестом этаже. Сейчас Потрошителя нет, но она скоро придет. Это ее убежище. Там она считает себя в безопасности.
Элиана обернулась к Раману. В ее глазах отражались огоньки уличных фонарей. Высоченные шпильки настолько увеличивали ее рост, что она могла посмотреть Раману в глаза, лишь чуть-чуть приподняв подбородок. На ее губах играла слабая улыбка.
– Будь осторожен.
– Почему?
Элиана снова посмотрела через улицу:
– Потрошитель – нечто очень оригинальное. Это я разглядела в ее ауре. Она очень сильна. Очень опасна.
– В чем заключается опасность?
Элиана чуть повернула голову, посмотрела на него искоса, но ничего не сказала. Ну вот, и так – каждый раз!
40
Тикки свернула с улицы, вошла в дом в северо-восточном Филли и на мгновение остановилась в вестибюле. Стоящий на лестнице парень с ярко-оранжевыми волосами и зубами окинул ее взглядом и опустил ствол дробовика. Тикки смотрела на него еще несколько мгновений, а потом пошла к лестнице. Она не любила людей, которые наводят на нее стволы, даже если это их работа.
Вечер прошел хорошо. Адама изложил ей план предстоящего убийства якудза Беннари Охаши. План был хорош. Тикки не сомневалась, что справится с заданием без особых хлопот. А сомнения, возникшие у нее относительно самого Адамы, были самым обычным проявлением мании преследования. Адама – такой же хищник, как она, он ее не продаст. Он находит слишком большое наслаждение в убийстве, чтобы восстать против нее. Что же случилось с ее головой? Как она могла заподозрить Адаму в вероломстве? Сколько она ни думала, так ни до чего и не додумалась. Наверное, она сошла с ума. Рехнулась.
Тикки добралась до шестого этажа, открыла дверь и шагнула в холл. Странный запах заставил ее замереть на месте. Понять, что это за запах, она не успела – ее ударили сзади и сбили с ног.
Что это? На нее напали! Это засада! Ударили по затылку, и теперь какая-то невероятная тяжесть прижимала ее к полу, выдавливая воздух из легких.
Еще до того, как она попыталась оказать сопротивление, тяжкая леденящая боль откуда-то от правой почки поползла вверх по спине, все сильней и сильней. По телу разлилась слабость, от боли помутилось сознание.
Она слышала удары собственного сердца… глохнущие в тишине…
Раман вложил лезвие в ножны на запястье и поднялся на ноги. Нет сомнений, эта истекающая кровью тварь на полу – Потрошитель. На ней приметная красно-черная раскраска и одежда из синтетической кожи. Страшные раны от плеч до бедер говорили сами за себя – ей хана. Ее не оживит никакой реанимобиль, ножи Рамана наносят слишком большие, слишком опасные раны. Потрошитель мертва. Работа окончена.
Красноречивое подтверждение того, во что он всегда свято верил: невидимок не бывает. Не бывает сверхосторожных, сверхбыстрых и сверхумных. От смерти нет иммунитета. На каждого убийцу найдется свой палач. Точно так же его самого могла убить эта Потрошительница – если бы она получила такое задание до того, как Раман отправился на охоту.
Раман повернулся было к лестнице, чтобы уйти, но, услышав какой-то звук, остановился. Хриплое дыхание и скрип синтетической кожи… Он оглянулся и увидел нечто невероятное – Потрошитель стояла, опираясь на одно колено, сжимая в руке ствол тяжелого автоматического пистолета. Прежде чем Раман успел метнуть нож из-под полы куртки, пистолет грохнул, и первые пули вонзились ему в ребра.
Он отшатнулся, не веря в происходящее…
Пистолет выпускал очередь за очередью.
Ощущение было такое, будто ее спину изодрали в куски. Боль была страшная, но ей случалось справляться и с худшим. Тикки умеет быстро восстанавливаться. Силы постепенно возвращались. Мешали слезы, но и это можно пережить.
«Канг» щелкнул – опустела обойма.
Тикки прислонилась к стене, потому что ее зашатало, выбросила пустую обойму и, прежде чем та коснулась пола, свободной рукой загнала новую. Ее поведением сейчас управляла режущая боль в спине, руки действовали автоматически – она передернула затвор и снова открыла огонь. Треск выстрелов превратился в гром. Ее преследователь, здоровяк в синтетической коже, отшатнулся к стене в конце коридора. Она продолжала стрелять. Кровь брызгами заливала стены. Киллер упал на одно колено, а она все продолжала вести огонь. Опустела еще одна обойма. Тикки вбросила в рукоять новую, передернула затвор, подняла ствол и снова стала стрелять. У нее в карманах еще по меньшей мере две полные обоймы, и она, черт подери, намерена показать, что всякий, кто посмеет поднять на нее руку, будет мертв, мертв… мертв… мертв… мертв…
И тут случилось невероятное. Неужели у нее галлюцинации? Ничего подобного она никогда не видела. Это видение было настолько правдоподобным, что Тикки охватил самый настоящий ужас.
Ее убийца менялся. Тело стало содрогаться и пульсировать, лицо киллера превратилось в покрытую мехом кровавую маску, глаза – в огромные шары, горящие красным огнем. Его нос и нижняя челюсть вытянулись, зубы превратились в клыки. В промежутке между двумя плевками «канга» тело киллера вдруг вытянулось и расширилось, обрывки одежды полетели на пол. Руки превратились в массивные лапы, появился длинный извивающийся хвост. Тикки потерла глаза свободной рукой, но призрак не исчез. Она как будто стояла перед зеркалом и стреляла сама в себя, в то, как она выглядит в своем естественном обличье.
Этого не может быть!
Фантастическое существо с рычанием рванулось вперед, оно мчалось, чтобы сшибить ее с ног, и пахло от него ее собственным запахом. Больше она ничего не смогла учуять. Грохочущий пистолет внезапно смолк – обойма опустела, страшное оружие превратилось в игрушку.
Она отшатнулась, и «канг» выпал из ее рук, а зверь врезался в нее, сбив с ног.
Сумасшедшая боль привела его к еще большему сумасшествию, придавая ему иную, животную форму.
Боль выбила из головы все мысли о делах, теперь им управляли только инстинкты. Чтобы избавиться от боли, надо либо убежать, либо уничтожить ее источник. Убежать он не мог. Бегство – это капитуляция, признание поражения. Лучше умереть.
Когда он превратился, женщина, с которой он сражался, бросила пистолет и отшатнулась, но это уже не играло роли. Он поднялся на задние лапы и вонзил когти передних лап ей в грудь, валя жертву на пол. Он оказался прямо над ней. Раздирая пол, он развернулся, нацелился перекусить ее шею, но то, что он увидел, остановило его.
Ее челюсти стали увеличиваться, тело выросло чуть ли не вдвое, и ответный удар мраморных когтей, медлительный, но резкий, как его собственный, убедил Рамана в реальности происходящего.
Раман подпрыгнул вверх и рванулся к двери на лестницу, удирая от этой твари, которая вдруг оказалась такой же огромной, как он сам, если не больше. Тикки перекатилась на брюхо, вскочила и повернулась мордой к врагу, рыча громче, чем он сам, наполняя воздух запахом злобы, прижав уши и обнажив сверкающие клыки. Раман стал рычать в ответ, но внезапно замолк. Она такая же, как он! Они отличаются только цветом шерсти, но в остальном они настоящие двойники! Беспорядочные, неясные мысли пронеслись в его голове. Он прошел полмира, но не встречал существа, подобного себе. Откуда она взялась?
Может быть, они брат и сестра? Внезапно она оказалась прямо перед ним и, рыча, ударила его когтями. Они обменялись отчаянными ударами, такими неистовыми, каких Раману и не припомнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42