Кресла и диваны были слишком малы, чтобы выдержать ее, а когда она вскакивала с них, те имели обыкновение неожиданно падать, и она из-за них теряла равновесие.
Как ей говорила мамочка? Птицы живут в небе, обезьянам лучше всего на деревьях, а четвероногие, как она, принадлежат земле и должны прижиматься к ней как можно теснее.
Внезапно в лунном свете прямо перед ее носом вскипел водоворотик пыли. Она вскинула морду от неожиданности, а потом заворчала, порыкивая, – это была одна из маленьких шуток Адамы. Она не знала, как он заставляет пыль так вот вертеться, но была уверена, что это не волшебство. Адама вообще не любит волшебства, и единственное, которое он согласен терпеть, – это ее, Тикки, волшебство.
Наверное, это просто какой-то хитрый технический эффект.
Она направилась в цокольный этаж. Комната здесь была большая, стены и потолок – черные. Единственным источником света были два десятка стереоэкранов, встроенных в правую стену. На каждом из них возникали и повторялись сцены конца мира, Пятого Мира, и наступление Шестого: голодные бунты в Нью-Йорке, войны корпораций, опустошение и смерть. Человеческие законы и хаос, бьющиеся друг с другом насмерть. Цивилизация, висящая на волоске от гибели.
В центре комнаты располагалась металлическая стойка, под ее поперечиной, распятая, привязанная за лодыжки и запястья, стояла пышная женщина, рыжая, голая. Рядом был черный мраморный стол, на нем лежал целый набор сверкающих стальных инструментов. У стола стоял здоровенный детина по имени Джеклэш.
Адама сидел слева в украшенном богатой резьбой деревянном кресле напротив своей пленницы. Рядом с ним возвышалось блестящее сооружение из черного мрамора, состоящее из сдвоенных полос, обвивающих друг друга. На вершине покоился огромных размеров драгоценный камень, на вид прозрачный, как бриллиант.
– А! – воскликнул Адама, улыбаясь, излучая удовольствие, даже благодарность. Он протянул к Тикки руку. – Тигрица пришла. Присоединяйся, пожалуйста.
Его голос был полон удовлетворения. Тикки посмотрела на детину. А Джеклэш пялился на нее – он не понимал, что она разумное существо, он думал, что она грязная бессмысленная тварь. Он боялся ее, как и должен был, а может быть, боялся и Адамы, но старался этого не показывать. Об этом недвусмысленно говорил его запах.
Адама небрежно махнул Джеклэшу рукой, улыбнулся и сказал:
– Не бойся, у нас с тигрицей договор!
– Да, – ответил Джеклэш, – вы говорили. Адама улыбнулся и снова взмахнул рукой.
Тикки подошла к металлической стойке, к которой была привязана женщина. Множество запахов, витающих в воздухе, сказали Тикки больше, чем можно было увидеть. Женщина была измучена, и ей было очень больно, она потеряла много крови, была испугана. Она боялась смерти, а сейчас была просто в ужасе при виде огромной тигрицы, спокойно стоящей рядом, всего в одном шаге от нее.
Джеклэш все-таки очень разволновался. – Иди, – дружески сказал Адама, – посиди со мной.
Тикки повернулась в его сторону, а хвостом как бы невзначай ударила по бедрам жертвы.
Ужас в чистом виде излился в атмосферу.
Хорошая жертва, очень хорошая.
Тикки подошла к креслу Адамы. Это было очень оригинальное кресло, похожее на трон. От него пахло настоящим деревом, хотя это Тикки не очень-то и волновало. А вот что ее по-настоящему интриговало, так это камень на мраморном пьедестале. Возле него она остановилась, фыркнула, подивилась на него еще с минуту, но не тронула. Адама предупреждал, чтобы она никогда его не касалась. Она и не собиралась. Но все это было очень странно.
Какие-то природные феномены, не магические, другие, придавали камню необыкновенные свойства. Совершенно удивительный камень. Внешние грани сияли очень ярко, но при этом казалось, что изнутри камень сиял белым светом. Такого Тикки никогда не видела.
Стоя рядом с камнем, она как будто слышала тихое бормотание, слабый лепет, почти неслышный
хор плача и вскриков, исполненных предсмертного ужаса.
Голоса она проигнорировала. Это ее не волновало. Адама говорил ей, чтобы она не беспокоилась. Просто это такой прибор.
Она села на задние лапы, высоко подняв голову.
– Одобряешь, охотница? – спросил Адама. Подергивая ушами, Тикки снова посмотрела на пленницу. Одобряет ли она? Конечно, одобряет! Женщина взрослая, тело полное, нет и намека на какую-нибудь болезнь. Очень, очень приличный экземпляр.
Очень качественный.
Адама хихикнул и небрежно махнул Джеклэшу. Пытки продолжились.
Интересно, сколько женщина протянет? Серьезный вопрос.
Большинство человеческих существ испытывают ужас перед смертью. Тикки воспринимала это как естественную часть их природы. Отчасти это делает Адаму таким необычным. Адама не только понимает это, он обладает вкусом к убийству, предвкушает его с удовольствием, наслаждается финальным моментом. Тикки и сама много раз испытывала подобные чувства, особенно когда охотилась на природе в своем естественном обличье.
То, что жертва при этом испытывает муки, а не те чувства, которые испытывает охотник, несущественно. Адама говорит, что смерть уравнивает всех. Тикки в этом не уверена, но не возражает.
– Разве она не прекрасна? – вопросил Адама. – Моя Леандра!
Тикки полагает, что все жертвы прекрасны. В определенном смысле слова.
15
Боль пришла ниоткуда, мучительная, всеохватная, вламывающаяся в тело, разрывающая кожу, будто гвоздь, мука тяжкая, как камень, и острая, как нож. Крики и вой и странный резкий стук заполнили его уши, но этот шум казался ужасно далеким и каким-то бессмысленным.
Он вспомнил маму и заплакал.
Сквозь все это пробивалось ощущение, что электрическое поле страшной силы покалывает его тело.
Поле мощностью в триллионы киловатт обволакивает кожу, а потом что-то потянуло, рвануло и будто выбросило сердце вон из груди.
Потом он вдруг полетел, как будто им выстрелили из пушки, и с невероятной скоростью стал проваливаться в длинный темный тоннель. Все быстрее и быстрее, пока скорость не стала осязаемой силой, сдирающей кожу, врывающейся в него, грозящей разорвать на куски.
Тоннель становился светлее, слепил, и он оказался в море невыносимой белизны, в белизне ада. А агония все нарастала.
Бесконечная агония…
16
За великолепным столом из оникса в самом просторном зале своих величественных личных апартаментов – средоточии власти колоссальной мультинациональной империи – восседал глава корпорации. Неограниченная власть, неисчислимые возможности – это было в порядке вещей. Судьба уготовила ему вхождение в высшую касту корпорации, и он вошел в нее. Он того заслужил. Его интеллект был вне конкуренции, умение строить прогнозы – сверхъестественно, изворотливость и талант организатора – несравненны. И все, чего он добился в жизни, – это результат его собственных фантастических способностей. Он продемонстрировал это несчетное количество раз, и впереди его ждет блестящее будущее.
Естественно, враждебный мир старается свергнуть его, лишить власти, но он удержит в руках бразды правления. Ему это ясно, как дважды два. Бэрнотовские телохранители осмотрели помещение и включили режим секретности. Элитные охранники нужны только потому, что в этом царстве насилия он не собирается впустую растрачивать свои силы на обеспечение собственной безопасности. Хотя смириться с этим человеку таких неограниченных возможностей, как он, нелегко.
Охара тихонько хихикнул. Зря он так разволновался из-за полицейского расследования смерти Роберта Наймана. Совершенно ясно, что ему не о чем беспокоиться, абсолютно не о чем. Он еще раз продемонстрировал самому себе свои сверхъестественные возможности. И хотя кое-какие потенциальные Помехи все еще существуют, он уже спланировал их устранение до того, как они смогут привести к реальным трудностям.
Когда он взошел на корабль КФК и занялся «Экзотек», у него были совершенно другие проблемы: отсутствие фондов и инвестиций, а именно этого не хватало, чтобы превратить убыточное заведение в промышленный гигант. Разве он побежал клянчить деньги у Совета директоров? Конечно, нет! Он подошел к проблеме творчески, с неожиданной стороны и решил ее. Решил так, что получилось Лучше, Чем в Жизни! Он организовал лабораторию по производству чипов «Лучше, Чем в Жизни», а прибыли от нее использовал для финансирования Специальных Проектов «Экзотек». Были наняты высококлассные исполнители, асы в области синтесенсорики, создавшие непревзойденный продукт, который принес «Экзотек» господство на рынке.
Теперь, конечно, Охара не нуждался в «особой» финансовой подпитке, обеспечиваемой лабораторией. Операция «Метла» решила этот вопрос, и потенциальная проблема, таким образом, ликвидирована в зародыше.
Глава корпорации… Получилось.
Охара улыбнулся и вынул немаркированный чип из плейера за правым ухом. Он больше не нуждался в эмоциональном стимуляторе. Ситуация ясна. Никто не сможет встать между ним и поставленной целью. Никто!
Мягко загудел телеком. В центре монитора замигало слово «Прием».
– Начали, – сказал Охара, нажал на клавишу, и безупречная косметика его секретарши заполнила весь экран.
– Сэр, к вам лейтенант Кэркленд из Службы безопасности «Минитмен».
… Охара ухмыльнулся. Это что, второй визит за одну неделю? То, что копу потребовалась вторая встреча за такой короткий срок, свидетельствует о его беспомощности и непрофессионализме.
– Пусть войдет.
– Уже входит, сэр.
Кэркленд вошел через главную дверь. На этот раз он не стал обходить Службу безопасности КФК, ныряя в боковые двери. После первого его визита были приняты надлежащие меры, и сейчас «КФК-плаза» пребывала в состоянии антитеррористической тревоги.
Охранники окинули Кэркленда взглядами – на этот раз к его одежде была прикреплена карточка гостя. Он направился прямо к столу Охары, протягивая руку.
– Как дела?
– Неплохо. – Охара поднялся навстречу и обменялся рукопожатиями с лейтенантом. Этого вполне достаточно. Охара сел и небрежным жестом предложил сделать то же самое лейтенанту.
– А как вы, лейтенант?
– Тоже неплохо, – ответил Кэркленд и стал рыться в своем дешевеньком, потрепанном портфельчике. – Хотелось бы показать вам пару фотографий.
– С удовольствием взгляну.
Лейтенант протянул ему тонкий пакет с фотографиями двадцать на двадцать пять, и Охара стал просматривать их одну за другой. Времени у него достаточно, пусть Кэркленд порадуется его готовности сотрудничать, пусть увидит, что он заинтересован в расследовании. Всего семь фотографий, на каждом в фокусе только один человек, качество снимков неодинаковое, некоторые довольно нечеткие. Выделялось только одно фото – одетая в кожу женщина в малиновых зеркальных очках, лицо раскрашено красными и черными полосами. На снимке она находится за спиной человека, стоящего на коленях на белом полу. В одной руке она держит что-то похожее на кусок провода, который обмотан вокруг горла ее жертвы. В другой – большой автоматический пистолет, который смотрит на вас прямо из центра фотографии.
Ее лицо, вернее, то, что можно разглядеть под очками, совершенно нечеловеческое – взгляд, лишенный эмоций, абсолютно безжалостный.
Охара почувствовал, как на него навалилось напряжение – скрутило кишки, по спине пробежали мурашки. Он знал эту женщину с раскрашенным лицом и пистолетом в руке. Он встречался с ней, столкнулся лицом к лицу, по крайней мере, однажды. Тогда впервые в жизни ему пришлось признаться самому себе, что на свете существует сила, которая в состоянии перечеркнуть любые его планы, просто оборвав его жизнь.
– Когда-нибудь видели их раньше? – спросил Кэркленд.
– Нет.
Охара вернул снимки Кэркленду. Сейчас ему было сложновато выдерживать тон превосходства, кто-нибудь послабее вообще был бы выбит из колеи. Чип «Глава Корпорации», который покоится в пластиковом футляре во внутреннем кармане куртки, – вот что ему нужно. Ему просто необходимо восстановить душевное равновесие, а для этого надо поскорее избавиться от Кэркленда…
– Насколько я понимаю, это – подозреваемые?
– Главные действующие лица, – ответил Кэркленд. – Кое-кто – местные мастера. Кое-кто – приезжие.
Кэркленд замолчал, вперив в Охару немигающий взгляд, а потом сказал:
– Вот эта женщина – интересный случай. Она была связана с убийствами в Чикаго, Сиэтле, Сан-Франциско и еще в дюжине городов Японии, Кореи, Китая и Юго-Восточной Азии. Она работала практически на все крупнейшие преступные организации от Восточной Азии до Северной Америки – на якудза, «Триады», на кого хотите. Она не ведает жалости. Это значит, что если у нее заключен контракт на вас, она уничтожит и вас, и всех ваших близких без малейших колебаний. Да еще, скорее всего, получит от этого истинное наслаждение. Вот такая у нее репутация.
Охара с трудом проглотил комок в горле. Он-то точно знал, о чем говорит Кэркленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Как ей говорила мамочка? Птицы живут в небе, обезьянам лучше всего на деревьях, а четвероногие, как она, принадлежат земле и должны прижиматься к ней как можно теснее.
Внезапно в лунном свете прямо перед ее носом вскипел водоворотик пыли. Она вскинула морду от неожиданности, а потом заворчала, порыкивая, – это была одна из маленьких шуток Адамы. Она не знала, как он заставляет пыль так вот вертеться, но была уверена, что это не волшебство. Адама вообще не любит волшебства, и единственное, которое он согласен терпеть, – это ее, Тикки, волшебство.
Наверное, это просто какой-то хитрый технический эффект.
Она направилась в цокольный этаж. Комната здесь была большая, стены и потолок – черные. Единственным источником света были два десятка стереоэкранов, встроенных в правую стену. На каждом из них возникали и повторялись сцены конца мира, Пятого Мира, и наступление Шестого: голодные бунты в Нью-Йорке, войны корпораций, опустошение и смерть. Человеческие законы и хаос, бьющиеся друг с другом насмерть. Цивилизация, висящая на волоске от гибели.
В центре комнаты располагалась металлическая стойка, под ее поперечиной, распятая, привязанная за лодыжки и запястья, стояла пышная женщина, рыжая, голая. Рядом был черный мраморный стол, на нем лежал целый набор сверкающих стальных инструментов. У стола стоял здоровенный детина по имени Джеклэш.
Адама сидел слева в украшенном богатой резьбой деревянном кресле напротив своей пленницы. Рядом с ним возвышалось блестящее сооружение из черного мрамора, состоящее из сдвоенных полос, обвивающих друг друга. На вершине покоился огромных размеров драгоценный камень, на вид прозрачный, как бриллиант.
– А! – воскликнул Адама, улыбаясь, излучая удовольствие, даже благодарность. Он протянул к Тикки руку. – Тигрица пришла. Присоединяйся, пожалуйста.
Его голос был полон удовлетворения. Тикки посмотрела на детину. А Джеклэш пялился на нее – он не понимал, что она разумное существо, он думал, что она грязная бессмысленная тварь. Он боялся ее, как и должен был, а может быть, боялся и Адамы, но старался этого не показывать. Об этом недвусмысленно говорил его запах.
Адама небрежно махнул Джеклэшу рукой, улыбнулся и сказал:
– Не бойся, у нас с тигрицей договор!
– Да, – ответил Джеклэш, – вы говорили. Адама улыбнулся и снова взмахнул рукой.
Тикки подошла к металлической стойке, к которой была привязана женщина. Множество запахов, витающих в воздухе, сказали Тикки больше, чем можно было увидеть. Женщина была измучена, и ей было очень больно, она потеряла много крови, была испугана. Она боялась смерти, а сейчас была просто в ужасе при виде огромной тигрицы, спокойно стоящей рядом, всего в одном шаге от нее.
Джеклэш все-таки очень разволновался. – Иди, – дружески сказал Адама, – посиди со мной.
Тикки повернулась в его сторону, а хвостом как бы невзначай ударила по бедрам жертвы.
Ужас в чистом виде излился в атмосферу.
Хорошая жертва, очень хорошая.
Тикки подошла к креслу Адамы. Это было очень оригинальное кресло, похожее на трон. От него пахло настоящим деревом, хотя это Тикки не очень-то и волновало. А вот что ее по-настоящему интриговало, так это камень на мраморном пьедестале. Возле него она остановилась, фыркнула, подивилась на него еще с минуту, но не тронула. Адама предупреждал, чтобы она никогда его не касалась. Она и не собиралась. Но все это было очень странно.
Какие-то природные феномены, не магические, другие, придавали камню необыкновенные свойства. Совершенно удивительный камень. Внешние грани сияли очень ярко, но при этом казалось, что изнутри камень сиял белым светом. Такого Тикки никогда не видела.
Стоя рядом с камнем, она как будто слышала тихое бормотание, слабый лепет, почти неслышный
хор плача и вскриков, исполненных предсмертного ужаса.
Голоса она проигнорировала. Это ее не волновало. Адама говорил ей, чтобы она не беспокоилась. Просто это такой прибор.
Она села на задние лапы, высоко подняв голову.
– Одобряешь, охотница? – спросил Адама. Подергивая ушами, Тикки снова посмотрела на пленницу. Одобряет ли она? Конечно, одобряет! Женщина взрослая, тело полное, нет и намека на какую-нибудь болезнь. Очень, очень приличный экземпляр.
Очень качественный.
Адама хихикнул и небрежно махнул Джеклэшу. Пытки продолжились.
Интересно, сколько женщина протянет? Серьезный вопрос.
Большинство человеческих существ испытывают ужас перед смертью. Тикки воспринимала это как естественную часть их природы. Отчасти это делает Адаму таким необычным. Адама не только понимает это, он обладает вкусом к убийству, предвкушает его с удовольствием, наслаждается финальным моментом. Тикки и сама много раз испытывала подобные чувства, особенно когда охотилась на природе в своем естественном обличье.
То, что жертва при этом испытывает муки, а не те чувства, которые испытывает охотник, несущественно. Адама говорит, что смерть уравнивает всех. Тикки в этом не уверена, но не возражает.
– Разве она не прекрасна? – вопросил Адама. – Моя Леандра!
Тикки полагает, что все жертвы прекрасны. В определенном смысле слова.
15
Боль пришла ниоткуда, мучительная, всеохватная, вламывающаяся в тело, разрывающая кожу, будто гвоздь, мука тяжкая, как камень, и острая, как нож. Крики и вой и странный резкий стук заполнили его уши, но этот шум казался ужасно далеким и каким-то бессмысленным.
Он вспомнил маму и заплакал.
Сквозь все это пробивалось ощущение, что электрическое поле страшной силы покалывает его тело.
Поле мощностью в триллионы киловатт обволакивает кожу, а потом что-то потянуло, рвануло и будто выбросило сердце вон из груди.
Потом он вдруг полетел, как будто им выстрелили из пушки, и с невероятной скоростью стал проваливаться в длинный темный тоннель. Все быстрее и быстрее, пока скорость не стала осязаемой силой, сдирающей кожу, врывающейся в него, грозящей разорвать на куски.
Тоннель становился светлее, слепил, и он оказался в море невыносимой белизны, в белизне ада. А агония все нарастала.
Бесконечная агония…
16
За великолепным столом из оникса в самом просторном зале своих величественных личных апартаментов – средоточии власти колоссальной мультинациональной империи – восседал глава корпорации. Неограниченная власть, неисчислимые возможности – это было в порядке вещей. Судьба уготовила ему вхождение в высшую касту корпорации, и он вошел в нее. Он того заслужил. Его интеллект был вне конкуренции, умение строить прогнозы – сверхъестественно, изворотливость и талант организатора – несравненны. И все, чего он добился в жизни, – это результат его собственных фантастических способностей. Он продемонстрировал это несчетное количество раз, и впереди его ждет блестящее будущее.
Естественно, враждебный мир старается свергнуть его, лишить власти, но он удержит в руках бразды правления. Ему это ясно, как дважды два. Бэрнотовские телохранители осмотрели помещение и включили режим секретности. Элитные охранники нужны только потому, что в этом царстве насилия он не собирается впустую растрачивать свои силы на обеспечение собственной безопасности. Хотя смириться с этим человеку таких неограниченных возможностей, как он, нелегко.
Охара тихонько хихикнул. Зря он так разволновался из-за полицейского расследования смерти Роберта Наймана. Совершенно ясно, что ему не о чем беспокоиться, абсолютно не о чем. Он еще раз продемонстрировал самому себе свои сверхъестественные возможности. И хотя кое-какие потенциальные Помехи все еще существуют, он уже спланировал их устранение до того, как они смогут привести к реальным трудностям.
Когда он взошел на корабль КФК и занялся «Экзотек», у него были совершенно другие проблемы: отсутствие фондов и инвестиций, а именно этого не хватало, чтобы превратить убыточное заведение в промышленный гигант. Разве он побежал клянчить деньги у Совета директоров? Конечно, нет! Он подошел к проблеме творчески, с неожиданной стороны и решил ее. Решил так, что получилось Лучше, Чем в Жизни! Он организовал лабораторию по производству чипов «Лучше, Чем в Жизни», а прибыли от нее использовал для финансирования Специальных Проектов «Экзотек». Были наняты высококлассные исполнители, асы в области синтесенсорики, создавшие непревзойденный продукт, который принес «Экзотек» господство на рынке.
Теперь, конечно, Охара не нуждался в «особой» финансовой подпитке, обеспечиваемой лабораторией. Операция «Метла» решила этот вопрос, и потенциальная проблема, таким образом, ликвидирована в зародыше.
Глава корпорации… Получилось.
Охара улыбнулся и вынул немаркированный чип из плейера за правым ухом. Он больше не нуждался в эмоциональном стимуляторе. Ситуация ясна. Никто не сможет встать между ним и поставленной целью. Никто!
Мягко загудел телеком. В центре монитора замигало слово «Прием».
– Начали, – сказал Охара, нажал на клавишу, и безупречная косметика его секретарши заполнила весь экран.
– Сэр, к вам лейтенант Кэркленд из Службы безопасности «Минитмен».
… Охара ухмыльнулся. Это что, второй визит за одну неделю? То, что копу потребовалась вторая встреча за такой короткий срок, свидетельствует о его беспомощности и непрофессионализме.
– Пусть войдет.
– Уже входит, сэр.
Кэркленд вошел через главную дверь. На этот раз он не стал обходить Службу безопасности КФК, ныряя в боковые двери. После первого его визита были приняты надлежащие меры, и сейчас «КФК-плаза» пребывала в состоянии антитеррористической тревоги.
Охранники окинули Кэркленда взглядами – на этот раз к его одежде была прикреплена карточка гостя. Он направился прямо к столу Охары, протягивая руку.
– Как дела?
– Неплохо. – Охара поднялся навстречу и обменялся рукопожатиями с лейтенантом. Этого вполне достаточно. Охара сел и небрежным жестом предложил сделать то же самое лейтенанту.
– А как вы, лейтенант?
– Тоже неплохо, – ответил Кэркленд и стал рыться в своем дешевеньком, потрепанном портфельчике. – Хотелось бы показать вам пару фотографий.
– С удовольствием взгляну.
Лейтенант протянул ему тонкий пакет с фотографиями двадцать на двадцать пять, и Охара стал просматривать их одну за другой. Времени у него достаточно, пусть Кэркленд порадуется его готовности сотрудничать, пусть увидит, что он заинтересован в расследовании. Всего семь фотографий, на каждом в фокусе только один человек, качество снимков неодинаковое, некоторые довольно нечеткие. Выделялось только одно фото – одетая в кожу женщина в малиновых зеркальных очках, лицо раскрашено красными и черными полосами. На снимке она находится за спиной человека, стоящего на коленях на белом полу. В одной руке она держит что-то похожее на кусок провода, который обмотан вокруг горла ее жертвы. В другой – большой автоматический пистолет, который смотрит на вас прямо из центра фотографии.
Ее лицо, вернее, то, что можно разглядеть под очками, совершенно нечеловеческое – взгляд, лишенный эмоций, абсолютно безжалостный.
Охара почувствовал, как на него навалилось напряжение – скрутило кишки, по спине пробежали мурашки. Он знал эту женщину с раскрашенным лицом и пистолетом в руке. Он встречался с ней, столкнулся лицом к лицу, по крайней мере, однажды. Тогда впервые в жизни ему пришлось признаться самому себе, что на свете существует сила, которая в состоянии перечеркнуть любые его планы, просто оборвав его жизнь.
– Когда-нибудь видели их раньше? – спросил Кэркленд.
– Нет.
Охара вернул снимки Кэркленду. Сейчас ему было сложновато выдерживать тон превосходства, кто-нибудь послабее вообще был бы выбит из колеи. Чип «Глава Корпорации», который покоится в пластиковом футляре во внутреннем кармане куртки, – вот что ему нужно. Ему просто необходимо восстановить душевное равновесие, а для этого надо поскорее избавиться от Кэркленда…
– Насколько я понимаю, это – подозреваемые?
– Главные действующие лица, – ответил Кэркленд. – Кое-кто – местные мастера. Кое-кто – приезжие.
Кэркленд замолчал, вперив в Охару немигающий взгляд, а потом сказал:
– Вот эта женщина – интересный случай. Она была связана с убийствами в Чикаго, Сиэтле, Сан-Франциско и еще в дюжине городов Японии, Кореи, Китая и Юго-Восточной Азии. Она работала практически на все крупнейшие преступные организации от Восточной Азии до Северной Америки – на якудза, «Триады», на кого хотите. Она не ведает жалости. Это значит, что если у нее заключен контракт на вас, она уничтожит и вас, и всех ваших близких без малейших колебаний. Да еще, скорее всего, получит от этого истинное наслаждение. Вот такая у нее репутация.
Охара с трудом проглотил комок в горле. Он-то точно знал, о чем говорит Кэркленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42