– Нет, сестричка. Я бы сам хотел с тобой поговорить. Ты можешь остаться здесь. Я пошлю одного из моих людей проводить профессора. Он может встретиться с мистером Хупером, если того желает.
Беллегард подозвал полицейского, отдыхавшего возле двери. Это был тот самый человек в бежевом костюме по имени Лубер. Он неторопливо приблизился и улыбнулся Рубену. Беллегард отрывисто отдал распоряжения.
– Пойдемте со мной, – сказал Лубер.
Рубен направился вслед за ним к двери. Анжелина проводила его взглядом. Макс проводил его взглядом. Анжелина не произнесла ни слова. Макс не произнес ни слова.
68
Камера, в которую бросили Хупера, была одна из семи, располагавшихся на первом этаже. Двери казались жиденькими и решетка на окнах была подчеркнуто тонкой; но Рубен догадывался, что никто из содержавшихся здесь не был достаточно здоров, чтобы попытаться вырваться отсюда. В неподвижном воздухе висел тяжелый запах застоявшейся мочи и человеческих испражнений. Рубена чуть не вырвало, когда он входил в камеру.
Света тусклой желтой лампочки хватало лишь на то, чтобы заставить бесформенные тени жаться по углам узкой камеры. Потолок был густо покрыт паутиной. На стенах виднелись следы засохшей крови. На полу стоял низкий топчан, а на топчане Рубен смог различить неясные очертания фигуры, накрытой тонким одеялом.
Солдаты Валриса не убили Дуга Хупера, это была правда. Но определение носило более-менее технический характер. Рубену было достаточно одного взгляда, чтобы понять: даже если Хупер выживет, его жизнь едва ли будет стоить того, чтобы за нее держаться. Топчан и одеяло были залиты запекшейся кровью.
Хупер находился в полубессознательном состоянии. Он шевельнулся, когда Рубен присел на край топчана. Здесь не было ни шоколадок «Херши», ни фотографий святых. Хупер попробовал поднять руки в тщетной попытке защититься от ударов, которые, как он думал, сейчас на него обрушатся. Обе руки были сломаны сразу в нескольких местах. Кисть одной из них неоднократно раздавливал чей-то каблук.
– Все в порядке. Дуг, это я. Мирон Фелпс. Я пришел помочь вам. Я хочу попробовать вытащить вас отсюда.
Голова Хупера перекатилась набок, лицом к Рубену. Рана на щеке вскрылась и стала еще больше. Оба глаза текли от кровоподтеков. Губы распухли и были перепачканы кровью. Он открыл рот, чтобы заговорить, обнажив кровоточащие десны, – почти все его зубы были выбиты прикладом карабина. Рубен поморщился, заметив, что его левое ухо было наполовину отрезано.
Он почувствовал, как в нем закипает ярость. Повернувшись, он закричал на Лубера:
– Черт бы вас подрал, почему вы не отвезли его в больницу? Его нужно лечить! Вы кто, дикари?
Лубер притворился, что не понимает. Он стоял, прислонившись спиной к двери, и чистил ногти. Даже здесь он не снял своих черных очков.
– Фелпс... – прошептал Хупер срывающимся голосом. – Кто... не... помню...
– Не важно. Я собираюсь вытащить вас отсюда, отвезти в больницу. Я не позволю им держать вас здесь.
– Никто не... говорит по-английски, – со свистом выдавливал из себя Хупер.
Он постарался принять более удобное положение, но это причинило ему такую боль, что он едва не потерял сознание. Рубен подозревал, что у него сломано несколько ребер. Он боялся его трогать.
– Пожалуйста, – заговорил он. – Старайтесь не двигаться. Я скажу Беллегарду, что вам необходимо сделать укол морфия и переложить в нормальную кровать. Амирзаде ждет на улице. У него есть лекарства в машине.
– Бли... ближе... – прошептал Хупер. Рубен наклонился к нему. – Нет... пистолета... Никог... да не было... писто... лета... Хотел... по... поговорить... Вал-рис... Не... убивал... Пожалуйста... поверьте...
– Я верю вам, – сказал Рубен, – я вам верю. – Он неуверенно вытянул руку и мягко тронул Хупера сбоку за шею, где тот как будто был без синяков. Слезы вытекали, из-под опухших почерневших век Хупера. Рубен достал бумажную салфетку из кармана и вытер их. «Где теперь Бог Хупера? – спрашивал он себя. – Где теперь чей угодно Бог?»
Со стороны двери раздался какой-то звук. Рубен обернулся. Макс Беллегард стоял на пороге и наблюдал за ним. Лубер отодвинулся в сторону, освобождая проход для своего начальника. Макс словно стал другим человеком, чужим, его добродушие, пусть и притворное, теперь исчезло окончательно.
– Так что же мистер Хупер говорил вам, лейтенант Абрамс? Какие ласки он вам нашептывал?
Рубен встал. В первый момент он даже не осознал, что Беллегард употребил его настоящее имя. Было ли оно известно майору с самого начала? Или это Анжелина только что сказала ему?
– Он заявил мне, что у него не было пистолета. Он сказал, что пришел к Валрису просто поговорить, и все. Я ему верю.
Беллегард щелкнул пальцами. Полицейский в форме выступил из тени позади него и что-то ему протянул. Майор поднял предмет в руке и поднес его ближе к свету. Это был пистолет в полиэтиленовом пакете, мощный браунинг Хай-Пауэр.
– Я вижу, вы его узнаете, лейтенант. Это тот самый пистолет, который находился у мистера Хупера в момент ареста. На нем сохранились отпечатки его пальцев. – Беллегард сделал паузу. – А также и ваших.
– Это ложь, – воскликнул Рубен. – Хупер этого пистолета в глаза не видел. Ваши люди забрали его из моей комнаты. Вы подбросили его Хуперу, сами поставили на нем отпечатки его пальцев.
– Значит, вы признаете, что это ваш пистолет, лейтенант. Так давайте посмотрим, может быть, и мистер Хупер его припомнит.
Беллегард сделал три длинных шага через камеру. Рубена, стоявшего у края топчана, он словно перестал замечать. Без всякого предупреждения Беллегард ухватился правой рукой за растрепанные волосы миссионера и рывком поднял его в полусидячее положение. Рубен шагнул вперед, собираясь броситься на майора, но за его спиной раздался металлический щелчок, и он вернулся на место.
– Не будьте дураком, лейтенант, – произнес Беллегард. – Капитану Луберу все равно, пристрелит он вас или нет, ему на это ровным счетом наплевать.
Макс держал голову Хупера на расстоянии примерно фута от своего лица. Он уронил пистолет на топчан и поднес свободную руку вплотную ко рту Хупера.
– Какой кошмар, – сказал он. – Вам нужно, чтобы кто-то занялся вашими зубами.
Беллегард ловко просунул длинные пальцы между истерзанных десен Хупера. Американец вскрикнул, когда Макс ухватился большим и указательным пальцами за сломанный зуб и начал раскачивать его. Зуб в конце концов вылез из десны, забрызгав подбородок и грудь Хупера свежей кровью. Беллегард проделал тот же маневр со вторым зубом. Хупер потерял сознание.
Макс обернулся. Он казался почти разочарованным, что жертва так легко ускользнула от него.
– Времени у нас много, лейтенант. Спешить некуда. Моя жена и дети спокойно спят у себя дома. Они не ждут моего возвращения, пока кризис продолжается.
А теперь поправьте меня, если я ошибаюсь. Вы получили этот пистолет от американского правительственного агентства, известного как АНКД, агентства, к которому вы временно причислены. Вы затем передали этот пистолет присутствующему здесь мистеру Хуперу, также являющемуся агентом американского правительства. Хупер после этого приступил к выполнению своего задания, заключавшегося в том, чтобы застрелить генерала Луиса Валриса, министра обороны Гаити. К сожалению для него и для вас, но к счастью для гаитянского народа, Хупер после завершения своего задания был арестован телохранителем генерала. В основе своей все так и было, не правда ли?
Рубен промолчал. Что толку возражать?
– Вам нечего сказать? Очень жаль. Сегодня ночью, немного позже, мистер Хупер будет расстрелян. Чистосердечное признание дало бы ему еще некоторое время. Впрочем, мистер Хупер не представляет для меня абсолютно никакого интереса. Меня интересуете вы, лейтенант. Вы и те люди, на которых вы работаете.
Майор поднялся. Он окинул камеру взглядом, словно видел ее в первый раз. Его голова, почти касалась паутины на потолке. Черные существа бегали по потолку на своих чудовищных лапах.
– Очень хорошо, – „произнес Макс. – Полагаю, пришло время предоставить мистера Хупера его судьбе. Нам предстоит обсудить более серьезные вопросы.
Он замолчал и приблизился вплотную к Рубену, встав совсем рядом.
– Сегодня ночью нас ждет долгая поездка. Я должен просить вас быть терпеливым, очень терпеливым.
Они оставили Хупера лежать на топчане, как обломок кораблекрушения на дне океана. Одеяла свалились с него, лишив его последней защиты. «Снилось ли ему что-нибудь? – спросил себя Рубен. – И если снилось, то что: рай или ад?»
Беллегард проводил Рубена до выхода из управления и вывел на заполненную солдатами площадь. Машины Амирзаде здесь уже не было. Где-то рядом слышался треск радиостанции, его сменил скрежет шестерен, и бронированный грузовик прогрохотал мимо «Шукуна». Анжелины нигде не было видно. К ним подъехал большой черный «мерседес». За рулем был Лубер.
– Где Анжелина? – спросил Рубен. – Если мы куда-то едем, я бы хотел, чтобы она поехала с нами.
– Анжелина? – переспросил Беллегард. – Вы, должно быть, ошиблись. Я не знаю женщины с таким именем.
Макс открыл дверцу и знаком показал Рубену, чтобы он садился в машину. Мгновение Рубен смотрел на него, будто хотел ударить. Он огляделся. Стояла ли Анжелина где-то там, скрытая тенью, и наблюдала за ними? Или была в камере, вроде той, откуда они только что вышли? Макс сел рядом с ним и мягко клацнул дверцей. Никто не сказал ни слова, когда Лубер покатил в ждущую ночь.
69
Не было ни ветра, ни дождя – ничего, кроме бесцветного неба и ночи, пустой над бесплодной землей. Они ехали через все многообразие тишины: через тишину комендантского часа и тишину опустевших полей, тишину ночи и тишину перед рассветом. Никто не останавливал их, никто не спрашивал, откуда и куда они едут, – Беллегард заранее позвонил на все дорожные заставы. Впечатление было такое, будто вся страна лежит у него в ладони плотно и удобно, как яблоко, упавшее с дерева. Яблоко, сердцевина которого уже сгнила.
Они выехали из Порт-о-Пренса на север, следуя по дороге, ведущей мимо Буа-Мустик. После Бон Репо дорога сворачивала на северо-запад, протянувшись вдоль берега до Сен-Марка. Убаюканный на заднем сиденье молчаниями, набегавшими на него, как волны на пирс, Рубен несколько раз засыпал и просыпался. Просыпаясь, он неизменно находил Беллегард а в одном и том же положении: тот сидел с широко открытыми глазами, держа руки на коленях, неподвижно глядя на собственное отражение в зеркале.
Ночь была полна солдат. Они сидели у дверей и одиноко курили, или стояли, прислонившись к скорбным баррикадам, и дули на озябшие пальцы. Один раз они услышали звуки стрельбы, нерешительные и далекие, плывшие в ночи над огромными зелеными плантациями сахарного тростника. Они проехали Сен-Марк не останавливаясь. Город опустел, словно всех его обитателей унесла внезапная эпидемия. Это был город закрытых ставень и запертых дверей.
Наступил рассвет, мрачный и угрожающий, он появился высоко на востоке, над Черными горами. В дымке мутного утреннего света они ехали подобно призраку по миру, превратившемуся в пустыню: ровные пространства глины тянулись бесконечно во всех направлениях, испещренные темными переплетениями мангровых рощ; огромные соленые лужи лежали, голо, кристаллически поблескивая в неверном солнечном свете, – озерца голубого, зеленого и болезненно желтого. Мир казался бескрайним и необитаемым. Ни в чем не было тепла.
Они проехали через трущобы Гонаива и повернули на восток в горы Шен-де-Баланс. Рубен тер глаза и смотрел непонимающим взглядом, утратив всякую надежду на спасение. Он знал, куда они направляются. Угадал название этого места.
Маленькая Ривьера спала в темной и извилистой долине, окруженная кольцом холмов. Она открылась перед ними внезапно, с тесной дороги под сводом лиан. Рубен узнал ее сразу же; даже с этого расстояния он чувствовал порочность, окутывавшую это место, многовековое разложение, время, воспринимаемое как расстояние. Холмы вокруг были черными и пустынными. Чахлые растения и скрюченные, неестественные деревья – вот все, что оставалось от старой плантации. Казалось, что чародей, поверженный и затаивший злобу, превратил все вокруг себя в пустыню единым, желчным заклинанием.
Камень упал с камня, черепица с черепицы, балка с балки, брус с бруса. Ни время, ни природа не церемонились с Маленькой Ривьерой. Старые стены стояли согбенные под тяжестью длинных, опутавших их лиан. Пауки плели паутину там, где некогда были окна и двери. «Сколько времени, – подумал Рубен, – все стоит здесь вот так? Когда, Анжелина говорила, они с Риком приезжали сюда? Двенадцать лет назад? Неужели за такой короткий срок все могло превратиться в такие руины? Должно быть, уже в то время поместье было изрядно разрушено».
«Мерседес» подпрыгивал и скользил на дороге, которая больше напоминала тропинку в густой растительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60