Подобно тому, как еврейские погромы попали в генетическую память
евреев, участие еврейских революционных фанатиков в бессудных расстрелах
чекистами русских людей останется в генетической памяти русского народа.
Кадровые составы уездных и губернских ЧК тех лет или утрачены, или продолжают
храниться в архивах бывшего КГБ. Здесь предстоит еще долгая работа историков.
Нам известны лишь данные, приведенные Шульгиным (301), заимствованные им
сборника "На чужой стороне", вып. XI, 1925 г. В показаниях
некоего Валера, он же Болеросов, "Особой Следственной комиссии на Юге
России" приведен список 20 членов Киевской ЧК в 1919 г., с
характеристиками чекистов. Список неполный, т. к. общее число сотрудников ЧК
колебалось от 150 до 300 человек. В список попали сотрудники, занимающие лишь
командные должности. В списке Валера из 20 чекистов 16 -- евреи. Возможно, что
в других городах Украины и России соотношение евреев и русских в органах ЧК
было иным или вообще евреев там не было. Но это не меняет того факта, что
евреи-большевики активно участвовали в карательных акциях ЧК, строя
"светлое будущее" на крови невинных людей. Слух об их участии в
арестах и расстрелах мгновенно распространялся, порождая волну ответного
антисемитизма.
Об этом писал патриот России еврейский публицист Бикерман И. М., обращаясь к
русским евреям с горькими и жестокими словами, более жестокими, чем все слова,
сказанные антисемитами: "...жизнь на протяжении двух материков мнется,
гнется, ломается с невозмутимым спокойствием и будничной простотой, точно
порошок в ступе готовят. И вот около этой дьявольской лаборатории, тут --
наш грех, великий грех русского еврейства.
Нечего и оговаривать, что не все большевики -- евреи и не все евреи --
большевики, но не приходится теперь также долго доказывать непомерное и
непомерно рьяное участие евреев в истязании полуживой России большевиками.
Обстоятельно, наоборот, нужно выяснить, как это участие евреев в губительном
деле должно отразиться в сознании русского народа. Русский человек никогда
прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым,
ни даже почтовым чиновником. Бывали и тогда, конечно, и лучшие, и худшие
времена, но русские люди жили, работали и распоряжались плодами своих трудов,
русский народ рос и богател, имя русское было велико и грозно. Теперь еврей --
во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе
первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии,
совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект св.Владимира
носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован
в проспект Володарского, а Павловск в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея
и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев не коммунистов, а таких
же обездоленных, как он сам, но все же распоряжающихся, делающих дело советской
власти: она ведь всюду, от нее и уйти некуда. А власть эта такова, что,
поднимись она из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной,
ни более бесстыдной. Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с
настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская и что потому
именно она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает
еврейское дело, в этом укрепляет его сама власть...
Еврей вооружал и беспримерной жестокостью удерживал вместе красные полки, огнем
и мечом защищавшие "завоевания революции"; по приказу этого же
еврея тысячи русских людей, старики, женщины бросались в тюрьмы, чтобы залогом
их жизни заставить русских офицеров стрелять в своих братьев и отдавать честь и
жизнь свою за злейших своих врагов. Одним росчерком пера другой еврей истребил
целый род, предав казни всех находившихся на месте, в Петрограде,
представителей дома Романовых, отнюдь не различая даже причастных к политике и
к ней непричастных..." (24).
Восстановим детали этого злодейства.
34. УБИЙСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ
Оно стоит черным обелиском в разломах русской истории. Тогда, в огне революции,
убийство царской семьи прошло почти не замеченным ни в народе, ни в большой
политике. Информация о расстреле Царя была заслушана на заседании Совнаркома 18
июля 1918 г. между сообщениями об организации государственной статистики,
Красного Креста и Комиссии здравоохранения. Председательствовал Ленин. Внесли в
протокол: "Слушали: Внеочередное заявление Председателя ЦИК т. Свердлова
о казни бывшего царя Николая II по приговору Екатеринбургского Совдепа и о
состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ЦИК. Постановили: Принять
к сведению". При этом присутствовали 33 человека, в том числе
Бонч-Бруевич, Гуковский, Петровский, Семашко, Винокуров, Соловьев, Троцкий,
Альтфатер, Рыков, Стучка, Ногин, Склянский, Чичерин, Карахан и др. Кто-то
спросил: "А семью вывезли?" Ответа не последовало, вопрошавший на
ответе не настаивал. Так по-будничному авторы особого по своему историческому
смыслу насилия сдали в архив еще одно свое преступление. В прессу поступило
сообщение о расстреле "одного Николая Романова" и о том, что
"семья Романова отправлена в безопасное место" (237). Это же было
сообщено и послу Советской России в Германии Иоффе А. А., про которого вождь
изрек: "Пусть Иоффе ничего не знает, ему там, в Берлине, легче врать
будет" (7).
Фактические авторы убийства Ленин и Свердлов прекрасно знали, что в
Екатеринбурге 17 июля 1918 г. были уничтожены: Император Николай II,
Императрица Александра Федоровна, их дети: Ольга -- 22 года, Татьяна -- 20 лет,
Мария -- 18 лет, Анастасия -- 16 лет, Алексей -- 14 лет. Вместе с ними были
расстреляны: доктор Боткин Е. С., повар Харитонов И. М., прислуга -- Трупп А.
Е. и Демидова А. С.
На другой день 18 июля в Алапаевске были убиты: сестра Государыни В. Кн.
Елизавета Федоровна, известная своей благотворительностью, Великие Князья Игорь
Константинович, Константин Константинович, Иван Константинович, Сергей
Михайлович, кн. Палей В. П., монахиня Варвара и служащий Ремез Ф. М. Как
обычно, большевики прибегли ко лжи. В 1 144
"Пермских Известий" была помещена информация Председателя
Облсовета Белобородова о том, что некая банда похитила из охраняемого чекистами
помещения Августейших узников и увезла их, несмотря на сопротивление стражи, в
неизвестном направлении. На самом деле, Узники приняли мучительную смерть --
живыми они были сброшены в шахту.
В сентябре по ордеру пермской ЧК 1 3694 от 21 сентября 1918 г. были
вывезены из гостиницы г. Перми в Мотовилихинский завод и расстреляны В. Кн.
Михаил Александрович, младший брат Николая II, и его секретарь Н. Джонсон. Как
и в предыдущем случае, было сообщено, что Великий Князь увезен монархистами.
Что же касается других членов большой семьи Романовых, то все они в конце
концов благополучно оказались за границей.
Самое удивительное, что ни в те годы, ни в последующие коммунисты не утруждали
себя поисками аргументов в пользу своего решения. Единственное, на что они
ссылались, это Постановление Президиума Уральского Совдепа, сформулированное
так: "Имея сведения, что чехословацкие банды угрожают красной столице
Урала -- Екатеринбургу, и принимая во внимание, что коронованный палач,
скрывшись, может избежать суда народа, исполнительный комитет, исполняя волю
народа, решил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в
бесчисленных кровавых преступлениях. Решение исполнительного комитета приведено
в исполнение в ночь с 16 на 17 июля. Семья Романовых переведена из
Екатеринбурга в другое, более надежное место". Трудно сказать, чего
здесь более: лжи или уверенности, что никто не спросит: а судьи кто? Известно,
что летом 1918 г. монархическая идея была непопулярна в России, а
монархические группы разгромлены ЧК. Доказательством является то, что не
было даже намека на попытку освободить царскую семью. В огромной стране с
развитыми дворянскими традициями не нашлось и "трех
мушкетеров", способных на смелый шаг. Руководство Белой армии в лице
Колчака А. В. и Деникина А. И. придерживалось идеи созыва Учредительного
собрания. Да и Государь в прощальном слове к армии, датированном 21 марта
1917 г., писал: "Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестную
нашу Родину, повинуйтесь Временному Правительству, слушайтесь ваших
начальников. Помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку
врагу..." Потеряв власть самодержца, он рассчитывал сохранить единство и
порядок в стране.
В июле 1918 г. Государь был одинок, никому не нужен, даже как символ, и не
представлял для большевиков ни малейшей опасности. Его убийство было актом
мщения и страха политических преступников.
Расскажем, как Государь и его семья оказались в Екатеринбурге. После своего
отречения 15 марта Николай II 16 марта вернулся в Могилев в Ставку, попрощался
с офицерами штаба и отправился в Царское Село. Временным Правительством ему
были гарантированы свобода и отъезд с семьей за границу. 21 марта в поезде он
был арестован членами Государственной Думы Бубликовым, Вершининым, Грибуниным и
Калининым и прибыл в Царское Село в качестве арестанта. В Царском того же дня
была арестована Государыня. Ее арест произвел генерал Корнилов Л. Г.,
командующий войсками Петроградского округа. Временное Правительство, лишив
Николая II свободы, завязало узел, разрубленный затем в Екатеринбурге. В
Постановлении Временного Правительства мотивы ареста не указывались. Кн. Львов
и Керенский объясняли арест желанием избежать "возможных эксцессов
первого революционного потока" и "крайне возбужденным настроением
солдатских тыловых масс и рабочих..., враждебным Николаю". Кроме того,
предполагалось создать Верховную Чрезвычайную Следственную Комиссию для
изучения действий носителей верховной власти, идущих во вред интересам страны.
В те дни интеллигенция, буржуазия и высшее офицерство усматривали в политике
Царя и, в особенности, в действиях Александры Федоровны и ее кружка ярко
выраженную тенденцию к развалу страны. Эта Комиссия впоследствии отвергла все
обвинения в адрес Николая II и Александры Федоровны.
В Царском Царь попадает в окружение офицеров и солдат, настроенных
полувраждебно к его особе, совершающих в отношении его и членов его семьи
неуважительные действия, а иногда хулиганские поступки. Керенский, несмотря
на свои взгляды о необходимости цареубийства, высказанные им до Февральской
революции, сейчас, когда царской семье грозит явная опасность, не хочет быть
русским Маратом и обдумывает план перевода семьи Государя в безопасную глушь.
Выбор падает на Тобольск. Туда и отправляется состав с пленниками и
небольшой свитой, добровольно пожелавшей сопровождать бывшего монарха. Свита
состояла из 39 преданных семье Царя людей. В свите было всего 3 аристократа --
гр. Татищев И. Л., кн. Долгоруков В. А., гр. Гендрикова А. В., лейб-медик
Боткин Е. С., воспитатели, камердинеры и прислуга. Это все, что осталось от
самого пышного двора Европы. Дата отъезда и маршрут сохранялись в тайне. Отъезд
произошел 14 августа, а 19 августа царская семья прибыла в Тобольск. В
Тобольске к свите присоединилось еще 6 человек. Большая часть этих
людей будет расстреляна большевиками.
Жизнь семьи происходила под охраной солдат во главе с полковником Кобылинским
Е. С. Жили в доме с садом, огороженным забором. Выход за пределы сада был
запрещен. Основным занятием семьи была учеба детей. Им преподавали: Государь --
историю Алексею Николаевичу, Государыня -- богословие всем детям и немецкий
язык Татьяне Николаевне. Жильяр и Гиббс преподавали французский и английский
языки. Математику и русский язык вела Битнер.
Постепенно дисциплина среди солдат падала, и они становились распорядителями
в повседневных делах семьи. Жалованье солдатам выплачивали неаккуратно, что
делало их озлобленными. Большевистский переворот еще более осложнил дело со
снабжением солдат и с дисциплиной. В это время Москве было явно не до Царя, но
и выпускать знатную добычу большевики не хотели. 20 февраля 1918 г. Совнарком в
составе Ленина, Свердлова, Крыленко, Карелина, Сталина и др. постановил:
"Поручить Комиссариату юстиции и двум представителям Крестьянского
съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о
переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в СНК. Место
суда не предуказывать пока". Обвинителем на предполагаемом процессе
должен был выступить Троцкий Л. Д. Приближался час, о котором Ленин говорил и
мечтал давно, -- час расплаты с ненавистным монархом.
Местная уральская власть в лице Совдепа напряженно следила за узниками,
понимая, что ситуация в любую минуту может выйти из-под контроля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
евреев, участие еврейских революционных фанатиков в бессудных расстрелах
чекистами русских людей останется в генетической памяти русского народа.
Кадровые составы уездных и губернских ЧК тех лет или утрачены, или продолжают
храниться в архивах бывшего КГБ. Здесь предстоит еще долгая работа историков.
Нам известны лишь данные, приведенные Шульгиным (301), заимствованные им
сборника "На чужой стороне", вып. XI, 1925 г. В показаниях
некоего Валера, он же Болеросов, "Особой Следственной комиссии на Юге
России" приведен список 20 членов Киевской ЧК в 1919 г., с
характеристиками чекистов. Список неполный, т. к. общее число сотрудников ЧК
колебалось от 150 до 300 человек. В список попали сотрудники, занимающие лишь
командные должности. В списке Валера из 20 чекистов 16 -- евреи. Возможно, что
в других городах Украины и России соотношение евреев и русских в органах ЧК
было иным или вообще евреев там не было. Но это не меняет того факта, что
евреи-большевики активно участвовали в карательных акциях ЧК, строя
"светлое будущее" на крови невинных людей. Слух об их участии в
арестах и расстрелах мгновенно распространялся, порождая волну ответного
антисемитизма.
Об этом писал патриот России еврейский публицист Бикерман И. М., обращаясь к
русским евреям с горькими и жестокими словами, более жестокими, чем все слова,
сказанные антисемитами: "...жизнь на протяжении двух материков мнется,
гнется, ломается с невозмутимым спокойствием и будничной простотой, точно
порошок в ступе готовят. И вот около этой дьявольской лаборатории, тут --
наш грех, великий грех русского еврейства.
Нечего и оговаривать, что не все большевики -- евреи и не все евреи --
большевики, но не приходится теперь также долго доказывать непомерное и
непомерно рьяное участие евреев в истязании полуживой России большевиками.
Обстоятельно, наоборот, нужно выяснить, как это участие евреев в губительном
деле должно отразиться в сознании русского народа. Русский человек никогда
прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым,
ни даже почтовым чиновником. Бывали и тогда, конечно, и лучшие, и худшие
времена, но русские люди жили, работали и распоряжались плодами своих трудов,
русский народ рос и богател, имя русское было велико и грозно. Теперь еврей --
во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе
первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии,
совершеннейшего механизма самоистребления. Он видит, что проспект св.Владимира
носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован
в проспект Володарского, а Павловск в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея
и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев не коммунистов, а таких
же обездоленных, как он сам, но все же распоряжающихся, делающих дело советской
власти: она ведь всюду, от нее и уйти некуда. А власть эта такова, что,
поднимись она из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной,
ни более бесстыдной. Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с
настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская и что потому
именно она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает
еврейское дело, в этом укрепляет его сама власть...
Еврей вооружал и беспримерной жестокостью удерживал вместе красные полки, огнем
и мечом защищавшие "завоевания революции"; по приказу этого же
еврея тысячи русских людей, старики, женщины бросались в тюрьмы, чтобы залогом
их жизни заставить русских офицеров стрелять в своих братьев и отдавать честь и
жизнь свою за злейших своих врагов. Одним росчерком пера другой еврей истребил
целый род, предав казни всех находившихся на месте, в Петрограде,
представителей дома Романовых, отнюдь не различая даже причастных к политике и
к ней непричастных..." (24).
Восстановим детали этого злодейства.
34. УБИЙСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ
Оно стоит черным обелиском в разломах русской истории. Тогда, в огне революции,
убийство царской семьи прошло почти не замеченным ни в народе, ни в большой
политике. Информация о расстреле Царя была заслушана на заседании Совнаркома 18
июля 1918 г. между сообщениями об организации государственной статистики,
Красного Креста и Комиссии здравоохранения. Председательствовал Ленин. Внесли в
протокол: "Слушали: Внеочередное заявление Председателя ЦИК т. Свердлова
о казни бывшего царя Николая II по приговору Екатеринбургского Совдепа и о
состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ЦИК. Постановили: Принять
к сведению". При этом присутствовали 33 человека, в том числе
Бонч-Бруевич, Гуковский, Петровский, Семашко, Винокуров, Соловьев, Троцкий,
Альтфатер, Рыков, Стучка, Ногин, Склянский, Чичерин, Карахан и др. Кто-то
спросил: "А семью вывезли?" Ответа не последовало, вопрошавший на
ответе не настаивал. Так по-будничному авторы особого по своему историческому
смыслу насилия сдали в архив еще одно свое преступление. В прессу поступило
сообщение о расстреле "одного Николая Романова" и о том, что
"семья Романова отправлена в безопасное место" (237). Это же было
сообщено и послу Советской России в Германии Иоффе А. А., про которого вождь
изрек: "Пусть Иоффе ничего не знает, ему там, в Берлине, легче врать
будет" (7).
Фактические авторы убийства Ленин и Свердлов прекрасно знали, что в
Екатеринбурге 17 июля 1918 г. были уничтожены: Император Николай II,
Императрица Александра Федоровна, их дети: Ольга -- 22 года, Татьяна -- 20 лет,
Мария -- 18 лет, Анастасия -- 16 лет, Алексей -- 14 лет. Вместе с ними были
расстреляны: доктор Боткин Е. С., повар Харитонов И. М., прислуга -- Трупп А.
Е. и Демидова А. С.
На другой день 18 июля в Алапаевске были убиты: сестра Государыни В. Кн.
Елизавета Федоровна, известная своей благотворительностью, Великие Князья Игорь
Константинович, Константин Константинович, Иван Константинович, Сергей
Михайлович, кн. Палей В. П., монахиня Варвара и служащий Ремез Ф. М. Как
обычно, большевики прибегли ко лжи. В 1 144
"Пермских Известий" была помещена информация Председателя
Облсовета Белобородова о том, что некая банда похитила из охраняемого чекистами
помещения Августейших узников и увезла их, несмотря на сопротивление стражи, в
неизвестном направлении. На самом деле, Узники приняли мучительную смерть --
живыми они были сброшены в шахту.
В сентябре по ордеру пермской ЧК 1 3694 от 21 сентября 1918 г. были
вывезены из гостиницы г. Перми в Мотовилихинский завод и расстреляны В. Кн.
Михаил Александрович, младший брат Николая II, и его секретарь Н. Джонсон. Как
и в предыдущем случае, было сообщено, что Великий Князь увезен монархистами.
Что же касается других членов большой семьи Романовых, то все они в конце
концов благополучно оказались за границей.
Самое удивительное, что ни в те годы, ни в последующие коммунисты не утруждали
себя поисками аргументов в пользу своего решения. Единственное, на что они
ссылались, это Постановление Президиума Уральского Совдепа, сформулированное
так: "Имея сведения, что чехословацкие банды угрожают красной столице
Урала -- Екатеринбургу, и принимая во внимание, что коронованный палач,
скрывшись, может избежать суда народа, исполнительный комитет, исполняя волю
народа, решил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного в
бесчисленных кровавых преступлениях. Решение исполнительного комитета приведено
в исполнение в ночь с 16 на 17 июля. Семья Романовых переведена из
Екатеринбурга в другое, более надежное место". Трудно сказать, чего
здесь более: лжи или уверенности, что никто не спросит: а судьи кто? Известно,
что летом 1918 г. монархическая идея была непопулярна в России, а
монархические группы разгромлены ЧК. Доказательством является то, что не
было даже намека на попытку освободить царскую семью. В огромной стране с
развитыми дворянскими традициями не нашлось и "трех
мушкетеров", способных на смелый шаг. Руководство Белой армии в лице
Колчака А. В. и Деникина А. И. придерживалось идеи созыва Учредительного
собрания. Да и Государь в прощальном слове к армии, датированном 21 марта
1917 г., писал: "Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестную
нашу Родину, повинуйтесь Временному Правительству, слушайтесь ваших
начальников. Помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку
врагу..." Потеряв власть самодержца, он рассчитывал сохранить единство и
порядок в стране.
В июле 1918 г. Государь был одинок, никому не нужен, даже как символ, и не
представлял для большевиков ни малейшей опасности. Его убийство было актом
мщения и страха политических преступников.
Расскажем, как Государь и его семья оказались в Екатеринбурге. После своего
отречения 15 марта Николай II 16 марта вернулся в Могилев в Ставку, попрощался
с офицерами штаба и отправился в Царское Село. Временным Правительством ему
были гарантированы свобода и отъезд с семьей за границу. 21 марта в поезде он
был арестован членами Государственной Думы Бубликовым, Вершининым, Грибуниным и
Калининым и прибыл в Царское Село в качестве арестанта. В Царском того же дня
была арестована Государыня. Ее арест произвел генерал Корнилов Л. Г.,
командующий войсками Петроградского округа. Временное Правительство, лишив
Николая II свободы, завязало узел, разрубленный затем в Екатеринбурге. В
Постановлении Временного Правительства мотивы ареста не указывались. Кн. Львов
и Керенский объясняли арест желанием избежать "возможных эксцессов
первого революционного потока" и "крайне возбужденным настроением
солдатских тыловых масс и рабочих..., враждебным Николаю". Кроме того,
предполагалось создать Верховную Чрезвычайную Следственную Комиссию для
изучения действий носителей верховной власти, идущих во вред интересам страны.
В те дни интеллигенция, буржуазия и высшее офицерство усматривали в политике
Царя и, в особенности, в действиях Александры Федоровны и ее кружка ярко
выраженную тенденцию к развалу страны. Эта Комиссия впоследствии отвергла все
обвинения в адрес Николая II и Александры Федоровны.
В Царском Царь попадает в окружение офицеров и солдат, настроенных
полувраждебно к его особе, совершающих в отношении его и членов его семьи
неуважительные действия, а иногда хулиганские поступки. Керенский, несмотря
на свои взгляды о необходимости цареубийства, высказанные им до Февральской
революции, сейчас, когда царской семье грозит явная опасность, не хочет быть
русским Маратом и обдумывает план перевода семьи Государя в безопасную глушь.
Выбор падает на Тобольск. Туда и отправляется состав с пленниками и
небольшой свитой, добровольно пожелавшей сопровождать бывшего монарха. Свита
состояла из 39 преданных семье Царя людей. В свите было всего 3 аристократа --
гр. Татищев И. Л., кн. Долгоруков В. А., гр. Гендрикова А. В., лейб-медик
Боткин Е. С., воспитатели, камердинеры и прислуга. Это все, что осталось от
самого пышного двора Европы. Дата отъезда и маршрут сохранялись в тайне. Отъезд
произошел 14 августа, а 19 августа царская семья прибыла в Тобольск. В
Тобольске к свите присоединилось еще 6 человек. Большая часть этих
людей будет расстреляна большевиками.
Жизнь семьи происходила под охраной солдат во главе с полковником Кобылинским
Е. С. Жили в доме с садом, огороженным забором. Выход за пределы сада был
запрещен. Основным занятием семьи была учеба детей. Им преподавали: Государь --
историю Алексею Николаевичу, Государыня -- богословие всем детям и немецкий
язык Татьяне Николаевне. Жильяр и Гиббс преподавали французский и английский
языки. Математику и русский язык вела Битнер.
Постепенно дисциплина среди солдат падала, и они становились распорядителями
в повседневных делах семьи. Жалованье солдатам выплачивали неаккуратно, что
делало их озлобленными. Большевистский переворот еще более осложнил дело со
снабжением солдат и с дисциплиной. В это время Москве было явно не до Царя, но
и выпускать знатную добычу большевики не хотели. 20 февраля 1918 г. Совнарком в
составе Ленина, Свердлова, Крыленко, Карелина, Сталина и др. постановил:
"Поручить Комиссариату юстиции и двум представителям Крестьянского
съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о
переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в СНК. Место
суда не предуказывать пока". Обвинителем на предполагаемом процессе
должен был выступить Троцкий Л. Д. Приближался час, о котором Ленин говорил и
мечтал давно, -- час расплаты с ненавистным монархом.
Местная уральская власть в лице Совдепа напряженно следила за узниками,
понимая, что ситуация в любую минуту может выйти из-под контроля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99