Конец Хазарии наступил в 965 году. Летописец пишет об
этом так: В год 6473 (965). Пошел Святослав на хазар. Услышав это же,
хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в
битве одолел Святослав хазар и город их и Белую Вежу взял. И победил ясов
(осетин. -- А. К.) и касогов (адыгейцев. -- А. К.) (206,
c. 244). Перед этим в 964 г. Святослав пошел на Оку и на Волгу и
встретил вятичей, последних данников хазар. Согласно этим записям,
Святослав сделал бросок на Восток в Волжскую Болгарию, а не в придонские степи,
где царствовала хазарская конница. Перезимовав у вятичей, Святослав на ладьях
спустился по Волге к Каспию, предавая все огню и мечу. Ибн-Хаукаль пишет, что
русы ограбили Болгар, Хазаран, Итиль и Семендер, и далее:
...русы разрушили все это и разграбили все, что принадлежало людям
хазарским, болгарским и буртасским на реке Итиле. Русы овладели этой страной, и
жители Итиля искали убежища на острове Баб-ал-Абваба и укрепились на нем, а
некоторые из них в страхе поселились на острове Сия-Кух (полуостров Мангышлак.
-- А. К.) (250, с. 220). После взятия Итиля Святослав захватил
город Семендер, разгромил алан, касогов (адыгейцев), покорил Таматарху
(Тмутаракань), поднялся по Дону до Саркела, взял его и основал на его месте
русский форт Белую Вежу. Затем вернулся в Киев. На следующий год Святослав
сделал своими данниками вятичей и отправился воевать в Дунайскую Болгарию.
История его военных деяний хорошо описана историками разных поколений. Он погиб
в 972 г., возвращаясь в Киев, вблизи днепровских порогов в стычке с
печенегами. Их князь Куря, отрубив ему голову, сделал из ее черепа чашу для
пирных веселий с надписанием: Кто чужого ищет, свое
потеряет.
Дружина Святослава, рассеявшая хазарскую армию, откочевала на запад, а союзники
Святослава гузы в течении нескольких лет грабили и разоряли беззащитные
хазарские селения. В X веке хазары уже не иудеи, а мусульмане, включая кагана.
Таково было требование хорезм-шаха, к которому хазары обратились за помощью и
защитой от гузов. В конце X века киевский князь Владимир Святославович повторил
поход своего отца на Волжскую Болгарию, а затем Хазарию и окончательно обложил
хазар данью. Восточная часть Хазарии превратилась в дымящиеся руины, западная
-- Тамань, Крым -- если не умерла, то замерла. Последнее упоминание о хазарах
имеется в летописи XI века, где они фигурируют как участники заговора против
князя Олега Тмутараканского. От некогда грозного соседа остались разрозненные,
кочующие языческие орды степняков, которые еще несколько веков будут терзать
южные границы Руси. Вместе с разгромом армии Хазарии исчезла и ее правящая
иудаистская верхушка. Иудаизм сменился исламом, но не сразу, а к XIII -- XIV
веку.
В нашем повествовании мы придерживались лишь основной канвы, не вдаваясь в
детали, поскольку все детали событий подернуты дымкой недостоверности и
забвения. Это касается и письма царя Иосифа, приукрасившего положение дел в
Хазарии, и политических упражнений Кожинова В. В., столь же тенденциозных.
А что же остается любознательному читателю? На что можно опереться в раздумьях
о нашей истории? А вот что: Песнь о Вещем Олеге А. С. Пушкина
и былина Илья Муромец и Жидовин. Более точных и прекрасных слов
о делах давно минувших дней ученые-хазароведы все равно не напишут.
2. В РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ
Появление евреев в Государстве Российском произошло в связи с присоединением к
России Малороссии, Белоруссии, Польши, Крыма, Литвы и Молдавии, где они
проживали компактными общинами с X -- XIII веков. В Киевской Руси
существовали общины славяноязычных евреев, так называемых кенааним, которые в
XVI-XVII веках были ассимилированы говорящими на идиш евреями-ашкенази. В
Великороссии евреев практически не было до конца XIX в. по причинам
законодательного характера. Информация о жизни евреев в указанных регионах и о
их влиянии на жизнь коренного населения скудна и недостоверна. В конце XVI в.
происходит польская колонизация бескрайних степей Дона и Правобережья Днепра,
так называемого Дикого поля, являющегося также постоянным объектом набегов
крымских татар. Целью набегов являлся захват рабов, живого товара --
основного источника благосостояния крымчан. В этот же период в Диком поле
появляются казаки, образуя своеобразное братство солдат-разбойников. Расцвет
братства, или Кравчины, приходится на 1600 -- 1770 гг. Более или менее
постоянная территория братства простиралась от днепровских порогов до Буга и
Днестра. "Польские хроники той эпохи видят... в этом космополитическом
сброде преступников, вынужденных благодаря превратностям своей бурной жизни
оставить свое отечество и спасаться в степь, чтобы жить там разбоем. Всякий,
представляющий для них хорошую добычу, являлся их врагом, но так как между ними
большинство были христиане, они нападали преимущественно на турок и
татар" (35, с. 177). Помимо разбоя, бывшего, по-видимому, любимым
промыслом, казаки занимались также и честным трудом -- охотой, рыбной ловлей и
земледелием.
Присоединение степных регионов к Литве, а затем к Польше
в XV -- XVI вв. привело к внедрению феодальных порядков на некогда свободных
землях с жесткой системой эксплуатации крестьян. Например, в 1620 г. в
волынских имениях князя Острожского, помимо натурных повинностей, крестьяне
обязаны были от трех до пяти дней в неделю работать на своего
ясновельможного господина. Количество оброков и податей со временем увеличилось
и скоро было доведено до чудовищных размеров. Работать на своем поле
крестьянину оставалось лишь урывками. Подручными "панив-ляхив",
предпочитавших "бенкетуваты" вместо того, чтобы самим возиться с
"хлопом", были евреи-арендаторы, ставшие "язвой здешних
мест" по отношению к пахарям. Имеется много источников польского
происхождения о наделении, например, некоего "светлейшего сеньора
Авраама Шмойловича и его жены Рыклы, дочери Иуды" правами высшей
юрисдикции в гражданских и уголовных делах по отношению к подданным
ясновельможного графа или князя. Всякое ведение хозяйства требует дотошности,
внимания и того, что сейчас называют профессионализмом. К этому явно были не
способны польские и литовские магнаты. Они с легкостью перепоручали управление
евреям-арендаторам, умеющим круто вести дела, не заботясь о памяти истории.
Родилась даже польская поговорка: "Каждый граф должен иметь своего
Менделя". Не исключено, что евреи, посмеиваясь, трактовали эту пословицу
в противоположном смысле, потому как графов было не меньше, чем Менделей. В
русской истории система управления большими имениями с помощью
старост-управителей, чаще всего немцев, получила распространение в XVIII -- XIX
веках. Это отражено в русской литературе (немец Штольц у Гончарова И. А.) и
народных песнях ("нехристь-староста татарин меня журит, а я
терплю").
В Польше XVI в. евреи являлись также кабатчиками, ростовщиками и купцами,
вызывая ненависть безжалостной эксплуатацией местного населения. Так утверждают
польские источники. Валишевский приводит латинские стихи, русский перевод
которых гласит: "Славное царство Поляков -- небо для знати, рай для
иудеев и ад для крестьян" (35, с. 188). Исторический взгляд на евреев в
Малороссии, устоявшийся со времен вхождения ее в Польшу, сводился к образу
"шинкарив-орендарив", пьющих кровь из украинского народа. Такая
репутация средневековых евреев Польши и Малороссии стала стереотипом мышления и
перекочевала в классическую литературу. К этому следует добавить еще один
источник дохода евреев-арендаторов. Наряду с землей они арендовали у своих
вельмож и местные церкви, ключи от которых хранились у евреев. Таким образом,
податями облагались также браки, крестины и другие церковные обряды. От этого
вымогательства страдало православное крестьянство, но не казаки, равнодушные к
любой религии.
Относительно религиозности казаков известно следующее. В XVII в. в Запорожской
Сечи еще не было ни одной церкви и ни одного священника. Встреча с попом у
казаков считалась дурным предзнаменованием. Ярый защитник православия киевский
митрополит Петр Могила всенародно обзывал запорожцев неверующими, а защитник
казаков у поляков Адам Кисель -- религиозными нулями. В своих разбоях казаки
обходились с православными церквами также, как и с католическими, т. е.
попросту грабили церковную утварь. Хотя Гоголь Н. В. в "Тарасе
Бульбе" и изображает запорожцев защитниками православия, но скорее
всего это художественное преувеличение. В Смутное время донские и запорожские
казаки во главе с атаманом Заруцким, следуя за звездой Лжедимитриев, всласть
пограбили православную Русь.
Религиозная обстановка в Малороссии, принадлежащей Польше, осложнялась еще и
тем, что в 1595 г. под влиянием иезуитов была осуществлена Уния с Римом.
Согласно Унии, православная церковь, сохраняя ритуальную автономию, признавала
руководство папы. Декларируя религиозную терпимость и свободное отправление
греческих обрядов, Уния фактически навязала крестьянству методом насилия,
которого избежали лишь православные дворяне, переход в католицизм. Знатные
русские фамилии князей Острожских, Чарторыйских, Вишневецких и других одна за
другой переходили в римско-католическую веру, перенимали польский язык и образ
жизни, т. е. в них, как тогда говорили, "русские кости обрастали
польским мясом". Гнет религиозный, экономический, в котором не
последнюю роль играли евреи-арендаторы, неоднократно приводил к
крестьянским бунтам с параллельными казацкими восстаниями.
После смерти короля Владислава 20 мая 1648 г. Богдан Хмельницкий оглашает
манифест, призывающий украинский народ присоединиться к его войску в
освободительной войне с ляхами. История борьбы Малороссии против Польши и
присоединения ее к России хорошо известна. Вся Украина была залита кровью.
Сохранены свидетельства потрясающей жестокости как в отношении поляков, так и в
отношении казаков. Больше всех, по-видимому, досталось евреям, причем не
арендаторам, которые, естественно, попрятались, а простой бедноте. Есть
описания того, как детей Израиля сжигали живьем, сдирали кожу, зарывали живыми
в землю, вспарывали животы беременным, выбрасывали утробных младенцев и
зашивали туда кошек. Если же несчастные женщины разрывали швы, то им отрубали
руки. Впрочем, такие же жестокости достались на долю и поляков, и украинцев. По
некоторым данным во время этой войны на Украине были поголовно вырезаны все
поляки и все евреи.
Осенью 1653 г. земский собор в Москве, выслушав Богдана Хмельницкого,
рекомендовал молодому царю Алексею Михайловичу взять Запорожское войско с
городами и землями под свою высокую руку. Восьмого января 1654 г. казачья Рада
в г. Переяславле единодушно изъявила: "Волим под Царя восточного,
православного! Боже, утверди! Боже, укрепи! Чтобы мы вовеки все едины
были!"
Отголоски этих событий воплощены Гоголем Н. В. в повести "Тарас
Бульба". Читатель помнит, как под воздействием слухов о том, что
"ксендзы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да не то беда, что в
таратайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных
христиан. Слушайте! Еще не то расскажу: уже, говорят, жидовки шьют себе юбки из
поповских риз. Вот какие дела водятся на Украйне, панове!", -- были
утоплены в Днепре все подвернувшиеся под казацкую руку жиды, за исключением
Янкеля. Янкель был оставлен в живых как залог экономического сотрудничества
наций, поскольку он выкупил Дороша, брата Бульбы, из турецкого плена за 800
цехинов. Вездесущий, как Фигаро, всезнающий и всемогущий Янкель, балансирующий
на острие бритвы ради выгоды и ежедневно рискующий быть повешенным "как
собака", один из самых интересных персонажей этой повести. Здесь он как
бы противопоставляется Бульбе с его разовым героизмом. В сущности, вся жизнь
Янкеля в этом враждебном ему разбойничьем вертепе, именуемом Сечью, есть
непрерывный героизм.
Со времени Переяславской Рады и до конца XIX века евреи России, за исключением
отдельных личностей, не будут играть никакой роли в общественной жизни страны,
оставаясь лишь литературными, чаще комическими, персонажами.
3. ОТ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ДО ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ
Отношение русских царей к евреям было традиционно умеренно негативным.
Попытка голландских евреев получить разрешение Петра I поселиться в России
получила отказ ввиду того, что, по мнению Петра I, евреям в России делать
нечего, поскольку любой русский еврея все равно обжулит. По-видимому, государь
знал свои кадры с этой стороны жизни, отражением чего и явилась близкая к
действительности история с зашиванием карманов у членов русского посольства в
романе А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
этом так: В год 6473 (965). Пошел Святослав на хазар. Услышав это же,
хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом и сошлись биться, и в
битве одолел Святослав хазар и город их и Белую Вежу взял. И победил ясов
(осетин. -- А. К.) и касогов (адыгейцев. -- А. К.) (206,
c. 244). Перед этим в 964 г. Святослав пошел на Оку и на Волгу и
встретил вятичей, последних данников хазар. Согласно этим записям,
Святослав сделал бросок на Восток в Волжскую Болгарию, а не в придонские степи,
где царствовала хазарская конница. Перезимовав у вятичей, Святослав на ладьях
спустился по Волге к Каспию, предавая все огню и мечу. Ибн-Хаукаль пишет, что
русы ограбили Болгар, Хазаран, Итиль и Семендер, и далее:
...русы разрушили все это и разграбили все, что принадлежало людям
хазарским, болгарским и буртасским на реке Итиле. Русы овладели этой страной, и
жители Итиля искали убежища на острове Баб-ал-Абваба и укрепились на нем, а
некоторые из них в страхе поселились на острове Сия-Кух (полуостров Мангышлак.
-- А. К.) (250, с. 220). После взятия Итиля Святослав захватил
город Семендер, разгромил алан, касогов (адыгейцев), покорил Таматарху
(Тмутаракань), поднялся по Дону до Саркела, взял его и основал на его месте
русский форт Белую Вежу. Затем вернулся в Киев. На следующий год Святослав
сделал своими данниками вятичей и отправился воевать в Дунайскую Болгарию.
История его военных деяний хорошо описана историками разных поколений. Он погиб
в 972 г., возвращаясь в Киев, вблизи днепровских порогов в стычке с
печенегами. Их князь Куря, отрубив ему голову, сделал из ее черепа чашу для
пирных веселий с надписанием: Кто чужого ищет, свое
потеряет.
Дружина Святослава, рассеявшая хазарскую армию, откочевала на запад, а союзники
Святослава гузы в течении нескольких лет грабили и разоряли беззащитные
хазарские селения. В X веке хазары уже не иудеи, а мусульмане, включая кагана.
Таково было требование хорезм-шаха, к которому хазары обратились за помощью и
защитой от гузов. В конце X века киевский князь Владимир Святославович повторил
поход своего отца на Волжскую Болгарию, а затем Хазарию и окончательно обложил
хазар данью. Восточная часть Хазарии превратилась в дымящиеся руины, западная
-- Тамань, Крым -- если не умерла, то замерла. Последнее упоминание о хазарах
имеется в летописи XI века, где они фигурируют как участники заговора против
князя Олега Тмутараканского. От некогда грозного соседа остались разрозненные,
кочующие языческие орды степняков, которые еще несколько веков будут терзать
южные границы Руси. Вместе с разгромом армии Хазарии исчезла и ее правящая
иудаистская верхушка. Иудаизм сменился исламом, но не сразу, а к XIII -- XIV
веку.
В нашем повествовании мы придерживались лишь основной канвы, не вдаваясь в
детали, поскольку все детали событий подернуты дымкой недостоверности и
забвения. Это касается и письма царя Иосифа, приукрасившего положение дел в
Хазарии, и политических упражнений Кожинова В. В., столь же тенденциозных.
А что же остается любознательному читателю? На что можно опереться в раздумьях
о нашей истории? А вот что: Песнь о Вещем Олеге А. С. Пушкина
и былина Илья Муромец и Жидовин. Более точных и прекрасных слов
о делах давно минувших дней ученые-хазароведы все равно не напишут.
2. В РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ
Появление евреев в Государстве Российском произошло в связи с присоединением к
России Малороссии, Белоруссии, Польши, Крыма, Литвы и Молдавии, где они
проживали компактными общинами с X -- XIII веков. В Киевской Руси
существовали общины славяноязычных евреев, так называемых кенааним, которые в
XVI-XVII веках были ассимилированы говорящими на идиш евреями-ашкенази. В
Великороссии евреев практически не было до конца XIX в. по причинам
законодательного характера. Информация о жизни евреев в указанных регионах и о
их влиянии на жизнь коренного населения скудна и недостоверна. В конце XVI в.
происходит польская колонизация бескрайних степей Дона и Правобережья Днепра,
так называемого Дикого поля, являющегося также постоянным объектом набегов
крымских татар. Целью набегов являлся захват рабов, живого товара --
основного источника благосостояния крымчан. В этот же период в Диком поле
появляются казаки, образуя своеобразное братство солдат-разбойников. Расцвет
братства, или Кравчины, приходится на 1600 -- 1770 гг. Более или менее
постоянная территория братства простиралась от днепровских порогов до Буга и
Днестра. "Польские хроники той эпохи видят... в этом космополитическом
сброде преступников, вынужденных благодаря превратностям своей бурной жизни
оставить свое отечество и спасаться в степь, чтобы жить там разбоем. Всякий,
представляющий для них хорошую добычу, являлся их врагом, но так как между ними
большинство были христиане, они нападали преимущественно на турок и
татар" (35, с. 177). Помимо разбоя, бывшего, по-видимому, любимым
промыслом, казаки занимались также и честным трудом -- охотой, рыбной ловлей и
земледелием.
Присоединение степных регионов к Литве, а затем к Польше
в XV -- XVI вв. привело к внедрению феодальных порядков на некогда свободных
землях с жесткой системой эксплуатации крестьян. Например, в 1620 г. в
волынских имениях князя Острожского, помимо натурных повинностей, крестьяне
обязаны были от трех до пяти дней в неделю работать на своего
ясновельможного господина. Количество оброков и податей со временем увеличилось
и скоро было доведено до чудовищных размеров. Работать на своем поле
крестьянину оставалось лишь урывками. Подручными "панив-ляхив",
предпочитавших "бенкетуваты" вместо того, чтобы самим возиться с
"хлопом", были евреи-арендаторы, ставшие "язвой здешних
мест" по отношению к пахарям. Имеется много источников польского
происхождения о наделении, например, некоего "светлейшего сеньора
Авраама Шмойловича и его жены Рыклы, дочери Иуды" правами высшей
юрисдикции в гражданских и уголовных делах по отношению к подданным
ясновельможного графа или князя. Всякое ведение хозяйства требует дотошности,
внимания и того, что сейчас называют профессионализмом. К этому явно были не
способны польские и литовские магнаты. Они с легкостью перепоручали управление
евреям-арендаторам, умеющим круто вести дела, не заботясь о памяти истории.
Родилась даже польская поговорка: "Каждый граф должен иметь своего
Менделя". Не исключено, что евреи, посмеиваясь, трактовали эту пословицу
в противоположном смысле, потому как графов было не меньше, чем Менделей. В
русской истории система управления большими имениями с помощью
старост-управителей, чаще всего немцев, получила распространение в XVIII -- XIX
веках. Это отражено в русской литературе (немец Штольц у Гончарова И. А.) и
народных песнях ("нехристь-староста татарин меня журит, а я
терплю").
В Польше XVI в. евреи являлись также кабатчиками, ростовщиками и купцами,
вызывая ненависть безжалостной эксплуатацией местного населения. Так утверждают
польские источники. Валишевский приводит латинские стихи, русский перевод
которых гласит: "Славное царство Поляков -- небо для знати, рай для
иудеев и ад для крестьян" (35, с. 188). Исторический взгляд на евреев в
Малороссии, устоявшийся со времен вхождения ее в Польшу, сводился к образу
"шинкарив-орендарив", пьющих кровь из украинского народа. Такая
репутация средневековых евреев Польши и Малороссии стала стереотипом мышления и
перекочевала в классическую литературу. К этому следует добавить еще один
источник дохода евреев-арендаторов. Наряду с землей они арендовали у своих
вельмож и местные церкви, ключи от которых хранились у евреев. Таким образом,
податями облагались также браки, крестины и другие церковные обряды. От этого
вымогательства страдало православное крестьянство, но не казаки, равнодушные к
любой религии.
Относительно религиозности казаков известно следующее. В XVII в. в Запорожской
Сечи еще не было ни одной церкви и ни одного священника. Встреча с попом у
казаков считалась дурным предзнаменованием. Ярый защитник православия киевский
митрополит Петр Могила всенародно обзывал запорожцев неверующими, а защитник
казаков у поляков Адам Кисель -- религиозными нулями. В своих разбоях казаки
обходились с православными церквами также, как и с католическими, т. е.
попросту грабили церковную утварь. Хотя Гоголь Н. В. в "Тарасе
Бульбе" и изображает запорожцев защитниками православия, но скорее
всего это художественное преувеличение. В Смутное время донские и запорожские
казаки во главе с атаманом Заруцким, следуя за звездой Лжедимитриев, всласть
пограбили православную Русь.
Религиозная обстановка в Малороссии, принадлежащей Польше, осложнялась еще и
тем, что в 1595 г. под влиянием иезуитов была осуществлена Уния с Римом.
Согласно Унии, православная церковь, сохраняя ритуальную автономию, признавала
руководство папы. Декларируя религиозную терпимость и свободное отправление
греческих обрядов, Уния фактически навязала крестьянству методом насилия,
которого избежали лишь православные дворяне, переход в католицизм. Знатные
русские фамилии князей Острожских, Чарторыйских, Вишневецких и других одна за
другой переходили в римско-католическую веру, перенимали польский язык и образ
жизни, т. е. в них, как тогда говорили, "русские кости обрастали
польским мясом". Гнет религиозный, экономический, в котором не
последнюю роль играли евреи-арендаторы, неоднократно приводил к
крестьянским бунтам с параллельными казацкими восстаниями.
После смерти короля Владислава 20 мая 1648 г. Богдан Хмельницкий оглашает
манифест, призывающий украинский народ присоединиться к его войску в
освободительной войне с ляхами. История борьбы Малороссии против Польши и
присоединения ее к России хорошо известна. Вся Украина была залита кровью.
Сохранены свидетельства потрясающей жестокости как в отношении поляков, так и в
отношении казаков. Больше всех, по-видимому, досталось евреям, причем не
арендаторам, которые, естественно, попрятались, а простой бедноте. Есть
описания того, как детей Израиля сжигали живьем, сдирали кожу, зарывали живыми
в землю, вспарывали животы беременным, выбрасывали утробных младенцев и
зашивали туда кошек. Если же несчастные женщины разрывали швы, то им отрубали
руки. Впрочем, такие же жестокости достались на долю и поляков, и украинцев. По
некоторым данным во время этой войны на Украине были поголовно вырезаны все
поляки и все евреи.
Осенью 1653 г. земский собор в Москве, выслушав Богдана Хмельницкого,
рекомендовал молодому царю Алексею Михайловичу взять Запорожское войско с
городами и землями под свою высокую руку. Восьмого января 1654 г. казачья Рада
в г. Переяславле единодушно изъявила: "Волим под Царя восточного,
православного! Боже, утверди! Боже, укрепи! Чтобы мы вовеки все едины
были!"
Отголоски этих событий воплощены Гоголем Н. В. в повести "Тарас
Бульба". Читатель помнит, как под воздействием слухов о том, что
"ксендзы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да не то беда, что в
таратайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных
христиан. Слушайте! Еще не то расскажу: уже, говорят, жидовки шьют себе юбки из
поповских риз. Вот какие дела водятся на Украйне, панове!", -- были
утоплены в Днепре все подвернувшиеся под казацкую руку жиды, за исключением
Янкеля. Янкель был оставлен в живых как залог экономического сотрудничества
наций, поскольку он выкупил Дороша, брата Бульбы, из турецкого плена за 800
цехинов. Вездесущий, как Фигаро, всезнающий и всемогущий Янкель, балансирующий
на острие бритвы ради выгоды и ежедневно рискующий быть повешенным "как
собака", один из самых интересных персонажей этой повести. Здесь он как
бы противопоставляется Бульбе с его разовым героизмом. В сущности, вся жизнь
Янкеля в этом враждебном ему разбойничьем вертепе, именуемом Сечью, есть
непрерывный героизм.
Со времени Переяславской Рады и до конца XIX века евреи России, за исключением
отдельных личностей, не будут играть никакой роли в общественной жизни страны,
оставаясь лишь литературными, чаще комическими, персонажами.
3. ОТ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ДО ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ
Отношение русских царей к евреям было традиционно умеренно негативным.
Попытка голландских евреев получить разрешение Петра I поселиться в России
получила отказ ввиду того, что, по мнению Петра I, евреям в России делать
нечего, поскольку любой русский еврея все равно обжулит. По-видимому, государь
знал свои кадры с этой стороны жизни, отражением чего и явилась близкая к
действительности история с зашиванием карманов у членов русского посольства в
романе А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99