В.
2 апреля 1879 г. Александр Николаевич, совершая утреннюю прогулку, опять
становится охотничьей дичью. В него выпускает пять пуль с расстояния 8 шагов
тридцатилетний студент-недоучка А. Соловьев, возмущенный, как он записал при
допросе, социальной несправедливостью, неработающий, атеист, проведший
последнюю ночь перед покушением у проститутки. 60-летнему Царю пришлось
пробежаться под огнем, меняя галсы так, что ни одна пуля не попала в цель.
Осенью 1879 г. террористы из "Народной воли" подготовили два
взрыва на железной дороге по пути предполагаемого следования Государя. Мина
первой группы террористов (в составе Фроленко, Лебедева, Кибальчича и Желябова)
не взорвалась по причине плохих запалов. Мина второй группы террористов --
Михайлова, Перовской, Гартмана, Исаева и Ширяева -- пустила под откос поезд
свиты Государя, но сам Царь с семьей, ехавший другим составом, не пострадал.
Александр Николаевич чувствовал себя в западне, и круг охотников сжимался все
теснее.
5 февраля 1880 г. в апартаментах царской семьи в Зимнем дворце раздался
страшный взрыв, унесший 8 жизней солдат и ранивший 45 человек. Взорвались три
пуда динамита, принесенного во дворец истопником С. Халтуриным. Именем
этого убийцы большевики именовали Миллионную улицу до 1991 г. Царь, опоздавший
к обеду, опять уцелел. Терроризм и панический страх, как чума, расползались по
Петербургу и городам России. Правительство отвечало репрессиями. Подпольная
Россия рассыпалась прокламациями.
Первую скрипку в правительстве Александра II в этот период начинает играть гр.
Лорис-Меликов М. Т., покоритель Карса, умный политик армянского происхождения.
Он возглавил "верховную распорядительную комиссию" с обширными
полномочиями для подавления террора и восстановления равновесия между властью и
обществом. Лорис-Меликовым была подготовлена конституционная реформа, согласно
которой представители земств привлекались к работе Государственного совета.
Александр Николаевич называл ее "указом о созыве нотаблей",
намекая на судьбу Людовика XVI.
28 февраля 1881 г. был арестован Желябов А. И., глава "Народной
воли". Оставшиеся члены Исполкома партии -- Перовская С. Л., Михайлов Т.
М., Кибальчич Н. И., Рысаков Н. И., Гельфман Г. М., Гриневицкий И. И., Фигнер
В. Н. и Фроленко М. Ф. ускорили охоту на Царя -- минный подкоп на Малой
Садовой, наружное наблюдение за маршрутом следования, изготовление бомб. 1
марта 1881 г. Александр II подписал "Конституцию" Лорис-Меликова
и отправился на развод в манеж. Он миновал Малую Садовую, где его ждала мина,
но не миновал двух метальщиков бомб, двух камикадзе, расставленных Перовской по
Екатерининскому каналу. Первая бомба, брошенная Рысаковым, убила ребенка и двух
казаков эскорта. Когда чудом уцелевший Царь подошел к убитым, раздался взрыв
второй бомбы, брошенной Гриневицким себе под ноги. Погибли оба.
Цареубийц судил особый комитет Сената под председательством Фукса и опекой
министра юстиции Набокова. Подсудимые Желябов, Перовская, Кибальчич, Гельфман,
Михайлов и Рысаков были приговорены к смертной казни. Беременной Гесе Гельфман,
первой в истории России еврейке-террористке, смертная казнь была заменена
каторжными работами, где она и скончалась после родов. Советские историки дали
в высшей степени хвалебную оценку действиям народовольцев, именами которых были
названы улицы во многих городах России. Посмотрим, что сказал о них умнейший
человек граф Лорис-Меликов в своей записке наследнику престола: "Я
коснулся этих явлений, так как они приводят к прискорбному заключению, что на
исцеление людей, заразившихся социальными идеями, не только трудно, но и
невозможно рассчитывать. Фанатизм их превосходит всякое вероятие; ложные
учения, которыми они проникнуты, возведены у них в верования, способные довести
их до полного самопожертвования и даже до своего рода мученичества".
Россия сделала серьезную заявку стать первой террористической державой мира.
Либеральная же интеллигенция горячо обсуждала волнующий ее вопрос:
по-христиански ли будет казнить террористов или лучше будет их помиловать? Ибо
только духовная сила Христовой истины может победить силу зла и разрушения.
Речь на эту тему профессора Соловьева В. С., сына известного историка,
призывающая к всепрощению, вызвала шквал аплодисментов. Духовный наставник
России Л. Н. Толстой в письме к Александру III просил простить не только
цареубийц, но и всех государственных преступников. В дневнике А. С. Суворина
отмечена беседа с Ф. М. Достоевским, согласно которой Достоевский,
несмотря на отвращение к террору, не стал бы предупреждать власти о готовящемся
покушении. И. С. Тургенев в известном рассказе называет революционерку святой.
Таково было умонастроение самых уважаемых за нравственные качества людей
России, ее духовных лидеров. Их беспринципное отношение к террору во многом
повлияло на психологический климат русского общества конца XIX начала XX века.
В сущности, они благословили наступление вседозволенности.
Ну, а что же "Конституция" Лорис-Меликова, подписанная покойным
монархом в день смерти? На Государственном совете, состоявшемся 8
марта, голоса разделились. Стронники реформ -- Лорис-Меликов, Валуев, Милютин,
Абаза, Сольский, Посьет, Урусов и другие оказались в меньшинстве. Царь принял
позицию К. П. Победоносцева, своего воспитателя, пользовавшегося огромным
влиянием на Александра III. Злой, острый и беспощадный ум Победоносцева
представил будущее России на примере западных парламентов, как хаос и беспредел
закулисных махинаторов разных партий, выступающих от имени народа, а на самом
деле погрязших в биржевых аферах, дешевом краснобайстве, тайной возне
эгоистических интересов. Победоносцев издевался над земствами и судом
присяжных, неподготовленностью и случайностью присяжных, беспринципностью
адвокатов, безнаказанностью преступлений, равращающих общество, утилитаризмом
реальной школы, порочностью университетской автономии и т. д. Не было ни одной
реформы погибшего, но еще не захороненного Государя, которую бы глумливо не
очернил Победоносцев. Умный и желчный демагог, блестяще манипулирующий столь
любезными царскому уху словами: "православие",
"народность", "самодержавие",
"духовность" и т. д., -- он буквально заворожил своего 36-летнего
воспитанника, потрясенного к тому же смертью отца. "Конституция"
Лорис-Меликова была выброшена на свалку утопических идей. Сам Лорис-Меликов и
ряд министров Александра II ушли в отставку.
11. АЛЕКСАНДР III МИРОТВОРЕЦ
Молодой Государь был неглупым человеком, но его ленивый нерезультативный ум
оказался не в состоянии решать масштабные задачи, стоящие перед страной,
которые были по плечу его отцу. Всю тяжесть государственных проблем принял на
себя Победоносцев -- идеолог и гарант русского абсолютизма. Лучшие реформы --
считал Победоносцев -- это те, при которых все остается по-старому. Огромная
страна, с происходящими в ней сложными экономическими и социальными процессами,
нуждающимися в правовом обеспечении, оказалась замороженной на 13 лет, а в
некоторых областях отброшенной назад к временам Николая I. Задушевным
собеседником и другом Победоносцева К. П. был Достоевский Ф. М. Их объединяла
ненависть к западной цивилизации, парламентаризму, либеральной журналистике,
европейским нравам и т. д. Странная это была дружба.
Александр Александрович являлся вторым сыном Александра II. После
смерти от туберкулеза старшего брата, Николая Александровича, 12 апреля 1865 г.
Александр становится женихом его невесты принцессы
Марии-Софии-Фридерики-Дагмары, дочери датского короля Христиана IX. Выйдя замуж
в 1866 г., принцесса Дагмара, хрупкая и изящная красавица с зелеными глазами,
принимает православное имя Марии Федоровны. За строгий характер ее побаивались
все, включая ее гиганта мужа, а свет назвал ее "Гневной". Как все
очень сильные люди, шутя гнущие подковы, Александр Третий был добродушным
увальнем, человеком большой инерции, с энергией, в лучшем случае, командира
полка, но не Императора огромной державы. Он охотно перепоручил
государственные заботы всесведущему Победоносцеву, предпочтя им радости
семейного очага. В отличие от отца, имевшего десятки возлюбленных, последней из
которых была морганатическая супруга Александра II светлейшая княгиня Юрьевская
(Долгорукая), Александр III был образцовым семьянином. Маленький Миша, баловень
семьи, со смехом поливал лысину самодержца водой из лейки. Все смеялись и были
счастливы.
Александр III увлекался коллекционированием произведений искусства и
археологией. В этих делах он считал себя большим знатоком. Еще одним увлечением
Цесаревича была игра на корнете в компании с принцем Ольденбургским, гр.
Олсуфьевым и ген. Половцевым. Впоследствии, когда оркестр разросся, корнет был
заменен огромным медным геликоном с низким басом, более соответствующим рангу
исполнителя.
В молодости с ним произошла история, запомнившаяся ему на всю жизнь. Он
непристойно обругал штабного офицера. Офицер потребовал извинений и пригрозил
Цесаревичу самоубийством. Тот замешкался с извинениями, и офицер покончил с
собой. Государь обязал Цесаревича сопровождать на кладбище гроб с телом
покойного. Был великий стыд и раскаяние.
Террор в стране потихоньку сошел на нет под бдительным оком нового министра
внутренних дел, шефа жандармов гр. Толстого Д. А. Заговорщики всех уровней и
мастей были казнены, частично пребывали на каторге. Арестовали, наконец, и В.
Фигнер, девицу с ангельским ликом и кровавым туманом в голове. Взошла на эшафот
группа А. Ульянова. Царь по совету своего наставника тщательно запирал
внутренние запоры дверей Гатчинского дворца, где в уединении жила его семья.
Береженого Бог бережет! Одним из последних пострадавших от покушений был гр.
Лорис-Меликов, автор несостоявшейся конституции. Страна внешне казалась
умиротворенной. Университетская автономия была уничтожена, и с 1884 г.
строптивых студентов стали отправлять в солдаты. Суд присяжных был ограничен в
правах. Новый цензурный устав замкнул уста либеральной прессе. Жизнь
продолжалась почти без сенсаций. Хотя крестьяне, ставшие свободными, но не
получившие земли, время от времени и устраивали бунты. Их стали агитировать
переезжать в Сибирь и в Среднюю Азию. Для этого организовывались маршруты,
ссуды, "Крестьянский земельный банк". Миллионы крестьян
отправлялись в города на заработки, оседая там и образуя городской пролетариат.
Это были годы бурного развития промышленности, строительства Транссибирской
магистрали и железных дорог. Опора царизма -- дворянство, лишившись дарового
крестьянского труда, постепенно разорялось, уступая имения предприимчивым
купцам и крестьянам. Лик России менялся. Ее корневая система требовала новых
социальных технологий.
Жесткая эксплуатация рабочих вызывала стачки -- в 1885 г. в Орехово-Зуеве и на
Морозовской фабрике, в 1890 г. -- на Путиловском заводе, в 1893 г. -- на
Хлудовской мануфактуре в г. Егорьевске Рязанской губернии. Забастовки
происходили также в Петербурге, Москве, Шуе, Минске, Вильнюсе и других городах.
Появился новый класс и новые проблемы. Правительство Александра III попыталось
разработать фабричное законодательство и учредило должности фабричных
инспекторов для защиты интересов рабочих от чрезмерной эксплуатации хозяев.
Однако чиновники оказались слабыми и, главное, продажными защитниками рабочего
класса. И тогда естественным образом родились партии социал-демократического
направления, объявившие себя подлинными защитниками нового класса. Первая в
России группа "Освобождение труда" создалась в 1883 г. Ее
возглавили Г. В. Плеханов, П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич и Л. Г. Дейч.
Впрочем, эти отдельные сейсмы еще не предвещали социальных потрясений. Умная
политика, упреждающая события, могла бы на десятилетия направить вектор
развития страны в плодотворное русло. Но интеллекта Победоносцева хватило лишь
на поддержание статус-кво и на поиски врагов, в качестве которых удачную роль
сыграли евреи. В 80-х годах в России евреи еще не были катализаторами
революционных процессов, и прокатившиеся по югу страны еврейские погромы
носили, так сказать, профилактический характер бытового и низового
происхождения. Возможная схема выглядела следующим образом. Когда на лавке Тит
Титыча появлялась надпись: "Тит Титыч-с в запое-с", лавка Моисея
Соломоновича работала четко, как часы, на зависть конкуренту. Протрезвевший Тит
Титыч-с через некоторое время приводил громил, молодецкую удаль которых полиция
и войска усмиряли неохотно. На жалобу генерала Гурко по этому поводу Александр
Александрович как-то ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
2 апреля 1879 г. Александр Николаевич, совершая утреннюю прогулку, опять
становится охотничьей дичью. В него выпускает пять пуль с расстояния 8 шагов
тридцатилетний студент-недоучка А. Соловьев, возмущенный, как он записал при
допросе, социальной несправедливостью, неработающий, атеист, проведший
последнюю ночь перед покушением у проститутки. 60-летнему Царю пришлось
пробежаться под огнем, меняя галсы так, что ни одна пуля не попала в цель.
Осенью 1879 г. террористы из "Народной воли" подготовили два
взрыва на железной дороге по пути предполагаемого следования Государя. Мина
первой группы террористов (в составе Фроленко, Лебедева, Кибальчича и Желябова)
не взорвалась по причине плохих запалов. Мина второй группы террористов --
Михайлова, Перовской, Гартмана, Исаева и Ширяева -- пустила под откос поезд
свиты Государя, но сам Царь с семьей, ехавший другим составом, не пострадал.
Александр Николаевич чувствовал себя в западне, и круг охотников сжимался все
теснее.
5 февраля 1880 г. в апартаментах царской семьи в Зимнем дворце раздался
страшный взрыв, унесший 8 жизней солдат и ранивший 45 человек. Взорвались три
пуда динамита, принесенного во дворец истопником С. Халтуриным. Именем
этого убийцы большевики именовали Миллионную улицу до 1991 г. Царь, опоздавший
к обеду, опять уцелел. Терроризм и панический страх, как чума, расползались по
Петербургу и городам России. Правительство отвечало репрессиями. Подпольная
Россия рассыпалась прокламациями.
Первую скрипку в правительстве Александра II в этот период начинает играть гр.
Лорис-Меликов М. Т., покоритель Карса, умный политик армянского происхождения.
Он возглавил "верховную распорядительную комиссию" с обширными
полномочиями для подавления террора и восстановления равновесия между властью и
обществом. Лорис-Меликовым была подготовлена конституционная реформа, согласно
которой представители земств привлекались к работе Государственного совета.
Александр Николаевич называл ее "указом о созыве нотаблей",
намекая на судьбу Людовика XVI.
28 февраля 1881 г. был арестован Желябов А. И., глава "Народной
воли". Оставшиеся члены Исполкома партии -- Перовская С. Л., Михайлов Т.
М., Кибальчич Н. И., Рысаков Н. И., Гельфман Г. М., Гриневицкий И. И., Фигнер
В. Н. и Фроленко М. Ф. ускорили охоту на Царя -- минный подкоп на Малой
Садовой, наружное наблюдение за маршрутом следования, изготовление бомб. 1
марта 1881 г. Александр II подписал "Конституцию" Лорис-Меликова
и отправился на развод в манеж. Он миновал Малую Садовую, где его ждала мина,
но не миновал двух метальщиков бомб, двух камикадзе, расставленных Перовской по
Екатерининскому каналу. Первая бомба, брошенная Рысаковым, убила ребенка и двух
казаков эскорта. Когда чудом уцелевший Царь подошел к убитым, раздался взрыв
второй бомбы, брошенной Гриневицким себе под ноги. Погибли оба.
Цареубийц судил особый комитет Сената под председательством Фукса и опекой
министра юстиции Набокова. Подсудимые Желябов, Перовская, Кибальчич, Гельфман,
Михайлов и Рысаков были приговорены к смертной казни. Беременной Гесе Гельфман,
первой в истории России еврейке-террористке, смертная казнь была заменена
каторжными работами, где она и скончалась после родов. Советские историки дали
в высшей степени хвалебную оценку действиям народовольцев, именами которых были
названы улицы во многих городах России. Посмотрим, что сказал о них умнейший
человек граф Лорис-Меликов в своей записке наследнику престола: "Я
коснулся этих явлений, так как они приводят к прискорбному заключению, что на
исцеление людей, заразившихся социальными идеями, не только трудно, но и
невозможно рассчитывать. Фанатизм их превосходит всякое вероятие; ложные
учения, которыми они проникнуты, возведены у них в верования, способные довести
их до полного самопожертвования и даже до своего рода мученичества".
Россия сделала серьезную заявку стать первой террористической державой мира.
Либеральная же интеллигенция горячо обсуждала волнующий ее вопрос:
по-христиански ли будет казнить террористов или лучше будет их помиловать? Ибо
только духовная сила Христовой истины может победить силу зла и разрушения.
Речь на эту тему профессора Соловьева В. С., сына известного историка,
призывающая к всепрощению, вызвала шквал аплодисментов. Духовный наставник
России Л. Н. Толстой в письме к Александру III просил простить не только
цареубийц, но и всех государственных преступников. В дневнике А. С. Суворина
отмечена беседа с Ф. М. Достоевским, согласно которой Достоевский,
несмотря на отвращение к террору, не стал бы предупреждать власти о готовящемся
покушении. И. С. Тургенев в известном рассказе называет революционерку святой.
Таково было умонастроение самых уважаемых за нравственные качества людей
России, ее духовных лидеров. Их беспринципное отношение к террору во многом
повлияло на психологический климат русского общества конца XIX начала XX века.
В сущности, они благословили наступление вседозволенности.
Ну, а что же "Конституция" Лорис-Меликова, подписанная покойным
монархом в день смерти? На Государственном совете, состоявшемся 8
марта, голоса разделились. Стронники реформ -- Лорис-Меликов, Валуев, Милютин,
Абаза, Сольский, Посьет, Урусов и другие оказались в меньшинстве. Царь принял
позицию К. П. Победоносцева, своего воспитателя, пользовавшегося огромным
влиянием на Александра III. Злой, острый и беспощадный ум Победоносцева
представил будущее России на примере западных парламентов, как хаос и беспредел
закулисных махинаторов разных партий, выступающих от имени народа, а на самом
деле погрязших в биржевых аферах, дешевом краснобайстве, тайной возне
эгоистических интересов. Победоносцев издевался над земствами и судом
присяжных, неподготовленностью и случайностью присяжных, беспринципностью
адвокатов, безнаказанностью преступлений, равращающих общество, утилитаризмом
реальной школы, порочностью университетской автономии и т. д. Не было ни одной
реформы погибшего, но еще не захороненного Государя, которую бы глумливо не
очернил Победоносцев. Умный и желчный демагог, блестяще манипулирующий столь
любезными царскому уху словами: "православие",
"народность", "самодержавие",
"духовность" и т. д., -- он буквально заворожил своего 36-летнего
воспитанника, потрясенного к тому же смертью отца. "Конституция"
Лорис-Меликова была выброшена на свалку утопических идей. Сам Лорис-Меликов и
ряд министров Александра II ушли в отставку.
11. АЛЕКСАНДР III МИРОТВОРЕЦ
Молодой Государь был неглупым человеком, но его ленивый нерезультативный ум
оказался не в состоянии решать масштабные задачи, стоящие перед страной,
которые были по плечу его отцу. Всю тяжесть государственных проблем принял на
себя Победоносцев -- идеолог и гарант русского абсолютизма. Лучшие реформы --
считал Победоносцев -- это те, при которых все остается по-старому. Огромная
страна, с происходящими в ней сложными экономическими и социальными процессами,
нуждающимися в правовом обеспечении, оказалась замороженной на 13 лет, а в
некоторых областях отброшенной назад к временам Николая I. Задушевным
собеседником и другом Победоносцева К. П. был Достоевский Ф. М. Их объединяла
ненависть к западной цивилизации, парламентаризму, либеральной журналистике,
европейским нравам и т. д. Странная это была дружба.
Александр Александрович являлся вторым сыном Александра II. После
смерти от туберкулеза старшего брата, Николая Александровича, 12 апреля 1865 г.
Александр становится женихом его невесты принцессы
Марии-Софии-Фридерики-Дагмары, дочери датского короля Христиана IX. Выйдя замуж
в 1866 г., принцесса Дагмара, хрупкая и изящная красавица с зелеными глазами,
принимает православное имя Марии Федоровны. За строгий характер ее побаивались
все, включая ее гиганта мужа, а свет назвал ее "Гневной". Как все
очень сильные люди, шутя гнущие подковы, Александр Третий был добродушным
увальнем, человеком большой инерции, с энергией, в лучшем случае, командира
полка, но не Императора огромной державы. Он охотно перепоручил
государственные заботы всесведущему Победоносцеву, предпочтя им радости
семейного очага. В отличие от отца, имевшего десятки возлюбленных, последней из
которых была морганатическая супруга Александра II светлейшая княгиня Юрьевская
(Долгорукая), Александр III был образцовым семьянином. Маленький Миша, баловень
семьи, со смехом поливал лысину самодержца водой из лейки. Все смеялись и были
счастливы.
Александр III увлекался коллекционированием произведений искусства и
археологией. В этих делах он считал себя большим знатоком. Еще одним увлечением
Цесаревича была игра на корнете в компании с принцем Ольденбургским, гр.
Олсуфьевым и ген. Половцевым. Впоследствии, когда оркестр разросся, корнет был
заменен огромным медным геликоном с низким басом, более соответствующим рангу
исполнителя.
В молодости с ним произошла история, запомнившаяся ему на всю жизнь. Он
непристойно обругал штабного офицера. Офицер потребовал извинений и пригрозил
Цесаревичу самоубийством. Тот замешкался с извинениями, и офицер покончил с
собой. Государь обязал Цесаревича сопровождать на кладбище гроб с телом
покойного. Был великий стыд и раскаяние.
Террор в стране потихоньку сошел на нет под бдительным оком нового министра
внутренних дел, шефа жандармов гр. Толстого Д. А. Заговорщики всех уровней и
мастей были казнены, частично пребывали на каторге. Арестовали, наконец, и В.
Фигнер, девицу с ангельским ликом и кровавым туманом в голове. Взошла на эшафот
группа А. Ульянова. Царь по совету своего наставника тщательно запирал
внутренние запоры дверей Гатчинского дворца, где в уединении жила его семья.
Береженого Бог бережет! Одним из последних пострадавших от покушений был гр.
Лорис-Меликов, автор несостоявшейся конституции. Страна внешне казалась
умиротворенной. Университетская автономия была уничтожена, и с 1884 г.
строптивых студентов стали отправлять в солдаты. Суд присяжных был ограничен в
правах. Новый цензурный устав замкнул уста либеральной прессе. Жизнь
продолжалась почти без сенсаций. Хотя крестьяне, ставшие свободными, но не
получившие земли, время от времени и устраивали бунты. Их стали агитировать
переезжать в Сибирь и в Среднюю Азию. Для этого организовывались маршруты,
ссуды, "Крестьянский земельный банк". Миллионы крестьян
отправлялись в города на заработки, оседая там и образуя городской пролетариат.
Это были годы бурного развития промышленности, строительства Транссибирской
магистрали и железных дорог. Опора царизма -- дворянство, лишившись дарового
крестьянского труда, постепенно разорялось, уступая имения предприимчивым
купцам и крестьянам. Лик России менялся. Ее корневая система требовала новых
социальных технологий.
Жесткая эксплуатация рабочих вызывала стачки -- в 1885 г. в Орехово-Зуеве и на
Морозовской фабрике, в 1890 г. -- на Путиловском заводе, в 1893 г. -- на
Хлудовской мануфактуре в г. Егорьевске Рязанской губернии. Забастовки
происходили также в Петербурге, Москве, Шуе, Минске, Вильнюсе и других городах.
Появился новый класс и новые проблемы. Правительство Александра III попыталось
разработать фабричное законодательство и учредило должности фабричных
инспекторов для защиты интересов рабочих от чрезмерной эксплуатации хозяев.
Однако чиновники оказались слабыми и, главное, продажными защитниками рабочего
класса. И тогда естественным образом родились партии социал-демократического
направления, объявившие себя подлинными защитниками нового класса. Первая в
России группа "Освобождение труда" создалась в 1883 г. Ее
возглавили Г. В. Плеханов, П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич и Л. Г. Дейч.
Впрочем, эти отдельные сейсмы еще не предвещали социальных потрясений. Умная
политика, упреждающая события, могла бы на десятилетия направить вектор
развития страны в плодотворное русло. Но интеллекта Победоносцева хватило лишь
на поддержание статус-кво и на поиски врагов, в качестве которых удачную роль
сыграли евреи. В 80-х годах в России евреи еще не были катализаторами
революционных процессов, и прокатившиеся по югу страны еврейские погромы
носили, так сказать, профилактический характер бытового и низового
происхождения. Возможная схема выглядела следующим образом. Когда на лавке Тит
Титыча появлялась надпись: "Тит Титыч-с в запое-с", лавка Моисея
Соломоновича работала четко, как часы, на зависть конкуренту. Протрезвевший Тит
Титыч-с через некоторое время приводил громил, молодецкую удаль которых полиция
и войска усмиряли неохотно. На жалобу генерала Гурко по этому поводу Александр
Александрович как-то ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99