Продолжайте!
— Нормально, да? — видимо не ожидая такой реакции сконфуженно спросила она. Затем она перевела свой взгляд на остальных, словно искала дополнительной поддержки.
— Это совершенно нормально, Полина Сергеевна! — в первый раз за весь вечер подал голос капитан Стриж. Они с Галкиным обменялись понимающими взглядами.
Женщина пожала плечами и продолжала:
— Как только мой отец увидел Варю, он словно ожил. Его было потухшие глаза засветились радостным блеском, и он поманил мою дочь к себе, но я ее удержала.
— Почему? — поинтересовался Галкин.
— Ну, как же? — удивилась рассказчица. — Я ведь сказала, что он колдуном был. А все колдуны и ведьмы перед смертью стараются обзавестись учениками. Так сказать, заботятся, чтобы их знания не пропали даром. Потому как если они этого не сделают, то их ожидает жуткая, мучительная смерть. А Варенька как никто другой подошла бы на роль его преемницы. Ведь она из его колена и еще совсем молодая.
— Откуда вы так осведомлены? — поторопился с вопросом Стриж.
— Так он уже пытался в свое время сделать это со мной, — как что-то само собой разумеющееся сообщила Полина Сергеевна, — Я тогда не намного старше Вари была. Хорошо еще, что моя бабка за меня вступилась.
— Подождите, — решил разобраться во всем поподробнее Галкин. — Значит, ваш отец уже однажды был при смерти?
— Да нет. Просто он стал нашептывать мне странные заклинания. Показывал и объяснял всякие корешки и травы.
— Хорошо, хорошо, — остановил ее майор. — Продолжайте рассказывать, что случилось дальше в тот день, когда вы приехали из города.
— Вот я и говорю, что Вареньку я к нему даже и на шаг не подпустила. Вы бы только слышали, как он ругаться начал. Я такого вообще не припомню, чтобы он на меня хоть когда-нибудь голос повысил, а здесь такая мать-перемать пошла, что нам пришлось срочно дверь в его комнату закрыть. А под вечер вообще что-то непонятное твориться стало. Будто вся нечистая сила к нам на огонек слетелась и такие пакости устраивать начала… Ну, в общем, и двери во всем доме хлопали, и свет гас, и вилки с ножами по комнатам летали.
— Классический полтергейст, — заключил Дятлов.
Но Галкин строго посмотрел на него, и тот замолк.
— А что было слышно из комнаты вашего отца?
— Поначалу немного. Стонал он громко. А часам к двенадцати и там чертовщина началась. И поросячье хрюканье оттуда доносилось, и бычье мычанье, и собачий лай. А потом Варя ко мне подходит и говорит, что мол, в голове голос деда слышит. И просит он ее, чтобы она к нему пришла. Что подарочек у него для Вари есть. И что, в конце концов, она обязана исполнить его последнее желание.
— Какое же это было желание, Варя? — моментом переключился на девушку майор.
— Воды он просил, — ответила та. — Хотел, чтобы я ему воды колодезной принесла.
— Ишь ты, хитрец какой, — вставила хозяйка дома, — она ему водицы, а он ее в ведьмицы.
— Что же дальше?
Варя ненадолго задумалась.
— А потом угрожать стал.
— Угрожать?
— Да. Говорил, что если ему не помогу, будет ко мне после смерти наведываться.
— Господи! — почти прокричала Полина Сергеевна. — Что же ты мне, Варюшка, этого раньше-то не сказала?
— Мама, да откуда же я могла знать, что так оно и будет?
Галкин со Стрижом переглянулись.
— Ну, вот мы и подошли к главному, — успокаивающим голосом произнес майор. — С этого места я попрошу вас рассказывать очень подробно. Не пропускать никаких мелочей. Итак, что произошло потом?
— Часа в два ночи голос деда в моей голове замолчал, — как ни в чем не бывало поведала Варя, — да и во всем доме сразу как-то тихо стало.
— Правильно, — перехватила эстафету ее мать, — все успокоилось. Прямо вот так сразу.
— А что же вы?
— Я потихоньку к двери в его комнату подошла и слушаю… А там все тихо.
— Вы стали заходить к нему?
— Ой, что вы! Я после всего, что там было, ни за какие коврижки бы туда не зашла. Да еще чтобы ночью? Ни-ни!
Мы ждали продолжения истории.
— Утром пошли в сельский совет, а потом к Сметаниным. Их сын — Сережа, сторожем на кладбище работает. Ну и за дополнительную плату с похоронами помогает. Он и еще несколько мужиков, вон и Николай тоже, — при этом она кивнула на безмолвно сидящего хозяина дома, — пошли к отцу в дом. Сережа нам и сообщил, что отец умер и уже окоченеть успел. А еще…
— А еще? — тут же подхватил Галкин.
— Сказал, что запах там плохой был. Словно покойник уже несколько суток там лежал. Да вон Николай подтвердить может.
Все взглянули на Николая.
— Что говорить, — смущаясь всеобщего внимания, пробурчал тот, — воняло там и вправду страшно. Будто из скотомогильника на живодерне.
— Так, — остановил их прения Галкин, — с этим мы выяснили. Что же было дальше?
Со слов Полины Сергеевны, похоронили колдуна уже на следующий день. Из-за смрада, стоящего в доме, поминок там проводить не стали. Да и без этого вряд ли кто-то пошел в дом умершего колдуна. Помогла опять же Катерина Васильевна. Она договорилась с председателем сельсовета, и на это мероприятие семье покойника выделили помещение в сельском клубе. Первую ночь Полина Сергеевна с дочерью провели спокойно. А на следующую случилось вот что. В тот день женщины разбирали вещи в шкафу, комоде, на полках и этажерках. Они и не заметили, как засиделись допоздна. Когда время перевалило за полночь, где-то перед домом громко завыла и тут же заскулила собака. Обе женщины как по команде вздрогнули. В эту самую минуту закрытая на крючок входная дверь распахнулась, и в дом вошел мертвый колдун…
Голос Полины Сергеевны задрожал так сильно, что она даже прекратила рассказ. В эти минуты на женщин было страшно смотреть. Они словно бы заново переживали кошмар той памятной ночи. Остальные сидели не двигаясь, чтобы ненароком не напугать их еще больше. Продолжать взялась Варя:
— Вы понимаете, мы в первые мгновения словно окаменели. А когда он стал к нам приближаться, кинулись в другую комнату. Там мама открыла окно, и мы выбрались на улицу. С тех пор мы здесь.
— Как он выглядел? — задал вопрос капитан Стриж.
— Будто и не умирал вовсе, — тут же ответила девушка, — вот только этот ужасный запах разложения…
— Я так понимаю, что в тот дом вы больше не заходили, — предположил Галкин.
Полина Сергеевна быстро замотала головой.
— Я там на следующий день снова была, — не глядя на мать, сказала Варя.
— Да как же это, Варюшка? Когда ты успела? — на глазах побледнела женщина.
— Когда в магазин ходила, мама. На обратном пути я туда зашла.
— И что же? — Майор весь подался вперед.
— А ничего. В доме было пусто. Только все ящики из комода были вынуты и на полу валялись.
— Хм, — задумчиво произнес Галкин, — Я надеюсь, что вы, Полина Сергеевна, и вы, Варя, понимаете, что мы здесь не для того, чтобы устраивать охоту на ведьм.
После всего услышанного я с трудом сдержал улыбку. Она была бы здесь совершенно не кстати. Однако игра слов понравилась мне.
— То есть, — продолжал майор, — мы не можем, да и не хотим обещать, что после нашего посещения здесь все станет на свои места. Наша задача заключается в том, чтобы изучить природу этого — не спорю — странного и чрезвычайно редкого явления. Но, повторяю, изгонять нечистую силу не входит в наши обязанности.
— Что же нам делать? — растеряно спросила женщина.
— Давайте так, Полина Сергеевна, мы сегодня отправимся на место… происшествия и посмотрим на все, так сказать, собственными глазами. А дальше… Короче, дальше будем думать.
Около одиннадцати вечера мы снова оказались на улице. Было тихо. А из черноты ночного неба одна за одной возникали редкие снежинки. Они не торопясь опускались к земле, тонким слоем покрывая обтянутую брезентом аппаратуру. Мне на плечо опустилась чья-то рука. Я обернулся и встретился глазами с майором Галкиным.
— Готов? — негромко спросил он.
— К чему, товарищ майор?
— Будь предельно внимательным. Постарайся запомнить все. А… зарисовывать будешь после, — ушел от ответа Галкин.
Глава 2
В доме было темно, холодно и очень тихо. Кто-то из наших щелкнул выключателем. Стало светло, но уюта не прибавилось.
— Устанавливайте аппаратуру! — скомандовал Галкин.
— Странно, — произнес капитан Стриж, — в доме отсутствуют всякие звуки. Словно со смертью колдуна внутренняя жизнь этого человеческого жилища тут же остановилась.
— Простите, товарищ капитан, — отреагировал я, — что вы имеете в виду под внутренней жизнью дома?
Стриж улыбнулся:
— А ты вот прислушайся… Ни тебе мышиной возни под печкой, ни сверчка. Даже часов не слышно. Разве это не странно?
— Что ж здесь странного? — отозвался я. — Мышей нет. Сверчок замерз, поди, в доме-то уже, наверное, сколько дней не топили. А часы просто стали.
Сказав это, я приблизился к настенным ходикам и подтянул провисшую почти до пола цепочку, с увесистой гирькой на конце. И… часы пошли.
Все, как по команде, почему-то сначала уставились на ходики, а потом на меня. Словно я совершил некое святотатство. В возникшей паузе отчетливо слышался механический отсчет времени. Но не прошло и пяти минут, как часы сами по себе остановились. Я уже было снова занес руку, чтобы потянуть за цепочку, но голос майора меня остановил:
— Отставить! — громко произнес Галкин.
Я недоуменно посмотрел на майора.
— Капитан Стриж, рядовой Майзингер, — глядя мне прямо в глаза выговорил тот, — следуйте за мной! Остальным даю десять минут на проверку приборов.
— Это, видимо, та самая кровать и есть, — кивнул капитану Галкин, когда мы переступили порог соседней комнаты.
— Похоже на то, — согласился Стриж, остановившись в двух шагах от старинной металлической кровати.
Я стоял несколько в стороне от моих начальников и с интересом наблюдал за их несложными действиями. Оба присели на корточки и теперь рассматривали что-то на полу. Потом они переглянулись. Стриж расположил большой палец руки у основания кроватной ножки, и оттопырив указательный, что-то быстро измерил.
— Ну, скажем, не тридцать… — вновь посмотрев друг другу в глаза, в один голос проговорили майор и капитан, — но…
Они поднялись и стали обходить комнату по периметру. В то же время внимательно изучая все попадающиеся им на глаза предметы. В комнату заглянул старший прапорщик Щеглицкий.
— Товарищ майор, у нас все готово, — сообщил он.
— Передай Журавлеву, пусть он вместе с Синицыным прозондирует остальные помещения! — рассматривая книги колдуна, отозвался Галкин. И тут же снова обратился к капитану:
— Смотри-ка, колдун-колдун, а вон и Ленина, и Маркса почитывал.
— А может он эти книги так, для отвода глаз в доме держал, — предположил его собеседник.
— Может быть, может быть, — задумчиво произнес майор.
Стриж быстро отложил какие-то просмоленные метелки и приблизился к Галкину.
— Что-то нашел? — негромко спросил он майора. Для меня такое панибратское отношение капитана лишь подтверждало мои догадки, что они не только сотрудники, но еще и хорошие друзья.
— Ты посмотри, — тот протянул капитану старую толстую книгу в черном поблескивающем переплете, — если я не ошибаюсь, это оригинальное издание «Молота ведьм». Или что-то в этом роде.
В этот момент из книги выпал какой-то плоский предмет. Майор наклонился и поднял его.
— Сушеная лягушачья лапка в виде закладки… Очень оригинально! — улыбнулся он.
— Только вот лапка-то тоже не простая, — осмотрел предмет Стриж.
— Майзингер, — поманил меня пальцем майор, — ну-ка поди сюда.
Я подошел.
— Ты у своего отца в кабинете биологии среди препаратов что-нибудь подобное видел?
То, что я сейчас держал на ладони, несомненно являлось лягушачьей лапкой. Но лапкой необычной. Вместо положенных у лягушки четырех пальцев на этой без труда угадывались шесть. Однако подивиться этому чуду у меня не хватило времени. Из соседней комнаты донеслось приглушенно: «Идет!» И в этот самый момент мне стало не по себе. Галкин и Стриж проскользнули мимо. Я понимал, что мне необходимо последовать за ними, но не мог. Ноги словно приросли к половицам. Я так и остался стоять посередине комнаты, спиной к дверному проему, с шестипалой лягушачьей лапкой в руке. Ничего более нелепого, наверное, нельзя себе было и представить. На входе громко хлопнула дверь, и сразу все стихло. Мне показалось, что в доме я остался совершенно один. Но уже в следующую минуту скрипнули половицы. В груди защемило. А скрип стал приближаться. Я по-прежнему не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. От сознания совершенной беспомощности мне сделалось так жутко, что перед глазами все поплыло. К тому же я вдруг совершенно четко ощутил, что вокруг меня происходит нечто невероятное. Тяжелые шаги замерли на пороге комнаты, послышался отчетливый скрежет зубов и какое-то отвратительное поскуливание. Так выражают свое неудовольствие больничным обедом парализованные старостью или прикованные к кровати смертельной болезнью люди. В моей голове зазвучали неизвестно откуда взявшиеся слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Нормально, да? — видимо не ожидая такой реакции сконфуженно спросила она. Затем она перевела свой взгляд на остальных, словно искала дополнительной поддержки.
— Это совершенно нормально, Полина Сергеевна! — в первый раз за весь вечер подал голос капитан Стриж. Они с Галкиным обменялись понимающими взглядами.
Женщина пожала плечами и продолжала:
— Как только мой отец увидел Варю, он словно ожил. Его было потухшие глаза засветились радостным блеском, и он поманил мою дочь к себе, но я ее удержала.
— Почему? — поинтересовался Галкин.
— Ну, как же? — удивилась рассказчица. — Я ведь сказала, что он колдуном был. А все колдуны и ведьмы перед смертью стараются обзавестись учениками. Так сказать, заботятся, чтобы их знания не пропали даром. Потому как если они этого не сделают, то их ожидает жуткая, мучительная смерть. А Варенька как никто другой подошла бы на роль его преемницы. Ведь она из его колена и еще совсем молодая.
— Откуда вы так осведомлены? — поторопился с вопросом Стриж.
— Так он уже пытался в свое время сделать это со мной, — как что-то само собой разумеющееся сообщила Полина Сергеевна, — Я тогда не намного старше Вари была. Хорошо еще, что моя бабка за меня вступилась.
— Подождите, — решил разобраться во всем поподробнее Галкин. — Значит, ваш отец уже однажды был при смерти?
— Да нет. Просто он стал нашептывать мне странные заклинания. Показывал и объяснял всякие корешки и травы.
— Хорошо, хорошо, — остановил ее майор. — Продолжайте рассказывать, что случилось дальше в тот день, когда вы приехали из города.
— Вот я и говорю, что Вареньку я к нему даже и на шаг не подпустила. Вы бы только слышали, как он ругаться начал. Я такого вообще не припомню, чтобы он на меня хоть когда-нибудь голос повысил, а здесь такая мать-перемать пошла, что нам пришлось срочно дверь в его комнату закрыть. А под вечер вообще что-то непонятное твориться стало. Будто вся нечистая сила к нам на огонек слетелась и такие пакости устраивать начала… Ну, в общем, и двери во всем доме хлопали, и свет гас, и вилки с ножами по комнатам летали.
— Классический полтергейст, — заключил Дятлов.
Но Галкин строго посмотрел на него, и тот замолк.
— А что было слышно из комнаты вашего отца?
— Поначалу немного. Стонал он громко. А часам к двенадцати и там чертовщина началась. И поросячье хрюканье оттуда доносилось, и бычье мычанье, и собачий лай. А потом Варя ко мне подходит и говорит, что мол, в голове голос деда слышит. И просит он ее, чтобы она к нему пришла. Что подарочек у него для Вари есть. И что, в конце концов, она обязана исполнить его последнее желание.
— Какое же это было желание, Варя? — моментом переключился на девушку майор.
— Воды он просил, — ответила та. — Хотел, чтобы я ему воды колодезной принесла.
— Ишь ты, хитрец какой, — вставила хозяйка дома, — она ему водицы, а он ее в ведьмицы.
— Что же дальше?
Варя ненадолго задумалась.
— А потом угрожать стал.
— Угрожать?
— Да. Говорил, что если ему не помогу, будет ко мне после смерти наведываться.
— Господи! — почти прокричала Полина Сергеевна. — Что же ты мне, Варюшка, этого раньше-то не сказала?
— Мама, да откуда же я могла знать, что так оно и будет?
Галкин со Стрижом переглянулись.
— Ну, вот мы и подошли к главному, — успокаивающим голосом произнес майор. — С этого места я попрошу вас рассказывать очень подробно. Не пропускать никаких мелочей. Итак, что произошло потом?
— Часа в два ночи голос деда в моей голове замолчал, — как ни в чем не бывало поведала Варя, — да и во всем доме сразу как-то тихо стало.
— Правильно, — перехватила эстафету ее мать, — все успокоилось. Прямо вот так сразу.
— А что же вы?
— Я потихоньку к двери в его комнату подошла и слушаю… А там все тихо.
— Вы стали заходить к нему?
— Ой, что вы! Я после всего, что там было, ни за какие коврижки бы туда не зашла. Да еще чтобы ночью? Ни-ни!
Мы ждали продолжения истории.
— Утром пошли в сельский совет, а потом к Сметаниным. Их сын — Сережа, сторожем на кладбище работает. Ну и за дополнительную плату с похоронами помогает. Он и еще несколько мужиков, вон и Николай тоже, — при этом она кивнула на безмолвно сидящего хозяина дома, — пошли к отцу в дом. Сережа нам и сообщил, что отец умер и уже окоченеть успел. А еще…
— А еще? — тут же подхватил Галкин.
— Сказал, что запах там плохой был. Словно покойник уже несколько суток там лежал. Да вон Николай подтвердить может.
Все взглянули на Николая.
— Что говорить, — смущаясь всеобщего внимания, пробурчал тот, — воняло там и вправду страшно. Будто из скотомогильника на живодерне.
— Так, — остановил их прения Галкин, — с этим мы выяснили. Что же было дальше?
Со слов Полины Сергеевны, похоронили колдуна уже на следующий день. Из-за смрада, стоящего в доме, поминок там проводить не стали. Да и без этого вряд ли кто-то пошел в дом умершего колдуна. Помогла опять же Катерина Васильевна. Она договорилась с председателем сельсовета, и на это мероприятие семье покойника выделили помещение в сельском клубе. Первую ночь Полина Сергеевна с дочерью провели спокойно. А на следующую случилось вот что. В тот день женщины разбирали вещи в шкафу, комоде, на полках и этажерках. Они и не заметили, как засиделись допоздна. Когда время перевалило за полночь, где-то перед домом громко завыла и тут же заскулила собака. Обе женщины как по команде вздрогнули. В эту самую минуту закрытая на крючок входная дверь распахнулась, и в дом вошел мертвый колдун…
Голос Полины Сергеевны задрожал так сильно, что она даже прекратила рассказ. В эти минуты на женщин было страшно смотреть. Они словно бы заново переживали кошмар той памятной ночи. Остальные сидели не двигаясь, чтобы ненароком не напугать их еще больше. Продолжать взялась Варя:
— Вы понимаете, мы в первые мгновения словно окаменели. А когда он стал к нам приближаться, кинулись в другую комнату. Там мама открыла окно, и мы выбрались на улицу. С тех пор мы здесь.
— Как он выглядел? — задал вопрос капитан Стриж.
— Будто и не умирал вовсе, — тут же ответила девушка, — вот только этот ужасный запах разложения…
— Я так понимаю, что в тот дом вы больше не заходили, — предположил Галкин.
Полина Сергеевна быстро замотала головой.
— Я там на следующий день снова была, — не глядя на мать, сказала Варя.
— Да как же это, Варюшка? Когда ты успела? — на глазах побледнела женщина.
— Когда в магазин ходила, мама. На обратном пути я туда зашла.
— И что же? — Майор весь подался вперед.
— А ничего. В доме было пусто. Только все ящики из комода были вынуты и на полу валялись.
— Хм, — задумчиво произнес Галкин, — Я надеюсь, что вы, Полина Сергеевна, и вы, Варя, понимаете, что мы здесь не для того, чтобы устраивать охоту на ведьм.
После всего услышанного я с трудом сдержал улыбку. Она была бы здесь совершенно не кстати. Однако игра слов понравилась мне.
— То есть, — продолжал майор, — мы не можем, да и не хотим обещать, что после нашего посещения здесь все станет на свои места. Наша задача заключается в том, чтобы изучить природу этого — не спорю — странного и чрезвычайно редкого явления. Но, повторяю, изгонять нечистую силу не входит в наши обязанности.
— Что же нам делать? — растеряно спросила женщина.
— Давайте так, Полина Сергеевна, мы сегодня отправимся на место… происшествия и посмотрим на все, так сказать, собственными глазами. А дальше… Короче, дальше будем думать.
Около одиннадцати вечера мы снова оказались на улице. Было тихо. А из черноты ночного неба одна за одной возникали редкие снежинки. Они не торопясь опускались к земле, тонким слоем покрывая обтянутую брезентом аппаратуру. Мне на плечо опустилась чья-то рука. Я обернулся и встретился глазами с майором Галкиным.
— Готов? — негромко спросил он.
— К чему, товарищ майор?
— Будь предельно внимательным. Постарайся запомнить все. А… зарисовывать будешь после, — ушел от ответа Галкин.
Глава 2
В доме было темно, холодно и очень тихо. Кто-то из наших щелкнул выключателем. Стало светло, но уюта не прибавилось.
— Устанавливайте аппаратуру! — скомандовал Галкин.
— Странно, — произнес капитан Стриж, — в доме отсутствуют всякие звуки. Словно со смертью колдуна внутренняя жизнь этого человеческого жилища тут же остановилась.
— Простите, товарищ капитан, — отреагировал я, — что вы имеете в виду под внутренней жизнью дома?
Стриж улыбнулся:
— А ты вот прислушайся… Ни тебе мышиной возни под печкой, ни сверчка. Даже часов не слышно. Разве это не странно?
— Что ж здесь странного? — отозвался я. — Мышей нет. Сверчок замерз, поди, в доме-то уже, наверное, сколько дней не топили. А часы просто стали.
Сказав это, я приблизился к настенным ходикам и подтянул провисшую почти до пола цепочку, с увесистой гирькой на конце. И… часы пошли.
Все, как по команде, почему-то сначала уставились на ходики, а потом на меня. Словно я совершил некое святотатство. В возникшей паузе отчетливо слышался механический отсчет времени. Но не прошло и пяти минут, как часы сами по себе остановились. Я уже было снова занес руку, чтобы потянуть за цепочку, но голос майора меня остановил:
— Отставить! — громко произнес Галкин.
Я недоуменно посмотрел на майора.
— Капитан Стриж, рядовой Майзингер, — глядя мне прямо в глаза выговорил тот, — следуйте за мной! Остальным даю десять минут на проверку приборов.
— Это, видимо, та самая кровать и есть, — кивнул капитану Галкин, когда мы переступили порог соседней комнаты.
— Похоже на то, — согласился Стриж, остановившись в двух шагах от старинной металлической кровати.
Я стоял несколько в стороне от моих начальников и с интересом наблюдал за их несложными действиями. Оба присели на корточки и теперь рассматривали что-то на полу. Потом они переглянулись. Стриж расположил большой палец руки у основания кроватной ножки, и оттопырив указательный, что-то быстро измерил.
— Ну, скажем, не тридцать… — вновь посмотрев друг другу в глаза, в один голос проговорили майор и капитан, — но…
Они поднялись и стали обходить комнату по периметру. В то же время внимательно изучая все попадающиеся им на глаза предметы. В комнату заглянул старший прапорщик Щеглицкий.
— Товарищ майор, у нас все готово, — сообщил он.
— Передай Журавлеву, пусть он вместе с Синицыным прозондирует остальные помещения! — рассматривая книги колдуна, отозвался Галкин. И тут же снова обратился к капитану:
— Смотри-ка, колдун-колдун, а вон и Ленина, и Маркса почитывал.
— А может он эти книги так, для отвода глаз в доме держал, — предположил его собеседник.
— Может быть, может быть, — задумчиво произнес майор.
Стриж быстро отложил какие-то просмоленные метелки и приблизился к Галкину.
— Что-то нашел? — негромко спросил он майора. Для меня такое панибратское отношение капитана лишь подтверждало мои догадки, что они не только сотрудники, но еще и хорошие друзья.
— Ты посмотри, — тот протянул капитану старую толстую книгу в черном поблескивающем переплете, — если я не ошибаюсь, это оригинальное издание «Молота ведьм». Или что-то в этом роде.
В этот момент из книги выпал какой-то плоский предмет. Майор наклонился и поднял его.
— Сушеная лягушачья лапка в виде закладки… Очень оригинально! — улыбнулся он.
— Только вот лапка-то тоже не простая, — осмотрел предмет Стриж.
— Майзингер, — поманил меня пальцем майор, — ну-ка поди сюда.
Я подошел.
— Ты у своего отца в кабинете биологии среди препаратов что-нибудь подобное видел?
То, что я сейчас держал на ладони, несомненно являлось лягушачьей лапкой. Но лапкой необычной. Вместо положенных у лягушки четырех пальцев на этой без труда угадывались шесть. Однако подивиться этому чуду у меня не хватило времени. Из соседней комнаты донеслось приглушенно: «Идет!» И в этот самый момент мне стало не по себе. Галкин и Стриж проскользнули мимо. Я понимал, что мне необходимо последовать за ними, но не мог. Ноги словно приросли к половицам. Я так и остался стоять посередине комнаты, спиной к дверному проему, с шестипалой лягушачьей лапкой в руке. Ничего более нелепого, наверное, нельзя себе было и представить. На входе громко хлопнула дверь, и сразу все стихло. Мне показалось, что в доме я остался совершенно один. Но уже в следующую минуту скрипнули половицы. В груди защемило. А скрип стал приближаться. Я по-прежнему не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. От сознания совершенной беспомощности мне сделалось так жутко, что перед глазами все поплыло. К тому же я вдруг совершенно четко ощутил, что вокруг меня происходит нечто невероятное. Тяжелые шаги замерли на пороге комнаты, послышался отчетливый скрежет зубов и какое-то отвратительное поскуливание. Так выражают свое неудовольствие больничным обедом парализованные старостью или прикованные к кровати смертельной болезнью люди. В моей голове зазвучали неизвестно откуда взявшиеся слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42