— Как это, вы его больше не видели? — переспросил лейтенант.
— А вот так! — рассматривая кончики своих ногтей, ответила та.
— Стоп, стоп, стоп! Откуда же тогда известно, что случилось с Паниным? Ведь кто-то же сообщил в прокуратуру, что там, в кабинете вашего начальника, стряслось. К тому же мы располагаем информацией о каком-то говорящем бюсте. Что все это, по вашему, значит? И что, в конце концов, произошло с вами? Почему вы тоже здесь, — Синицын обвел взглядом палату и закончил, — в больнице?
Женщина вдруг задрожала всем телом и, скривив свое симпатичное личико до неузнаваемости, заскулила:
— А я-то почем знаю, что все это значит? Я сама ничегошеньки не понимаю-ю-ю!…
И Лариса Сергеевна зарыдала в голос.
Лейтенант закатил было в бессилии глаза, но потом взял себя в руки и стал успокаивать бедняжку. Когда та наконец перестала всхлипывать, Синицын решил зайти с другой стороны:
— Вот вы, Лариса Сергеевна, в своем рассказе упоминали о каком-то обломанном ухе… из мрамора. А как вы думаете, как оно могло оказаться на полу приемной?
— Видимо, Алена на своих шлепанцах притащила, — выпятив нижнюю губу, предположила молодая женщина.
— Значит, Алена…
Но Лариса Сергеевна не дала ему закончить свою мысль. Она лихорадочно замотала головой и громко зашипела:
— Так ведь это ж Аленка Панина-то обнаружила… Она его, можно сказать, от смерти спасла…
— Час от часу не легче, — прошептал в мою сторону Алексей.
А женщина продолжала:
— Она и мне ведь все рассказала, когда я утром на работу пришла. Панина к тому времени уже «скорая» увезла.
Мы с лейтенантом превратились в слух.
Алена набычившись сидела на стуле в приемной. Обхватив себя руками за плечи, она бормотала под нос что-то неразборчивое. Ее присутствие Ларису Сергеевну ничуть не удивило. Девушка начинала делать уборку рано утром. По ней даже можно было сверять часы. Но сидящую без дела, да еще в таком скверном расположении духа, Лариса Сергеевна ее еще не видела.
— Что-то случилось? — насторожилась секретарша.
— А то! — даже не поднимая головы, отреагировала Алена.
Лариса Сергеевна прошла к своему столу, опустила сумочку на стул и, обернувшись к девушке, сделала еще одну попытку:
— И что же случилось?
— Твоего начальника еле тепленьким отсюдова увезли…
В глазах секретарши все поплыло.
«Вот и все, — пронеслось в голове молодой женщины, — ведь чувствовала же, что добром оно с этим стариком не кончится. Поди, сердце прихватило, а… меня рядом не оказалось. И скажут теперь, что во всем я виновата. А еще, чего доброго, меня в какой-нибудь связи с этим старым хреном заподозрят. Обвинят в желании его охмурить! А потом докажи, что это не так. Тут же Глеба припомнят!»
Ноги Ларисы Сергеевны подкосились, и она опустилась на стул.
— Тебе, может, воды подать? — совершенно спокойным голосом поинтересовалась Алена. — А то ты белая какая-то, ну прямо как тот Лысый…
— Плохо мне, Алена, — прошептала женщина, — ведь это ж я во всем виновата…
— Эва! — гоготнула полоумная. — Че эт вдруг ты-то!? Поди ж Лысый его доконал…
Ларису Сергеевну словно током прошибло.
— Какой такой лысый, Алена? — Женщина быстро приходила в себя. — Вчера ты все про какого-то лысого говорила, и вот сегодня тоже…
— Да Лысый! — кивнув на дверь кабинета, повысила голос Алена. — Которого я вчерась в столе нашла. Который еще детей любил…
Лариса Сергеевна непонимающе помотала головой.
— Вот вы все такие… И мент наш, дядя Миша, тоже… Пока его носом в Лысого не ткнула, ни черта не понимал… — Она поднялась со стула и кивнула, приглашая следовать за собой. — Ладно уж, пойдем, и тебе тоже покажу.
В кабинете царил полумрак. Одно из окон оказалось зашторенным. На стуле висел несколько потертый на локтях пиджак. Под ногами что-то хрустнуло. Лариса Сергеевна наклонилась. На полу валялись осколки стекла и успевшая засохнуть заварка. Перехватив ее взгляд, Алена пояснила:
— Приказано здесь ничего не убирать… до приезда этих… как же их там… экспертов, вот!
Женщины остановились у самого стола, и вытянув руку, с оттопыренным указательным пальцем, Алена произнесла:
— Вот же он, Лысый, ну!
Только здесь Лариса Сергеевна увидела между бронзовой чернильницей, двумя телефонами и разбросанными по столу газетами небольшой бюст Ленина. Бюст как бюст. Каких много. Только присмотревшись внимательней, секретарша увидела, что у вождя пролетариата не хватает одного уха.
— Ничего не понимаю, — продолжая осматриваться, произнесла Лариса Сергеевна.
Алена молча вернулась к двери и вышла из кабинета, хлопнув за собой дверью. Раздался громкий стук. А секунд через десять дверь снова распахнулась, и в проеме показалась глупенькая мордашка девушки.
— Можно?! — поинтересовалась она.
Лариса Сергеевна поневоле оглянулась, не сразу догадавшись, что Алена пытается продемонстрировать ей, как все было.
— Тут я смотрю, а он висит… — выпучила глаза девушка.
— Кто?
— Ну, твой же, ну…
— Панин? Как это висит?
— В воздухе. Как же еще-то? И ногами сучит…
Секретаршу передернуло.
А Алена продолжала:
— Никого рядом нету, а он висит! И вот так хрипит еще… хах…хахр… Я смотрю дальше и думаю, может, он дурачится? Вижу: нет, не похоже. Уже и глаза закатились, и руки трясутся. А шею-то, шею его будто мнет кто… — Здесь Алена хмыкнула. — Потом гляжу, а по столу Лысый скачет и лыбится, зараза! Я сразу смекнула, что это он. Тапочку сняла и ему прямо в морду зафинделила. А он как скаканет в сторону, да как на меня заматюгается. И в это время твой — бубум… Упал, значит.
— Минуточку, Лариса Сергеевна, — потер виски лейтенант Синицын. — Значит, девушка утверждала, что Панина душили?
Молодая женщина шмыгнула носом.
— Я сейчас, — быстро произнес Алексей и выскочил из палаты.
Появился он уже минуты через две и после этого недолго прохаживался по комнате, раз за разом повторяя слово «так». Потом уселся на стул и, вынув блокнот, стал что-то быстро писать. Все это время мы с Ларисой Сергеевной заинтересованно следили за его действиями. Когда была исписана уже вторая страничка, Алексей поднял на меня глаза и как что-то само собой разумеющееся сообщил:
— На шее Панина хорошо просматриваются следы от… пальцев рук.
Я не поверил своим ушам и удивленно поднял брови.
— Так-то, Вячеслав! Дело принимает серьезный оборот. И на основании этих новых фактов сразу попадает в совершенно другую категорию…
О том, что дело приняло серьезный оборот, я догадался и сам. Что же касалось какой-то там совершенно иной категории, то это выражение осталось для меня загадкой.
— Продолжайте, пожалуйста, Лариса Сергеевна, — обратился к лежащей на кровати Синицын.
Дослушивать глупости деревенской дурочки женщине не хотелось. К счастью, в приемной зазвонил телефон. Лариса Сергеевна, сославшись на неотложные дела, выпроводила Алену из кабинета. Таких суматошных дней у молодой секретарши еще не было. Едва она опускала трубку на аппарат, как телефон трезвонил снова. Будто заведенный. Звонили отовсюду: из Барнаула, Кулунды, из Славгорода, и даже из продовольственного магазина. Там работала Наталья — одноклассница Ларисы Сергеевны и ее лучшая подруга. Только к пяти часам звонки постепенно прекратились. К концу рабочего дня даже самые свежие сплетни и новости не могли заставить людей дольше положенного задержаться на работе. Лариса Сергеевна полистала настольный календарь и, убедившись, что на завтра не назначено никаких встреч и совещаний, со спокойной душой стала собираться домой. И только тут вспомнила, что цветы в соседнем кабинете остались не политыми. Однако заходить туда ей почему-то очень не хотелось. Несмотря на продолжительные расспросы по телефону о странном происшествии с ее новым начальником, которые так или иначе базировались на сведениях, распространяемых Аленой, Лариса Сергеевна даже и не думала во все это верить. Она так и отвечала всем любопытным, что, мол, ей ничегошеньки не известно. И что милиция никаких расследований еще не проводила. Кстати, то, что за весь день она не увидела ни одного представителя правопорядка, ей казалось удивительным. С другой стороны, именно это обстоятельство ее и успокаивало. Если уж милиция не занимается сим делом, значит, все куда как… проще. Может, во всем этом и вообще ничего нет. И, скорее всего, все то, что выдала ей по этому поводу уборщица, являлось не чем иным, как очередным всплеском ее больного воображения. Но все-таки заходить в соседнюю комнату ей очень не хотелось. Лариса Сергеевна тихонечко подошла к двери в кабинет и прислушалась. Тихо. Она взялась за ручку и резко распахнула дверь. В комнате ни малейшего движения. Набрав в пластиковую лейку воды из-под крана, женщина переступила порог. Прежде чем полить герань, Лариса Сергеевна подошла к столу и внимательно посмотрела на мраморный бюст. «Какие глупости! — подумала она, — Вот это вот…! Вот это вот маленькое…! У него и рук-то нет. Да я ни за что не поверю!» Она направила длиный носик лейки на бюст Ленина и сделала неловкий выпад, словно собиралась проткнуть его шпагой. Но лишь расплескала воду. С бюстом не произошло ровным счетом ничего. Бюст как бюст.
— Паф-паф! — «выстрелила» из импровизированного пистолета по вождю пролетариата молодая женщина.
Но тот даже не попытался уклониться. Лариса Сергеевна рассмеялась своим безобидным глупостям и шагнула к подоконнику. В это время сзади отчетливо раздался голос:
— Верни ухо, шалава!
Лейка стукнулась об пол, и по доскам наперегонки бросились ручейки воды. У Ларисы Сергеевны зазвенело в ушах, а сердце, казалось, перестало биться. Вдруг она почувствовала, как чья-то рука ухватила юбку, стараясь задрать ее. Сковавший молодую женщину ужас не давал ей пошевельнуться. А невидимый похабник произнес:
— А не то я тебя сейчас так отдеру!…
Что было дальше, Лариса Сергеевна не знала. До смерти напуганная происходящим с ней, женщина потеряла сознание. Обнаружила ее все та же Алена. Которая во второй раз за тот день вызвала милицию.
Из Славгорода мы с Синицыным выехали в тот же день. До места добрались под вечер и сразу отправились на поиски нужного нам здания. С окраин доносилось мычание деревенского стада. Мы уверенно двигались по главной улице, провожаемые пытливыми взглядами ожидающих прихода скотины сельчан. Искомое здание находилось в конце тенистой аллеи, вид которой в это время суток вызывал у меня беспокойство. Единственным цветным пятном на потемневших от времени бревнах оказался длинный лозунг, намалеванный каким-то заезжим халтурщиком на длинных узких щитах. Там стояло: «Решения ХХVI съезда — претворим в жизнь!» Дверь оказалась незапертой. Хотя ничего удивительного в этом не было. В трех окнах еще горел свет. Значит, кто-то сегодня еще продолжал претворять решения двадцать шестого съезда в жизнь. Мы прошли по узкому коридору в направлении, откуда доносились звуки печатной машинки. В небольшой приемной, с накинутым на плечи платком, за столом сидела молодая девушка. Она удивленно подняла на нас свои большие карие глаза и спросила:
— А вам, простите, кого?
— Синицын, — для начала представился лейтенант, заговорщицки подмигнув мне. — Нам бы осмотреть кабинет Панина Егора Степановича.
— А я такого не знаю, — простодушно ответила девушка.
— Это тот дядечка, который сейчас в славгородской больнице лежит, — пояснил Алексей, осматриваясь.
— Ах этот… приезжий, — встрепенулась она и тут же сообщила: — Тогда вам вот в ту дверь.
— Значит, это и есть рабочая комната Ларисы Сергеевны? — прошелся по приемной лейтенант.
— Да, — отозвалась девушка.
— А вы, извините, кто будете?
— Меня Зиной зовут. Я, пока Лариса Сергеевна отсутствует, ее работу делаю. Меня попросили…
— И давно вы здесь?
— Уже три дня.
— А скажите, Зинаида, — остановившись у двери в кабинет, вкрадчиво заговорил лейтенант Синицын, — за эти три дня вы здесь ничего необычного не заметили?
— Необычного? Как это?
— Может быть, звуки какие странные. Голоса.
— Да здесь все звуки странные, — махнула рукой девушка и при этом улыбнулась. — Здание-то ведь старое. И половицы поскрипывают, и на чердаке словно кто-то возится. Только такое в основном по вечерам слышно. А днем здесь народу много бегает.
— А из кабинета этого ничего не было слышно?
В карих глазках Зины промелькнула тревога.
— Вроде нет, — как-то неуверенно ответила она.
— Ну хорошо, и на том спасибо, — отворяя дверь в соседнюю комнату закончил свой «допрос» Алексей и кивнул мне.
Мы уже было переступили порог, как Зина спросила:
— А вы, наверное, те самые эксперты и есть?
— Эксперты? — вернулся в приемную Синицын.
— Алена что-то говорила о том, что это происшествие… ну, с приезжим, то есть, будут расследовать эксперты. А ей об этом дядя Миша сказал.
— В таком случае мы и есть те самые эксперты, — с улыбкой согласился лейтенант.
Алексей быстро нащупал выключатель и под потолком зажегся свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42