В принципе-то, много места на кладбище не требуется, это ж не гроб с покойником, а так… кувшин глиняный. Ну и решил сюда ее пристроить. Тут у меня уже жена покоится, так пусть теперь и мама…
В этом месте голос Ивана Дмитриевича артистически дрогнул. Парень ошарашенно почесал затылок.
— Ни хрена себе — закидоны! — воскликнул он. — Ну, ты, папаша, даешь!.. А что ж ты ночью-то сюда приперся?
— Так я ведь без оформления, — застенчиво признался Иван Дмитриевич. — Если официально все делать — ой-ей-ей сколько денег потребуется… Тому — дай, этому — заплати… А попробуй днем копать — сразу сторож прибежит, директор кладбища, чтоб им всем!..
— А что ж ты прямо в могилу-то ее кладешь? — деловито осведомился парень, явно принимая все сказанное Иваном Дмитриевичем за чистую монету. — Рядом бы вырыл ямку — там же много не надо… Ваза-то большая?
— Да нет, — ответил Иван Дмитриевич и, предупреждая вопрос собеседника, добавил, мотнув головой в сторону своей поклажи: — Вон, в сумку уместилась…
Парень поправил на плече ремень автомата.
— Смелый ты человек, отец, как я погляжу, — сообщил он.
— Это почему же?
— Как — почему? По кладбищам по ночам шастаешь, могилы разрываешь… Я вот вторую ночь тут сижу, как цуцик, и то — не по себе. Вороны здесь какие-то не такие… орут, как вампиры! У тебя, кстати, закурить не будет?
— Я не курю, — развел руками Иван Дмитриевич.
— Жалко. — Парень сплюнул сквозь зубы. — Придется опять у сторожей клянчить. Надо было больше сигарет взять с собой, черт!.. Только кто ж знал, что мне тут столько времени придется проваландаться?
— А тебя что, чью-то могилу наняли охранять? — осторожно поинтересовался Иван Дмитриевич. Парень опять сплюнул.
— «Охранять», — насмешливо повторил он. — Если бы охранять… Караулить одного покойничка мне поручили, понял?
— Зачем? — искренне удивился Иван Дмитриевич.
Парень огляделся, словно пытаясь определить, что их никто не подслушивает. Потом, понизив голос, сказал:
— Покойничек-то не простой, папаша. Никак не желает на тот свет отбывать. Самый настоящий зомби!.. Умирать — не умирает, только притворяется мертвым, а потом опять оживает.
— Что за чушь? — в сердцах воскликнул Иван Дмитриевич. — Ты сам-то в это веришь?
— Да есть кое-какие факты, — вяло сказал парень. — Один раз уже этого типа того… а на следующий день он как ни в чем не бывало по городу шатался. Дел всяких неприятных натворил — будь здоров… Ну, ребята меры приняли… во второй раз… А теперь приходится стоять на стреме, чтобы не дать этому типу из могилы выбраться… Ты, папаша, правильно сказал — мертвые должны в земле лежать…
— И что ж это за тип такой? — полюбопытствовал Иван Дмитриевич с нехорошим предчувствием. — Небось колдун какой-нибудь?
— Какой там колдун! — отмахнулся человек с автоматом. — Парень молодой. Компьютерщик, между прочим, с высшим техническим образованием… Честно говоря, у нас в эту бодягу насчет его воскрешения мало кто верит — это меня так, на всякий случай послали проконтролировать… Просто, наверное, в тот раз ошибка какая-то вышла насчет его смерти… пульс не прощупали как следует… за что кое-кто потом тоже… понес ответственность… Но вот насчет того, что он сейчас мертв как бревно, — это я сам могу поручиться…
— Почему? — машинально спросил Иван Дмитриевич. Одновременно, внутренне похолодев, он думал:
«Не может быть, чтобы это был Вадик!.. Мало ли сейчас компьютерщиков развелось?»
— Потому, — веско ответствовал парень. — Потому что оканчивается на «у»!.. И вообще, заболтался я тут с тобой.
Он сделал движение, собираясь уходить, но тут губы Ивана Дмитриевича сами произнесли подспудно мучивший его вопрос:
— Слышь, друг, а того компьютерщика случайно не Вадимом звали?
Это было ошибкой. Парень застыл, а потом резко повернулся к Ивану Дмитриевичу и выдохнул:
— А ты откуда знаешь?..
Не докончив вопроса, он без особого усилия перемахнул через метровую могильную оградку и оказался рядом с Иваном Дмитриевичем.
В руке его появился фонарик, которым парень осветил сначала лицо Ивана Дмитриевича, а затем — табличку на надгробной плите.
— Так вот оно что, — зловеще протянул парень, в упор разглядывая Ивана Дмитриевича. — Там тебя, значит, наши ребята вовсю ищут, а ты тут, оказывается, решил подкоп сделать, чтобы своего сынка из гроба вызволить!.. Ло-овко!
Ствол автомата, который парень небрежно держал одной рукой, был направлен на Ивана Дмитриевича.
— А ну, открой сумку! — приказал парень. Иван Дмитриевич, стараясь не делать резких движений, присел на корточки и открыл «молнию».
— Вываливай все на землю! — сказал парень. — Да пошевеливайся, сучара!.. Иначе ляжешь в могилку на пару к своей женушке!
«А ведь он так и поступит, — понял Иван Дмитриевич. — Сейчас убедится, что я именно тот, кого искала их шатия-братия, и полоснет очередью в упор. По-моему, автомат у него с глушителем, так что никто ничего не услышит… Эх, зря я все-таки сюда приперся… да еще и могилу сам себе выкопал, дурак!..»
Руки у него тряслись, но кое-как он справился с сумкой. На землю вывалился смутно белеющий в темноте сверток женского барахла, и Ивану Дмитриевичу показалось, что взгляд жены на фотоснимке стал укоризненным: «Зачем же ты все испачкал, Ванюша? Сам подумай — как я теперь это надену?»
По-прежнему держа Ивана Дмитриевича на прицеле, парень ногой поковырялся в тряпках и удивленно помотал головой:
— Ну, папаша, ты совсем чокнутый! Или ты регулярно сюда наведываешься, чтобы свою покойную женку трахнуть?
Кровь бросилась Ивану Дмитриевичу в голову, но неимоверным усилием воли он удержал себя в руках. За свою жизнь он усвоил массу ругательств, но сейчас ему не приходило в голову определение, которое наиболее адекватно характеризовало бы вооруженного подонка, который стоял перед ним. Даже самые грязные эпитеты казались наивными и детскими по отношению к этому Двуногому животному.
— Ладно, ладно, — ухмыльнулся парень. — Где прибор?
— Какой прибор? — не понял Иван Дмитриевич.
— Не прикидывайся дуриком! Тот самый, который твой Вадим стибрил в конторе!.. Тебя же потому и искали, папаша, что только ты мог стать ходячей камерой хранения для этого компьютерного гения! Так что — говори, где он?
Сухо щелкнул взводимый курок автомата.
— Он там, — внезапно охрипнув, сказал Иван Дмитриевич, показывая рукой в разрытую могильную яму.
— Что, тайник хотел устроить? — проворчал парень и посветил фонариком в черный провал, на краю которого они стояли.
В ту же секунду Иван Дмитриевич, подхватив с земли свою лопатку, без размаха, но с силой вдарил ее острым ребром парню по голове, и тот, не издав ни звука, как подкошенный рухнул в яму.
Некоторое время Иван Дмитриевич стоял, ничего не соображая и не шевелясь. Потом почувствовал, что на пальцы с лопатки течет что-то теплое и противно-вязкое. Тогда он нагнулся, чтобы посмотреть вниз. Парень лежал на крышке гроба, неловко вывернув ноги, и выпавший из его руки фонарик светил ему прямо в лицо, по которому ползла струйка крови.
Он явно был мертв.
Не чувствуя под собой ног, Иван Дмитриевич отошел от Могилы, и его вывернуло наизнанку так, как не выворачивало уже много лет. Отдышавшись и придя в себя, он подобрал валявшиеся на земле вещи, которые готовил для жены, тщательно оттер ими руку от крови и бросил тряпки вместе с сумкой в могилу.
Внутри у него была странная пустота. Дело было не в том, что он впервые убил человека. Просто теперь ему стало окончательно ясно, что в воскрешении жены нет никакого смысла.
И еще его радовало, что он не слышит Зова, который требовал бы немедля исправить содеянное.
Первым его побуждением было забросать могилу землей и как можно быстрее покинуть это мерзкое место.
Но он вовремя опомнился. Надо было сделать еще кое-что.
Это был его последний и самый важный долг, не выполнить который он не имел права.
Преодолевая отвращение и страх, Иван Дмитриевич спустился в яму, снял с себя брючной ремень, потом, стараясь не касаться тела парня, стянул ремнем его запястья и поднял испачканный глиной автомат.
От одной мысли о том, что ему предстоит сделать, на душе стало муторно, но он сказал себе: «Ты должен… Другого выхода нет».
Направив ствол автомата на лежащего, он нагнулся и взял его за руку. Пульса, как и следовало ожидать, в запястье не было.
На секунду он испугался, что ошибся в своих выводах насчет воскрешения по собственному хотению любого покойника, но тут же ощутил, как из пальцев его бьет в остывающую плоть трупа уже ставший привычным разряд.
Дар работал безотказно.
Фонарь успел погаснуть, и в темноте было не видно, что творится с раной на голове парня, но вскоре лежащий глубоко вздохнул и завозился, явно не понимая, где он и что с ним. Не давая ему опомниться, Иван Дмитриевич ткнул его стволом автомата в грудь и суровым голосом сказал:
— Где похоронен Вадим? Говори, сволочь, иначе яристрелю!..
Палец у него действительно лежал на курке. — Что? — слабым голосом спросил парень, —г Где я? Какой Вадим?
— Давай, давай, очухивайся быстрее, — снова ткнул его стволом Иван Дмитриевич. — Я не собираюсь долго ждать… Где закопали компьютерщика, могилу которого ты караулил? Даю тебе еще пять секунд и потом стреляю!..
Парню наконец удалось сесть, привалившись спиной к осыпающейся комками сырой земли стене могилы. Только теперь он обнаружил, что не в состоянии пользоваться руками и что в лицо ему смотрит ствол его же собственного автомата. Но, видно, голова его успела проясниться. Настолько, что он вспомнил, где находится и кто такой старик, который в него целится.
Однако, вопреки ожиданиям Ивана Дмитриевича, он не испугался угрозы.
— Дурак ты, папаша, — сказал он, сплевывая землю, набившуюся ему в рот. — Если б даже я хотел удовлетворить твое любопытство, то как бы я тебе объяснил?.. Это же не адрес с номером дома и квартиры!.. К тому же мы его… это… неофициально похоронили, понятно? Там и бугорок-то едва виден…
Иван Дмитриевич чуть приподнял ствол и нажал на курок.
От короткой очереди автомат у него в руках вздрогнул, раздались сочные шлепки, а из стенки ямы на голову парня посыпались мелкие комочки земли.
Парень вздрогнул и втянул голову в плечи.
— Ну, ты, дед, точно — недоделанный! — прошипел он, придя в себя.
— Почему же? Я-то — нормальный, — возразил Иван Дмитриевич. — И поэтому такого гада, как ты, мне убить — раз плюнуть. Даже приятно будет… Так что выбирай: или ты мне сейчас постараешься объяснить так, чтобы я все понял, или я разнесу тебе башку к чертовой матери!..
— Ладно-ладно, не дергайся, папаша, — изменившимся голосом произнес воскрешенный. — Слушай меня внимательно…
Он помолчал, собираясь с мыслями, а потом стал описывать место захоронения Вадима. При этом он так старательно употреблял нецензурные выражения, что в конце концов Иван Дмитриевич не выдержал.
— Слушай, скотина, — сказал он. — Ты когда-нибудь в школе учился?
—А чо?
— Тебе никогда не говорили, что ругаться нехорошо?
— Да пошел ты!.. — ответствовал парень, уточнив, куда именно он посылает своего собеседника. — Хватит мне мораль читать, папаша, давай развязывай меня!..
— Щас, — с натужным юмором сказал Иван Дмитриевич, вспомнив полузабытое выражение своей молодости, — только шнурки поглажу…
И нажал на курок.
* * *
Больше всего он боялся, что парень ему наврал, описывая местонахождение могилы Вадима.
А когда Иван Дмитриевич все же нашел безымянное захоронение (оно было почти у самой стены, рядом с тропинкой, и лишь чуть приметный бугорок выдавал, что здесь кто-то покоится), то его посетило второе опасение: что, если там лежит не тот Вадим, а другой? Разве мало в городе компьютерщиков под этим именем, которые могли перейти дорогу местной мафии?..
Чтобы избавиться от сомнений, Иван Дмитриевич принялся за раскопки.
Копать ему пришлось не так много, как на могиле жены: тело находилось на небольшой глубине — видно, закапывали его в спешке, опасаясь каждого шороха…
Первой показалась нога в кроссовке. Иван Дмитриевич отложил лопату всторону и стал выбирать остаток земли, покрывавшей тело, голыми руками.
Человек в импровизированной могиле лежал на боку. Он был одет в полуистлевшие джинсы, и от него исходил сладковатый запах разлагающейся плоти. Превозмогая тошноту, Иван Дмитриевич посветил фонариком в лицо трупа.
Однако какие-то мелкие твари — не то могильные черви, не то крысы — успели обгрызть и проточить лицевые ткани так, что опознать тело было невозможно.
Зажав нос одной рукой, Иван Дмитриевич протянул другую к тому, что лежало в яме, и тут же ее отдернул.
«Все-таки мой Вадим это или нет? И если это не он, то что ты собираешься делать с незнакомцем, когда он обретет нормальный вид? Как объяснить ему, что он, пролежав несколько дней под землей, вдруг воскрес? И вообще — остался ли он нормальным, полноценным человеком после того, как провел в небытии столько времени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
В этом месте голос Ивана Дмитриевича артистически дрогнул. Парень ошарашенно почесал затылок.
— Ни хрена себе — закидоны! — воскликнул он. — Ну, ты, папаша, даешь!.. А что ж ты ночью-то сюда приперся?
— Так я ведь без оформления, — застенчиво признался Иван Дмитриевич. — Если официально все делать — ой-ей-ей сколько денег потребуется… Тому — дай, этому — заплати… А попробуй днем копать — сразу сторож прибежит, директор кладбища, чтоб им всем!..
— А что ж ты прямо в могилу-то ее кладешь? — деловито осведомился парень, явно принимая все сказанное Иваном Дмитриевичем за чистую монету. — Рядом бы вырыл ямку — там же много не надо… Ваза-то большая?
— Да нет, — ответил Иван Дмитриевич и, предупреждая вопрос собеседника, добавил, мотнув головой в сторону своей поклажи: — Вон, в сумку уместилась…
Парень поправил на плече ремень автомата.
— Смелый ты человек, отец, как я погляжу, — сообщил он.
— Это почему же?
— Как — почему? По кладбищам по ночам шастаешь, могилы разрываешь… Я вот вторую ночь тут сижу, как цуцик, и то — не по себе. Вороны здесь какие-то не такие… орут, как вампиры! У тебя, кстати, закурить не будет?
— Я не курю, — развел руками Иван Дмитриевич.
— Жалко. — Парень сплюнул сквозь зубы. — Придется опять у сторожей клянчить. Надо было больше сигарет взять с собой, черт!.. Только кто ж знал, что мне тут столько времени придется проваландаться?
— А тебя что, чью-то могилу наняли охранять? — осторожно поинтересовался Иван Дмитриевич. Парень опять сплюнул.
— «Охранять», — насмешливо повторил он. — Если бы охранять… Караулить одного покойничка мне поручили, понял?
— Зачем? — искренне удивился Иван Дмитриевич.
Парень огляделся, словно пытаясь определить, что их никто не подслушивает. Потом, понизив голос, сказал:
— Покойничек-то не простой, папаша. Никак не желает на тот свет отбывать. Самый настоящий зомби!.. Умирать — не умирает, только притворяется мертвым, а потом опять оживает.
— Что за чушь? — в сердцах воскликнул Иван Дмитриевич. — Ты сам-то в это веришь?
— Да есть кое-какие факты, — вяло сказал парень. — Один раз уже этого типа того… а на следующий день он как ни в чем не бывало по городу шатался. Дел всяких неприятных натворил — будь здоров… Ну, ребята меры приняли… во второй раз… А теперь приходится стоять на стреме, чтобы не дать этому типу из могилы выбраться… Ты, папаша, правильно сказал — мертвые должны в земле лежать…
— И что ж это за тип такой? — полюбопытствовал Иван Дмитриевич с нехорошим предчувствием. — Небось колдун какой-нибудь?
— Какой там колдун! — отмахнулся человек с автоматом. — Парень молодой. Компьютерщик, между прочим, с высшим техническим образованием… Честно говоря, у нас в эту бодягу насчет его воскрешения мало кто верит — это меня так, на всякий случай послали проконтролировать… Просто, наверное, в тот раз ошибка какая-то вышла насчет его смерти… пульс не прощупали как следует… за что кое-кто потом тоже… понес ответственность… Но вот насчет того, что он сейчас мертв как бревно, — это я сам могу поручиться…
— Почему? — машинально спросил Иван Дмитриевич. Одновременно, внутренне похолодев, он думал:
«Не может быть, чтобы это был Вадик!.. Мало ли сейчас компьютерщиков развелось?»
— Потому, — веско ответствовал парень. — Потому что оканчивается на «у»!.. И вообще, заболтался я тут с тобой.
Он сделал движение, собираясь уходить, но тут губы Ивана Дмитриевича сами произнесли подспудно мучивший его вопрос:
— Слышь, друг, а того компьютерщика случайно не Вадимом звали?
Это было ошибкой. Парень застыл, а потом резко повернулся к Ивану Дмитриевичу и выдохнул:
— А ты откуда знаешь?..
Не докончив вопроса, он без особого усилия перемахнул через метровую могильную оградку и оказался рядом с Иваном Дмитриевичем.
В руке его появился фонарик, которым парень осветил сначала лицо Ивана Дмитриевича, а затем — табличку на надгробной плите.
— Так вот оно что, — зловеще протянул парень, в упор разглядывая Ивана Дмитриевича. — Там тебя, значит, наши ребята вовсю ищут, а ты тут, оказывается, решил подкоп сделать, чтобы своего сынка из гроба вызволить!.. Ло-овко!
Ствол автомата, который парень небрежно держал одной рукой, был направлен на Ивана Дмитриевича.
— А ну, открой сумку! — приказал парень. Иван Дмитриевич, стараясь не делать резких движений, присел на корточки и открыл «молнию».
— Вываливай все на землю! — сказал парень. — Да пошевеливайся, сучара!.. Иначе ляжешь в могилку на пару к своей женушке!
«А ведь он так и поступит, — понял Иван Дмитриевич. — Сейчас убедится, что я именно тот, кого искала их шатия-братия, и полоснет очередью в упор. По-моему, автомат у него с глушителем, так что никто ничего не услышит… Эх, зря я все-таки сюда приперся… да еще и могилу сам себе выкопал, дурак!..»
Руки у него тряслись, но кое-как он справился с сумкой. На землю вывалился смутно белеющий в темноте сверток женского барахла, и Ивану Дмитриевичу показалось, что взгляд жены на фотоснимке стал укоризненным: «Зачем же ты все испачкал, Ванюша? Сам подумай — как я теперь это надену?»
По-прежнему держа Ивана Дмитриевича на прицеле, парень ногой поковырялся в тряпках и удивленно помотал головой:
— Ну, папаша, ты совсем чокнутый! Или ты регулярно сюда наведываешься, чтобы свою покойную женку трахнуть?
Кровь бросилась Ивану Дмитриевичу в голову, но неимоверным усилием воли он удержал себя в руках. За свою жизнь он усвоил массу ругательств, но сейчас ему не приходило в голову определение, которое наиболее адекватно характеризовало бы вооруженного подонка, который стоял перед ним. Даже самые грязные эпитеты казались наивными и детскими по отношению к этому Двуногому животному.
— Ладно, ладно, — ухмыльнулся парень. — Где прибор?
— Какой прибор? — не понял Иван Дмитриевич.
— Не прикидывайся дуриком! Тот самый, который твой Вадим стибрил в конторе!.. Тебя же потому и искали, папаша, что только ты мог стать ходячей камерой хранения для этого компьютерного гения! Так что — говори, где он?
Сухо щелкнул взводимый курок автомата.
— Он там, — внезапно охрипнув, сказал Иван Дмитриевич, показывая рукой в разрытую могильную яму.
— Что, тайник хотел устроить? — проворчал парень и посветил фонариком в черный провал, на краю которого они стояли.
В ту же секунду Иван Дмитриевич, подхватив с земли свою лопатку, без размаха, но с силой вдарил ее острым ребром парню по голове, и тот, не издав ни звука, как подкошенный рухнул в яму.
Некоторое время Иван Дмитриевич стоял, ничего не соображая и не шевелясь. Потом почувствовал, что на пальцы с лопатки течет что-то теплое и противно-вязкое. Тогда он нагнулся, чтобы посмотреть вниз. Парень лежал на крышке гроба, неловко вывернув ноги, и выпавший из его руки фонарик светил ему прямо в лицо, по которому ползла струйка крови.
Он явно был мертв.
Не чувствуя под собой ног, Иван Дмитриевич отошел от Могилы, и его вывернуло наизнанку так, как не выворачивало уже много лет. Отдышавшись и придя в себя, он подобрал валявшиеся на земле вещи, которые готовил для жены, тщательно оттер ими руку от крови и бросил тряпки вместе с сумкой в могилу.
Внутри у него была странная пустота. Дело было не в том, что он впервые убил человека. Просто теперь ему стало окончательно ясно, что в воскрешении жены нет никакого смысла.
И еще его радовало, что он не слышит Зова, который требовал бы немедля исправить содеянное.
Первым его побуждением было забросать могилу землей и как можно быстрее покинуть это мерзкое место.
Но он вовремя опомнился. Надо было сделать еще кое-что.
Это был его последний и самый важный долг, не выполнить который он не имел права.
Преодолевая отвращение и страх, Иван Дмитриевич спустился в яму, снял с себя брючной ремень, потом, стараясь не касаться тела парня, стянул ремнем его запястья и поднял испачканный глиной автомат.
От одной мысли о том, что ему предстоит сделать, на душе стало муторно, но он сказал себе: «Ты должен… Другого выхода нет».
Направив ствол автомата на лежащего, он нагнулся и взял его за руку. Пульса, как и следовало ожидать, в запястье не было.
На секунду он испугался, что ошибся в своих выводах насчет воскрешения по собственному хотению любого покойника, но тут же ощутил, как из пальцев его бьет в остывающую плоть трупа уже ставший привычным разряд.
Дар работал безотказно.
Фонарь успел погаснуть, и в темноте было не видно, что творится с раной на голове парня, но вскоре лежащий глубоко вздохнул и завозился, явно не понимая, где он и что с ним. Не давая ему опомниться, Иван Дмитриевич ткнул его стволом автомата в грудь и суровым голосом сказал:
— Где похоронен Вадим? Говори, сволочь, иначе яристрелю!..
Палец у него действительно лежал на курке. — Что? — слабым голосом спросил парень, —г Где я? Какой Вадим?
— Давай, давай, очухивайся быстрее, — снова ткнул его стволом Иван Дмитриевич. — Я не собираюсь долго ждать… Где закопали компьютерщика, могилу которого ты караулил? Даю тебе еще пять секунд и потом стреляю!..
Парню наконец удалось сесть, привалившись спиной к осыпающейся комками сырой земли стене могилы. Только теперь он обнаружил, что не в состоянии пользоваться руками и что в лицо ему смотрит ствол его же собственного автомата. Но, видно, голова его успела проясниться. Настолько, что он вспомнил, где находится и кто такой старик, который в него целится.
Однако, вопреки ожиданиям Ивана Дмитриевича, он не испугался угрозы.
— Дурак ты, папаша, — сказал он, сплевывая землю, набившуюся ему в рот. — Если б даже я хотел удовлетворить твое любопытство, то как бы я тебе объяснил?.. Это же не адрес с номером дома и квартиры!.. К тому же мы его… это… неофициально похоронили, понятно? Там и бугорок-то едва виден…
Иван Дмитриевич чуть приподнял ствол и нажал на курок.
От короткой очереди автомат у него в руках вздрогнул, раздались сочные шлепки, а из стенки ямы на голову парня посыпались мелкие комочки земли.
Парень вздрогнул и втянул голову в плечи.
— Ну, ты, дед, точно — недоделанный! — прошипел он, придя в себя.
— Почему же? Я-то — нормальный, — возразил Иван Дмитриевич. — И поэтому такого гада, как ты, мне убить — раз плюнуть. Даже приятно будет… Так что выбирай: или ты мне сейчас постараешься объяснить так, чтобы я все понял, или я разнесу тебе башку к чертовой матери!..
— Ладно-ладно, не дергайся, папаша, — изменившимся голосом произнес воскрешенный. — Слушай меня внимательно…
Он помолчал, собираясь с мыслями, а потом стал описывать место захоронения Вадима. При этом он так старательно употреблял нецензурные выражения, что в конце концов Иван Дмитриевич не выдержал.
— Слушай, скотина, — сказал он. — Ты когда-нибудь в школе учился?
—А чо?
— Тебе никогда не говорили, что ругаться нехорошо?
— Да пошел ты!.. — ответствовал парень, уточнив, куда именно он посылает своего собеседника. — Хватит мне мораль читать, папаша, давай развязывай меня!..
— Щас, — с натужным юмором сказал Иван Дмитриевич, вспомнив полузабытое выражение своей молодости, — только шнурки поглажу…
И нажал на курок.
* * *
Больше всего он боялся, что парень ему наврал, описывая местонахождение могилы Вадима.
А когда Иван Дмитриевич все же нашел безымянное захоронение (оно было почти у самой стены, рядом с тропинкой, и лишь чуть приметный бугорок выдавал, что здесь кто-то покоится), то его посетило второе опасение: что, если там лежит не тот Вадим, а другой? Разве мало в городе компьютерщиков под этим именем, которые могли перейти дорогу местной мафии?..
Чтобы избавиться от сомнений, Иван Дмитриевич принялся за раскопки.
Копать ему пришлось не так много, как на могиле жены: тело находилось на небольшой глубине — видно, закапывали его в спешке, опасаясь каждого шороха…
Первой показалась нога в кроссовке. Иван Дмитриевич отложил лопату всторону и стал выбирать остаток земли, покрывавшей тело, голыми руками.
Человек в импровизированной могиле лежал на боку. Он был одет в полуистлевшие джинсы, и от него исходил сладковатый запах разлагающейся плоти. Превозмогая тошноту, Иван Дмитриевич посветил фонариком в лицо трупа.
Однако какие-то мелкие твари — не то могильные черви, не то крысы — успели обгрызть и проточить лицевые ткани так, что опознать тело было невозможно.
Зажав нос одной рукой, Иван Дмитриевич протянул другую к тому, что лежало в яме, и тут же ее отдернул.
«Все-таки мой Вадим это или нет? И если это не он, то что ты собираешься делать с незнакомцем, когда он обретет нормальный вид? Как объяснить ему, что он, пролежав несколько дней под землей, вдруг воскрес? И вообще — остался ли он нормальным, полноценным человеком после того, как провел в небытии столько времени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61