Особое внимание было уделено конечным станциям — каждый прибывающий вагон там встречали обезовцы в штатском и дежурные по станции метро.
Однако массовые убийства пассажиров метропоездов продолжались.
Было задержано несколько граждан, имевших при себе маски, респираторы и противогазы — но в результате все задержанные оказывались вне подозрений.
Дошло до того, что люди стали предпочитать добираться из одного конца города в другой наземным транспортом и метро постепенно опустело.
Когда Кондор прибыл в Курск, ему удалось установить, что речь идет все о том же Слепом Снайпере — портрет Ашина опознала одна женщина, случайно видевшая человека, вышедшего из вагона, где впоследствии оказалось нагромождение трупов. Работа ОБЕЗа приобрела целенаправленный характер, и однажды, когда Кондор сам дежурил на одной из конечных станций, ему повезло, потому что столкнулся носом к носу со Снайпером (и опять из вагона никто больше уже не вышел!). Ситуация была выигрышной для раскрутчика, потому что Кондор знал Ашина по фотографиям, а тот его — нет… Возможно, начальнику «Раскрутки» удалось бы придумать, как взять Ашина живым, но тут в дело вмешался бдительный болван в лице старшего дежурного наряда. Он заорал на весь перрон в спину Ашина: «Стой, стрелять буду!» — и целых десять секунд вытаскивал из кобуры парализатор.
Кондор бросился к Ашину, сшибая с ног растерянных прохожих, но было уже поздно. Преступник перебежал на другую сторону перрона, спрыгнул на рельсы и бросился бежать в темноту туннеля. Обезовцы во главе с Кондором устремились было вслед за ним, но из-за поворота туннеля выскочил состав, подходивший к станции из депо. Скорость у него была не очень большой, но вовремя затормозить он не успел…
То, что осталось от Снайпера, было тщательно упаковано в герметичный прозрачный контейнер и доставлено в один из столичных НИИ на микробиологическое исследование.
В глубине души Кондор надеялся, что Ашин вот-вот оживет, как это бывало раньше, и тогда можно будет допросить его по полной программе. Но время шло, а бывший Слепой Снайпер почему-то не восставал из праха…
Тем временем специалисты, анализировавшие обстоятельства террористических актов, обратили внимание Кондора на одну любопытную деталь.
У Ашина в момент смерти не оказалось при себе ни маски, ни баллончика с ядовитым газом. Не было их и в том вагоне, наполненном смертью. Обыск туннеля вплоть до предпоследней станции также не дал результатов.
До сих пор осталось загадкой, каким образом Снайперу удалось отравить сорок пять человек, находившихся вместе с ним в вагоне, и остаться в живых, не применяя никаких защитных средств…
Тут Кондор умолк, беспокойно завозился в кресле, а потом объявил Слегину и Захарову:
— Поэтому есть все основания полагать, что мы имеем дело не с обычными противниками. Лично мне совсем не нравятся маньяки, которые расправляются со своими жертвами без применения орудий убийства и к тому же оживают после смерти… К сожалению, эта мысль пришла не мне одному в голову. И теперь, помимо других головных болей, мы имеем нового помощника в лице некоего Владлена Сабурова, сотрудника Инвестигации. Надеюсь, вы слышали про эту контору?
Захаров присвистнул, а Слегин, не сдержавшись, выругался сквозь зубы.
Об Инвестигации миру было известно немногое. Даже ОБЕЗу. Это была международная организация, занимавшаяся исследованием различных аномальных явлений. Нечто вроде научной разведки, а скорее — контрразведки. Над инвестигаторами обычно подсмеивались все кому не лень, но иметь с ними дело не хотел бы никто. Во главу угла при проведении своих расследований они ставили не общественные интересы, а этакое холодное, отстраненное («объективное», как они сами утверждали) любопытство вивисектора. Гларное для них было — докопаться до причин и сути тех загадочных объектов, которыми они занимались, а что из это может получиться и как аукнется для человечества, интересовало их меньше всего…
— Самое скверное, что он давно уже работает параллельно с нами, но втихаря, — продолжал Кондор. — Инкогнито — как гоголевский ревизор… Прибыл в Инск под легендой журналиста, занимается сбором какой-то информации и опросом местных жителей. А вот так он выглядит…
Он передал Слегину снимок, явно сделанный скрытой камерой с большой дистанции.
На снимке был изображен тот самый сухощавый тип, который однажды беседовал в присутствии Слегина с «утопленником» Сергеем Григорьевичем.
— Ну вот, — горестно вздохнул Захаров, — только инвестигаторов мне тут еще не хватало для полного счастья!..
— Я уже познакомился с ним, — продолжал Кондор. — А в ближайшее время он намерен заявиться в Управление, чтобы поделиться с нами своими открытиями.
— Так это ж здорово! — воскликнул простодушный Захаров. — Раз так — наши двери для Инвестигации всегда открыты!..
— Не спеши, Толя, — осадил его Кондор. — Мне эти ушлые фоксы малдеры за двадцать с лишним лет уже в печенках сидят. Знаю я их, как облупленных… Они всегда обещают вначале поделиться информацией, а потом выясняется, что это лишь предлог, чтобы, наоборот, информацию выцарапать из ОБЕЗа. И, кстати, гораздо чаще не они предлагают нашим службам помощь, а сами за ней обращаются к нам. Вот так-то, друзья мои…
Несколько секунд в кабинете царило молчание. Потом Захаров откинулся на спинку кресла и пробурчал:
— Интересно, какому идиоту пришла в голову идея создать эту чертову Инвестигацию! И название-то какое выдумали, умники!.. Сразу Инквизиция вспоминается…
— Вот что. Булат, — сказал Кондор, который что-то обдумывал, не слушая сетования хозяина кабинета. — Как гласит старинная русская пословица, если изнасилование неизбежно, то надо постараться получить от него максимум удовольствия, правильно? Инвестигатора, когда он объявится, ты возьмешь на себя. Задача: применять принцип «ты — мне, я — тебе» так, чтобы мы получили больше информации от Сабурова, чем он — от нас.
— Но почему именно я, Кондрат Дорофеевич? — взмолился Слегин.
— А кто — я, что ли, твою мать? — осведомился Кондор, и Слегин мгновенно, понял, что дальнейшее сопротивление воле шефа бессмысленно.
— Молчу, молчу, — вскочив и карикатурно встав руки по швам, сказал он. — А также слушаюсь и повинуюсь, мой властелин!
— То-то же, — проворчал Кондор. — А то, понимаешь, распустились тут за время отсутствия начальника…
Глава 13
Назойливый писк коммуникатора оторвал Слегина от просмотра сна в самом интересном месте. Он стоял, безоружный и связанный, на краю пропасти, а к нему с издевательской ухмылочкой, помахивая небрежно остро отточенным кинжалом, приближался Слепой Снайпер, в котором Слегин с ужасом узнавал самого себя…
Звонил ему Кондор.
— Спишь небось, — не то спросил, не то констатировал он.
— Да как вам сказать, шеф? — сдерживая тоскливый зевок, сказал Слегин. — Знаете, есть одна теория насчет того, что окружающий мир нам только снится, а то, что мы принимаем за сон, и есть настоящая реальность…
— И откуда ты этой ерундистики набираешься? — удивился Кондор. — Неужто уже успел пообщаться с инвестигатором?
— «Нас всех учили понемногу, — сонно пробормотал Слегин, — чему-нибудь и как-нибудь»…
— Кончай умничать, — добродушно посоветовал шеф. — Я что звоню-то? Тут люди Захарова, которые пасли здание известной тебе фирмы, сообщили, что туда подъехал фургон, с которого в подвал фирмы таскают какие-то тяжеленные ящики…
— А-а, — с облегчением протянул Слегин. — А я думал: опять кто-нибудь попал Снайперу под горячую руку!..
— Позволь тебе напомнить, что мы вообще-то не одними маньяками-убийцами занимаемся, — ядовито просипел Кондор. — «Спираль», если речь идет действительно о ней, к нам тоже кое-какое отношение имеет…
Остатки сна слетели со Слегина.
— Прошу прощения, Кондрат Дорофеевич, — сказал он, протирая глаза. — Что — по машинам?..
— Ну нет, спешить нам ни к чему. Там сейчас все равно, кроме охраны, никого нет… Спугнем пташек — разлетятся по всей стране. Подождем до утра. Груз-то все равно никуда из подвала не денется…
Слегин всмотрелся в фосфоресцирующие стрелки настенных часов. Было начало пятого.
— Да вы просто садист, шеф, — в сердцах сообщил он.
— Да я… это… — неожиданно смутился Кондор. — Дай, думаю, позвоню… обрадую… да и подготовиться тебе надо…
— Что ж, тогда приступаю к подготовке, — доложил Слегин, отключил коммуникатор и натянул на голову жесткое шерстяное одеяло.
Операция прошла в духе лучших традиций ОБЕЗа.
Когда Крейлис, одетый в белоснежный безупречный костюм, выбрался из своего длиннющего «Тандерболта» и проследовал в здание, Кондор подал условный сигнал, и ко всем входным дверям фирмы, включая вход в подвал, подлетели микроавтобусы, битком набитые спецназовцами со стоп-ружьями и дубинками-шокерами. Дверь главного входа, через который вместе с основной группой устремились Кондор и Слегин, была в мгновение ока выбита вместе с электронной начинкой зарядом пластита размером со спичечный коробок.
Охранники за стальной решеткой, перерезанной у них на глазах с помощью жидкого азота, не успели и глазом моргнуть, как уже лежали на полу в классической позе: руки — за голову, ноги — на максимальную ширину.
Вся сигнализация была отключена.
— Крейлиса я беру на себя, — сказал Кондор Слеги-ну, — а ты давай с ребятами в подвал…
Размахивая парализатором, шеф «Раскрутки» ринулся вверх по лестнице.
У лестницы в подвал был оборудован еще один пост охраны, и штурм-группе с ним пришлось немного повозиться, потому что сразу складывать оружие — и не просто оружие, а СО — стражи подземелий не пожелали. Все дело решила звуковая граната, брошенная одним из спецназовцев за угол коридора, из-за которого, рикошетя о стены, веером вылетали пули. После этого оставалось лишь выждать несколько секунд, а потом, нацепив на уши специальные заглушки, выходить из укрытий и брать оборонявшихся голыми руками, потому что к этому моменту они уже ничего не соображали от дикой боли, терзающей их черепа и разрывающей барабанные перепонки…
Потом некоторое время ушло на то, чтобы открыть кодовые замки в двери.
И наконец — вот он, подвал, а в нем еще один, вход в который замаскирован под один из шкафчиков для рабочей спецодежды.
Темная лестница в несколько пролетов, ведущая в самый настоящий арсенал.
Штабели ящиков чуть ли не до самого потолка. А там — чего только нет!.. Пистолеты, винтовки, пулеметы, боеприпасы, гранаты и даже базуки. Все новенькое, в промасленной бумаге и в надежно заколоченных ящиках, словно только что с завода или с армейского склада… Впрочем, некоторые ящики были вскрыты — в основном с компакт-пистолетами… Видимо, подчиненные Крейлиса не только сбывали запретные товары, но и сами активно ими пользовались в случае необходимости.
Вполне возможно, что и Слепому Снайперу кое-что перепадало отсюда.
Слегин попытался мысленно прикинуть, каким будет срок тюремного заключения, который светит Крейлису и его подручным за этот подземный склад, если за хранение одной единицы СО суд дает не менее пятнадцати лет. Но для таких вычислений потребовался бы калькулятор.
Оставив людей Захарова производить опись и конфискацию оружия, Слегин отправился узнать, как дела наверху.
Наверху уже было все тихо и спокойно. Через открытые настежь двери кабинетов было видно, как сотрудники штурм-группы проводят проверку документов у персонала фирмы. Следов эксцессов не было, только на лестничной площадке между первым и вторым этажами стоял, хлюпая носом, уткнувшись мордой в стену и держа руки в наручниках за спиной, какой-то широкоплечий угрюмый тип под присмотром двух дюжих спецназовцев, а в коридоре на кремовой ковровой дорожке запечатлелись обильные брызги крови, будто тут с силой двинули кого-то в переносицу…
В приемной перед кабинетом Крейлиса не оказалось никого, и Слегин сначала решил, что секретаря уже вывели отсюда, как вдруг в углу за столом раздался слабый шорох и раскрутчик увидел на полу ноги лежавшего человека, голова которого была завернута в оконную штору, полусдернутую с окна.
Это был тот самый молодой человек, которого Слегин видел в ходе своего первого визита в фирму. Правая рука у него была сломана, на лицо вообще было страшно взглянуть — это был один сплошной синяк. Он все еще пребывал в беспамятстве, и это был явный признак того, что он чем-то рассердил Кондора, потому что обычно Кондор не допускает членовредительства в отношении своих противников…
Тут дверь кабинета Крейлиса отворилась, и из нее в приемную вывалился Кондор. Лицо его, как обычно, ничего особенного не выражало, только время от времени подергивалась левая щека, и Слегин понял, что случилось нечто непредвиденное.
— Неужели Крейлис ушел от вас, шеф? — спросил он, переставая изучать состояние молодого человека.
— Ушел, — развел руками Кондор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Однако массовые убийства пассажиров метропоездов продолжались.
Было задержано несколько граждан, имевших при себе маски, респираторы и противогазы — но в результате все задержанные оказывались вне подозрений.
Дошло до того, что люди стали предпочитать добираться из одного конца города в другой наземным транспортом и метро постепенно опустело.
Когда Кондор прибыл в Курск, ему удалось установить, что речь идет все о том же Слепом Снайпере — портрет Ашина опознала одна женщина, случайно видевшая человека, вышедшего из вагона, где впоследствии оказалось нагромождение трупов. Работа ОБЕЗа приобрела целенаправленный характер, и однажды, когда Кондор сам дежурил на одной из конечных станций, ему повезло, потому что столкнулся носом к носу со Снайпером (и опять из вагона никто больше уже не вышел!). Ситуация была выигрышной для раскрутчика, потому что Кондор знал Ашина по фотографиям, а тот его — нет… Возможно, начальнику «Раскрутки» удалось бы придумать, как взять Ашина живым, но тут в дело вмешался бдительный болван в лице старшего дежурного наряда. Он заорал на весь перрон в спину Ашина: «Стой, стрелять буду!» — и целых десять секунд вытаскивал из кобуры парализатор.
Кондор бросился к Ашину, сшибая с ног растерянных прохожих, но было уже поздно. Преступник перебежал на другую сторону перрона, спрыгнул на рельсы и бросился бежать в темноту туннеля. Обезовцы во главе с Кондором устремились было вслед за ним, но из-за поворота туннеля выскочил состав, подходивший к станции из депо. Скорость у него была не очень большой, но вовремя затормозить он не успел…
То, что осталось от Снайпера, было тщательно упаковано в герметичный прозрачный контейнер и доставлено в один из столичных НИИ на микробиологическое исследование.
В глубине души Кондор надеялся, что Ашин вот-вот оживет, как это бывало раньше, и тогда можно будет допросить его по полной программе. Но время шло, а бывший Слепой Снайпер почему-то не восставал из праха…
Тем временем специалисты, анализировавшие обстоятельства террористических актов, обратили внимание Кондора на одну любопытную деталь.
У Ашина в момент смерти не оказалось при себе ни маски, ни баллончика с ядовитым газом. Не было их и в том вагоне, наполненном смертью. Обыск туннеля вплоть до предпоследней станции также не дал результатов.
До сих пор осталось загадкой, каким образом Снайперу удалось отравить сорок пять человек, находившихся вместе с ним в вагоне, и остаться в живых, не применяя никаких защитных средств…
Тут Кондор умолк, беспокойно завозился в кресле, а потом объявил Слегину и Захарову:
— Поэтому есть все основания полагать, что мы имеем дело не с обычными противниками. Лично мне совсем не нравятся маньяки, которые расправляются со своими жертвами без применения орудий убийства и к тому же оживают после смерти… К сожалению, эта мысль пришла не мне одному в голову. И теперь, помимо других головных болей, мы имеем нового помощника в лице некоего Владлена Сабурова, сотрудника Инвестигации. Надеюсь, вы слышали про эту контору?
Захаров присвистнул, а Слегин, не сдержавшись, выругался сквозь зубы.
Об Инвестигации миру было известно немногое. Даже ОБЕЗу. Это была международная организация, занимавшаяся исследованием различных аномальных явлений. Нечто вроде научной разведки, а скорее — контрразведки. Над инвестигаторами обычно подсмеивались все кому не лень, но иметь с ними дело не хотел бы никто. Во главу угла при проведении своих расследований они ставили не общественные интересы, а этакое холодное, отстраненное («объективное», как они сами утверждали) любопытство вивисектора. Гларное для них было — докопаться до причин и сути тех загадочных объектов, которыми они занимались, а что из это может получиться и как аукнется для человечества, интересовало их меньше всего…
— Самое скверное, что он давно уже работает параллельно с нами, но втихаря, — продолжал Кондор. — Инкогнито — как гоголевский ревизор… Прибыл в Инск под легендой журналиста, занимается сбором какой-то информации и опросом местных жителей. А вот так он выглядит…
Он передал Слегину снимок, явно сделанный скрытой камерой с большой дистанции.
На снимке был изображен тот самый сухощавый тип, который однажды беседовал в присутствии Слегина с «утопленником» Сергеем Григорьевичем.
— Ну вот, — горестно вздохнул Захаров, — только инвестигаторов мне тут еще не хватало для полного счастья!..
— Я уже познакомился с ним, — продолжал Кондор. — А в ближайшее время он намерен заявиться в Управление, чтобы поделиться с нами своими открытиями.
— Так это ж здорово! — воскликнул простодушный Захаров. — Раз так — наши двери для Инвестигации всегда открыты!..
— Не спеши, Толя, — осадил его Кондор. — Мне эти ушлые фоксы малдеры за двадцать с лишним лет уже в печенках сидят. Знаю я их, как облупленных… Они всегда обещают вначале поделиться информацией, а потом выясняется, что это лишь предлог, чтобы, наоборот, информацию выцарапать из ОБЕЗа. И, кстати, гораздо чаще не они предлагают нашим службам помощь, а сами за ней обращаются к нам. Вот так-то, друзья мои…
Несколько секунд в кабинете царило молчание. Потом Захаров откинулся на спинку кресла и пробурчал:
— Интересно, какому идиоту пришла в голову идея создать эту чертову Инвестигацию! И название-то какое выдумали, умники!.. Сразу Инквизиция вспоминается…
— Вот что. Булат, — сказал Кондор, который что-то обдумывал, не слушая сетования хозяина кабинета. — Как гласит старинная русская пословица, если изнасилование неизбежно, то надо постараться получить от него максимум удовольствия, правильно? Инвестигатора, когда он объявится, ты возьмешь на себя. Задача: применять принцип «ты — мне, я — тебе» так, чтобы мы получили больше информации от Сабурова, чем он — от нас.
— Но почему именно я, Кондрат Дорофеевич? — взмолился Слегин.
— А кто — я, что ли, твою мать? — осведомился Кондор, и Слегин мгновенно, понял, что дальнейшее сопротивление воле шефа бессмысленно.
— Молчу, молчу, — вскочив и карикатурно встав руки по швам, сказал он. — А также слушаюсь и повинуюсь, мой властелин!
— То-то же, — проворчал Кондор. — А то, понимаешь, распустились тут за время отсутствия начальника…
Глава 13
Назойливый писк коммуникатора оторвал Слегина от просмотра сна в самом интересном месте. Он стоял, безоружный и связанный, на краю пропасти, а к нему с издевательской ухмылочкой, помахивая небрежно остро отточенным кинжалом, приближался Слепой Снайпер, в котором Слегин с ужасом узнавал самого себя…
Звонил ему Кондор.
— Спишь небось, — не то спросил, не то констатировал он.
— Да как вам сказать, шеф? — сдерживая тоскливый зевок, сказал Слегин. — Знаете, есть одна теория насчет того, что окружающий мир нам только снится, а то, что мы принимаем за сон, и есть настоящая реальность…
— И откуда ты этой ерундистики набираешься? — удивился Кондор. — Неужто уже успел пообщаться с инвестигатором?
— «Нас всех учили понемногу, — сонно пробормотал Слегин, — чему-нибудь и как-нибудь»…
— Кончай умничать, — добродушно посоветовал шеф. — Я что звоню-то? Тут люди Захарова, которые пасли здание известной тебе фирмы, сообщили, что туда подъехал фургон, с которого в подвал фирмы таскают какие-то тяжеленные ящики…
— А-а, — с облегчением протянул Слегин. — А я думал: опять кто-нибудь попал Снайперу под горячую руку!..
— Позволь тебе напомнить, что мы вообще-то не одними маньяками-убийцами занимаемся, — ядовито просипел Кондор. — «Спираль», если речь идет действительно о ней, к нам тоже кое-какое отношение имеет…
Остатки сна слетели со Слегина.
— Прошу прощения, Кондрат Дорофеевич, — сказал он, протирая глаза. — Что — по машинам?..
— Ну нет, спешить нам ни к чему. Там сейчас все равно, кроме охраны, никого нет… Спугнем пташек — разлетятся по всей стране. Подождем до утра. Груз-то все равно никуда из подвала не денется…
Слегин всмотрелся в фосфоресцирующие стрелки настенных часов. Было начало пятого.
— Да вы просто садист, шеф, — в сердцах сообщил он.
— Да я… это… — неожиданно смутился Кондор. — Дай, думаю, позвоню… обрадую… да и подготовиться тебе надо…
— Что ж, тогда приступаю к подготовке, — доложил Слегин, отключил коммуникатор и натянул на голову жесткое шерстяное одеяло.
Операция прошла в духе лучших традиций ОБЕЗа.
Когда Крейлис, одетый в белоснежный безупречный костюм, выбрался из своего длиннющего «Тандерболта» и проследовал в здание, Кондор подал условный сигнал, и ко всем входным дверям фирмы, включая вход в подвал, подлетели микроавтобусы, битком набитые спецназовцами со стоп-ружьями и дубинками-шокерами. Дверь главного входа, через который вместе с основной группой устремились Кондор и Слегин, была в мгновение ока выбита вместе с электронной начинкой зарядом пластита размером со спичечный коробок.
Охранники за стальной решеткой, перерезанной у них на глазах с помощью жидкого азота, не успели и глазом моргнуть, как уже лежали на полу в классической позе: руки — за голову, ноги — на максимальную ширину.
Вся сигнализация была отключена.
— Крейлиса я беру на себя, — сказал Кондор Слеги-ну, — а ты давай с ребятами в подвал…
Размахивая парализатором, шеф «Раскрутки» ринулся вверх по лестнице.
У лестницы в подвал был оборудован еще один пост охраны, и штурм-группе с ним пришлось немного повозиться, потому что сразу складывать оружие — и не просто оружие, а СО — стражи подземелий не пожелали. Все дело решила звуковая граната, брошенная одним из спецназовцев за угол коридора, из-за которого, рикошетя о стены, веером вылетали пули. После этого оставалось лишь выждать несколько секунд, а потом, нацепив на уши специальные заглушки, выходить из укрытий и брать оборонявшихся голыми руками, потому что к этому моменту они уже ничего не соображали от дикой боли, терзающей их черепа и разрывающей барабанные перепонки…
Потом некоторое время ушло на то, чтобы открыть кодовые замки в двери.
И наконец — вот он, подвал, а в нем еще один, вход в который замаскирован под один из шкафчиков для рабочей спецодежды.
Темная лестница в несколько пролетов, ведущая в самый настоящий арсенал.
Штабели ящиков чуть ли не до самого потолка. А там — чего только нет!.. Пистолеты, винтовки, пулеметы, боеприпасы, гранаты и даже базуки. Все новенькое, в промасленной бумаге и в надежно заколоченных ящиках, словно только что с завода или с армейского склада… Впрочем, некоторые ящики были вскрыты — в основном с компакт-пистолетами… Видимо, подчиненные Крейлиса не только сбывали запретные товары, но и сами активно ими пользовались в случае необходимости.
Вполне возможно, что и Слепому Снайперу кое-что перепадало отсюда.
Слегин попытался мысленно прикинуть, каким будет срок тюремного заключения, который светит Крейлису и его подручным за этот подземный склад, если за хранение одной единицы СО суд дает не менее пятнадцати лет. Но для таких вычислений потребовался бы калькулятор.
Оставив людей Захарова производить опись и конфискацию оружия, Слегин отправился узнать, как дела наверху.
Наверху уже было все тихо и спокойно. Через открытые настежь двери кабинетов было видно, как сотрудники штурм-группы проводят проверку документов у персонала фирмы. Следов эксцессов не было, только на лестничной площадке между первым и вторым этажами стоял, хлюпая носом, уткнувшись мордой в стену и держа руки в наручниках за спиной, какой-то широкоплечий угрюмый тип под присмотром двух дюжих спецназовцев, а в коридоре на кремовой ковровой дорожке запечатлелись обильные брызги крови, будто тут с силой двинули кого-то в переносицу…
В приемной перед кабинетом Крейлиса не оказалось никого, и Слегин сначала решил, что секретаря уже вывели отсюда, как вдруг в углу за столом раздался слабый шорох и раскрутчик увидел на полу ноги лежавшего человека, голова которого была завернута в оконную штору, полусдернутую с окна.
Это был тот самый молодой человек, которого Слегин видел в ходе своего первого визита в фирму. Правая рука у него была сломана, на лицо вообще было страшно взглянуть — это был один сплошной синяк. Он все еще пребывал в беспамятстве, и это был явный признак того, что он чем-то рассердил Кондора, потому что обычно Кондор не допускает членовредительства в отношении своих противников…
Тут дверь кабинета Крейлиса отворилась, и из нее в приемную вывалился Кондор. Лицо его, как обычно, ничего особенного не выражало, только время от времени подергивалась левая щека, и Слегин понял, что случилось нечто непредвиденное.
— Неужели Крейлис ушел от вас, шеф? — спросил он, переставая изучать состояние молодого человека.
— Ушел, — развел руками Кондор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61