Услышав шаги Ивана Дмитриевича, молодой человек заметно напрягся и отвалился от стены. Но, видимо, ждал он кого-то другого, потому что мгновенно расслабился, едва Иван Дмитриевич появился в его поле зрения.
— Слышь, друг, — сказал он, словно выплевывая одно слово за другим. — Ты случайно не знаешь старикана, который живет в квартире?.. — И назвал номер квартиры Ивана Дмитриевича.
Иван Дмитриевич крепче ухватился за перила, потому что ноги его сами собой подкосились.
— А что такое? — поинтересовался он в ответ.
— Да вот, понимаешь, прибыл я к нему в гости, а его все нет и нет, — доверительно посетовал молодой человек, ловким щелчком отшвыривая в угол недокуренную сигарету. — И куда только он мог запропаститься?
— А-а, — протянул Иван Дмитриевич, входя во вкус. — Да он, наверное, уехал…
— Как это — уехал? — непонимающе воззрился на него парень. — Ты че гонишь, дружбан? Куда он мог податься?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Иван Дмитриевич, чувствуя, как предательский холодок ползет между лопаток. — Просто сегодня утром я его встретил на лестнице… с вещами… большой такой сумкой… «Что, — говорю, — далеко собрались, Иван Дмитриевич?»… А он…
— Ну-ну? — подбодрил его парень. — А он че?..
— Да ниче, — злорадно ответствовал Иван Дмитриевич. — Покачал головой да и пошел себе дальше… Он же вообще какой-то нелюдим… слова лишнего не вымолвит…
Парень с внезапным подозрением оглядел его с головы до ног.
— Слушай, — сказал он, — а ты сам-то в какой квартире живешь?
— В сто сорок пятой, на десятом этаже, — соврал Иван Дмитриевич.
— А че ж пешком по лестнице ковыляешь?
— Тренируюсь, — старательно ухмыльнулся Иван Дмитриевич.
— Типа спортсмен, что ли? — буркнул сквозь зубы парень, но мешать Ивану Дмитриевичу не стал, когда тот продолжил свой подъем, стараясь шагать подобающе тому возрасту, на который он теперь выглядел. Сердце трепыхалось в груди так, будто готово было выскочить через рот.
Поднявшись на один лестничный пролет, он не удержался от соблазна.
— Прости за любопытство, друг, — крикнул он парню, который не спеша раскуривал очередную сигарету. — А ты кто ему будешь? Родственник, что ли?
— Ага, — с готовностью откликнулся парень. — Дальний…
На десятом этаже Иван Дмитриевич вызвал лифт.
Войдя в кабину, превратился в лысого толстяка с тройным подбородком и белесыми ресницами. Потом спохватился: одежда — она могла его выдать!.. А пояс, проецирующий различные одеяния, остался в машине. После недолгих размышлений Иван Дмитриевич снял пиджак и галстук, оставшись в одной рубашке. Расстегнул воротничок так, чтобы была видна грудь, покрытая редкими волосами, и закатал рукава.
Предосторожности оказались не лишними: «дальний родственник» покуривал уже внизу, привалившись боком к почтовым ящикам. Наверное, все-таки что-то заподозрил, гад…
Чувствуя на себе цепкий взгляд курильщика, Иван Дмитриевич молча прошел мимо него.
«Живой рентген» на скамейке у подъезда при его появлении умолк, как по команде, и впился в Ивана Дмитриевича несколькими парами прищуренных глаз. Столь колоритного представителя мужского пола, каким стал Иван Дмитриевич, бабки не могли пропустить просто так.
— Здра-ассте, молодой человек, — пропела Ефимовна из соседнего подъезда, которая в старушечьей компании исполняла функции дознавателя. — А вы не подскажете, сколько сейчас времени? А то сидим здесь, сидим, а часов-то у нас и нет…
Ивану Дмитриевичу и впрямь почудилось, что его просвечивают рентгеновские лучи.
— Без пяти восемь, — не останавливаясь, бросил он, с тайным злорадством набавив час к истинным показаниям наручного хронометра.
— Спасибо, — растерянно сказали ему в спину. И тут же добавили: — Что-то голос этого лысого мне больно знаком, бабоньки… Где-то я его уже слыхала…
— Известно где, — перебил ее хрипловатый шепоток. — Это же новый ухажер Катьки Фроловой с восьмого этажа… Наверное, полаялись, коль он так рано лыжи навострил… Обычно-то он только под утро от нее уходит…
* * *
Теперь и тем более надо было бежать во весь опор — так, чтобы только пятки сверкали. Сматываться подальше и побыстрее. И не важно, кто заинтересовался им и зачем он кому-то понадобился. Главное — на него все-таки вышли. И не могло быть никаких сомнений — с какой целью…
Впрочем, варианты все-таки оставались. Если речь шла о государственных службах (хотя, честно говоря, не похож был тот коротко стриженный на сотрудника ОБЕЗа), то, отловив его, сначала с ним бы побеседовали. Долго и старательно. И даже приторно-вежливо. С использованием высоких материй, с частыми напоминаниями о его долге человека и гражданина. Потом, когда они поняли бы, что он не из тех, кого можно переубедить парой красивых фраз, в ход пошли бы другие аргументы. А уж их-то у такой солидной структуры, как общественная безопасность огромнейшего государства, хватает с лихвой… Не только на него — на миллионы таких, как он. Нет-нет, никаких иголок под ногти — не те времена нынче. И вообще они теперь обходятся без болевых методов обработки. Ну, разве что съездит по зубам пару раз какой-нибудь нервный от природы либо выведенный из себя упрямством «объекта» мелкий чиновнишка… Самое простое — это наркотики. Посадят его на иглу и будут расплачиваться за каждую оказанную им чудо-услугу очередной дозой дурманящей дряни. Хотя вряд ли: он же для них — ценный материал, который просто грех губить наркотой. Скорее всего, ори пустят в ход что-нибудь более изощренное. Может быть, такое, о чем он и не ведает…
Но если разобраться — это еще не худший вариант. Гораздо дерьмовее, если о нем каким-то образом пронюхала местная братва. Нетрудно понять, зачем он им понадобился. Ведь он один может заменить любых врачей, если кого-то из паханов ранят или пришьют во время очередной разборки «конкурирующие фирмы». Этакая карманная палочка-выручалочка. Или эликсир вечной жизни.. Неизвестно, за кого они его принимают, но доказать им, что он не всесилен, как господь бог, будет невозможно. И уж эти наверняка не станут с ним церемониться. А соблазнять большими «бабками» и дармовыми девочками будут лишь до известного предела. Рано или поздно его все равно убьют. Либо свои — за то, что не сумеет воскресить кого-нибудь из «крестных отцов», который загнется не от пули или ножа, а от рака или СПИДа. Либо чужие — за то, чтобы не воскрешал кого не следует…
Если, конечно, к тому времени он сам не сдохнет от разрыва сердца, когда эти твари не отпустят его по Зову «на сторону» — а они вряд ли позволят, чтобы он разбазаривал Дар направо и налево…
Нет-нет, надо немедленно уезжать! Надеяться скрыться в городе — просто смешно. Хотя Инск — достаточно крупная агломерация, почти с тремя миллионами населения, но, рано или поздно, его все равно найдут. Не те, так другие. Не другие, так третьи. И никакой голомакиятор ему не поможет. Достаточно кому-то сообразить, что он сам приходит туда, где смерть махнула своей косой. Сказочную шапку-невидимку бы ему — тогда еще можно было бы на что-то надеяться. Но ее пока никто не изобрел…
И тем не менее Иван Дмитриевич не кинулся очертя голову из города сразу от своего дома.
Было еще кое-что, что удерживало его от безоглядного бегства.
Отнюдь не страх попасть в засаду, хотя все выезды из города, вокзалы и аэропорт наверняка уже контролировались теми, кто охотился на него.
И не ностальгическое нежелание покидать место, где он прожил несколько десятков лет.
Он хотел подготовиться к отъезду. А для этого требовалось решить несколько важных проблем.
Квартира — ладно, бог с ней. Во всяком случае — пока… В сложившихся условиях продать ее или сдать кому-нибудь в аренду он все равно не сможет. Нет, в принципе, конечно, можно. По Сети, говорят, сейчас можно проворачивать любые операции с недвижимостью. Но Иван Дмитриевич никогда не доверял компьютерам, когда речь шла о финансовых сделках. Он даже зубную щетку не рискнул бы купить в Интернет-магазине, не говоря уж о чем-то более крупном… Слава богу, обычная торговля в мире еще сохранялась.
Но вот деньги нужны позарез… Без них он не доберется даже до соседнего города. Бензин, питание, возможные расходы на техобслуживание и запчасти, если в дороге полетит что-нибудь в машине, — за все это придется платить. Да и, прибыв на новое место своего жительства, надо будет обзаводиться имуществом. Правда, личный кард у Ивана Дмитриевича был с собой, и с его помощью он мог бы расплачиваться за покупки или услуги, но загвоздка была в том, что в захолустье не везде еще имелись банкоматы и, следовательно, наличные все равно были нужны. Кроме того, если за ним все-таки охотился ОБЕЗ, то отследить его кард по банкоматной сети было бы для соответствующих структур проще пареной репы…
Во-вторых, машина… Хоть «сотка» была еще новенькой и с ней было жаль расставаться, но ее стоило поменять. Для ОБЕЗа это, конечно, не представляло никакого препятствия, потому что переоформление транспортных средств документально фиксируется. Но бандюг это могло бы хотя бы на некоторое время сбить со следа.
А в-третьих… Черт его знает, что было в-третьих…
Что-то еще маячило на заднем плане всех этих соображений, но пока Иван Дмитриевич не мог ухватить эту мысль.
На решение этих проблем у него ушел остаток дня.
Раньше он никогда так поздно не выбирался в город и теперь был приятно удивлен тем, что многие заведения функционируют круглосуточно. Банки, магазины, кафе… Даже прачечные и парикмахерские.
Людей и машин с наступлением сумерек вовсе не становилось меньше. Наоборот, складывалось впечатление, что тех, кто предпочитал вести ночной образ жизни, в городе было гораздо больше, чем нормальных людей. Раньше Ивана Дмитриевича это раздражало, потому что пьяные компании, бредшие под окнами глубокой ночью, нарушали его сон. Но теперь это было ему на руку: в потоке машин и в толпе людей проще затеряться на ночных улицах.
Наконец он управился со всеми делами. Снял всю наличность со своего электронного счета, на который запасливо откладывал часть своей зарплаты на протяжении многих лет — словно предчувствовал, что когда-нибудь деньги ему понадобятся…
Удачно обменял «сотку» на «черном» авторынке на окраине города на «пятидесятку». Без автопилота и прочих электронных штучек, но зато с изменяемым цветом корпуса — ценный прибамбас в его-то положении… Сделка была подпольной, а значит — рискованной, но зато от нее не осталось торчать никаких хвостов в виде документов. Владелец «пятидесятки» — бойкий кавказец с масляными глазками, — наверняка прикинувший в уме, что обмен гораздо более выгоден ему, чем Ивану Дмитриевичу, расщедрился и в последнюю минуту выдал опешившему Ивану Дмитриевичу целый комплект бланков техпаспорта со всеми полагающимися штампами, печатями и даже со степенями защиты от подделки («Слушай, друг, — встревожился Иван Дмитриевич, — а этот твой драндулет случайно не в угоне числится?» — «Обижаешь, дарагой, — скривился кавказец. — Это только бедный человек может опуститься до кражи машины. А разве я похож на бедного, э?»)… Но Иван Дмитриевич настоял, чтобы они съездили до ближайшего комп-терминала Сети дорожной полиции, где можно было проверить легальность машины. К великому облегчению Ивана Дмитриевича, «пятидесятка» оказалась действительно чистой…
Потом Иван Дмитриевич проехал по мелким магазинчикам на окраине города, где затоварился всем необходимым для дальней поездки: несколько комплектов разностильной одежды (в целях маскировки, если вдруг откажет голомакиятор), постельные принадлежности в виде электроодеяла и подушки, запас продуктов в виде саморазогревающихся консервов, сухих супов, растворимого кофе, фонарик, ну и еще всякую всячину по мелочам. Во всяком случае, багажник в конце концов у него оказался забитым почти под завязку…
Теперь можно было со спокойной душой рвануть по какому-нибудь загородному шоссе.
Но напоследок Иван Дмитриевич решил проехаться по городу. Он стыдился признаться самому себе в том, что этот прощальный круг был не чем иным, как данью ностальгическим чувствам. Иначе чем можно было объяснить эту непозволительную роскошь, равносильную курению на пороховой бочке? В любой момент мог раздаться Зов, что было чревато потерей драгоценного времени…
Тем не менее он на малой скорости вел машину по ночному городу, вглядываясь в людей на тротуарах — чего никогда раньше не делал.
Он словно хотел убедить себя в том, что принял правильное решение, поскольку нет в этом городе достойных, хороших людей, ради которых можно было бы рисковать своей жизнью.
И доказательств этого, на его взгляд, было предостаточно.
Экстравагантные компании молодежи, шатающиеся по городу в поисках развлечений. Пьяные гуляки, вываливающиеся из дверей фешенебельных злачных мест. Подозрительные бродяги, шмыгающие в темных переулках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61