Но сначала не могли бы вы показать мне инопланетян? — спросил он с любопытством.
— Конечно, доктор Бремен. Вот сюда, пожалуйста.
Прохладный сумрак джунглей казался особенно приятным после долгого сидения на ярком солнце.
— Подождите тут. Я пойду и позову тенду, — сказала Джуна и, повернувшись, стала взбираться на дерево. Бремен в удивлении смотрел ей вслед. Укатонен, Анитонен и Лалито встретили ее на среднем ярусе леса. Моуки нерешительно шел за ними, его кожа была серой от горя.
— Ну? — спросила Анитонен.
— Они послали только одного человека. Его зовут доктор Бремен. Он хочет познакомиться с вами. Затем мне придется отправиться с ним на тот большой плот, чтобы поговорить с другими людьми.
Они спустились к дереву, возле которого их ждал Бремен.
— Вы лазаете по деревьям как обезьяна, доктор Саари, — сказал он.
— Последние четыре года я живу на деревьях. Так что практики у меня хватало. Это Укатонен и Анитонен. Оба энкары. Вы читали о них в моих докладах, я полагаю.
Доктор Бремен кивнул.
— Это Лалито — главная старейшина деревни Лайнан.
Доктор Бремен нахмурился.
— Да, я читал о том, как плохо она относилась к вам, когда вы оказались в ее деревне.
— Это было давно, — успокоила его Джуна. — С тех пор мои отношения с деревней значительно улучшились.
— Пожалуйста, переведите им, — сказал Бремен. — Я принес пожелания мира от всего человечества вашему народу. Я надеюсь, наши народы будут совместно расти и процветать. Благодарим вас также за заботу о докторе Саари.
Джуна перевела эти слова на язык кожи тенду. Она сделала символы такими крупными и яркими, чтобы любой из находившихся в укрытии туземцев, наблюдавших за переговорами, мог прочесть то, что она говорила.
Анитонен выступила вперед и совсем по-человечески пожала Бремену руку.
— Приветствуем вас, доктор Бремен, — написала она на стандартном языке. — Мы ожидаем переговоров с вашими людьми.
Брови Бремена под шлемом полезли на лоб.
— И Анитонен, и Укатонен довольно свободно владеют письменным стандартным языком, — пояснила Джуна. — Я думаю, во время наших переговоров это пригодится.
Моуки проскользнул между двумя энкарами и обвил руками ее бедра. Джуне показалось, что на лице Бремена отразилось что-то вроде шока, но это выражение быстро исчезло.
— А это Моуки, мой бейми, — написала она на стандартном языке. — Он тоже понимает письменный стандартный.
— Ваш приемный ребенок? — сказал Бремен, тщательно стараясь ничего не выразить на своем лице.
— Да, — сказала Джуна. — Я спасла ему жизнь.
— Я знаю это из вашего дневника. В высшей степени трогательно. Хотя и полностью противоречит Протоколу Контакта.
Джуна пожала плечами.
— Уверена, что Моуки будет очень важным звеном в переговорах. Он уже сейчас лучше всех других тенду говорит на стандартном языке.
Укатонен коснулся ее плеча.
— Нам следует назначить точное время начала переговоров, — сказал он на языке тенду. — Лайнан уже давно ожидает компенсации. Они ведь вошли в большие долги другим деревням, которые помогали им исправить вред, нанесенный твоим народом.
— Может, мы сумеем сделать это завтра. Тогда я смогу сегодня встретиться с другими людьми и поговорить с ними, — ответила Джуна на языке кожи.
— О чем вы говорите? — спросил Бремен. — Я понимаю язык тенду очень плохо.
— Укатонен хочет назначить время переговоров о компенсации Лайнану за ущерб, нанесенный их лесу. Я предложила начать предварительные переговоры завтра. Это даст мне время для доклада.
Бремен радировал на корабль и получил согласие на предварительные переговоры.
— Отлично. В какое время?
Договорились встретиться на утесе ровно в полдень. Наступило время прощания.
Моуки смотрел на Джуну с мольбой. Она обняла его.
— Увидимся завтра, — успокаивала она бейми. — Иди с Укатоненом и будь хорошим.
Моуки кивнул и протянул руки для аллу-а. Джуна, сердце которой разрывалось, взглянула на доктора Бремена. Она была уверена, что многие из работников экспедиции считают ее «отуземившейся». Слияние с Моуки только утвердит их в этом мнении.
Джуна села на корточки рядом с Моуки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Моуки, сейчас не время для аллу-а. Я постараюсь слиться с тобой завтра вечером. А пока войди в слияние с Укатоненом. Он ведь будет твоим ситиком, когда я уеду. Тебе следует начать привыкать к этому уже сейчас.
Моуки покачал головой и высветил символ отрицания.
— Нет! Ты мой ситик, — настаивал он.
— Ох, Моуки, — Джуна прижалась лбом к его лбу и вздохнула. — Мы же давно знали, что этот день когда-нибудь наступит. Мне ужасно жаль, но иначе ведь и быть не могло. — Она потрепала его по плечу и встала. Ее кожа стала темно-серой от печали и сердечной муки.
Она взглянула на Укатонена. Он положил руку на плечо Моуки.
— Время идти, — сказал он мягко.
— Было приятно встретиться, доктор Бремен, — сказал Укатонен на стандартном языке.
Моуки неохотно последовал за Укатоненом. Он бросил Джуне долгий умоляющий взгляд, а затем скрылся в гуще ветвей вместе с энкаром. Джуна долго смотрела вслед тенду, ей страшно хотелось кинуться за ними… но ведь должен же кто-то наводить мосты через пропасть, разделяющую тенду и людей. И тут она вдруг поняла, что значит быть энкаром, который стоит особняком от всех. Да, все будет очень не просто!
Джуна взглянула на доктора Бремена. Он ответил ей удивленным взглядом. Она вытерла слезы и без всякого основания разозлилась на него за черствость и непонимание.
— Пошли, — бросила она и повела его к берегу.
— Доктор Саари, камбуз хочет узнать, какой завтрак вы предпочитаете. Да, и шеф-повар говорит, что у нас есть два ящика «шато ad astra».
Джуна от неожиданности споткнулась. Это вино ее отца. Они каким-то образом достали вино с виноградников ее отца.
— А нет ли у него бутылки «24 шардоне»?
— Она говорит, что есть шесть бутылок в одном из ящиков.
От счастья сердце Джуны затрепетало, как крылья взлетевшей морской птицы. Весь урожай «24 шардоне» составил 25 ящиков, он был разлит в бутылки в азотной атмосфере, выдержан до совершенства и заложен в специальный погреб, предназначенный лишь для семейного потребления. Каким-то образом отец доставил на борт два ящика из своих личных запасов.
— А что порекомендует шеф к шардоне? — спросила Джуна.
— У нее есть королевский лосось с Медной реки. Он мгновенной заморозки, и шеф считает его специально созданным для того, чтобы быть съеденным с таким вином.
— Поблагодарите за меня шефа, — сказала Джуна таким тоном, будто ежедневно заказывала подобные ужины. Ей с трудом удалось подавить истерический смешок. Нет, это уж явный перебор — гурманский ужин с вином ее отца, горячая ванна и чистое постельное белье. Совсем как во сне. Нереально.
— Ваш повар, по-моему, совершенно не похож на обычных экспедиционных кухарей, — заметила она.
— Команда уверяет, что она никогда еще не кормилась так хорошо во время полета, — ответил Бремен. — Эта повариха пошла в полет вольнонаемной. Ее рекомендации были великолепны, так что я согласился взять ее. Знаете, это удивительно содействовало подъему морального уровня на корабле. — Он рассмеялся. — Наш корабль-матка — «Кайво Мару» — прямо-таки требует отправить ее обратно на корабль, но научная группа, пожалуй, линчует меня, если я подчинюсь этим требованиям.
Они подошли к шлюпке.
— Поздравляю вас с возвращением, доктор Саари, — сказала женщина-моторист. Она вылезла из шлюпки и крепко пожала Джуне руку.
— Спасибо, — ответила та. Это было первым прикосновением к человеку за последние четыре с половиной года, а заняло оно всего лишь несколько секунд.
Бремен представил ей женщину.
— Доктор Саари, это доктор Гуральник, одна из ведущих ксеноботаников экспедиции.
— Рада познакомиться, — сказала Джуна. Гуральник была высокой худощавой женщиной с зелеными глазами. Сквозь прозрачное стекло скафандра виднелись снежно-белые седые волосы. Двигалась она с удивительным изяществом, несмотря на мешковатый скафандр.
Джуна заметила несколько пластиковых пакетов для образцов на дне лодки и улыбнулась.
— А вы даром времени не теряете, как я вижу, — сказала она.
Гуральник покраснела.
— Да так, разная мелочь, подобрала на берегу. Надеюсь, тенду не станут возражать?
Джуна покачала головой.
— Нет, без этого они обойдутся. Только не трогайте ни одного живого растения и животного в лесу, пока мы не договоримся с жителями деревни о том, что можно, а что нельзя собирать в качестве образцов. Позже мы с вами просмотрим все ваши находки и я по мере сил попробую помочь вам в их определении.
— Это было бы великолепно, — ответила Гуральник. — Я буду вам очень признательна, доктор Саари.
— Пожалуйста, зовите меня Джуной.
— Только если вы будете называть меня Кэй.
— Пора двигаться. Нас ждут на базе, — сказал доктор Бремен.
Джуна влезла в очень маленькое, но остойчивое суденышко. Кэй оттолкнула его от берега, вскочила в шлюпку и завела почти бесшумно работающий на водородном топливе мотор.
Джуна, когда они отплыли, еще раз окинула взглядом джунгли. Она окрасилась в успокоительный темно-синий цвет и подняла руку, посылая привет тенду. Ей даже показалось, что она различает ответное мерцание. Пляж уже почти не был виден. Джуне вспомнился последний взгляд Моуки, брошенный, когда он вслед за Укатоненом поднимался на дерево. Во взгляде читался упрек.
Она отвернулась. Тело было окрашено в темно-серый цвет. «О Моуки», — подумала она. Кто-то коснулся ее плеча. Это была затянутая в пластиковую перчатку рука Гуральник. Жест показался Джуне очень похожим на жест тенду.
— Вы опечалены чем-то? — спросила с жалостью Кэй.
Джуна кивнула, но ответить ничего не смогла.
— А не могли бы вы… — Кэй явно чувствовала неловкость. — Не могли бы вы сказать что-нибудь на языке тенду?
Джуна села и воспроизвела кантату про птиц из кворбирри о духах животных. Визуальные абсурдистские рифмы были одним из самых прекрасных отрывков на языке тенду, какие ей приходилось видеть.
— Это изумительно, — сказала Кэй, когда Джуна кончила. — А о чем вы говорили?
— Это список видов птиц из представления тенду, которые тут называют кворбирри.
— Я хотел бы как-нибудь записать это, — пробормотал доктор Бремен.
Джуна пожала плечами.
— Вам бы посмотреть, как это исполняет Наратонен. Он один из лучших художников тенду. Думаю, будет нетрудно получить разрешение на то, чтобы снять фильм о нем. Наратонен вечно брал у меня компьютер, чтобы просматривать мои записи кворбирри, так что он отчасти знаком с идеей киносъемки.
— Вы давали одному из туземцев свой компьютер? — спросил, нахмурившись, доктор Бремен. — Это серьезное нарушение Протокола Контакта.
— Доктор Бремен, у меня был выбор, — ответила Джуна, с трудом подавляя внезапную вспышку раздражения. — Я могла или повиноваться букве Протокола, или умереть. Я выбрала жизнь. В моем положении руководствоваться правилами Контакта было просто невозможно.
— Этот Протокол — результат десятилетий тщательных исследований и осмысления их результатов.
— Он создан на основе нашего опыта общения с савакиранцами, доктор. Тенду не похожи на них. Они гораздо более развиты и предприимчивы. Протокол в том виде, как он написан, здесь не годится.
— Мы почти уже дома, — сказала Кэй, коснувшись колена Джуны.
Кэй замедлила ход шлюпки, когда они въехали в огромную тень, отбрасываемую плавучей базой экспедиции. Лодка свернула в плавучий док. Джуна выпрыгнула из нее на палубу дока и протянула руку за швартовом. Бремен кинул ей конец. Джуна обвязала его вокруг дюрапластового кнехта, а затем управилась и с кормовым швартовом.
Бремен вступил на палубу дока.
— Вот это был прыжок! — сказал он.
— В самом деле? — отозвалась Джуна.
— Мы были еще в двух метрах от дока, лодка еще не остановилась, да и волнение на море было немалое.
Джуна оценивающе поглядела с дока на шлюпку. Она ведь даже не думала, что делает. Расстояние было в пределах ее возможностей, вот она и прыгнула.
— Большую часть времени мне пришлось проводить на высоте метров тридцати от земли, прыгая с дерева на дерево. Каждый день я делала прыжки потруднее этого, — ответила она. — А куда денешься, не отставать же.
— И вы не боялись? — спросила Кэй.
— Сначала — да, а потом привыкла. Да и выбора у меня не было. А кроме того… — Она протянула им ладонь так, что они увидели шероховатую внутреннюю поверхность ладони и сильно удлиненные пальцы. — Тенду модифицировали меня, чтобы удобнее было хвататься за ветки. — Она согнула лишенные ногтей пальцы, и из подушечек вылезли крепкие когти. Бремен побледнел и попятился. Кэй, наоборот, шагнула вперед, чтобы рассмотреть хорошенько.
— Нам следует поторапливаться. Нас давно ждут наверху, — заметил Бремен.
Кэй взяла со дна лодки еще несколько запечатанных пакетов с образцами.
— Вы не поможете их отнести, Джуна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Конечно, доктор Бремен. Вот сюда, пожалуйста.
Прохладный сумрак джунглей казался особенно приятным после долгого сидения на ярком солнце.
— Подождите тут. Я пойду и позову тенду, — сказала Джуна и, повернувшись, стала взбираться на дерево. Бремен в удивлении смотрел ей вслед. Укатонен, Анитонен и Лалито встретили ее на среднем ярусе леса. Моуки нерешительно шел за ними, его кожа была серой от горя.
— Ну? — спросила Анитонен.
— Они послали только одного человека. Его зовут доктор Бремен. Он хочет познакомиться с вами. Затем мне придется отправиться с ним на тот большой плот, чтобы поговорить с другими людьми.
Они спустились к дереву, возле которого их ждал Бремен.
— Вы лазаете по деревьям как обезьяна, доктор Саари, — сказал он.
— Последние четыре года я живу на деревьях. Так что практики у меня хватало. Это Укатонен и Анитонен. Оба энкары. Вы читали о них в моих докладах, я полагаю.
Доктор Бремен кивнул.
— Это Лалито — главная старейшина деревни Лайнан.
Доктор Бремен нахмурился.
— Да, я читал о том, как плохо она относилась к вам, когда вы оказались в ее деревне.
— Это было давно, — успокоила его Джуна. — С тех пор мои отношения с деревней значительно улучшились.
— Пожалуйста, переведите им, — сказал Бремен. — Я принес пожелания мира от всего человечества вашему народу. Я надеюсь, наши народы будут совместно расти и процветать. Благодарим вас также за заботу о докторе Саари.
Джуна перевела эти слова на язык кожи тенду. Она сделала символы такими крупными и яркими, чтобы любой из находившихся в укрытии туземцев, наблюдавших за переговорами, мог прочесть то, что она говорила.
Анитонен выступила вперед и совсем по-человечески пожала Бремену руку.
— Приветствуем вас, доктор Бремен, — написала она на стандартном языке. — Мы ожидаем переговоров с вашими людьми.
Брови Бремена под шлемом полезли на лоб.
— И Анитонен, и Укатонен довольно свободно владеют письменным стандартным языком, — пояснила Джуна. — Я думаю, во время наших переговоров это пригодится.
Моуки проскользнул между двумя энкарами и обвил руками ее бедра. Джуне показалось, что на лице Бремена отразилось что-то вроде шока, но это выражение быстро исчезло.
— А это Моуки, мой бейми, — написала она на стандартном языке. — Он тоже понимает письменный стандартный.
— Ваш приемный ребенок? — сказал Бремен, тщательно стараясь ничего не выразить на своем лице.
— Да, — сказала Джуна. — Я спасла ему жизнь.
— Я знаю это из вашего дневника. В высшей степени трогательно. Хотя и полностью противоречит Протоколу Контакта.
Джуна пожала плечами.
— Уверена, что Моуки будет очень важным звеном в переговорах. Он уже сейчас лучше всех других тенду говорит на стандартном языке.
Укатонен коснулся ее плеча.
— Нам следует назначить точное время начала переговоров, — сказал он на языке тенду. — Лайнан уже давно ожидает компенсации. Они ведь вошли в большие долги другим деревням, которые помогали им исправить вред, нанесенный твоим народом.
— Может, мы сумеем сделать это завтра. Тогда я смогу сегодня встретиться с другими людьми и поговорить с ними, — ответила Джуна на языке кожи.
— О чем вы говорите? — спросил Бремен. — Я понимаю язык тенду очень плохо.
— Укатонен хочет назначить время переговоров о компенсации Лайнану за ущерб, нанесенный их лесу. Я предложила начать предварительные переговоры завтра. Это даст мне время для доклада.
Бремен радировал на корабль и получил согласие на предварительные переговоры.
— Отлично. В какое время?
Договорились встретиться на утесе ровно в полдень. Наступило время прощания.
Моуки смотрел на Джуну с мольбой. Она обняла его.
— Увидимся завтра, — успокаивала она бейми. — Иди с Укатоненом и будь хорошим.
Моуки кивнул и протянул руки для аллу-а. Джуна, сердце которой разрывалось, взглянула на доктора Бремена. Она была уверена, что многие из работников экспедиции считают ее «отуземившейся». Слияние с Моуки только утвердит их в этом мнении.
Джуна села на корточки рядом с Моуки так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Моуки, сейчас не время для аллу-а. Я постараюсь слиться с тобой завтра вечером. А пока войди в слияние с Укатоненом. Он ведь будет твоим ситиком, когда я уеду. Тебе следует начать привыкать к этому уже сейчас.
Моуки покачал головой и высветил символ отрицания.
— Нет! Ты мой ситик, — настаивал он.
— Ох, Моуки, — Джуна прижалась лбом к его лбу и вздохнула. — Мы же давно знали, что этот день когда-нибудь наступит. Мне ужасно жаль, но иначе ведь и быть не могло. — Она потрепала его по плечу и встала. Ее кожа стала темно-серой от печали и сердечной муки.
Она взглянула на Укатонена. Он положил руку на плечо Моуки.
— Время идти, — сказал он мягко.
— Было приятно встретиться, доктор Бремен, — сказал Укатонен на стандартном языке.
Моуки неохотно последовал за Укатоненом. Он бросил Джуне долгий умоляющий взгляд, а затем скрылся в гуще ветвей вместе с энкаром. Джуна долго смотрела вслед тенду, ей страшно хотелось кинуться за ними… но ведь должен же кто-то наводить мосты через пропасть, разделяющую тенду и людей. И тут она вдруг поняла, что значит быть энкаром, который стоит особняком от всех. Да, все будет очень не просто!
Джуна взглянула на доктора Бремена. Он ответил ей удивленным взглядом. Она вытерла слезы и без всякого основания разозлилась на него за черствость и непонимание.
— Пошли, — бросила она и повела его к берегу.
— Доктор Саари, камбуз хочет узнать, какой завтрак вы предпочитаете. Да, и шеф-повар говорит, что у нас есть два ящика «шато ad astra».
Джуна от неожиданности споткнулась. Это вино ее отца. Они каким-то образом достали вино с виноградников ее отца.
— А нет ли у него бутылки «24 шардоне»?
— Она говорит, что есть шесть бутылок в одном из ящиков.
От счастья сердце Джуны затрепетало, как крылья взлетевшей морской птицы. Весь урожай «24 шардоне» составил 25 ящиков, он был разлит в бутылки в азотной атмосфере, выдержан до совершенства и заложен в специальный погреб, предназначенный лишь для семейного потребления. Каким-то образом отец доставил на борт два ящика из своих личных запасов.
— А что порекомендует шеф к шардоне? — спросила Джуна.
— У нее есть королевский лосось с Медной реки. Он мгновенной заморозки, и шеф считает его специально созданным для того, чтобы быть съеденным с таким вином.
— Поблагодарите за меня шефа, — сказала Джуна таким тоном, будто ежедневно заказывала подобные ужины. Ей с трудом удалось подавить истерический смешок. Нет, это уж явный перебор — гурманский ужин с вином ее отца, горячая ванна и чистое постельное белье. Совсем как во сне. Нереально.
— Ваш повар, по-моему, совершенно не похож на обычных экспедиционных кухарей, — заметила она.
— Команда уверяет, что она никогда еще не кормилась так хорошо во время полета, — ответил Бремен. — Эта повариха пошла в полет вольнонаемной. Ее рекомендации были великолепны, так что я согласился взять ее. Знаете, это удивительно содействовало подъему морального уровня на корабле. — Он рассмеялся. — Наш корабль-матка — «Кайво Мару» — прямо-таки требует отправить ее обратно на корабль, но научная группа, пожалуй, линчует меня, если я подчинюсь этим требованиям.
Они подошли к шлюпке.
— Поздравляю вас с возвращением, доктор Саари, — сказала женщина-моторист. Она вылезла из шлюпки и крепко пожала Джуне руку.
— Спасибо, — ответила та. Это было первым прикосновением к человеку за последние четыре с половиной года, а заняло оно всего лишь несколько секунд.
Бремен представил ей женщину.
— Доктор Саари, это доктор Гуральник, одна из ведущих ксеноботаников экспедиции.
— Рада познакомиться, — сказала Джуна. Гуральник была высокой худощавой женщиной с зелеными глазами. Сквозь прозрачное стекло скафандра виднелись снежно-белые седые волосы. Двигалась она с удивительным изяществом, несмотря на мешковатый скафандр.
Джуна заметила несколько пластиковых пакетов для образцов на дне лодки и улыбнулась.
— А вы даром времени не теряете, как я вижу, — сказала она.
Гуральник покраснела.
— Да так, разная мелочь, подобрала на берегу. Надеюсь, тенду не станут возражать?
Джуна покачала головой.
— Нет, без этого они обойдутся. Только не трогайте ни одного живого растения и животного в лесу, пока мы не договоримся с жителями деревни о том, что можно, а что нельзя собирать в качестве образцов. Позже мы с вами просмотрим все ваши находки и я по мере сил попробую помочь вам в их определении.
— Это было бы великолепно, — ответила Гуральник. — Я буду вам очень признательна, доктор Саари.
— Пожалуйста, зовите меня Джуной.
— Только если вы будете называть меня Кэй.
— Пора двигаться. Нас ждут на базе, — сказал доктор Бремен.
Джуна влезла в очень маленькое, но остойчивое суденышко. Кэй оттолкнула его от берега, вскочила в шлюпку и завела почти бесшумно работающий на водородном топливе мотор.
Джуна, когда они отплыли, еще раз окинула взглядом джунгли. Она окрасилась в успокоительный темно-синий цвет и подняла руку, посылая привет тенду. Ей даже показалось, что она различает ответное мерцание. Пляж уже почти не был виден. Джуне вспомнился последний взгляд Моуки, брошенный, когда он вслед за Укатоненом поднимался на дерево. Во взгляде читался упрек.
Она отвернулась. Тело было окрашено в темно-серый цвет. «О Моуки», — подумала она. Кто-то коснулся ее плеча. Это была затянутая в пластиковую перчатку рука Гуральник. Жест показался Джуне очень похожим на жест тенду.
— Вы опечалены чем-то? — спросила с жалостью Кэй.
Джуна кивнула, но ответить ничего не смогла.
— А не могли бы вы… — Кэй явно чувствовала неловкость. — Не могли бы вы сказать что-нибудь на языке тенду?
Джуна села и воспроизвела кантату про птиц из кворбирри о духах животных. Визуальные абсурдистские рифмы были одним из самых прекрасных отрывков на языке тенду, какие ей приходилось видеть.
— Это изумительно, — сказала Кэй, когда Джуна кончила. — А о чем вы говорили?
— Это список видов птиц из представления тенду, которые тут называют кворбирри.
— Я хотел бы как-нибудь записать это, — пробормотал доктор Бремен.
Джуна пожала плечами.
— Вам бы посмотреть, как это исполняет Наратонен. Он один из лучших художников тенду. Думаю, будет нетрудно получить разрешение на то, чтобы снять фильм о нем. Наратонен вечно брал у меня компьютер, чтобы просматривать мои записи кворбирри, так что он отчасти знаком с идеей киносъемки.
— Вы давали одному из туземцев свой компьютер? — спросил, нахмурившись, доктор Бремен. — Это серьезное нарушение Протокола Контакта.
— Доктор Бремен, у меня был выбор, — ответила Джуна, с трудом подавляя внезапную вспышку раздражения. — Я могла или повиноваться букве Протокола, или умереть. Я выбрала жизнь. В моем положении руководствоваться правилами Контакта было просто невозможно.
— Этот Протокол — результат десятилетий тщательных исследований и осмысления их результатов.
— Он создан на основе нашего опыта общения с савакиранцами, доктор. Тенду не похожи на них. Они гораздо более развиты и предприимчивы. Протокол в том виде, как он написан, здесь не годится.
— Мы почти уже дома, — сказала Кэй, коснувшись колена Джуны.
Кэй замедлила ход шлюпки, когда они въехали в огромную тень, отбрасываемую плавучей базой экспедиции. Лодка свернула в плавучий док. Джуна выпрыгнула из нее на палубу дока и протянула руку за швартовом. Бремен кинул ей конец. Джуна обвязала его вокруг дюрапластового кнехта, а затем управилась и с кормовым швартовом.
Бремен вступил на палубу дока.
— Вот это был прыжок! — сказал он.
— В самом деле? — отозвалась Джуна.
— Мы были еще в двух метрах от дока, лодка еще не остановилась, да и волнение на море было немалое.
Джуна оценивающе поглядела с дока на шлюпку. Она ведь даже не думала, что делает. Расстояние было в пределах ее возможностей, вот она и прыгнула.
— Большую часть времени мне пришлось проводить на высоте метров тридцати от земли, прыгая с дерева на дерево. Каждый день я делала прыжки потруднее этого, — ответила она. — А куда денешься, не отставать же.
— И вы не боялись? — спросила Кэй.
— Сначала — да, а потом привыкла. Да и выбора у меня не было. А кроме того… — Она протянула им ладонь так, что они увидели шероховатую внутреннюю поверхность ладони и сильно удлиненные пальцы. — Тенду модифицировали меня, чтобы удобнее было хвататься за ветки. — Она согнула лишенные ногтей пальцы, и из подушечек вылезли крепкие когти. Бремен побледнел и попятился. Кэй, наоборот, шагнула вперед, чтобы рассмотреть хорошенько.
— Нам следует поторапливаться. Нас давно ждут наверху, — заметил Бремен.
Кэй взяла со дна лодки еще несколько запечатанных пакетов с образцами.
— Вы не поможете их отнести, Джуна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78