Джуна представила себе отца — плотного, слегка кривоногого, обходящего свой виноградник. На ее глазах выступили слезы. Он стареет. Будет ли он жив, когда она вернется домой?
Джуна отправила и другие письма — родственникам, друзьям, бывшим собрачникам — мужьям и женам. Членам экспедиции не следует связывать себя обычными семейными узами. Групповой брак Джуны не выдержал испытания. Слишком часто приходилось ей отлучаться на слишком долгие сроки. Брак не терпит частых расставаний. И все же у нее остались неплохие воспоминания о том времени, и она иногда навещала или встречалась со своими бывшими собрачниками, чтобы посмотреть, как растут ребятишки.
Хронометр компьютера Джуны тихонько звякнул, напоминая, что у нее осталось всего лишь двадцать минут.
После этого ее послания уже не достигнут «Котани Мару», который сделает гиперпространственный прыжок. Джуна закончила последнее письмо всего лишь за несколько минут до того как должно было захлопнуться окошко ее связи с людьми. Она встала и снова ушла на край обрыва.
Солнце горело красным янтарем у самого горизонта. Джуна подождала немного, наблюдая, как оно погружается в океан и тонет в нем. Потом пошла в лес.
Там ее уже ждали Укатонен и Анито. Они сделали ей знак, указывая место вблизи опушки, где построено их гнездо. Символы их зова горели, как светляки, во тьме джунглей. Джуна с облегчением поняла, что ей сегодня не придется идти в деревню, кишащую любопытствующими аборигенами.
— Когда твой народ будет разговаривать с нами? — спросил Укатонен, после того, как они устроились поудобнее в гнезде.
Джуна пожала плечами. Пройдет еще два часа, прежде чем корабль отзовется на ее перевод послания Укатонена.
— Мы поедим, пойдем и будем ждать. Их слова придут, — ответила Джуна.
Она так выдохлась, что почти с радостью ожидала прибытия последней радиограммы с «Котани Мару». Во всяком случае, после этого она сможет заснуть спокойно.
Они поели. Искупались в ближайшем ручье и гуськом пошли к радиомаяку ждать послания с корабля.
Двадцать минут спустя Кинси — специалист по Контакту с инопланетянами — сообщил Джуне, что он хочет разговаривать с Укатоненом. Кинси подождал несколько минут, чтобы они сумели подготовиться, а затем начал:
— Меня зовут Артур Кинси. По поручению Объединенного Правительства Солнечной системы, Межзвездного Исследовательского управления и межзвездного исследовательского корабля «Котани Мару» я принимаю ваши официальные приветствия и отвечаю тем же. Мы глубоко скорбим об уничтожении леса. Если бы мы знали о существовании разумных инопланетян, обладающих правами собственности на эту часть леса, мы бы никогда не подвергли ее уничтожению. Мы постараемся возместить ущерб, нанесенный лесу, когда вернемся обратно. Мы благодарны вам за заботу и излечение доктора Джуны Саари и просим вас относиться к ней столь же хорошо вплоть до нашего возвращения. Мы постараемся возместить вам все расходы, связанные с этим. Наши люди живут очень далеко. Мы полагаем, что пройдет от четырех до шести ваших лет, прежде чем мы вернемся. Но мы обязательно вернемся за доктором Саари и чтобы узнать больше о вашем народе. А пока желаем вам мира и процветания. Заранее благодарны. Подписано Артуром Кинси.
Джуна нахмурилась и поглядела на Укатонена, прислонившегося к одной из опор маяка, с выжидательно поднятыми ушами. Да, такое нелегко перевести.
— Человек, который говорил, посылает привет вам от всего моего народа. Мы извиняемся за сожжение (далее следует составленное по памяти детальное перечисление ущерба, нанесенного лесу). Мои люди постараются действовать лучше, когда вернутся за мной.
Он также благодарит вас за то, что вы заботились обо мне, и говорит, что мой народ будет очень доволен этим. Он говорит, что наш народ живет очень далеко и что пройдет много, много, много дней, прежде чем они вернутся. Еще он говорит, что мы хотим узнать как можно больше о вашем народе. Он просит обучить меня всему, что касается ваших людей, чтобы я могла учить наших людей, когда они вернутся. Он надеется также, что у вас будет удачная охота и много еды, пока они не вернутся обратно, и благодарит вас за все.
Укатонен выглядел очень озадаченным.
— Все это очень странно, — сказал он наконец.
Джуна дотронулась до его плеча.
— Я сделала не очень хорошую работу. У меня мало слов. Я попытаюсь опять, когда буду знать больше, — предложила она. — Этот человек знает о вас только то, что я ему рассказала. Ваш народ и мой очень различны.
— Да, — сказал Укатонен, сопровождая свои слова светящейся рябью смеха. — Я это вижу.
Джуна улыбнулась и ответила той же рябью, а затем вернулась к своему радио, чтобы выслушать новые инструкции и соображения. Оба туземца дотронулись до ее плеча и почти неслышно ушли в джунгли.
В дополнение к своему посланию Кинси прислал кучу материалов, разработанных Исследовательским управлением, по вопросам контактов с инопланетянами, указаний о невмешательстве в туземные культуры и так далее. Джуна, когда увидела все это, в ужасе закатила глаза. В данном случае эти бумажонки были полностью неприменимы на практике. Она нарушила все инструкции касательно пищи и личных контактов уже минуту спустя после своей первой встречи с Анито. Ее объяснения по поводу космических полетов были прямым нарушением важнейшего из запретов — о передаче туземцам сведений технологического характера. Равно как и пользование компьютером в их присутствии.
Все эти указания и ограничения, может быть, еще годились для кого-то, живущего постоянно на базе и лишь время от времени вступающего с аборигенами в контакт. Она же им просто не могла следовать.
Да и прав у нее заключать договоры и соглашения о компенсациях ущерба тоже не было.
Джуна тяжело вздохнула. Придется время от времени возвращаться к маяку, чтобы посылать дополнения к своим докладам через спутники экспедиции на тот случай, если она пропадет в лесах или будет убита. Ей совершенно необходимо завоевать симпатии жителей соседней деревни. А чтобы сделать это, возможно, придется исправлять ошибки, наделанные ее сотоварищами.
После Кинси опять появилась офицер по проблемам морали Чанг, выступившая с одной из своих дурацких речей. Она выразила глубочайшую тревогу по поводу слияния Джуны с туземцем и категорически запретила ей повторять подобные опыты. Джуна выключила звук. Предоставив компьютеру записывать передачу, она встала и снова отправилась на край утеса. Сидя там со скрещенными ногами, она всматривалась в ночь. Тени пугливых ночных птиц скользили мимо, когда птицы вылетали из своих нор в обрыве берега и летели к морю за рыбой.
Море сегодня фосфоресцировало. Волны вспыхивали зеленым огнем, обрушиваясь на берег. А подальше от берега рыбий косяк оставлял в воде светящийся зеленый след. Бывало, Джуна приходила сюда еще до крушения флайера, приходила в своем громоздком защитном скафандре; приходила, чтобы поглядеть на звезды и океан. Теперь все было не так, теперь она была свободна от скафандра. А раньше было жарко и душно, и до Джуны не долетало дыхание легкого морского бриза. Лязганье и гудение машин на базе и шумы, непрерывно издаваемые самим скафандром, глушили птичьи крики и стрекотание насекомых.
Это была дивная ночь. Лишь редкие облачка время от времени пробегали по небу. Джуна посмотрела на звезды. Ее родное солнце с бриллиантовым ожерельем колоний и ярким больным самоцветом — Землей отсюда не были видны. Их можно было увидеть только из северного полушария этой планеты. «Ну и ладно», — подумала она. Если бы она видела Землю, то тосковала бы о ней еще больше.
Джуна стала мурлыкать песенку, которую любила ее мать, старинную песню, сочиненную еще до Катастрофы. Мать выучила эту песню еще ребенком, а потом передала ее своей дочке. Песня была про альбатроса — про первую из антарктических птиц, которая вымерла, когда озоновая дыра стала расти на север.
Эти прекрасные птицы с огромным размахом крыльев девять месяцев года проводили, летая над океаном, но всегда возвращались к одному и тому же партнеру. Джуна пела об отлетах и возвращениях и о том, что всегда есть кто-то, ожидающий тебя. Она пела, и тоска проходила.
Джуна кожей ощущала молчаливые внимательные звезды. Она вслушивалась в шум прибоя, обрушивающегося на берег, тонкие крики морских птиц и в собственное легкое дыхание.
Звякнул компьютер, отметив время, когда «Котани Мару» вошел в гиперпространственный прыжок. Теперь она была одна — чужая в чужом мире.
Джуна встала и пошла в джунгли, где спали Анито и Укатонен. Все новости и послания с исследовательского корабля она разделит на маленькие порции, чтобы растянуть их на возможно более долгое время. Это будут единственные человеческие голоса, которые ей суждено услышать за долгие годы.
9
— Она сумасшедшая, — сказала Анито Укатонену, наблюдая, как их тварь издает какие-то звуки в прямоугольную корзину, поставленную у подножия странного дерева, сделанного из камня цвета смерти. — Когда выяснилось, что ее народ куда-то ушел, она тут же лишилась рассудка.
— Но куда же ушел народ Иирин? — спросил Укатонен, воспользовавшись тем именем, которое он сам придумал для неизвестного существа.
Анито это имя не нравилось. Она не считала эту тварь достаточно разумной, чтобы заслуживать особого имени. Энкар даже начал обращаться к этой твари с личным местоимением, которое используется при обращении к женщинам тенду. По мнению Анито, это создание еле-еле заслуживало названия животного. Именно так о нем и следовало говорить.
— Не знаю, — ответила Анито. — Они ушли. Разве этого мало?
Рябь разочарования и раздражения прошла по телу Укатонена.
— Ты ведь теперь старейшина и должна думать, как положено старейшинам. Ты должна смотреть дальше сегодняшнего дня. А что, если эти создания вернутся и уничтожат еще больше леса? А что, если они отправились куда-то еще и уничтожают леса там? Помни, что эти существа — твоя атва. Куда бы они ни ушли, все равно ты за них в ответе.
Анито отвернулась, рассерженная очевидной несправедливостью того, что с ней происходит. Она ведь взяла эту тварь только для того, чтобы доставить радость Илто. А теперь она оказывается ответственной за события, которые имели место очень далеко от ее собственной деревни!
Укатонен мягко коснулся ее плеча.
— Кто-то должен выяснить, что тут случилось, и помешать повторению подобных событий. Кто-то должен быть за это в ответе. Но это не тот груз, который ты можешь нести одна. Мы понесем его вместе.
Анито опять отвернулась, желая скрыть темно-красную волну гнева и разочарования. Она окинула взором черную золу на месте уничтоженного леса. Никогда в жизни она не видела ничего подобного. Бывало, что молнии иногда уничтожали три-четыре дерева, иногда оползень прокладывал голую полосу на склоне холма, но даже в воображении Анито не могла бы представить себе подобный масштаб разрушений. Даже сейчас, когда картина ужасного несчастья была у нее перед глазами, ей не верилось, что все это на самом деле.
И тогда она представила себе, что то же самое происходит сейчас где-то в другом месте, вблизи другой деревни или даже ее собственной, и ядовитые железы на ее спине набухли в приступе гнева и страха.
Укатонен прав — что-то с этим надо делать! Она бросила взгляд на энкара. Он наблюдал за ней; уши насторожены в ожидании событий.
— Чего ты хочешь от меня? — спросила Анито.
— Оставайся здесь. Присмотри за Иирин. Узнай, куда могли уйти ее люди. А я отправлюсь в Лайнан, посмотрю, что можно сделать с этим… — Укатонен указал на черную пустыню, простертую перед ними. Его кожа посерела от горя, вызванного зрелищем уничтожения.
Тело Анито выразило согласие и сочувствие. Укатонен притронулся к ее плечу и растворился в зелени джунглей.
Анито шла сквозь обугленные остатки леса; она ощущала себя так, будто видна со всех сторон и совершенно беззащитна. Тварь, к которой она подошла, молчала. Ее кожа тоже посерела от горя. Она посмотрела на подходившую Анито, но осталась неподвижной.
Из левой ступни твари сочилась кровь. Анито опустилась на корточки и внимательно осмотрела ступню. На подошве отчетливо виднелся глубокий порез, нанесенный скорее всего острым краем камня на утесе. Если порезом не заняться, это животное может серьезно заболеть.
Только оно слишком тупо, чтобы позаботиться о себе, подумала Анито с внезапным приступом раздражительности. Оно не разрешит Анито слиться с собой, даже если это необходимо для лечения. Железы Анито синтезировали вещества, способствующие залечиванию ран и предотвращению болезни.
— Ты плохая нога, — сказала она твари на упрощенном языке. — Нехорошо. Заболеешь. Где человеки? — спросила она, втирая лекарство в больную ногу животного.
Животное покачало головой. Его серый цвет стал еще интенсивнее.
— Ушли? — спросила Анито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78