Лишенный каких-либо сложных приборов в таком шторме, Фриде был
вынужден визуально сравнивать местонахождение Солнца в данный момент с
тем, где оно находилось в момент столкновения с ионным облаком. Если
солнечный диск по-прежнему лежит в правой нижней части круга и не
пересекает линию, делящую его наблюдательный сектор пополам, то "Гиперион"
по-прежнему прямо на курсе, подумал Фриде.
Практически в данную минуту корабль был неуправляемым, но доктор был
бессилен сделать что-либо, пока ионный шторм не стихнет, тогда часть
функций управления можно будет восстановить.
- Хан, происходит что-то очень странное, - голос Анжелики едва
пробивался сквозь помехи. - Все электричество, вся медицинская система...
- голос потонул в разрыве статики.
Фриде взял микрофон:
- Джели, держись. Попытайся найти укромное местечко и не касайся
ничего искрящегося. Это будет продолжаться еще около часа.
- Ты у себя наверху?
- Со мной все в порядке! Оставайся, пожалуйста там, где ты сейчас!
Солнечный диск по-прежнему висел в нижней части круга, и Фриде начал
думать, что они в безопасности.
Затем, сначала почти незаметно для глаз, затем все быстрее и быстрее
белый круг стал подниматься над горизонтом. Фриде инстинктивно повернулся
к клавиатуре, пытаясь дать инструкцию компьютеру двигателя, однако клавиши
при прикосновении вспыхнули.
Все отказало.
Солнечный шар передвинулся выше, поднявшись почти над головой ученого
и выравниваясь с линией тяги.
Доктор Ганнибал Фриде наблюдал, как объект его многолетнего изучения
повис над головой. Он знал, что понадобятся часы, а может быть, и дни на
то, чтобы всевозрастающая жара преодолела сопротивление охлаждающего геля
"Гипериона", пробилась сквозь запасы прочности, созданные
металлоконструкциями из дюралюминия, стали и титана и смяло станцию,
словно клочок бумаги. К несчастью, это произойдет.
Он так и не сумел доставить домой свою прекрасную жену и записи
наблюдений. И сейчас просто не знал, как сказать Анжелике об этом.
Фриде взял в руки микрофон. Ни искр, ни статики уже не было, что
означало, - пик ионного шторма прошел. Однако магнитные поля двигателя так
и не выровнялись.
Доктор поднес микрофон к губам:
- Джели... Я хочу, чтобы ты знала, что я очень тебя люблю...
Раздробление
Расщепление
Сотрясение
Скрип
Сжимающийся вокруг плазмота канал вибрировал и содрогался по мере
того, как мощная струя газа усиливала напор. Плазмот снова и снова
усиливал магнитное поле, стараясь удержать его. Температура и давление
выросли стремительно, наполняя плазмота жизнью и надеждой, поскольку этот
странный поворот пространственно-временного континуума прокладывал себе
путь сквозь волну сжатых ионов через солнечную корону.
Уже не в первый раз этот кусок пространства напоминал ему о воющем
потоке внутри протуберанца, когда на самом краю первого шквала тайфуна
началось его приключение.
Прошло, как показалось плазмоту, немного времени, рев в канале достиг
своего пика и начал спадать по причинам, которые он не мог взять в толк.
По мере затухания газовый поток стал наполняться странными предметами,
значительно большими, чем протоны, более массивными, чем целые атомы. Эти
сгустки материи проплывали темными пятнами сквозь плазменный поток, ярко
видневшийся на фоне окружавшего плазмота сверкания энергии и жизни.
Плазмот не знал, что это за неопознанные объекты, и поскольку они не
причиняли ему ни забот, ни боли, не стал утруждать себя опознаванием.
Бомбардировка стихла, сжатие тоже прекратилось. Пространство, которое
он скручивал своим магнитным полем, испарилось словно мираж в пустыне.
Плазмот рванулся вперед, сохраняя инерцию недавнего прохождения. На
мгновение испугался, что может погибнуть в короне, но вдруг почувствовал
естественное тепло и вожделенное давление. Сейчас он плыл вниз через
внутренние слои хромосферы, и перед ним мерцал видимый фотосферный спектр.
Он мог различить вздымающийся конвекционный слой, окруженный холодными
низвергающимися потоками.
Плазмот повернул в сторону, к сверкающей грануле, и распустил
мембраны, замедляя падение. Поэкспериментировав немного, он нашел
собственный уровень, настроил голос на волну бушующего вокруг океана и
начал призывать своих собратьев. Ему страсть как хотелось поговорить в
ними и рассказать о своих незабываемых приключениях.
Невзирая на самые невероятные происшествия, он все-таки вернулся
домой.

19

СВЕТОВОЕ ИЗЛУЧЕНИЕ
Бум!
Бум!
Бум!
Бум!

ЛУННАЯ КОЛОНИЯ "СПОКОЙНЫЕ БЕРЕГА", 22 МАРТА, 13:47 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ
Стук в дверь спального отсека Джины Точман напоминал работавшую на
полную мощность электрическую ударную установку, с хорошими дозвуковыми
эффектами, но слишком сильным звоном стекловолокон, сводимых вместе с
хрупкой полимерной резиной.
- Все в порядке, - сонно сказала Джина, - я встаю.
Девушка опустила ноги на половичок и зашарила в поисках ночнушки. Не
найдя, Джина взяла лежащую в углу простынь и завернулась в нее.
Стук продолжался.
- Эй, может быть, хватит? Я сейчас. - С этими словами Джина зашлепала
босиком по валявшейся на полу одежде. Открыв замок, девушка распахнула
дверь.
На пороге стоял ее начальник, Харри Раджи, и одетая в белое сестра из
амбулатории. На ее значке было написано какое-то имя, что-то вроде
"Толивера". Раджи стоял, прислонившись к противоположной стене, опустив
голову и выдвинув вперед левое плечо, готовый пробить дверь насквозь.
- Стой так, Харри, - улыбнулась Джина, - иначе от столкновения с
дверью тебе не поздоровится.
- Джина! Мы не могли разбудить тебя, и я был уверен...
- Вообще-то я просыпаюсь очень быстро, когда в мою дверь начинают
молотить подобным образом. В чем дело? Ты что, не мог меня просто вызвать?
- Но мы так и сделали! - Раджи вошел в темную комнатку и склонился
над телефоном. На экране виднелся мерцающий красно-белый огонек, который
даже в сравнении с огнями в коридоре, был достаточно ярок, чтобы
отбрасывать тень. По истечении первых пяти минут, как было известно Джине,
к мерцанию добавляется энергичный звон, который она, несомненно,
умудрилась проспать.
- Извини, Харри. Вчера, столько всего произошло.
- Сегодня тоже не обошлось без сюрпризов. Тебя ждут в амбулатории.
- Сначала на утреннюю вахту. Моя очередь, - с улыбкой ответила
девушка.
- Тебя ждут немедленно, - лицо Харри, как и лицо сестры, было хмурым
и серьезным.
- Но почему?
- Похоже, что...
Харри не успел договорить, как медсестра быстро взяла его за руку и
предупреждающе покачала головой.
- Доктор должен рассказать ей все сам.
Теперь Джине удалось разглядеть, что на лацкане было написано:
"Т.Олива".
- Хорошо, - подчинился указаниям сестры Раджи. - Джина, просто сходи
с сестрой. Это очень важно.
- Я могу хотя бы одеться?
- Я подожду вас, - вмешалась сестра.
- Не надо, - ответила девушка, - я и сама знаю дорогу.
- Вы не понимаете, - вмешался в разговор неизвестный Джине мужчина, -
это приказание доктора.
К моменту, когда Джина, надев костюм и тапочки, вышла из комнаты,
мужчина по-прежнему ждал ее в коридоре, привалившись к стене.
- Пошли, - бросила ему на ходу Джина.
- Вы не хотите даже намекнуть мне, что стряслось? - Спросила через
некоторое время Джина, оглядываясь через плечо.
- Мет, мэм, я на службе.
- Ну ладно.
Они прошли одну залу, вторую, прошли по коридору, когда до ушей Джины
донеслись взволнованные голоса, напоминавшие текущую меж деревьев бурную
реку.
- Что... так поздно... я не... никогда не слышал... какой-то
курорт... идиоты... правильно... в такое время.
В конце коридора, там, где находилась амбулатория, рядом с дверью
толпились и толкались люди. Подходя, Джина узнала нескольких туристов, а
подойдя ближе, поняла, что все эти люди - туристы и никого из
обслуживающего персонала с ними нет. Протискиваясь к двери, Джина
подумала, что все они вчера были на прогулке.
- Что происходит? - повернулась она к медбрату.
- Доктор Харпер все объяснит вам, - ответил тот, указывая на дверь и
делая шаг назад.
- Эй! Вы далеко? - позвала его Джина.
- Мне нужно обойти еще троих, - бросил, не оборачиваясь, незнакомец.
Джина повернулась к туристам, которые угомонились и смотрели на нее
со смешанным чувством гнева и страха.
- Прошу прощенья, - девушка аккуратно ввинтилась в толпу.
- Что происходит, мисс Точман? - осведомился у нее потерявшийся на
прогулке мистер Карлин. - Какие-то настоящие гестаповцы выволокли меня из
кровати.
- Да, и меня тоже, - встряла мисс Гледвейл, женщина с отказавшим
фотоаппаратом.
- Сейчас выясню, - заверила взволнованных туристов Джина. - Доктор
Харпер не из тех, кто стал бы вытворять такие вещи, не имея серьезных
оснований. Дайте мне поговорить с ним, и я уверена, что скоро ситуация
прояснится.
Точман прорвалась в небольшую приемную. Там тоже также сидели гости,
вернувшиеся с прогулки по Луне. В приемном окошке виднелась головка Джо
Хамод, которая была сегодня в дневной смене.
- Все на ногах, - заметила Джина. - Джо, что случилось?
Женщина огляделась вокруг, наклонилась к Джине и шепотом
затараторила:
- Около двадцати минут назад Харпер получил сообщение от
Администрации, а затем всех поднял на ноги.
- Что-то срочное по медицинской части? Но ведь ни один из этих людей
не пострадал от ожогов или кровотечений. Я никак не могу взять в толк...
Хамод повернулась обратно:
- Джина, я не могу ничего сказать тебе. Все, что я знаю, это то, что
Харпер очень хочет увидеть тебя первой. Так что давай вперед.
Женщина открыла замок, и дверная панель съехала в сторону. На Джину
повеяло острыми запахами нашатыря и пропитанных мазями ватных тампонов.
Доктор Харпер, похожий на некрасивого гнома в своем белом халате,
надетом на клетчатую хлопковую рубашку, озабоченно поглядывал из-за
стекла. Его и без того непривлекательный вид подчеркивала тяжелая серая
щетина на подбородке и щеках. Не вставая, он знаком руки предложил девушка
сесть.
- Добрый вечер, или, точнее, уже доброе утро, Джина. Как поживает
рука?
Шесть месяцев назад Джина сломала себе предплечье. Ее кар заглох,
застряв в небольшой яме неподалеку от комплекса, и ей пришлось самой
вытаскивать колесо. Одной из проблем, связанных с работой в условиях
гравитации, составлявшей лишь одну шестую от земной, было то, что даже
бывалые лунные жители, подобно Джине Точман, забывали порой о разнице
между весом и массой. На поверхности Луны Джина могла в принципе поднять
стальное колесо: ось, на которой оно крепилось и собственный вес
конструкции составляли порядка четырехсот сорока килограммов на
поверхности Земли. Семьдесят три килограмма лунного веса, тоже составляли
немалую величину, но Джине нужно было только перевалить кар через
расселину и пустить его вниз. Как раз здесь природа и сыграла с ней злую
шутку, поскольку в одностороннем движении к машине вернулась полная
инерция ее почти девятисоткилограммового веса. При боковом движении Джина
и сломала себе руку. Девушка поежилась, вспомнив текущий по телу ток,
когда Харпер проводил электротерапию.
- Все в порядке, доктор. Однако мне кажется, что вы подняли среди
ночи меня и туристов совсем не для того, чтобы поинтересоваться состоянием
моей руки, разве не так?
Харпер смотрел Джине прямо в глаза. Ей нравилась в старике его
прямота.
- Нет, не для этого... Я хочу, чтобы ты прошла краткое обследование.
Ты и все остальные тоже. Мы возьмем немного крови, пробу костного мозга,
посчитаем количество эритроцитов и лейкоцитов...
- Лейкоциты? Что, есть подозрения на инфекцию? У нас на курорте
появилась болезнь типа чумы? Или респираторные заболевания? Может быть,
это связано с воздушными аппаратами туристов или...
- Джина, спокойнее... Черт побери, этого я и боялся! Нет, это не
заразно, по крайней мере, хоть на этот счет можно не волноваться.
Администрация сообщила подробности радиоинтерференции вчерашней второй
половины дня и сегодняшнего утра, в результате которой, кстати, пострадали
все наши периферийные системы. Все, что не было надежно укрыто и
находилось на поверхности, практически уничтожено. Как бы то ни было,
кто-то сверху зачитал доклад с обсерватории Коперника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49