И здесь не было даже маленького окошечка, чтобы посмотреть – а там, за бортом, хоть что-то меняется? Звезды там уже другие или еще все те же? И этот самый Хасс – скоро ли он наконец появится на горизонте? Хоть бы взглянуть одним глазком, на что он похож из космоса – как-никак, быть может, это планета, где ей суждено погибнуть… Не зря Дохнов просил Кэт рассказать о себе – о болезнях, наверное, хотел узнать, только напрямую спрашивать не стал, чтобы она раньше времени обо всем не догадалась.
Яна она то мысленно клеймила, то оправдывала. Может, он тут вовсе ни при чем, мечется теперь и переживает вместе с Лидой.
Мысли слегка путались, а часы между тем уже подползали к девяти вечера по московскому времени. Потом в голове все окончательно перемешалось, и Кэт уснула.
Во сне ее везли, прикованную к каталке, по каким-то длинным бесконечным коридорам, которые то поворачивали, то вдруг резко уходили вверх, то круто вниз. Было тяжело, муторно и страшно от ожидания того, что поджидает там впереди, и невозможно ни остановиться, ни даже пошевелить хоть пальцем. Наконец каталка резко затормозила. Кэт, отчего-то понимая, что еще не доехала, посмотрела вперед – на пути ее чумовозки стояла та самая бабка, упавшая перед ней утром в лужу, а потом, как Кэт подозревала, укравшая ее паспорт. Кстати, его старуха держала в руке, открытым на фотографии.
– Ты уж не серчай на меня, дочка, – сказала старуха, подходя. – Ведь документик-то этот все равно не твой. Вот погляди-ка, – и она сунула паспорт Кэт под нос, так что та на удивление четко увидела свое имя, год рождения и подпись, вот только на фотографии была какая-то незнакомая пухленькая девица, корчившая Кэт обидные рожи. Потом толстуха показала ей язык и заявила: – Это я Екатерина Котова, а ты – Волчья Княжна! И нечего на меня пялиться! Разлеглась тут! Давай вставай!
В это время Кэт стали трясти за плечо.
– Вставайте! Просыпайтесь! – повторял над ее ухом уже мужской голос.
Кэт открыла глаза – рядом стоял Вацлав Поплавский, за ним у двери маячил еще один тип из группы захвата.
– Поднимайтесь, приехали, – произнес Поплавский, переставая ее трясти.
Кэт села на кровати, сонно оглядываясь. Мысли сумбурно толкались в голове: «Приехали, значит, выходим, то есть надо собираться…»
– А где моя сумка? У меня была сумка! – вспомнила Кэт. Дело не в том, что ей были очень дороги ее шмотки: возможно, это была жалкая попытка хоть за что-то уцепиться, чтобы по мере сил приостановить то неизвестное, что на нее в данный момент надвигалось.
– Ах да, – сказал Поплавский, поморщившись. – Конечно. – И повернулся к сопровождающему: – Захар, зайди в лабораторию, возьми ее вещи. – Второй скрылся, а он вновь обратился к Кэт: – Прошу вас, идемте.
– Но сумка… Я подожду, пока ее принесут… – попыталась возразить она. Больше всего ей хотелось остаться в этой каюте – не потому, что ей здесь понравилось, а просто чтобы вернуться этим же кораблем на Землю.
– Не волнуйтесь, все ваши вещи в целости и сохранности, вскоре вам их вернут. А пока пройдемте.
Кэт поняла, что сопротивление бесполезно, и вышла в коридор. Здесь обнаружилась еще одна смутно знакомая физиономия – этот бледный, подтянутый, широкоплечий дядя тоже был из тех, что брали ее под локотки в космопорту. «Чем-то они все похожи друг на друга, хотя имеют разные лица и явно не одного возраста. Выправкой, что ли?.. Да нет, очевидно, принадлежностью к какому-то определенному кругу. Или скорее к организации» – такие мысли бродили в голове у Кэт, пока вся компания не вышла в небольшое помещение, где уже находился главный по фамилии, если память Кэт не изменяла, Дохнов.
До Кэт вдруг дошло, что раз они уже «приехали», то должны будут сейчас выйти на планету Хасс – первую в ее жизни чужую планету, посадку на которую она просто-напросто проспала. Понятно теперь, отчего сон был таким тяжелым, – наверное, сказывались перегрузки.
– Где Мальцев? – спросил Дохнов, окинув компанию быстрым взглядом.
– Пошел за ее вещами, сейчас будет.
– Ну что ж, – он остановил глаза на Кэт, словно обращался именно к ней: – Будем считать, что свита в сборе. Можно осуществлять торжественный выход. – Потом он нажал кнопку коммуникатора и сказал в него: – Капитан, мы выходим, разблокируйте двери.
Вскоре открылась первая дверь, выпустив их в шлюз-переходник, и почти сразу вслед за тем отошла основная – наружная. С механическим жужжанием от порога стал выдвигаться временный трап.
Кэт ощутила легкое головокружение. Ее поддержали и помогли спуститься вниз по трапу, в какой-то момент даже едва не подхватили на руки – голова ее шла кругом не только от смены давления, но и от необычности первых ощущений, даруемых этим миром: он был весь налит желто-оранжевым тягучим светом, словно напрочь лишенный каких-либо других красок. Тяжелый воздух, пахнущий отработанным топливом и разогретым железом, плыл, слоился и словно бы терся о тело, обтекая его почти как вода. Площадь, куда приземлился корабль, была довольно обширной и огорожена бетонным забором, обнесенным по верху колючей проволокой. И в этой колючке запутался нижним краем неимоверно огромный, налитый густо-багровой кровью глаз чужого солнца.
«Закат…» – с замиранием сердца подумала
Кэт, даже не сразу обратив внимание на здание, к которому ее ведут. Хотя сооружение того стоило: построенное, видимо, из белого мрамора, оно напоминало грандиозную шапку взбитых сливок. В здешнем освещении оно казалось легким и эфемерным, словно опустившееся на землю облако. Как небесный дворец, куда ее доставили, чтобы быть представленной на каком-то фантастическом балу, даже не считаясь с тем, что одета она подорожному просто.
Разумеется, это было далеко не так. Тем не менее Кэт вновь вспомнила о своей сумке, где лежало ее «бальное» платье, и обернулась на оставленный позади корабль – темный крылатый треугольник, стоящий на опорах-шасси. По трапу спускались еще люди и направлялись вслед за ними, среди них Кэт узнала двоих эскулапов, остальные были, скорее всего, командой корабля. Ее удивило отсутствие других пленных – пока неясно было, хорошо это или плохо, но, судя по ее внутренним ощущениям, скорее плохо. Хотя никому больше Кэт не желала подобного приключения, все же предпочла бы иметь здесь товарищей по несчастью.
Тем временем парадные двери дворца отворились, и оттуда навстречу прибывшим вышли трое встречающих: двое молодых людей и один старик, седой и сутуловатый, тем не менее довольно подвижный.
– Ждем, ждем, Сергей Владимирович, – радушно начал он, первым подходя к Дохнову и обмениваясь с ним рукопожатием. – Что-то нечасто вы к нам в последнее время.
– Были другие дела, Петр Максимыч, – ответил Дохнов, пожимая руку ему, а затем и двум остальным.
– Да знаю, что без дела вы не наезжаете. Любопытно, с чем к нам на этот раз?
– С гостьей. Но об этом давайте не здесь. Старик бросил цепкий взгляд на Кэт – двое его спутников с самого начала только на нее и пялились. Тут как раз подошел Мальцев с ее сумкой, и Кэт посетило странное, тем более неуместное в сложившихся обстоятельствах ощущение собственной здесь значимости – словно она по меньшей мере герцогиня, приехавшая сюда не иначе как погостить, в окружении четверых телохранителей, не считая прочей обслуги, поспевающей там, позади. Старик в полном соответствии с ролью гостеприимного хозяина взмахнул рукой:
– Прошу!
И они прошли в здание, внутренняя планировка которого не только не сгладила в Кэт это бредовое ощущение, но, напротив, усилила его: мрамор вздымался кругом этакой кремовой фантазией, образующей своды, колонны и лестницы, мягкий свет создавал иллюзию невесомости окружающей громады, словно она не стояла прочно на земле, а плыла где-то высоко в небесах.
– Ну-с, Сергей Владимирович, пообедать, помыться, отдохнуть с дороги или?.. – спросил старик.
– Или, – ответил Дохнов. – Давайте сразу к делу, Петр Максимович.
– Очень хорошо! – оживился старый хрыч. – Тогда пройдемте ко мне. – Дохнов кивнул и обернулся к своим людям: – Ведите ее пока на второй ярус, в гостевой номер, и находитесь при ней до дальнейших распоряжений. Вацлав, ты идешь со мной.
Они разделились: двое повели Кэт налево вверх по лестнице, остальные пошли вслед за хозяином. Поплутав немного среди мраморного великолепия, эта компания достигла аккуратного зальчика, оборудованного под кабинет-лабораторию.
Здесь они расположились за столом: Дохнов с Поплавским по одну его сторону, а старик со своими двумя спутниками напротив. Эти двое были представителями Америки и Европейского западного союза, также работающие в миссии. Устраивало это Дохнова или нет, но они имели право на овладение информацией и могли считаться равноправными участниками диалога, в полном соответствии с секретным договором о совместном ведении любых работ или разработок по контакту с иной цивилизацией. Утаить здесь что-либо все равно было невозможно: повсюду в миссии помимо официальных наблюдающих камер затаились «жучки», и закулисные прожекты любой из держав были чреваты серьезными международными скандалами.
Сергей Владимирович Дохнов, полковник внешней разведки, давно уже смирился с таким положением вещей, поэтому он подробно изложил информацию, наблюдая только, как хмурится наш старейший специалист по инопланетникам и как вытягиваются лица у его иностранных коллег. Им он дополнительно объяснил, что их вышестоящие инстанции пока не в курсе проблемы, поскольку события протекали слишком стремительно, притом что сами сведения о беглой принцессе до сего момента не получили подтверждения. А девушка оказалась самой обычной.
– Нестыковка у нее пока только в одном: она выдает себя за другую, реально существующую девушку, проживающую в Москве. С ее слов мы запросили с Земли данные, и вот… – Дохнов достал из кармана распечатку: – Полюбуйтесь, Петр Максимович.
Старик взял листок и проглядел внимательно.
– Но, позвольте, здесь какая-то толстушка! – сказал он, передавая бумагу коллегам. – Та, что мы сейчас видели, совершенно другая!
– Это данные с базы паспортного учета. И в них все совпадает, кроме фотографии. Но из этого, как вы понимаете, еще не следует, что наша мадемуазель – дочь императора хассов.
– Я понимаю, чего вы хотите, – произнес старик.
– В первую очередь нам нужно подтверждение из первоисточника, то есть от самих хассов.
– Это будет непросто. Вы знаете, что они не дают о себе никакой информации, хотя от нас готовы принимать любую.
– Значит, придется спрашивать напрямую – да или нет. Молчание будет равносильно отказу. И не забудьте, что на выяснения всех вопросов у нас имеется не более часа.
– Ну, такого рода контакт не займет много времени. Однако, если вас интересует мое мнение как специалиста, могу сказать сразу – достоверность этой истории стремится к нулю. Не хочу вас обидеть, Сергей Владимирович, но, на мой взгляд, все это какие-то наши внутренние политические игры – вы в них больше смыслите, а я полный профан. Но, будь моя воля, я попросил бы не вмешивать хассов в ваши политические интриги.
– Но если это правда? – заговорил коллега слева – немец Эдвин Блох. – Почему вы исключаете такой возможность? Необходим проверка! Если это есть игра, то мы ничего не теряем. – Фролов знал, что Блох неплохо говорит по-русски, но от волнения у него усиливался акцент. – В противном случае это есть уникальный возможность впервые наладить хороший контакт! Я думаю, что американский коллега меня поддерживать.
– Поскольку связь с Землей займет сейчас много времени, я беру на себья смелость от лица своей страны давать согласие на проведение этой операции, – объявил Энди Литтл, американец. – В случае успеха она сулит нам большие перспективы.
– Я тоже так считаю, – кивнул Дохнов. – И не только я. Ваши сомнения, Петр Максимович, вполне обоснованны, и мы их полностью разделяем. Но мы с этим делом были поставлены в такие условия, что разбираться просто не было времени. Все должно проясниться непосредственно сейчас. С ситуацией вы ознакомлены, так что давайте начинать работать.
Старик вздохнул с некоторым надрывом:
– Хорошо. Только хочу вас заранее предупредить – ни вы, ни ваши люди не должны никоим образом вмешиваться в переговоры. Вы, конечно, помните тот случай, когда немцы разработали операцию по захвату Хасса?
– Я читал ваш отчет о ней.
– И значит, вы в курсе, чем все кончилось. Но я сейчас хочу сказать о последствиях, обнаружившихся несколько позже: хассы с тех пор очень странно реагируют на военных. Причем они безошибочно их определяют.
– В каком смысле странно? – нахмурился До-хнов. – Можете объяснить, в чем это проявляется?
– Я бы сказал, что они их провоцируют.
– То есть?
– Н-ну, запугивают. Подзуживают. Злят, если хотите. Может показаться, что они пытаются создать повод для конфликта. Я думаю, что на самом деле тут все гораздо сложнее…
– Да знаю я, знаю, что ваша специальность – психология контакта, но сейчас дело не в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Яна она то мысленно клеймила, то оправдывала. Может, он тут вовсе ни при чем, мечется теперь и переживает вместе с Лидой.
Мысли слегка путались, а часы между тем уже подползали к девяти вечера по московскому времени. Потом в голове все окончательно перемешалось, и Кэт уснула.
Во сне ее везли, прикованную к каталке, по каким-то длинным бесконечным коридорам, которые то поворачивали, то вдруг резко уходили вверх, то круто вниз. Было тяжело, муторно и страшно от ожидания того, что поджидает там впереди, и невозможно ни остановиться, ни даже пошевелить хоть пальцем. Наконец каталка резко затормозила. Кэт, отчего-то понимая, что еще не доехала, посмотрела вперед – на пути ее чумовозки стояла та самая бабка, упавшая перед ней утром в лужу, а потом, как Кэт подозревала, укравшая ее паспорт. Кстати, его старуха держала в руке, открытым на фотографии.
– Ты уж не серчай на меня, дочка, – сказала старуха, подходя. – Ведь документик-то этот все равно не твой. Вот погляди-ка, – и она сунула паспорт Кэт под нос, так что та на удивление четко увидела свое имя, год рождения и подпись, вот только на фотографии была какая-то незнакомая пухленькая девица, корчившая Кэт обидные рожи. Потом толстуха показала ей язык и заявила: – Это я Екатерина Котова, а ты – Волчья Княжна! И нечего на меня пялиться! Разлеглась тут! Давай вставай!
В это время Кэт стали трясти за плечо.
– Вставайте! Просыпайтесь! – повторял над ее ухом уже мужской голос.
Кэт открыла глаза – рядом стоял Вацлав Поплавский, за ним у двери маячил еще один тип из группы захвата.
– Поднимайтесь, приехали, – произнес Поплавский, переставая ее трясти.
Кэт села на кровати, сонно оглядываясь. Мысли сумбурно толкались в голове: «Приехали, значит, выходим, то есть надо собираться…»
– А где моя сумка? У меня была сумка! – вспомнила Кэт. Дело не в том, что ей были очень дороги ее шмотки: возможно, это была жалкая попытка хоть за что-то уцепиться, чтобы по мере сил приостановить то неизвестное, что на нее в данный момент надвигалось.
– Ах да, – сказал Поплавский, поморщившись. – Конечно. – И повернулся к сопровождающему: – Захар, зайди в лабораторию, возьми ее вещи. – Второй скрылся, а он вновь обратился к Кэт: – Прошу вас, идемте.
– Но сумка… Я подожду, пока ее принесут… – попыталась возразить она. Больше всего ей хотелось остаться в этой каюте – не потому, что ей здесь понравилось, а просто чтобы вернуться этим же кораблем на Землю.
– Не волнуйтесь, все ваши вещи в целости и сохранности, вскоре вам их вернут. А пока пройдемте.
Кэт поняла, что сопротивление бесполезно, и вышла в коридор. Здесь обнаружилась еще одна смутно знакомая физиономия – этот бледный, подтянутый, широкоплечий дядя тоже был из тех, что брали ее под локотки в космопорту. «Чем-то они все похожи друг на друга, хотя имеют разные лица и явно не одного возраста. Выправкой, что ли?.. Да нет, очевидно, принадлежностью к какому-то определенному кругу. Или скорее к организации» – такие мысли бродили в голове у Кэт, пока вся компания не вышла в небольшое помещение, где уже находился главный по фамилии, если память Кэт не изменяла, Дохнов.
До Кэт вдруг дошло, что раз они уже «приехали», то должны будут сейчас выйти на планету Хасс – первую в ее жизни чужую планету, посадку на которую она просто-напросто проспала. Понятно теперь, отчего сон был таким тяжелым, – наверное, сказывались перегрузки.
– Где Мальцев? – спросил Дохнов, окинув компанию быстрым взглядом.
– Пошел за ее вещами, сейчас будет.
– Ну что ж, – он остановил глаза на Кэт, словно обращался именно к ней: – Будем считать, что свита в сборе. Можно осуществлять торжественный выход. – Потом он нажал кнопку коммуникатора и сказал в него: – Капитан, мы выходим, разблокируйте двери.
Вскоре открылась первая дверь, выпустив их в шлюз-переходник, и почти сразу вслед за тем отошла основная – наружная. С механическим жужжанием от порога стал выдвигаться временный трап.
Кэт ощутила легкое головокружение. Ее поддержали и помогли спуститься вниз по трапу, в какой-то момент даже едва не подхватили на руки – голова ее шла кругом не только от смены давления, но и от необычности первых ощущений, даруемых этим миром: он был весь налит желто-оранжевым тягучим светом, словно напрочь лишенный каких-либо других красок. Тяжелый воздух, пахнущий отработанным топливом и разогретым железом, плыл, слоился и словно бы терся о тело, обтекая его почти как вода. Площадь, куда приземлился корабль, была довольно обширной и огорожена бетонным забором, обнесенным по верху колючей проволокой. И в этой колючке запутался нижним краем неимоверно огромный, налитый густо-багровой кровью глаз чужого солнца.
«Закат…» – с замиранием сердца подумала
Кэт, даже не сразу обратив внимание на здание, к которому ее ведут. Хотя сооружение того стоило: построенное, видимо, из белого мрамора, оно напоминало грандиозную шапку взбитых сливок. В здешнем освещении оно казалось легким и эфемерным, словно опустившееся на землю облако. Как небесный дворец, куда ее доставили, чтобы быть представленной на каком-то фантастическом балу, даже не считаясь с тем, что одета она подорожному просто.
Разумеется, это было далеко не так. Тем не менее Кэт вновь вспомнила о своей сумке, где лежало ее «бальное» платье, и обернулась на оставленный позади корабль – темный крылатый треугольник, стоящий на опорах-шасси. По трапу спускались еще люди и направлялись вслед за ними, среди них Кэт узнала двоих эскулапов, остальные были, скорее всего, командой корабля. Ее удивило отсутствие других пленных – пока неясно было, хорошо это или плохо, но, судя по ее внутренним ощущениям, скорее плохо. Хотя никому больше Кэт не желала подобного приключения, все же предпочла бы иметь здесь товарищей по несчастью.
Тем временем парадные двери дворца отворились, и оттуда навстречу прибывшим вышли трое встречающих: двое молодых людей и один старик, седой и сутуловатый, тем не менее довольно подвижный.
– Ждем, ждем, Сергей Владимирович, – радушно начал он, первым подходя к Дохнову и обмениваясь с ним рукопожатием. – Что-то нечасто вы к нам в последнее время.
– Были другие дела, Петр Максимыч, – ответил Дохнов, пожимая руку ему, а затем и двум остальным.
– Да знаю, что без дела вы не наезжаете. Любопытно, с чем к нам на этот раз?
– С гостьей. Но об этом давайте не здесь. Старик бросил цепкий взгляд на Кэт – двое его спутников с самого начала только на нее и пялились. Тут как раз подошел Мальцев с ее сумкой, и Кэт посетило странное, тем более неуместное в сложившихся обстоятельствах ощущение собственной здесь значимости – словно она по меньшей мере герцогиня, приехавшая сюда не иначе как погостить, в окружении четверых телохранителей, не считая прочей обслуги, поспевающей там, позади. Старик в полном соответствии с ролью гостеприимного хозяина взмахнул рукой:
– Прошу!
И они прошли в здание, внутренняя планировка которого не только не сгладила в Кэт это бредовое ощущение, но, напротив, усилила его: мрамор вздымался кругом этакой кремовой фантазией, образующей своды, колонны и лестницы, мягкий свет создавал иллюзию невесомости окружающей громады, словно она не стояла прочно на земле, а плыла где-то высоко в небесах.
– Ну-с, Сергей Владимирович, пообедать, помыться, отдохнуть с дороги или?.. – спросил старик.
– Или, – ответил Дохнов. – Давайте сразу к делу, Петр Максимович.
– Очень хорошо! – оживился старый хрыч. – Тогда пройдемте ко мне. – Дохнов кивнул и обернулся к своим людям: – Ведите ее пока на второй ярус, в гостевой номер, и находитесь при ней до дальнейших распоряжений. Вацлав, ты идешь со мной.
Они разделились: двое повели Кэт налево вверх по лестнице, остальные пошли вслед за хозяином. Поплутав немного среди мраморного великолепия, эта компания достигла аккуратного зальчика, оборудованного под кабинет-лабораторию.
Здесь они расположились за столом: Дохнов с Поплавским по одну его сторону, а старик со своими двумя спутниками напротив. Эти двое были представителями Америки и Европейского западного союза, также работающие в миссии. Устраивало это Дохнова или нет, но они имели право на овладение информацией и могли считаться равноправными участниками диалога, в полном соответствии с секретным договором о совместном ведении любых работ или разработок по контакту с иной цивилизацией. Утаить здесь что-либо все равно было невозможно: повсюду в миссии помимо официальных наблюдающих камер затаились «жучки», и закулисные прожекты любой из держав были чреваты серьезными международными скандалами.
Сергей Владимирович Дохнов, полковник внешней разведки, давно уже смирился с таким положением вещей, поэтому он подробно изложил информацию, наблюдая только, как хмурится наш старейший специалист по инопланетникам и как вытягиваются лица у его иностранных коллег. Им он дополнительно объяснил, что их вышестоящие инстанции пока не в курсе проблемы, поскольку события протекали слишком стремительно, притом что сами сведения о беглой принцессе до сего момента не получили подтверждения. А девушка оказалась самой обычной.
– Нестыковка у нее пока только в одном: она выдает себя за другую, реально существующую девушку, проживающую в Москве. С ее слов мы запросили с Земли данные, и вот… – Дохнов достал из кармана распечатку: – Полюбуйтесь, Петр Максимович.
Старик взял листок и проглядел внимательно.
– Но, позвольте, здесь какая-то толстушка! – сказал он, передавая бумагу коллегам. – Та, что мы сейчас видели, совершенно другая!
– Это данные с базы паспортного учета. И в них все совпадает, кроме фотографии. Но из этого, как вы понимаете, еще не следует, что наша мадемуазель – дочь императора хассов.
– Я понимаю, чего вы хотите, – произнес старик.
– В первую очередь нам нужно подтверждение из первоисточника, то есть от самих хассов.
– Это будет непросто. Вы знаете, что они не дают о себе никакой информации, хотя от нас готовы принимать любую.
– Значит, придется спрашивать напрямую – да или нет. Молчание будет равносильно отказу. И не забудьте, что на выяснения всех вопросов у нас имеется не более часа.
– Ну, такого рода контакт не займет много времени. Однако, если вас интересует мое мнение как специалиста, могу сказать сразу – достоверность этой истории стремится к нулю. Не хочу вас обидеть, Сергей Владимирович, но, на мой взгляд, все это какие-то наши внутренние политические игры – вы в них больше смыслите, а я полный профан. Но, будь моя воля, я попросил бы не вмешивать хассов в ваши политические интриги.
– Но если это правда? – заговорил коллега слева – немец Эдвин Блох. – Почему вы исключаете такой возможность? Необходим проверка! Если это есть игра, то мы ничего не теряем. – Фролов знал, что Блох неплохо говорит по-русски, но от волнения у него усиливался акцент. – В противном случае это есть уникальный возможность впервые наладить хороший контакт! Я думаю, что американский коллега меня поддерживать.
– Поскольку связь с Землей займет сейчас много времени, я беру на себья смелость от лица своей страны давать согласие на проведение этой операции, – объявил Энди Литтл, американец. – В случае успеха она сулит нам большие перспективы.
– Я тоже так считаю, – кивнул Дохнов. – И не только я. Ваши сомнения, Петр Максимович, вполне обоснованны, и мы их полностью разделяем. Но мы с этим делом были поставлены в такие условия, что разбираться просто не было времени. Все должно проясниться непосредственно сейчас. С ситуацией вы ознакомлены, так что давайте начинать работать.
Старик вздохнул с некоторым надрывом:
– Хорошо. Только хочу вас заранее предупредить – ни вы, ни ваши люди не должны никоим образом вмешиваться в переговоры. Вы, конечно, помните тот случай, когда немцы разработали операцию по захвату Хасса?
– Я читал ваш отчет о ней.
– И значит, вы в курсе, чем все кончилось. Но я сейчас хочу сказать о последствиях, обнаружившихся несколько позже: хассы с тех пор очень странно реагируют на военных. Причем они безошибочно их определяют.
– В каком смысле странно? – нахмурился До-хнов. – Можете объяснить, в чем это проявляется?
– Я бы сказал, что они их провоцируют.
– То есть?
– Н-ну, запугивают. Подзуживают. Злят, если хотите. Может показаться, что они пытаются создать повод для конфликта. Я думаю, что на самом деле тут все гораздо сложнее…
– Да знаю я, знаю, что ваша специальность – психология контакта, но сейчас дело не в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40