Гул голосов из бассейна усилился, словно открылась дверь. Розмари, хромая, поплелась обратно. У последней кабинки она задержалась и толкнула дверь. На вешалке – мужской деловой костюм. С часто бьющимся сердцем она обшарила карманы. Пусто.
Под скамейкой стояла пара черных мужских туфлей. Она подняла один, потрясла. Раздался звон. Внутри оказалась связка ключей и горсть мелочи. Розмари торопливо выгребла монеты, сунула в карман. В другом ботинке лежал туго набитый бумажник.
“О, Боже, дай мне знак”, – виновато подумала девочка, открывая бумажник и вытаскивая толстую пачку банкнот. Трясущимися руками разделила деньги более или менее пополам и замерла.
Снаружи послышались громкие голоса, смех, мужской голос отпустил какую-то шуточку о девушках в купальниках.
Сейчас войдут.
Голоса удалялись. Розмари как попало запихнула половину пачки в бумажник и сунула его на прежнее место.
Зажав в кулаке другую половину, вышла из кабинки, и, стараясь двигаться неторопливо, последовала к указателю “выход”.
Она уже выбралась в центр города, но чувство вины еще преследовало ее. Никогда в жизни она не воровала! Девочка уговаривала себя, что у нее не было выбора, что ей нельзя вернуться домой. Изуродованное лицо означало погибшую жизнь. Единственное, что ей осталось – уничтожить человека, который ее погубил. И еще она должна была спасти ту семью, предупредить невинных людей о грозящей опасности.
Мелькнула мысль о полиции. Нет, они просто заставят ее вернуться в больницу и сообщат домой, матери и отчиму. Она представила, как ухмыльнется сводная сестрица при виде ее изуродованного лица. Ни за что на свете!
К тому времени, как Розмари выбралась в центр, девочка умирала от жажды. Купила три банки лимонада, и выпила одну за другой залпом.
Это помогло. Теперь она соображала яснее. И снова задумалась, как разыскать незнакомца.
Прежде всего хорошенько подготовиться. Она пересчитала деньги. Двести пятнадцать фунтов бумажками и еще восемь – мелочью.
Розмари купила темные очки, темно-зеленый свитер с капюшоном, пару белья, дешевые тенниски, полотенце, мыло, шампунь, расческу и вместительную сумку через плечо. И еще она купила в хозяйственном магазине самый большой разделочный нож.
Глава 23
Огонь и лед
– Вот здесь, – сказал Майкл, – Остановите.
– Вы уверены, что это не опасно? – спросил Ричард.
– Не опасно. Пока.
Ричард свернул с проселка на боковую площадку, затормозил. В тридцати ярдах от них стоял фургон-закусочная. На стенке красными буквами надпись: “Обеды Ханки-янки”. Ниже была приписка мелом: “Добрый английский завтрак – тоже по нашей части”.
С минуту все сидели молча. Эми успокоилась и перестала плакать. Ричард распахнул дверцу и жадно вдохнул горячий воздух. С поля за дорогой доносился запах пыльных колосьев. Ричард неуклюже выбрался наружу, растер затекшую шею.
Солнце заливало землю потоками расплавленного металла. Мимо прогромыхала машина. На лугу за “Обедами Ханки-янки” неподвижно стояли коровы, изредка взмахивали хвостами.
Майкл салфеткой оттер с лица последние следы крови и вылез из машины.
– Стоит купить чего-нибудь попить. Время есть.
Ричард, гневно взглянул на человека, втянувшего их в эту дьявольщину. “С чего это он так успокоился? Сам он, кажется, никогда не отдышится”. Ричард глубоко вздохнул. Колени задрожали.
Майкл открыл заднюю дверцу.
– Мы задержимся здесь на несколько минут.
Джо и Кристин вышли, моргая от яркого света. Эми крепко вцепилась в руку матери, глаза у девочки покраснели и распухли.
Они двинулись к закусочной. Их группа напоминала беженцев из зоны военных действий. Вокруг не было ни души, кроме скучающей девушки, которая стояла в дверях фургона с жевательной резинкой во рту и с журналом в руках.
Теплый ветерок пошевелил звездно-полосатые флаги, поднятые на двадцатифутовых шестах по сторонам фургона. Небольшой тент, растянутый рядом, тоже изображал звездно-полосатое знамя. В его красно-синей тени было немного прохладней.
Едва они уселись за столик, как Эми приметила детскую площадку с горкой и качелями.
– Мама! Смотри! Можно мне там поиграть?
Ричард только дивился, как быстро она оправилась от потрясения.
– Ладно, иди, – позволила Кристин. – Только не долго, а то обгоришь на солнце.
Ричард откинулся в пластмассовом кресле. Полосатый тент над головой тихонько покачивался от ветра. Рассеянный взгляд наткнулся на вазочку с кусками сахара. И тогда он вспомнил, что случилось много лет назад и почему он, насквозь промокший, стоял в заснеженном садике.
Ричард моргнул и потряс головой. Почему-то до сих пор это воспоминание ни разу не всплывало в памяти с того самого дня.
Им было лет по десяти. Вместе с другом, Дэнилом Мэссоном, они играли на льду озера против фермы Лающей Собаки. Конечно, на самом деле она так не называлась – просто, всякий раз, проходя мимо, мальчики слышали из-за забора громкий лай.
Все вспомнилось, словно это было вчера.
Вот Дэнни Мэссон смеется, катая снежок на заснеженном льду. Бегать он не может, у него после полиомиелита нога усохла.
Громкий треск. И Дэнни исчезает.
Ричард подбегает к полынье, почти к самому краю.
Перед ним в темной воде кружатся осколки льда.
Ричард зовет друга по имени. Все тело пронизывает ужас: слезы катятся по лицу.
Дэнни мертв.
И вдруг он чувствует слабое сотрясение под подошвами ботинок. Смотрит вниз. Сквозь полупрозрачную корку льда под ногами призраком маячит лицо. Ричард различает даже широко открытые глаза.
– Дэнни!
Он ни о чем не думал. Он прыгал вверх-вниз, пока лед наконец не треснул.
Он сразу оказался в ледяной воде, захлебнулся темной жижей.
Ричард понятия не имел, как ему все-таки удалось вытащить на лед тело своего лучшего друга. Дэнни лежал с закрытыми глазами и не шевелился. Умер! Ричард не сумел нащупать биения сердца, не чувствовал его дыхания. Просто мокрый ком одежды и кожи валялся на льду.
Всхлипывая, Ричард взвалил тело на санки и потащил его по пустынному полю к дому Мэссонов на окраине городка.
Он дотянул санки до самой двери, громко постучал и бросился бежать.
Но домой он не пошел. Минут двадцать Ричард бродил по улицам, промокший и замерзший. Был канун Рождества. Ребятишки распевали под окнами рождественские гимны, затевали снежные битвы; отцы, насвистывая, возвращались с работы, неся под мышками елки. Весь мир казался счастливым. И никто в мире не знал о десятилетнем мальчике, с ужасом осознавшем, что убил своего друга.
В конце концов, он не выдержал, вернулся к дому Дэнни.
Уже стемнело. И он стоял, по щиколотку в снегу, глядя, как мигают огоньки на елке, и думая, какие ужасные события происходят сейчас в этом доме.
Он представлял, как родители плачут, стоя на коленях над телом сына, а он лежит на полу кухни в луже талой воды. А на чердаке спрятаны коробки с подарками, которых Дэнни никогда уже не откроет.
Больше всего на свете Ричарду хотелось домой. Но он не мог уйти. Это он виноват, что Дэнни лежит холодный, на кухонном линолеуме. Он должен увидеть родителей друга и все им рассказать. Сказать, как ему жаль...
Ричард шагнул к двери и громко постучал. И стал ждать.
Это было самое долгое ожидание в его жизни.
И самые страшные минуты. Он ждал, что появится заплаканная мать Дэнни. И тогда ему придется сказать слова, которые так страшно выговорить:
– Мне очень жаль, миссис Мэссон. Мне очень жаль, что я убил Дэнни.
За дверью послышался шорох. Ключ повернули. Снова долгая, невероятно долгая пауза – и дверь открылась.
Ричард хлопнул глазами.
Перед ним стоял Дэнни, в черно-белом китайском халате и с еще влажными волосами. В руке он держал чашку горячего молока.
– Ричард? – понизив голос, сказал он. – Я промочил новые ботинки. Мать прямо кипятком писает.
Ричард не нашел, что сказать. Он повернулся и пошел домой.
По какому-то невысказанному соглашению они таинственным образом ни разу не вспоминали эту историю. С Дэнни Ричард виделся последний раз лет пять назад. Дэнил Мэссон, плотный маленький человечек, увлеченный бизнесом по продаже сельскохозяйственных машин.
Ричард снова моргнул. Перед глазами на столе вазочка с кусками сахара. Джо в задумчивости отправляет в рот кусок за куском, тяжелая нижняя губа движется из стороны в сторону, опускаясь, только чтобы пропустить в рот новый сахарный кубик.
Ричард понимал, почему вспомнился случай с Дэнни Мэссоном: во-первых, до сего дня это оставалось самым страшным событием в его жизни; во-вторых, тот случай не вспоминался ни разу за двадцать лет. И Ричарду очень хотелось бы так же забыть о сегодняшнем дне, но он знал, что будет помнить его всю жизнь.
– Ричард, вам что-нибудь холодное? – обратился к нему Майкл.
Ричард покачал головой:
– Черный кофе.
Пока буфетчица принимала заказ, Майкл сидел, непринужденно положив на колени рюкзак, прикрыв кровяные пятна на рубашке. Обратившись к девушке, он включил очаровательную улыбку, которая, Ричард не мог не признать, делала его очень привлекательным. Девушка вспыхнула и улыбнулась в ответ.
Ричард покосился на рюкзак. Набит битком, и Майкл не выпускает его из рук. Что там может быть? Одежда? Спальный мешок? Черт побери, а может, он вообще набит таблетками “экстази”?
Эми, как ни в чем не бывало, играла на площадке. Она оседлала лошадку на пружине и раскачивалась взад вперед, выкрикивая:
– Вперед! За мной, Мальчишки!
“Может быть, она уже все забыла, – думал Ричард. – Как я забыл о том дне, когда Дэнни провалился под лед. И может быть, она вспомнит о случившемся через много лет, на кушетке у психотерапевта, старающегося излечить ее от алкоголизма”.
Принесли кофе. Он отхлебнул, обжигаясь, и посмотрел на Кристин, которая потихоньку прихлебывала из своей чашки. Жена уставилась в лицо Майкла, словно пытаясь прочесть его мысли. Джо обалдело оглядывался по сторонам. Ричарду подумалось, что шурин сейчас напоминает корову, которая застряла в узкой калитке и не знает, куда же податься. Вот Джо отпил кофе, обжегся, и смотрит, словно пытается понять, кто его обидел. Бормочет:
– Дрянь... мне бы поесть.
Шурин тяжело поднялся на ноги и поплелся к прилавку закусочной.
– Он скоро придет в себя, – заметил Майкл. – Мы все перенесли некоторый шок.
– Некоторый шок? – отозвалась Кристин. – Чудесно, первый приз за упражнение в недооценке.
Ричард тем временем снова задумался о банде преследователей.
– Чем они пользовались? Взрывчаткой? Ведь та машина просто... – не сумев подобрать слова, он беспомощно развел руками.
Майкл сочувственно улыбнулся, кинул мягкий взгляд на лицо Ричарда, Кристин...
– Нет. Тут совсем другое.
– Но что же тогда... Наверняка бомбы... машина взорвалась, как...
– Нет, – перебил Майкл, – Она не взорвалась. Вспомните, как это произошло. Ее смяло в лепешку снаружи.
Ричард вспомнил. Верно. Он и сам об этом думал.
– Но тогда...
– Подождем возвращения Джо. Тогда не придется повторять два раза.
К тому времени, когда чашка опустела, мир уже более или менее пришел в норму. В голове перестало шуметь, словно от удара чем-то тяжелым, и Ричард смог спокойно оглядеться по сторонам. Джо все еще стоит у прилавка, Эми теперь карабкается на горку. В меню кто-то шариковой ручкой внес дополнения, довольно забавные. Под столиками прыгают воробьи, подбирают крошки.
Джо вернулся с тарелкой, полной сосисок, щедро полил их горчицей и принялся наворачивать, будто не ел три дня.
Майкл осторожно поставил рюкзак рядом со своим креслом и наклонился вперед, опираясь локтями на стол. Ладони его были крепко сжаты.
– Я не стану вас винить, если вы бросите меня здесь и побежите в полицию...
Ричард поднял голову.
– Именно так я и намерен поступить, – он допил кофе и встал. – Кристин, Джо, давайте в машину.
Майкл наклонился к нему.
– Послушайте, если вы это сделаете, то, скорее всего, погибнете в ближайшие тридцать минут.
Ричард покачал головой.
– Пойдем, Кристин, нам пора. А вы – кто бы вы ни были – остаетесь здесь.
– Ричард. Вы видели, что случилось с той машиной? – Майкл смотрел ему прямо в глаза. – То же самое может случиться с вами.
Глава 24
Рассказ Майкла
Ричард сел на место. Эми выкрикивала:
– Мальчишки! Не ходите по синим ступенькам. Поднимайтесь за мной по зеленым!
– Послушайте, – сказал Майкл. – Мне, так же как и вам, хотелось бы получить помощь полиции. Но я должен честно признаться, что это может оказаться труднее, чем вы думаете.
Кристин проницательно взглянула ему в лицо.
– Вы хотите сказать, что те, кто вас преследуют, взяли под наблюдение местные полицейские участки?
– Нет, не совсем так, миссис Янг. Существует вероятность, что вы...
– Тогда о чем ты болтаешь? – с набитым ртом промямлил Джо. – Что, трам-тарарам, может нам помешать?
Майкл бросил взгляд на часы.
– Вот что, дайте мне десять минут на объяснение. Потом решайте. Вы можете оставить меня здесь и отправляться к ближайшему полисмену или взять меня с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Под скамейкой стояла пара черных мужских туфлей. Она подняла один, потрясла. Раздался звон. Внутри оказалась связка ключей и горсть мелочи. Розмари торопливо выгребла монеты, сунула в карман. В другом ботинке лежал туго набитый бумажник.
“О, Боже, дай мне знак”, – виновато подумала девочка, открывая бумажник и вытаскивая толстую пачку банкнот. Трясущимися руками разделила деньги более или менее пополам и замерла.
Снаружи послышались громкие голоса, смех, мужской голос отпустил какую-то шуточку о девушках в купальниках.
Сейчас войдут.
Голоса удалялись. Розмари как попало запихнула половину пачки в бумажник и сунула его на прежнее место.
Зажав в кулаке другую половину, вышла из кабинки, и, стараясь двигаться неторопливо, последовала к указателю “выход”.
Она уже выбралась в центр города, но чувство вины еще преследовало ее. Никогда в жизни она не воровала! Девочка уговаривала себя, что у нее не было выбора, что ей нельзя вернуться домой. Изуродованное лицо означало погибшую жизнь. Единственное, что ей осталось – уничтожить человека, который ее погубил. И еще она должна была спасти ту семью, предупредить невинных людей о грозящей опасности.
Мелькнула мысль о полиции. Нет, они просто заставят ее вернуться в больницу и сообщат домой, матери и отчиму. Она представила, как ухмыльнется сводная сестрица при виде ее изуродованного лица. Ни за что на свете!
К тому времени, как Розмари выбралась в центр, девочка умирала от жажды. Купила три банки лимонада, и выпила одну за другой залпом.
Это помогло. Теперь она соображала яснее. И снова задумалась, как разыскать незнакомца.
Прежде всего хорошенько подготовиться. Она пересчитала деньги. Двести пятнадцать фунтов бумажками и еще восемь – мелочью.
Розмари купила темные очки, темно-зеленый свитер с капюшоном, пару белья, дешевые тенниски, полотенце, мыло, шампунь, расческу и вместительную сумку через плечо. И еще она купила в хозяйственном магазине самый большой разделочный нож.
Глава 23
Огонь и лед
– Вот здесь, – сказал Майкл, – Остановите.
– Вы уверены, что это не опасно? – спросил Ричард.
– Не опасно. Пока.
Ричард свернул с проселка на боковую площадку, затормозил. В тридцати ярдах от них стоял фургон-закусочная. На стенке красными буквами надпись: “Обеды Ханки-янки”. Ниже была приписка мелом: “Добрый английский завтрак – тоже по нашей части”.
С минуту все сидели молча. Эми успокоилась и перестала плакать. Ричард распахнул дверцу и жадно вдохнул горячий воздух. С поля за дорогой доносился запах пыльных колосьев. Ричард неуклюже выбрался наружу, растер затекшую шею.
Солнце заливало землю потоками расплавленного металла. Мимо прогромыхала машина. На лугу за “Обедами Ханки-янки” неподвижно стояли коровы, изредка взмахивали хвостами.
Майкл салфеткой оттер с лица последние следы крови и вылез из машины.
– Стоит купить чего-нибудь попить. Время есть.
Ричард, гневно взглянул на человека, втянувшего их в эту дьявольщину. “С чего это он так успокоился? Сам он, кажется, никогда не отдышится”. Ричард глубоко вздохнул. Колени задрожали.
Майкл открыл заднюю дверцу.
– Мы задержимся здесь на несколько минут.
Джо и Кристин вышли, моргая от яркого света. Эми крепко вцепилась в руку матери, глаза у девочки покраснели и распухли.
Они двинулись к закусочной. Их группа напоминала беженцев из зоны военных действий. Вокруг не было ни души, кроме скучающей девушки, которая стояла в дверях фургона с жевательной резинкой во рту и с журналом в руках.
Теплый ветерок пошевелил звездно-полосатые флаги, поднятые на двадцатифутовых шестах по сторонам фургона. Небольшой тент, растянутый рядом, тоже изображал звездно-полосатое знамя. В его красно-синей тени было немного прохладней.
Едва они уселись за столик, как Эми приметила детскую площадку с горкой и качелями.
– Мама! Смотри! Можно мне там поиграть?
Ричард только дивился, как быстро она оправилась от потрясения.
– Ладно, иди, – позволила Кристин. – Только не долго, а то обгоришь на солнце.
Ричард откинулся в пластмассовом кресле. Полосатый тент над головой тихонько покачивался от ветра. Рассеянный взгляд наткнулся на вазочку с кусками сахара. И тогда он вспомнил, что случилось много лет назад и почему он, насквозь промокший, стоял в заснеженном садике.
Ричард моргнул и потряс головой. Почему-то до сих пор это воспоминание ни разу не всплывало в памяти с того самого дня.
Им было лет по десяти. Вместе с другом, Дэнилом Мэссоном, они играли на льду озера против фермы Лающей Собаки. Конечно, на самом деле она так не называлась – просто, всякий раз, проходя мимо, мальчики слышали из-за забора громкий лай.
Все вспомнилось, словно это было вчера.
Вот Дэнни Мэссон смеется, катая снежок на заснеженном льду. Бегать он не может, у него после полиомиелита нога усохла.
Громкий треск. И Дэнни исчезает.
Ричард подбегает к полынье, почти к самому краю.
Перед ним в темной воде кружатся осколки льда.
Ричард зовет друга по имени. Все тело пронизывает ужас: слезы катятся по лицу.
Дэнни мертв.
И вдруг он чувствует слабое сотрясение под подошвами ботинок. Смотрит вниз. Сквозь полупрозрачную корку льда под ногами призраком маячит лицо. Ричард различает даже широко открытые глаза.
– Дэнни!
Он ни о чем не думал. Он прыгал вверх-вниз, пока лед наконец не треснул.
Он сразу оказался в ледяной воде, захлебнулся темной жижей.
Ричард понятия не имел, как ему все-таки удалось вытащить на лед тело своего лучшего друга. Дэнни лежал с закрытыми глазами и не шевелился. Умер! Ричард не сумел нащупать биения сердца, не чувствовал его дыхания. Просто мокрый ком одежды и кожи валялся на льду.
Всхлипывая, Ричард взвалил тело на санки и потащил его по пустынному полю к дому Мэссонов на окраине городка.
Он дотянул санки до самой двери, громко постучал и бросился бежать.
Но домой он не пошел. Минут двадцать Ричард бродил по улицам, промокший и замерзший. Был канун Рождества. Ребятишки распевали под окнами рождественские гимны, затевали снежные битвы; отцы, насвистывая, возвращались с работы, неся под мышками елки. Весь мир казался счастливым. И никто в мире не знал о десятилетнем мальчике, с ужасом осознавшем, что убил своего друга.
В конце концов, он не выдержал, вернулся к дому Дэнни.
Уже стемнело. И он стоял, по щиколотку в снегу, глядя, как мигают огоньки на елке, и думая, какие ужасные события происходят сейчас в этом доме.
Он представлял, как родители плачут, стоя на коленях над телом сына, а он лежит на полу кухни в луже талой воды. А на чердаке спрятаны коробки с подарками, которых Дэнни никогда уже не откроет.
Больше всего на свете Ричарду хотелось домой. Но он не мог уйти. Это он виноват, что Дэнни лежит холодный, на кухонном линолеуме. Он должен увидеть родителей друга и все им рассказать. Сказать, как ему жаль...
Ричард шагнул к двери и громко постучал. И стал ждать.
Это было самое долгое ожидание в его жизни.
И самые страшные минуты. Он ждал, что появится заплаканная мать Дэнни. И тогда ему придется сказать слова, которые так страшно выговорить:
– Мне очень жаль, миссис Мэссон. Мне очень жаль, что я убил Дэнни.
За дверью послышался шорох. Ключ повернули. Снова долгая, невероятно долгая пауза – и дверь открылась.
Ричард хлопнул глазами.
Перед ним стоял Дэнни, в черно-белом китайском халате и с еще влажными волосами. В руке он держал чашку горячего молока.
– Ричард? – понизив голос, сказал он. – Я промочил новые ботинки. Мать прямо кипятком писает.
Ричард не нашел, что сказать. Он повернулся и пошел домой.
По какому-то невысказанному соглашению они таинственным образом ни разу не вспоминали эту историю. С Дэнни Ричард виделся последний раз лет пять назад. Дэнил Мэссон, плотный маленький человечек, увлеченный бизнесом по продаже сельскохозяйственных машин.
Ричард снова моргнул. Перед глазами на столе вазочка с кусками сахара. Джо в задумчивости отправляет в рот кусок за куском, тяжелая нижняя губа движется из стороны в сторону, опускаясь, только чтобы пропустить в рот новый сахарный кубик.
Ричард понимал, почему вспомнился случай с Дэнни Мэссоном: во-первых, до сего дня это оставалось самым страшным событием в его жизни; во-вторых, тот случай не вспоминался ни разу за двадцать лет. И Ричарду очень хотелось бы так же забыть о сегодняшнем дне, но он знал, что будет помнить его всю жизнь.
– Ричард, вам что-нибудь холодное? – обратился к нему Майкл.
Ричард покачал головой:
– Черный кофе.
Пока буфетчица принимала заказ, Майкл сидел, непринужденно положив на колени рюкзак, прикрыв кровяные пятна на рубашке. Обратившись к девушке, он включил очаровательную улыбку, которая, Ричард не мог не признать, делала его очень привлекательным. Девушка вспыхнула и улыбнулась в ответ.
Ричард покосился на рюкзак. Набит битком, и Майкл не выпускает его из рук. Что там может быть? Одежда? Спальный мешок? Черт побери, а может, он вообще набит таблетками “экстази”?
Эми, как ни в чем не бывало, играла на площадке. Она оседлала лошадку на пружине и раскачивалась взад вперед, выкрикивая:
– Вперед! За мной, Мальчишки!
“Может быть, она уже все забыла, – думал Ричард. – Как я забыл о том дне, когда Дэнни провалился под лед. И может быть, она вспомнит о случившемся через много лет, на кушетке у психотерапевта, старающегося излечить ее от алкоголизма”.
Принесли кофе. Он отхлебнул, обжигаясь, и посмотрел на Кристин, которая потихоньку прихлебывала из своей чашки. Жена уставилась в лицо Майкла, словно пытаясь прочесть его мысли. Джо обалдело оглядывался по сторонам. Ричарду подумалось, что шурин сейчас напоминает корову, которая застряла в узкой калитке и не знает, куда же податься. Вот Джо отпил кофе, обжегся, и смотрит, словно пытается понять, кто его обидел. Бормочет:
– Дрянь... мне бы поесть.
Шурин тяжело поднялся на ноги и поплелся к прилавку закусочной.
– Он скоро придет в себя, – заметил Майкл. – Мы все перенесли некоторый шок.
– Некоторый шок? – отозвалась Кристин. – Чудесно, первый приз за упражнение в недооценке.
Ричард тем временем снова задумался о банде преследователей.
– Чем они пользовались? Взрывчаткой? Ведь та машина просто... – не сумев подобрать слова, он беспомощно развел руками.
Майкл сочувственно улыбнулся, кинул мягкий взгляд на лицо Ричарда, Кристин...
– Нет. Тут совсем другое.
– Но что же тогда... Наверняка бомбы... машина взорвалась, как...
– Нет, – перебил Майкл, – Она не взорвалась. Вспомните, как это произошло. Ее смяло в лепешку снаружи.
Ричард вспомнил. Верно. Он и сам об этом думал.
– Но тогда...
– Подождем возвращения Джо. Тогда не придется повторять два раза.
К тому времени, когда чашка опустела, мир уже более или менее пришел в норму. В голове перестало шуметь, словно от удара чем-то тяжелым, и Ричард смог спокойно оглядеться по сторонам. Джо все еще стоит у прилавка, Эми теперь карабкается на горку. В меню кто-то шариковой ручкой внес дополнения, довольно забавные. Под столиками прыгают воробьи, подбирают крошки.
Джо вернулся с тарелкой, полной сосисок, щедро полил их горчицей и принялся наворачивать, будто не ел три дня.
Майкл осторожно поставил рюкзак рядом со своим креслом и наклонился вперед, опираясь локтями на стол. Ладони его были крепко сжаты.
– Я не стану вас винить, если вы бросите меня здесь и побежите в полицию...
Ричард поднял голову.
– Именно так я и намерен поступить, – он допил кофе и встал. – Кристин, Джо, давайте в машину.
Майкл наклонился к нему.
– Послушайте, если вы это сделаете, то, скорее всего, погибнете в ближайшие тридцать минут.
Ричард покачал головой.
– Пойдем, Кристин, нам пора. А вы – кто бы вы ни были – остаетесь здесь.
– Ричард. Вы видели, что случилось с той машиной? – Майкл смотрел ему прямо в глаза. – То же самое может случиться с вами.
Глава 24
Рассказ Майкла
Ричард сел на место. Эми выкрикивала:
– Мальчишки! Не ходите по синим ступенькам. Поднимайтесь за мной по зеленым!
– Послушайте, – сказал Майкл. – Мне, так же как и вам, хотелось бы получить помощь полиции. Но я должен честно признаться, что это может оказаться труднее, чем вы думаете.
Кристин проницательно взглянула ему в лицо.
– Вы хотите сказать, что те, кто вас преследуют, взяли под наблюдение местные полицейские участки?
– Нет, не совсем так, миссис Янг. Существует вероятность, что вы...
– Тогда о чем ты болтаешь? – с набитым ртом промямлил Джо. – Что, трам-тарарам, может нам помешать?
Майкл бросил взгляд на часы.
– Вот что, дайте мне десять минут на объяснение. Потом решайте. Вы можете оставить меня здесь и отправляться к ближайшему полисмену или взять меня с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47