Остальные подождут, конечно.
Аскор вопросительно глянул на Роуна, тот нензаметно кивнул.
— Оставайтесь здесь, — приказал Роун. — И не вздумайте заняться дегустацией вин.
— Да, босс, — отозвался Сидис.
Тришинист открыл дверь. Роун проследовал за ним в приемную, голубые стены которой украншала стальная чеканка.
Из соседней комнаты вышел усталый штабист в чине лейтенанта, он обменялся короткими ренпликами с капитаном, затем жестом пригласил их пройти через арочный вход.
Солнечные лучи, проскальзывающие сквозь светлые шторы, высвечивали замысловатый узор на паркете и лепных карнизах. Только темные ворсистые гобелены в стенных проемах между окннами сохраняли присущую им строгость.
Кабинет казался огромным, в нем было мало мебели — всего несколько стульев, какие-то шкафчики и книжные полки. За большим стонлом из полированного дерева сидел пожилой мужчина с белоснежными волосами, его шишконватые руки напряженно сжимали подлокотники кресла.
— Доброе утро, адмирал Старбед, — произнес Тришинист. — Я привел гостя…
Взмахом руки Старбед приказал Тришинисту удалиться и, указав Роуну на стул, принялся молча изучать его.
— Нам не доводилось встречаться раньше, монлодой человек? — голос его прогромыхал, но чуть приглушенно.
— Не думаю, сэр, — ответил Роун.
Он с интересом всматривался в морщинистое лицо адмирала. Оно напоминало ему лицо капинтана Дреда, даже не столько явными следами понжилого возраста, но,что любопытнее — своим вынражением, несущим на себе печать противоречинвости самой натуры.
Охотник, выследивший свою добычу, и однонвременно затравленная жертва, загнанный зверь — вот где было сущностное сходство капинтана Дреда и адмирала Старбеда.
— Этот парень, — Старбед небрежно кивнул гонловой в сторону двери, через которую вышел Триншинист, — он твой друг?
— Я познакомился с ним только сегодня.
— Жалкий похотливый хорек, — бросил Старбед. — Он что-то затевает и думает, я ничего не знаю. Он вербует людей из моего штаба, но это ерунда и не имеет существенного значения. Он будет строить грандиозные планы и болтать до бесконечности. В этом человеке нет ни грана твердости. — Испытующий взгляд адмирала останновился на лице Роуна, словно искал ключ к какой-то загадке. — Из внешних городов, не так ли? И кто же твои родители?
— Не знаю, сэр. Я был их приемным сыном.
— И ты хочешь бороться с врагами Земной Империи?
— Да, сэр.
— О, если бы я смог стать молодым, — в неонжиданном порыве воскликнул Старбед, его пальнцы еще крепче стиснули подлокотники кресла. — Я помню свой первый день службы. Это были великие времена, молодой человек! Романтика витала в воздухе, вера в свершение замыслов и достижение целей…— Он смотрел мимо Роуна. — Мой отец служил тогда во Флоте, — разговаривал он словно сам с собой. — Он командовал огромнным кораблем, грузоподъемностью в пять милнлионов тонн. Но в глубоком космосе его обстренляли ниссийцы. Прошло уже триста лет, а я понмню все, до последней детали, как будто это слунчилось вчера. Тогда я был еще зелен, служил на северной границе и собирался отправиться с отнцом в очередной рейд. Он был мужественным и отважным человеком. Кому еще удавалось пронрывать блокаду ниссийцев, подходя к Солнцу? Да никому! — Старбед с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла. — А теперь посмотри, какая дрянь позорит флотскую униформу сегодня! Свора шакалов, молодой человек, которая к тому же безвольна и жадна, — с гневом и болью произнес эти слова старый адмирал.
Роун молча слушал его, пытаясь вникнуть в суть дела.
— Месть! — бросил Старбед. — Весь мой путь усеян их насмешками, и я поклялся отомстить. Но без неоправданного риска и при тщательнейншей подготовке контрнаступления. Назрела ренорганизация Флота. Надо с корнем вырвать корнрупцию, которая, как венерианское растение-панразит, душит, разлагает боевое единение. Протинвостоящие силы апеллируют не к воле, устремленности, а к генам. Они кичатся своим происхождением. Да будь они прокляты, эти генны! Не количество пальцев на ноге, а мечта денлает человека — Человеком!
Старбед на секунду умолк, его морщинистое лицо искривилось. Похоже, эти воспоминания причиняли ему подлинно физическую боль.
— Но в конце концов, и у меня есть свои мечнты, — неожиданно произнес он. — Еще до Штаба я разработал свой план контрнаступления, котонрый обдумывал все эти годы. Пятьсот кораблей в строю, миллион отобранных людей. Согласно моему замыслу, мы двигаемся двумя эшелонами, прокладывая себе путь через заградительные линнии ниссийцев у Плутона, ломаем их сопротивнление, минуя орбиты Нептуна и гпитера, а зантем, в решающей битве, наносим противнику сонкрушительный удар! Наши зонды передали донстаточно информации относительно обороны ниссийцев. Проанализировав полученные даннные, я нашел решение: надо разбиться на 250 пар сразу за Марсом и вести трассирующий огонь, вплоть до Луны, затем перегруппироватьнся и пробить ниссийскую блокаду мощным клинном, перед которым не устоять даже стенам ада! — Глаза пожилого человека вспыхнули ненудержимым бешеным огнем. Но уже через секуннду он как-то беспомощно обмяк в кресле. — Они все смеются надо мной, — безразличным тоном произнес он. — Они твердят, что ниссийцы слишнком сильны, а мы не готовы и нам не хватит огневой мощи сломить их сопротивление. Они только и делают, что уговаривают меня подонждать! — Он тяжело, обессиленно вздохнул. — План разработан почти двести лет назад, и вот до сих пор мы почему-то выжидаем. А всего в четырех световых годах отсюда ниссийцы по-прежнему продолжают блокировать Землю! Роун напрягся, он не поверил своим ушам.
— Землю? — невольно переспросил он.
— Это название, наверное, кажется тебе минфическим, нереальным, так ведь, парень?
— Всего в четырех световых годах отсюда? Старбед кивнул.
— Солнце — ее светило, третья планета, двойнной мир. Матушка Земля в ниссийской блоканде! — Кулак Старбеда грохнул по столу. — Теперь уж мне никогда не осуществить своего плана! Мы слишком долго ждали, и искра надежды исчезла вместе с былой нашей мощью. Мечту о реальном утопил водоворот болтовни.
Роун всем телом подался вперед.
— Адмирал, вы говорили, что Тришинист по сути пустое место. А что, если вы ошибаетесь и он не столь безобиден, как кажется вам? А что, если он запросит помощи по стороны?
Старбед прищурился.
— С какой еще стороны? — Ну например, от человека по имени Блан?
— Блан? Этот мерзкий дьявол с Гедеса? Так он еще жив?
— Его корпус должен прибыть сюда через чентыре месяца.
Старбед выпрямился в кресле, голос его набрал силу.
— Откуда ты это знаешь, парень?
— Тришинист принял меня за эмиссара Блана. Он готов начать действовать прямо сейчас, сегодня. Он думает, что кто-то из моей команды должен убить вас и сейчас я здесь для того, чтобы расчистить путь убийце.
Старбед поднялся и прошел к двери — высонкий, широкоплечий мужчина, бесспорно с недюнжинной силой в прошлом. Он щелкнул замком, повернул выключатель на стене, блокировавший замки на внешних дверях, и снова водрузился в свое кресло.
— Отлично, молодой человек, может, вы поднробнее расскажете все, что знаете об этом заговоре?
— …Вот и все, что мне удалось у него узннать, — завершил Роун свое повествование. Даже если учитывать половину тех людей, которые сейчас стоят за его спиной, то приходится принзнать — позиции у него сильны и без подкрепнления Блана.
Старбед задумчиво погладил подбородок.
— Такой ход событий мне даже на руку. Пусть Тришинист действует по своему плану. Когда он обнаружит, что потерял союзников, он сдастся.
— Извините, сэр, но я не могу больше задернживаться, — Роун поднялся. — Тришинист может меня заподозрить. Скажите, как мне себя вести и что делать?
Адмирал подпер большим пальцем подборондок.
— На какое время запланировано убийство?
— На сегодняшний вечер, после банкета.
— Начните как можно позднее, я буду готов. Но следите за мной и не выпускайте из рук орунжия. Сколько у вас человек, которым вы можете доверять?
— Трое.
Старбед кивнул. На его морщинистом лице понявилась улыбка, рука хлопнула по крышке стола.
— Молодой человек, простите, запамятовал ваше имя.
— Роун, Роун Корней. Старбед довольно усмехнулся.
— Судьба Земли волнует тебя, Роун Корней, не так ли? — Адмирал подошел к стенному сейнфу и трясущимися пальцами повернул ключ. Дверца распахнулась, и он вытащил связку станрых бумаг. — Это мой план контрнаступления, — пояснил он. — Корабли давно готовы, их свыше четырехсот в скрытых доках на другой стороне планеты. Надеюсь, с ними все в порядке. Мне нужен хороший командир, мистер Корней! Триншинист собирает вокруг себя свору — отлично, пусть попытается поднять бунт, пусть посылает ко мне убийц! Смеется тот, что смеется последнним! Ему меня не одолеть! А приказы… приказы подождут. В конце концов, у меня есть несколько преданных офицеров, вот им-то я и доверю конмандовать Флотом. И тебе, парень! Ты примешь командование в качестве исполняющего обязаннности адмирала Флота!
— Вы доверяете мне, адмирал? Но вы же не знаете меня!..
— На своем веку мне довелось повидать стольнких людей, мальчик, что, поверь, уж я-то могу понять, кто чего стоит. Ведь ты осуществишь наншу мечту, верно?!
— Ради этого я и пришел сюда, — произнес размягченный Роун. — Последние одиннадцать лет я только об этом и думал.
Пираты сбились возле Роуна в пустом бронзово-мозаичном коридоре, который вел в обеденный зал. От их роскошных одежд, украшенных бисенром и медными бляхами, исходило такое амбре, что у Роуна едва хватало сил его вынести.
— Спрячьте оружие, — приказал Роун. — Женнщин не лапать, рабов не бить — эти привилегии мы оставим хозяевам. Что бы ни происходило, руки не распускать. И каждый, кто напьется до одурения, потом пусть пеняет на себя. — Он оснторожно спрятал маленькое, всего с ладонь велинчиной, ружье на животе, под широким кушаком, который на него намотали предоставленные ему в услужение рабы.
— Идемте, — позвал он, ладонью толкнув иннкрустированные перламутром двери.
Они вошли в зал под звуки, издаваемые извлекателями шума. Танцовщицы, резво подпрынгивающие в своем танце, еще ухитрялись обсынпать зрителей лепестками цветов. Разноцветные сверкающие огоньки люстр под сводами отражанлись в крошечных фонтанчиках, журчащих на покрытых ослепительно белыми скатертями стонлах, с изысканно уставленными на них красинвыми приборами. Множество землян, сидевших за столами, поднялись и принялись аплодиронвать. Появился и командир Квекс, его широко расставленные глаза издали стегнули насторонженным взглядом Роуна и его команду. Подойдя к Роуну, он взял его под руку и потянул к блинжайшему столу.
— Вы сядете со мной, за главный стол, коннечно…
Роун отступил на шаг.
— А как же мои люди?
— Ну, о них позаботятся, — улыбнулся Квекс, обнажив ряд острых редких зубов.
Роун обернулся к команде. Вокруг них толнпились женщины-гуманоидки. Большеглазые, сонблазнительно широкобедрые, с впечатляющими обнаженными грудями, они зазывно улыбались, норовя потрогать гуков, которые буквально таяли при их прикосновении.
— Прекратить! — не сдержался Роун, а затем, повернувшись к Квексу, жестко произнес: — Мои люди сядут со мной, мне необходимо за ними присматривать.
— Да, но… впрочем, как вам будет угодно, лейтенант. — Какую-то долю секунды Квекс пренбывал в полнейшем замешательстве, но потом дал знак сидевшему на корточках рабу, и тот бросился к стульям. Роун занял глубокое кресло, Квекс опустился в соседнее.
— А где же адмирал? — поинтересовался Роун.
— К сожалению, немного приболел, — Квекс ударом ноги отогнал зазевавшегося раба. — Чавигней восемьдесят пятого года или Бил-Вэт? — с любопытством поинтересовался он.
— Чавигней восемьдесят пятого, — небрежно бросил Роун, поскольку уже кое-что слышал об этом вине. — Приболел? А что с ним?
— Ну, в последнее время адмирал несколько сдал, уже не может выдерживать большого… нанпряжения. — И Квекс снова улыбнулся, обнажив острые зубы.
Он внимательно наблюдал, как раб разливает рубиновую жидкость по бокалам, потом взял свой бокал, осторожно вылил немного вина на пол и принюхался. Роун сделал то же самое, потом пондодвинул бокал, чтобы в него долили вина. Коннечно, Чавигней представлял отличный букет, но в тот момент Роуну было не до букета. Квекс демонстративно таращился на него.
— Интересно, мне никогда не приходилось виндеть волосы подобного цвета, — наконец высканзался он. — Довольно… э-э-э… впечатляюще.
— У нас у всех свои специфические особеннонсти, — парировал Роун, не отводя взгляда от понсаженных по краям лица глаз Квекса, выпиранющих вперед, словно два шара.
— Не обижайтесь, — миролюбиво заметил Квекс. — Так редко видишь новые лица…
— А сколько землян здесь, в штабе? — спронсил Роун, окинув взглядом гуков, сидевших за длинными столами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Аскор вопросительно глянул на Роуна, тот нензаметно кивнул.
— Оставайтесь здесь, — приказал Роун. — И не вздумайте заняться дегустацией вин.
— Да, босс, — отозвался Сидис.
Тришинист открыл дверь. Роун проследовал за ним в приемную, голубые стены которой украншала стальная чеканка.
Из соседней комнаты вышел усталый штабист в чине лейтенанта, он обменялся короткими ренпликами с капитаном, затем жестом пригласил их пройти через арочный вход.
Солнечные лучи, проскальзывающие сквозь светлые шторы, высвечивали замысловатый узор на паркете и лепных карнизах. Только темные ворсистые гобелены в стенных проемах между окннами сохраняли присущую им строгость.
Кабинет казался огромным, в нем было мало мебели — всего несколько стульев, какие-то шкафчики и книжные полки. За большим стонлом из полированного дерева сидел пожилой мужчина с белоснежными волосами, его шишконватые руки напряженно сжимали подлокотники кресла.
— Доброе утро, адмирал Старбед, — произнес Тришинист. — Я привел гостя…
Взмахом руки Старбед приказал Тришинисту удалиться и, указав Роуну на стул, принялся молча изучать его.
— Нам не доводилось встречаться раньше, монлодой человек? — голос его прогромыхал, но чуть приглушенно.
— Не думаю, сэр, — ответил Роун.
Он с интересом всматривался в морщинистое лицо адмирала. Оно напоминало ему лицо капинтана Дреда, даже не столько явными следами понжилого возраста, но,что любопытнее — своим вынражением, несущим на себе печать противоречинвости самой натуры.
Охотник, выследивший свою добычу, и однонвременно затравленная жертва, загнанный зверь — вот где было сущностное сходство капинтана Дреда и адмирала Старбеда.
— Этот парень, — Старбед небрежно кивнул гонловой в сторону двери, через которую вышел Триншинист, — он твой друг?
— Я познакомился с ним только сегодня.
— Жалкий похотливый хорек, — бросил Старбед. — Он что-то затевает и думает, я ничего не знаю. Он вербует людей из моего штаба, но это ерунда и не имеет существенного значения. Он будет строить грандиозные планы и болтать до бесконечности. В этом человеке нет ни грана твердости. — Испытующий взгляд адмирала останновился на лице Роуна, словно искал ключ к какой-то загадке. — Из внешних городов, не так ли? И кто же твои родители?
— Не знаю, сэр. Я был их приемным сыном.
— И ты хочешь бороться с врагами Земной Империи?
— Да, сэр.
— О, если бы я смог стать молодым, — в неонжиданном порыве воскликнул Старбед, его пальнцы еще крепче стиснули подлокотники кресла. — Я помню свой первый день службы. Это были великие времена, молодой человек! Романтика витала в воздухе, вера в свершение замыслов и достижение целей…— Он смотрел мимо Роуна. — Мой отец служил тогда во Флоте, — разговаривал он словно сам с собой. — Он командовал огромнным кораблем, грузоподъемностью в пять милнлионов тонн. Но в глубоком космосе его обстренляли ниссийцы. Прошло уже триста лет, а я понмню все, до последней детали, как будто это слунчилось вчера. Тогда я был еще зелен, служил на северной границе и собирался отправиться с отнцом в очередной рейд. Он был мужественным и отважным человеком. Кому еще удавалось пронрывать блокаду ниссийцев, подходя к Солнцу? Да никому! — Старбед с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла. — А теперь посмотри, какая дрянь позорит флотскую униформу сегодня! Свора шакалов, молодой человек, которая к тому же безвольна и жадна, — с гневом и болью произнес эти слова старый адмирал.
Роун молча слушал его, пытаясь вникнуть в суть дела.
— Месть! — бросил Старбед. — Весь мой путь усеян их насмешками, и я поклялся отомстить. Но без неоправданного риска и при тщательнейншей подготовке контрнаступления. Назрела ренорганизация Флота. Надо с корнем вырвать корнрупцию, которая, как венерианское растение-панразит, душит, разлагает боевое единение. Протинвостоящие силы апеллируют не к воле, устремленности, а к генам. Они кичатся своим происхождением. Да будь они прокляты, эти генны! Не количество пальцев на ноге, а мечта денлает человека — Человеком!
Старбед на секунду умолк, его морщинистое лицо искривилось. Похоже, эти воспоминания причиняли ему подлинно физическую боль.
— Но в конце концов, и у меня есть свои мечнты, — неожиданно произнес он. — Еще до Штаба я разработал свой план контрнаступления, котонрый обдумывал все эти годы. Пятьсот кораблей в строю, миллион отобранных людей. Согласно моему замыслу, мы двигаемся двумя эшелонами, прокладывая себе путь через заградительные линнии ниссийцев у Плутона, ломаем их сопротивнление, минуя орбиты Нептуна и гпитера, а зантем, в решающей битве, наносим противнику сонкрушительный удар! Наши зонды передали донстаточно информации относительно обороны ниссийцев. Проанализировав полученные даннные, я нашел решение: надо разбиться на 250 пар сразу за Марсом и вести трассирующий огонь, вплоть до Луны, затем перегруппироватьнся и пробить ниссийскую блокаду мощным клинном, перед которым не устоять даже стенам ада! — Глаза пожилого человека вспыхнули ненудержимым бешеным огнем. Но уже через секуннду он как-то беспомощно обмяк в кресле. — Они все смеются надо мной, — безразличным тоном произнес он. — Они твердят, что ниссийцы слишнком сильны, а мы не готовы и нам не хватит огневой мощи сломить их сопротивление. Они только и делают, что уговаривают меня подонждать! — Он тяжело, обессиленно вздохнул. — План разработан почти двести лет назад, и вот до сих пор мы почему-то выжидаем. А всего в четырех световых годах отсюда ниссийцы по-прежнему продолжают блокировать Землю! Роун напрягся, он не поверил своим ушам.
— Землю? — невольно переспросил он.
— Это название, наверное, кажется тебе минфическим, нереальным, так ведь, парень?
— Всего в четырех световых годах отсюда? Старбед кивнул.
— Солнце — ее светило, третья планета, двойнной мир. Матушка Земля в ниссийской блоканде! — Кулак Старбеда грохнул по столу. — Теперь уж мне никогда не осуществить своего плана! Мы слишком долго ждали, и искра надежды исчезла вместе с былой нашей мощью. Мечту о реальном утопил водоворот болтовни.
Роун всем телом подался вперед.
— Адмирал, вы говорили, что Тришинист по сути пустое место. А что, если вы ошибаетесь и он не столь безобиден, как кажется вам? А что, если он запросит помощи по стороны?
Старбед прищурился.
— С какой еще стороны? — Ну например, от человека по имени Блан?
— Блан? Этот мерзкий дьявол с Гедеса? Так он еще жив?
— Его корпус должен прибыть сюда через чентыре месяца.
Старбед выпрямился в кресле, голос его набрал силу.
— Откуда ты это знаешь, парень?
— Тришинист принял меня за эмиссара Блана. Он готов начать действовать прямо сейчас, сегодня. Он думает, что кто-то из моей команды должен убить вас и сейчас я здесь для того, чтобы расчистить путь убийце.
Старбед поднялся и прошел к двери — высонкий, широкоплечий мужчина, бесспорно с недюнжинной силой в прошлом. Он щелкнул замком, повернул выключатель на стене, блокировавший замки на внешних дверях, и снова водрузился в свое кресло.
— Отлично, молодой человек, может, вы поднробнее расскажете все, что знаете об этом заговоре?
— …Вот и все, что мне удалось у него узннать, — завершил Роун свое повествование. Даже если учитывать половину тех людей, которые сейчас стоят за его спиной, то приходится принзнать — позиции у него сильны и без подкрепнления Блана.
Старбед задумчиво погладил подбородок.
— Такой ход событий мне даже на руку. Пусть Тришинист действует по своему плану. Когда он обнаружит, что потерял союзников, он сдастся.
— Извините, сэр, но я не могу больше задернживаться, — Роун поднялся. — Тришинист может меня заподозрить. Скажите, как мне себя вести и что делать?
Адмирал подпер большим пальцем подборондок.
— На какое время запланировано убийство?
— На сегодняшний вечер, после банкета.
— Начните как можно позднее, я буду готов. Но следите за мной и не выпускайте из рук орунжия. Сколько у вас человек, которым вы можете доверять?
— Трое.
Старбед кивнул. На его морщинистом лице понявилась улыбка, рука хлопнула по крышке стола.
— Молодой человек, простите, запамятовал ваше имя.
— Роун, Роун Корней. Старбед довольно усмехнулся.
— Судьба Земли волнует тебя, Роун Корней, не так ли? — Адмирал подошел к стенному сейнфу и трясущимися пальцами повернул ключ. Дверца распахнулась, и он вытащил связку станрых бумаг. — Это мой план контрнаступления, — пояснил он. — Корабли давно готовы, их свыше четырехсот в скрытых доках на другой стороне планеты. Надеюсь, с ними все в порядке. Мне нужен хороший командир, мистер Корней! Триншинист собирает вокруг себя свору — отлично, пусть попытается поднять бунт, пусть посылает ко мне убийц! Смеется тот, что смеется последнним! Ему меня не одолеть! А приказы… приказы подождут. В конце концов, у меня есть несколько преданных офицеров, вот им-то я и доверю конмандовать Флотом. И тебе, парень! Ты примешь командование в качестве исполняющего обязаннности адмирала Флота!
— Вы доверяете мне, адмирал? Но вы же не знаете меня!..
— На своем веку мне довелось повидать стольнких людей, мальчик, что, поверь, уж я-то могу понять, кто чего стоит. Ведь ты осуществишь наншу мечту, верно?!
— Ради этого я и пришел сюда, — произнес размягченный Роун. — Последние одиннадцать лет я только об этом и думал.
Пираты сбились возле Роуна в пустом бронзово-мозаичном коридоре, который вел в обеденный зал. От их роскошных одежд, украшенных бисенром и медными бляхами, исходило такое амбре, что у Роуна едва хватало сил его вынести.
— Спрячьте оружие, — приказал Роун. — Женнщин не лапать, рабов не бить — эти привилегии мы оставим хозяевам. Что бы ни происходило, руки не распускать. И каждый, кто напьется до одурения, потом пусть пеняет на себя. — Он оснторожно спрятал маленькое, всего с ладонь велинчиной, ружье на животе, под широким кушаком, который на него намотали предоставленные ему в услужение рабы.
— Идемте, — позвал он, ладонью толкнув иннкрустированные перламутром двери.
Они вошли в зал под звуки, издаваемые извлекателями шума. Танцовщицы, резво подпрынгивающие в своем танце, еще ухитрялись обсынпать зрителей лепестками цветов. Разноцветные сверкающие огоньки люстр под сводами отражанлись в крошечных фонтанчиках, журчащих на покрытых ослепительно белыми скатертями стонлах, с изысканно уставленными на них красинвыми приборами. Множество землян, сидевших за столами, поднялись и принялись аплодиронвать. Появился и командир Квекс, его широко расставленные глаза издали стегнули насторонженным взглядом Роуна и его команду. Подойдя к Роуну, он взял его под руку и потянул к блинжайшему столу.
— Вы сядете со мной, за главный стол, коннечно…
Роун отступил на шаг.
— А как же мои люди?
— Ну, о них позаботятся, — улыбнулся Квекс, обнажив ряд острых редких зубов.
Роун обернулся к команде. Вокруг них толнпились женщины-гуманоидки. Большеглазые, сонблазнительно широкобедрые, с впечатляющими обнаженными грудями, они зазывно улыбались, норовя потрогать гуков, которые буквально таяли при их прикосновении.
— Прекратить! — не сдержался Роун, а затем, повернувшись к Квексу, жестко произнес: — Мои люди сядут со мной, мне необходимо за ними присматривать.
— Да, но… впрочем, как вам будет угодно, лейтенант. — Какую-то долю секунды Квекс пренбывал в полнейшем замешательстве, но потом дал знак сидевшему на корточках рабу, и тот бросился к стульям. Роун занял глубокое кресло, Квекс опустился в соседнее.
— А где же адмирал? — поинтересовался Роун.
— К сожалению, немного приболел, — Квекс ударом ноги отогнал зазевавшегося раба. — Чавигней восемьдесят пятого года или Бил-Вэт? — с любопытством поинтересовался он.
— Чавигней восемьдесят пятого, — небрежно бросил Роун, поскольку уже кое-что слышал об этом вине. — Приболел? А что с ним?
— Ну, в последнее время адмирал несколько сдал, уже не может выдерживать большого… нанпряжения. — И Квекс снова улыбнулся, обнажив острые зубы.
Он внимательно наблюдал, как раб разливает рубиновую жидкость по бокалам, потом взял свой бокал, осторожно вылил немного вина на пол и принюхался. Роун сделал то же самое, потом пондодвинул бокал, чтобы в него долили вина. Коннечно, Чавигней представлял отличный букет, но в тот момент Роуну было не до букета. Квекс демонстративно таращился на него.
— Интересно, мне никогда не приходилось виндеть волосы подобного цвета, — наконец высканзался он. — Довольно… э-э-э… впечатляюще.
— У нас у всех свои специфические особеннонсти, — парировал Роун, не отводя взгляда от понсаженных по краям лица глаз Квекса, выпиранющих вперед, словно два шара.
— Не обижайтесь, — миролюбиво заметил Квекс. — Так редко видишь новые лица…
— А сколько землян здесь, в штабе? — спронсил Роун, окинув взглядом гуков, сидевших за длинными столами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45