- Боюсь, что этого будет недостаточно, - сказала она.
- Придется обойтись этим.
Она просто покачала головой и отвернулась.
- На этом пересечении нам нужно свернуть, - сказала она через
несколько секунд, - если мы направляемся к переходнику.
- Знаю.
Мы перешли на другую дорожку, где поток пассажиров был поплотнее.
Определить, следят за нами или нет, я тогда не смог.
- Воображаю себе, как вы пытаетесь выдумать способ избавиться от
меня.
- Это точно.
- Бросьте, - сказала она. - Уходить я не собираюсь.
- Вы понятия не имеете о той ситуации, в которую пытаетесь вломиться,
- сказал я, - а я не собираюсь вас просвещать. Я вам уже говорил, что это
опасно. Только дурак может рваться к неизвестной опасности просто ради
того чтобы пощекотать себе нервы. Начинаю понимать, почему вы не можете
удержаться на работе.
- Вы не сумеете оскорбить меня так, чтобы я ушла.
- Вы дура!
- Как вам угодно, - сказала она, - но я имею точно такое же право
пользоваться общественными средствами передвижения, как и любой другой. Я
уже решила, куда именно направляюсь, поэтому вы с тем же успехом можете
этому радоваться.
- Мне кажется, вы из тех, кто любит поглазеть на аварии.
- Я готова не просто поглазеть, если потребуется.
- Больше я с вами спорить не собираюсь, - сказал я, - но откуда вы
знаете, что я не извращенец, не психопат, не преступник и вообще не из
числа всяких нежелательных элементов?
- Это неважно, - сказала она, потому что я уже решила, на чьей я
стороне.
- Это говорит кое-что о вашей собственной личности.
- Полагаю, да. Но почему это должно интересовать вас, если я не
возражаю против того, чтобы все это относилось к вам?
- Ладно. Оставим это.
Некоторое время я смотрел на переходник. Высоко наверху шла вниз
стрела крана, перенося большой груз конторской мебели. В шахте, направо от
нас, яркий язычок сварочного агрегата разрывал тьму, ремонтируя или меняя
трубопровод. До меня на миг донеслись тихие, очень тихие звуки какой-то
мелодии. Теперь далеко впереди у основания переходника показался
геометрически размеченный участок, похожий на парк. Он был не слишком ярко
освещен, с ближней его стороны виднелась статуя, вдоль дорожек, то тут, то
там, стояли скамейки. Когда мы приблизились, я заметил, что деревья здесь
настоящие, а не искусственные, и в глубине, кажется, был фонтан.
- Это напоминает мне что-то из Вульфа, - сказала Гленда, глядя в ту
же сторону, и я стал в большей степени Хинкли, чем кем-либо еще, почти не
осознавая этого.
- Да, - сказал я к собственному удивлению. - Он выжал так много
страниц из городской площади, не так ли?
- Здесь же помешали бы ратуша и здание суда с большими часами на нем.
- Вон часы над входом в переходник.
- Да, но они молчат и всегда показывают правильное время.
- Это верно. На них нет и птичьего помета.
- Не лишней была бы и мастерская каменотеса.
- Но не по изготовлению надгробных памятников.
- Верно.
Тогда я задумался о настоящих площадях, там, на Земле. Действительно
ли загадочный мистер Блэк помнил такие вещи, или он просто убивал время,
прежде чем убил меня? Так как никаких воспоминаний, на которых могла бы
основываться какая-либо ностальгия, у меня не было, я мог лишь отнести
свои чувства за счет прижизненных наклонностей Хинкли: он был романтиком,
не встававшим с кресла путешественником во времени, естествоиспытателем
там, где все было противоестественным. Печально. И именно это я чувствовал
несколько мгновений. Печать по Хинкли, площадям, по всему.
- Вы много читаете, - сказал я.
Она кивнула.
Мы сошли у парка и отправились туда. Время от времени спрятанные
громкоговорители испускали из кустов и с деревьев записанные на пленку
птичьи трели. Характерный запах сырой земли проникал в наши ноздри. Я
избрал путь вокруг переходника, и мы прошли мимо маленького, искрящегося
брызгами фонтана. Гленда обмакнула пальцы в воду.
- Что мы делаем? - спросила она, когда мы обошли вокруг переходника и
направлялись обратно, в ту сторону, откуда мы пришли.
- Подождем немного, - сказал я, усаживаясь на скамейку и пристально
глядя в направлении ленточной дорожки.
Она села рядом со мной, проследила за моим взглядом.
- Понимаю, - сказала она.
- Пока мы ждем, вы могли бы рассказать мне что-нибудь о себе, -
сказал я.
- Что бы вы хотели узнать?
- Все. В любой последовательности.
- А вы ответите взаимностью?
- Быть может. А что? Это условие?
- Было бы славно.
- Пока вы будете говорить, я вспомню, что можно рассказать.
- Мне двадцать два года, - сказала она. - Я родилась в этом Крыле.
Росла я в Классе. Мой отец был учителем, а моя мать художницей, занималась
живописью... Они уже умерли, и я живу в Библиотеке. Я...
Я схватил ее за руку.
- Это он? - спросила она, всматриваясь в фигуру, только что
появившуюся на ленточной дорожке. - Враг, от которого вы спасаетесь?
- Я не могу быть в этом уверен, - сказал я. - Но действовать буду,
исходя из предположения, что это он. Пошли.
Мы вернулись к дальней стороне переходника и там вошли.
- Можно предположить, что вы все это нарочно проделываете, просто
чтобы не рассказывать о себе, - сказала она.
- Можно, но это не так.
Мы стали спускаться, ускоряя свое движение тем, что быстро пошли вниз
по спирали. Если я буду и дальше убегать, а потом поджидать
преследователя, то это может привести меня к печальным последствиям.
Впрочем, это не входило в мои намерения. Я хотел выяснить кое-что и,
по-моему, мне это только что удалось.
Если это тот же самый человек, - решил я, - то он следует за мной на
слишком большом расстоянии для того, чтобы ему удавалось визуально
наблюдать за всей моей беготней, начиная с Жилой Комнаты. Имей он даже
большие способности в предугадывании моего поведения, вряд ли стоит
полностью полагаться на них. И так как он уже высунул свою лапу и жаждал
крови, то можно было предположить, что он располагает какими-то
возможностями, чтобы выслеживать меня, о чем я не так давно задумался.
Как он умудрился воткнуть в меня передатчик?
Ответ не заставил себя долго ждать, хотя им и нельзя было
незамедлительно воспользоваться. Пока я был на эстраде, та одежда, что
сейчас на мне, висела в шкафчике без присмотра. Не составляло особого
труда добраться до нее и засунуть какую-нибудь штуковину, которая бы
сообщала о моем дальнейшем местонахождении.
Понятно, что она могла быть микроскопической по размеру и таиться где
угодно. Ее поиски представлялись очень непростым предприятием. К
сожалению, если я начну сбрасывать с себя одежду, это вряд ли сделает меня
более незаметным в этом Крыле.
Впрочем, я был удовлетворен тем, что потратил время на эту проверку.
В противном случае, я повел бы его к своему отравному пункту, даже если бы
мне показалось, что я оторвался от него. Об этом не могло быть и речи.
Всю дорогу вниз, в Подвал, мы проехали, и к тому времени, когда мы до
него добрались, мой план уже приобрел вполне определенные очертания.
Подвал весьма редко посещался кем-либо еще, за исключением
технического персонала. Здесь было царство машин: реакторы, генераторы,
циркуляторы, кондиционеры, насосы, компьютеры, трансформаторы, приборные
панели, полускрытые в дебрях труб и кабелей; служебные транспортеры через
каждые несколько ярдов; ведущие, казалось, в никуда металлические
лестницы, вибрирующие под ногами шаткие платформы, хитросплетения
переходов на каждом уровне, мостики, краны, запахи смазки и сгоревшей
изоляции, беспрерывное гудение, жужжание, урчание и потрескивание и
голубоватое присутствие электричества повсюду.
...Все это обеспечивало более чем достаточное физическое прикрытие,
также как и вероятные помехи для какого бы там ни было передающего
устройства, что я носил на себе.
На мгновение я остановился, чтобы сориентироваться. Хотя я мог
добраться до одного из отдаленных переходников, мне нужна была станция
туннеля. Я отыскал знаки, указывающие дорогу к ближайшей из них и
направился к ленточной дорожке, движущейся в том направлении. Я собрался
перескакивать из Крыла в Крыло до тех пор, пока не попаду на станцию,
откуда смогу сразу же отправиться в нужную мне Комнату, неважно в каком
Крыле, а потом двинусь прямо на исходную позицию, не получив двух сотен
долларов и проклиная тем временем всю эту окаянную игру. Если мой приятель
сможет выслеживать меня и в межзвездном пространстве, то, вероятно, он
заслуживает победы. Впрочем, я сильно сомневался, что он на это способен.
...И где-нибудь по пути, прежде чем я доберусь до Прохода, я должен
буду избавиться от Гленды. Я никак не мог взять ее с собой туда, куда
собирался сам, и не думал, что это расставание могло грозить ей реальной
опасностью. Небольшая доза транквилизирующего, как только я уверюсь в том,
что мы одни, и она сможет выспаться на скамье какого-нибудь работяги. Я
решил, что это будет для нее безопаснее, чем если я и дальше буду держать
ее при себе.
Дорожка была широкой и двигалась медленно, но уже через минуту
переходник скрылся с наших глаз, настолько все вокруг было загромождено
обслуживающим Крыло оборудованием. Как только мы очутились в самой его
сердцевине, то скорее ощутили, чем услышали, живой пульс этого места. Две
быстрых пересадки - и мы оказались на более узкой и скоростной дорожке,
двигавшейся приблизительно тем же курсом, что и первая. На самом деле, мы
находились лишь в нескольких сотнях футов от той дорожки, но она была
совершенно скрыта. До сих пор, нам никто на пути не повстречался.
Тем не менее, каждый, спускающийся по переходнику, все еще мог
заметить нас, но мы бы его не увидели из-за игры света на поверхности
переходника. И этот некто, если он был, может быть видел, как я пожал
плечами при этой мысли, ибо это было практически все, что я мог пока
сделать.
Я задумался об остальных, о чем они думают, чем занимаются, правильно
ли представляют себе то положение, в котором я нахожусь. Это казалось
вероятным: ведь они знали, что я жив и, поэтому, были безусловно
осведомлены о самых последних убийствах, но все же не получили от меня
новых приказаний. Они должны были догадываться, что я все еще в бегах и
свяжусь с ними, как только смогу, что любые попытки связаться со мной
могут только отвлечь меня от моих насущных проблем. Я подумал о том,
насколько они вообще инициативны. Нам придется опять посовещаться, как
только я доберусь до Крыла, Которого Нет.
Мы быстро шли, прибавляя свою собственную скорость к скорости
дорожки. Свет стал очень ярким, почти ослепительным, потому что здесь
всегда был разгар дня. Наверху непрерывно двигались стрелы кранов,
наклоняясь, поднимаясь, перемещаясь. Машины непрерывно свистели, стучали,
гудели. Я почувствовал необъяснимое облегчение, когда мы прошли мимо
телефонной будки, и телефон в ней не задребезжал.
- Теперь вы скажете мне, почему вы убегаете и от кого? - спросила
Гленда.
- Нет.
- Могло бы оказаться полезным, если бы я знала.
- Вы сами навязались на эту прогулку, - сказал я. - Это не экскурсия
с гидом.
- Опасность, которую я ощущала раньше... очень близка сейчас.
- Надеюсь, вы ошибаетесь.
Но я почувствовал, что она права. Мои параноидальные наклонности
легко поддавались возбуждению, но с некоторых пор появилась возможность
для их разгула. Я перешел на боковую дорожку, движущуюся вправо от меня,
не представляя, куда та ведет. Она покорно проследовала за мной. Мы были
зажаты между возвышающимися громадами металла. Температура воздуха
стремительно повышалась, быстро становилась гнетущей. Двое рабочих,
стоявших на металлических лесах примерно в двадцати футах над нашими
головами, уставились на нас сверху вниз с подобием удивления на лицах.
Мы еще несколько раз свернули, даже провели пару минут на служебном
транспортере, настолько узком, что нам пришлось стоять боком. Через
какое-то время мы добрались до другой, более привычной дорожки, движущейся
в нужном направлении. Еще нам по дороге попались только школьники,
совершающие экскурсию по вентиляционному комплексу. Они находились далеко
слева от нас и быстро пропали из вида.
Я начал оглядываться по сторонам в поисках подходящего укромного
уголка или какой-нибудь щели, где бы я мог оставить Гленду. Я вытащил
пистолет и спрятал его в руке. Эта мысль действительно возбуждала во мне
определенное беспокойство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28