Вместе с теми, кто встретился мне по дороге, я выбил уже семерых или восьмерых. Судя по всему, в резерве оставалось столько же. Их численный перевес позволял надеяться, что они будут сражаться, а не удирать.
Сирена давно уже пела общий сбор, но коридор был пуст, и мне оставалось только гадать, где меня ждут и что готовят. Зажатые в угол подонки могли пойти на все. Впрочем, теперь так легко, как на "Горностае", я им не дамся. Я теперь битый. Распоротый. Больше я свою грудь подставлять не намерен. Второй раз ее уже не склеить.
Антиграв нес меня слишком медленно, и я, влетев в коридор, снова выключил его, предпочитая передвигаться на своих двоих. Сюда тоже выходило множество дверей, но я, не задерживаясь, бежал прямо. Я точно знал, что стоит мне отвлечься, и я – труп. Я очень надеялся, что в конце этого коридора обнаружу либо тинг-зал, либо центр контроля. Если здесь снова окажется тупик, ярлы второй раз успеют организоваться для атаки, и мне придется туго. Но за свою жизнь я повидал много разных станций, форпостов и баз и знал, что большие коридоры не могут вести в никуда.
И я не промазал. Коридор свернул, и я вылетел к перегораживающей его двери, в центре которой красовалось изображение космического корабли. Я понял, что это матка роя – весьма небольшая, судя по величине отражателя. Дверь, безусловно, была заперта. Боясь подставиться, я перевел бластер на струю и, спрятавшись за угол, прожег стальной лист по краям. Я еще не довел луч с правой стороны до конца, как дверь качнулась и со страшным треском ввалилась внутрь. Едва увидев, что она падает, я бросился вперед и, грохоча подошвами по еще горячему металлопласту, ворвался в окаймленный контрольными панелями и выключенными почему-то экранами зал.
Похоже, здесь были все оставшиеся в активном состоянии обитатели базы. Их было шесть или семь человек, одетых в белые балахоны с плотно облегающими голову капюшонами. Больше всего они смахивали на киборгов, обслуживающих атомные реакторы. Вбежав, я по инерции выпалил из станнера, но в последнюю секунду, не увидев ни одного дула, чуть поднял раструб, и луч ушел вверх Опасаясь выстрела в спину из коридора, я шатнулся влево и прижался спиной к стене.
– На пол!!! – дурным голосом заорал я. – Ложись! Всех пожгу, гады! Ложись, кому сказал!
И тут я заметил Таш.
Она потрясение смотрела на меня, слегка приоткрыв рот, и глаза ее, когда-то прозрачные, были белыми от страха. Я вдруг увидел себя со стороны, в рваном камуфляжном анораке, с подтеками крови на шее и на щеке, с грязными волосами, клочьями торчащими из-под съехавшего набок амортизатора. Я был даже не страшен. Я был безобразен. Об этом мне сказали тонкие ноздри Таш, нервно подрагивающие на длинном породистом лице.
Взгляды наши встретились. Многократно усиленная биоизлучателем жуткая смесь боли и ненависти, тоски и презрения выплеснулись ей прямо в лицо.
Тварь!
Мне показалось, что я выплюнул это слово, хотя зубы мои были так стиснуты, что я, если б даже и захотел, не смог бы открыть рот.
Таш отшатнулась, словно от удара, сделала шаг назад и закрылась рукой.
И тут я почувствовал опасное сгущение информационных полей. Что-то мелькнуло в углу, и, не успев даже осознать, что происходит, я мгновенно взмахнул станнером. Выработанные за годы дозорной службы рефлексы не подвели меня и на этот раз. Ярл, попытавшийся поднять лучевик, еще валился на задетого тем же выстрелом соседа, а я уже прыгнул к упавшей трубке и наступил на нее ногой. Приходя в себя, я ударил скорчившегося на коленях второго ярла ребром ладони по шее и, когда он размазался по покрытию, снова закричал на классическом гэлакси тем, кто остался на ногах:
– Ложись, суки! Я – череп четырнадцать сорок пять! Кто дернется – прожгу кадык! Все арестованы по единым законам ойкумены.
Однако никто не пошевелился. Их было четверо: двое мужчин и две женщины. Плохо различимые в своих одинаковых балахонах, они продолжали стоять, прижавшись друг к другу, глядя на меня широко раскрытыми глазами и игнорируя финишную команду. И тогда я почувствовал, что моя левая рука начинает жить самостоятельной жизнью. Повод! Это был тот самый долгожданный повод, которым я мог воспользоваться. Передо мной стояли людские выродки, галактические отбросы, бандиты, а может быть, маньяки, пытающиеся изуродовать судьбу целой страны. И мышцы предплечья стали непроизвольно сокращаться, поднимая бластер от бедра.
У меня даже дух перехватило от бешеного позыва сбросить удавку и, сорвавшись, пожечь их тут же, прямо в центре контроля. Сразу всех. И в первую очередь – Таш! "Стой! – приказал я руке, тихо обмирая, словно увидел призрак. – Да стой же ты, дьявол!" Сжав зубы, я ударил по ней раструбом станнера и, почувствовав боль, опомнился.
– Ложись! – рявкнул я, разом зверея и делая шаг вперед. – Последний раз говорю! На «три» буду стрелять! Раз!
Теперь я закричал почему-то по-керстянски. Однако это подействовало, и все четверо дружно, как кегли, повалились на пол прямо перед центральным пультом. Что-то, легко зазвенев, подкатилось под лежащее в углу кресло, один из упавших тихонько ойкнул, отчетливо запахло озоном, и наступила тишина, прерываемая лишь далеким зовом сирены.
Я подошел и остановился рядом, следя, чтоб ни один ублюдок не цапнул меня за ногу. Все четверо лежали ничком, уткнувшись в серо-голубое покрытие, и, глядя в их круглые затылки, я вдруг почувствовал, как грудь мою распирает восторг. Я победил! Я одолел их. Я совершил невозможное и один захватил базу роя, Теперь все они были в моей власти. И Таш, и парализованные ярлы, и сраный их командор. Все!
Я смотрел на узкую, обтянутую тонкой тканью спину Таш, на худенькие, остро торчащие лопатки, на безвольно разбросанные ноги в уютных башмачках, и в душу медленно заползало сводящее скулы желание наступить на эту спину ногой и сломать Таш, как последней гадине, хребет. Я знал, что такое желание позорно и вызвано бессилием, но голову повело, как от хорошей порции айи, и, чтоб отогнать сумасшествие, я заскрипел зубами и изо всех сил затряс головой.
Быстро обыскав лежавших мужчин, я отодвинулся, чтобы не подставиться под выстрел из коридора, и начал допрос. Несмотря на победу, я сильно нервничал – и нервничал не без оснований. Время мощно работало против меня. Сейчас, в эти минуты, где-то в извивах полутемных проходов крались уцелевшие ярлы, и крались они либо сюда, либо к четырехмеркам, выводящим в бескрайние леса диких материков Керста.
Я поднял ногу и ткнул ботинком самого ближнего. К счастью, это оказался мужчина.
– Ну! – проревел я над его головой. – Колись! Где ваши отходники? Сколько всего ярлов на базе? Быстро! Мне за тебя ничего не будет!
Он упрямо молчал. И я, осознав, что теряю темп, вспорол бластером перед его носом кусок покрытия.
В воздухе резко запахло паленым. Лежащая рядом Таш дернула головой и скосила глаза.
– Что, сука! – обозлился я, с трудом сдерживаясь, чтоб не схватить ее за волосы и не сунуть пару раз рожей в пол. – Довольна?! Ты этого хотела?
– Я… не понимаю, – пробормотала Таш по-керстянски с паузами, похожими на всхлипы. – Что ты… говоришь?
– Не понимаешь?! – взорвался я, резко оборачиваясь к ней. – Врешь, сука! Ты все понимаешь! Это я не понимал, что ты нюхачка. И Чара с Принцепсом тоже, дураки. А ты как раз хорошо все понимала. И теперь ты ответишь. На Земле быстро определят планету, где тебе некого будет натягивать.
– На… каком Земле?
– На нашей! У нас пока одна Земля.
– Я… не знаю… Земля.
– Не знаешь! – изумился я. – Ты – киборг? Тебя клонировали здесь? Со стертым прошлым?
– Киборг?..
– Тут что-то не так. – Мужчина, которого я ударил ногой, повернул голову. – Мы не знаем, что такое Земля… или Земле. Как верно?
– Земля, – машинально ответил я, озадаченно пытаясь понять, что он имеет в виду. – Солнечная система. Как это не знаешь? Ты что, в школу не ходил?
– Ходил. Первый раз слышу.
– Как это первый раз?! – от возмущения я снова перешел на гэлакси. – Ты в какой дыре вырос, выкидыш?
– Я не понимаю этого языка, – спокойно сказал мужчина. – Ты из недавно вошедших диких? Будь осторожнее с оружием. Наши смерти тебе счастья не принесут,
– Ваши смерти?! – Я задохнулся, – Сейчас я вызову патруль и отправлю вас в констабуларий. На суде вы как раз сможете поговорить о жизни и смерти.
– Я все равно не понимаю. – Мужчина недоумевающе смотрел на меня. – В чем ты нас обвиняешь? И что такое "констабуларий"?
Он попытался перевернуться на бок.
– Лежать! – рявкнул я. – В чем я вас обвиняю? Во вмешательстве в дела неприсоединенной планеты. В организации захвата материнского государства. В действиях, приведших к развалу экономики и к человеческим жертвам. Мало?! Думаю, суд вам отвесит сполна.
– Мы не вмешивались в дела Керста. Мы не организовывали захват государства. И мы не разваливали его экономику. Ты чего-то напутал, ласковый. Дай мне подняться, и я тебе покажу экспедиционное задание.
– А! – сказал я саркастично. – У вас, значит, была экспедиция. С научными целями?
– Нет, мы… – Он вдруг перешел на другой язык, которого я не знал.
– Говори на гэлакси! – перебил его я. – Или по-керстянски. Я не могу знать все наречия ойкумены
– Я не говорю на твоем языке. А в керстянском нет нужных слов.
– Как это ты не говоришь на гэлакси?!
– Я не знаю, что такое "гэлакси".
– Общий язык… – Я вдруг растерялся. – А как же вы летаете?
– Откуда ты, ласковый? Общий язык – катара. И связь с маяками по всей Галактике на катара.
Меня словно кипятком обдало. Я растерянно прислонился к пульту.
– Нет, погоди, – сказал я обмирая. – Я чего-то не понял. Это где это общий язык – катара?
– Везде. Во всей цивилизованной части Круга.
– Какого круга?
– Как какого? – Мужчина попытался пожать плечами, но лежа у него это плохо получилось. – Большого.
В ушах у меня отчаянно шумело, и воздух перед глазами слегка поплыл.
"Спокойно, – сказал я себе. – Главное – холодная голова. Иначе можно сильно влететь".
Я глубоко вздохнул.
– Значит, Большого Круга, – повторил я. – А ты о нем первый раз слышишь?! Я сделал вид, что не заметил иронии.
– Ты можешь определить по небу Керста, где он находится?
– Конечно. Между кустами Котла и Бабочки, Ожерелья и Двойного Хвоста. Все это – Большой Круг.
Мне вдруг стало нечем дышать. И уши заложило так, что я почти перестал воспринимать внешние звуки Я отчаянно сглотнул. Ойкумена располагалась прямо на противоположной стороне сферы. В том направлении, что мне назвали, мы только начали продвигаться
– Значит, – переспросил я, – это семидесятые градусы склонения и двухсотые прямого восхождения?
– Похоже, ты разбираешься в навигации.
Он снова попробовал меня уколоть. Но мне сейчас было не до обид. Я быстро обернулся и вгляделся в пульт. Возле индикации и у клавиш были выдавлены незнакомые мне значки. И сам дизайн пульта был достаточно необычным. И лучевиков я таких никогда не видел…
Я вдруг осознал, что все, кого я положил на пол, были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Возможно, ястребиным разрезом прозрачных глаз. Или формой носа. А может быть, удлиненным овалом лица. Сейчас, когда они лежали ничком, я не мог проверить свои смутные ощущения. Но то, что все они были одной расы и раса эта отличалась чем-то особенным, я знал точно. Может быть, именно поэтому мне так долго пришлось искать в первую ночь ключик к Таш…
Все кирпичики вдруг легко подошли друг к другу сложившись в стройную и четкую конструкцию. И когда я собрал их воедино, у меня едва не оборвалось сердце. Я понял, с кем свела меня судьба. Контакт – вот что сейчас произошло здесь! Контакт с неизвестной до сих пор, могущественной, высокоразвитой цивилизацией. Цивилизацией, освоившей область, ничуть не меньшую, чем земная ойкумена. Четвертой гиперпространственной цивилизацией Галактики.
Контакт!
Событие, затрагивающее судьбы всего человечества.
Здесь, в Пограничье, на маленькой курортной планетке, пересеклись сферы распространения двух гуманоидных популяций. И пересеклись самым неожиданным и трагическим образом. Если бы мне раньше сказали, что встреча с братьями по разуму может оказаться такой горькой, я бы не поверил. Земной патруль накрыл банду Большого Круга. Лишившись при этом половины своего состава.
"Видишь, Юк, кого мы поймали! – мысленно обратился я к Юкире, чей носитель, возможно, висел здесь же, в углу. – Все оказалось не зря! Только лучше б мы с тобой поменялись местами. На этот раз была моя очередь".
– А ты сам кто такой? – заинтересовался мой собеседник, в котором я уже угадал командора. И зашевелился, подтягивая ноги к животу. Похоже, до него тоже начало доходить. Теперь, обуреваемый любопытством, он неосознанно пытался подняться.
Я подоспел как раз вовремя – когда командор встал на четвереньки. От резкого тычка башмаком в ребра он свалился обратно. Бандиты всегда остаются бандитами, к какой бы цивилизации они ни принадлежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Сирена давно уже пела общий сбор, но коридор был пуст, и мне оставалось только гадать, где меня ждут и что готовят. Зажатые в угол подонки могли пойти на все. Впрочем, теперь так легко, как на "Горностае", я им не дамся. Я теперь битый. Распоротый. Больше я свою грудь подставлять не намерен. Второй раз ее уже не склеить.
Антиграв нес меня слишком медленно, и я, влетев в коридор, снова выключил его, предпочитая передвигаться на своих двоих. Сюда тоже выходило множество дверей, но я, не задерживаясь, бежал прямо. Я точно знал, что стоит мне отвлечься, и я – труп. Я очень надеялся, что в конце этого коридора обнаружу либо тинг-зал, либо центр контроля. Если здесь снова окажется тупик, ярлы второй раз успеют организоваться для атаки, и мне придется туго. Но за свою жизнь я повидал много разных станций, форпостов и баз и знал, что большие коридоры не могут вести в никуда.
И я не промазал. Коридор свернул, и я вылетел к перегораживающей его двери, в центре которой красовалось изображение космического корабли. Я понял, что это матка роя – весьма небольшая, судя по величине отражателя. Дверь, безусловно, была заперта. Боясь подставиться, я перевел бластер на струю и, спрятавшись за угол, прожег стальной лист по краям. Я еще не довел луч с правой стороны до конца, как дверь качнулась и со страшным треском ввалилась внутрь. Едва увидев, что она падает, я бросился вперед и, грохоча подошвами по еще горячему металлопласту, ворвался в окаймленный контрольными панелями и выключенными почему-то экранами зал.
Похоже, здесь были все оставшиеся в активном состоянии обитатели базы. Их было шесть или семь человек, одетых в белые балахоны с плотно облегающими голову капюшонами. Больше всего они смахивали на киборгов, обслуживающих атомные реакторы. Вбежав, я по инерции выпалил из станнера, но в последнюю секунду, не увидев ни одного дула, чуть поднял раструб, и луч ушел вверх Опасаясь выстрела в спину из коридора, я шатнулся влево и прижался спиной к стене.
– На пол!!! – дурным голосом заорал я. – Ложись! Всех пожгу, гады! Ложись, кому сказал!
И тут я заметил Таш.
Она потрясение смотрела на меня, слегка приоткрыв рот, и глаза ее, когда-то прозрачные, были белыми от страха. Я вдруг увидел себя со стороны, в рваном камуфляжном анораке, с подтеками крови на шее и на щеке, с грязными волосами, клочьями торчащими из-под съехавшего набок амортизатора. Я был даже не страшен. Я был безобразен. Об этом мне сказали тонкие ноздри Таш, нервно подрагивающие на длинном породистом лице.
Взгляды наши встретились. Многократно усиленная биоизлучателем жуткая смесь боли и ненависти, тоски и презрения выплеснулись ей прямо в лицо.
Тварь!
Мне показалось, что я выплюнул это слово, хотя зубы мои были так стиснуты, что я, если б даже и захотел, не смог бы открыть рот.
Таш отшатнулась, словно от удара, сделала шаг назад и закрылась рукой.
И тут я почувствовал опасное сгущение информационных полей. Что-то мелькнуло в углу, и, не успев даже осознать, что происходит, я мгновенно взмахнул станнером. Выработанные за годы дозорной службы рефлексы не подвели меня и на этот раз. Ярл, попытавшийся поднять лучевик, еще валился на задетого тем же выстрелом соседа, а я уже прыгнул к упавшей трубке и наступил на нее ногой. Приходя в себя, я ударил скорчившегося на коленях второго ярла ребром ладони по шее и, когда он размазался по покрытию, снова закричал на классическом гэлакси тем, кто остался на ногах:
– Ложись, суки! Я – череп четырнадцать сорок пять! Кто дернется – прожгу кадык! Все арестованы по единым законам ойкумены.
Однако никто не пошевелился. Их было четверо: двое мужчин и две женщины. Плохо различимые в своих одинаковых балахонах, они продолжали стоять, прижавшись друг к другу, глядя на меня широко раскрытыми глазами и игнорируя финишную команду. И тогда я почувствовал, что моя левая рука начинает жить самостоятельной жизнью. Повод! Это был тот самый долгожданный повод, которым я мог воспользоваться. Передо мной стояли людские выродки, галактические отбросы, бандиты, а может быть, маньяки, пытающиеся изуродовать судьбу целой страны. И мышцы предплечья стали непроизвольно сокращаться, поднимая бластер от бедра.
У меня даже дух перехватило от бешеного позыва сбросить удавку и, сорвавшись, пожечь их тут же, прямо в центре контроля. Сразу всех. И в первую очередь – Таш! "Стой! – приказал я руке, тихо обмирая, словно увидел призрак. – Да стой же ты, дьявол!" Сжав зубы, я ударил по ней раструбом станнера и, почувствовав боль, опомнился.
– Ложись! – рявкнул я, разом зверея и делая шаг вперед. – Последний раз говорю! На «три» буду стрелять! Раз!
Теперь я закричал почему-то по-керстянски. Однако это подействовало, и все четверо дружно, как кегли, повалились на пол прямо перед центральным пультом. Что-то, легко зазвенев, подкатилось под лежащее в углу кресло, один из упавших тихонько ойкнул, отчетливо запахло озоном, и наступила тишина, прерываемая лишь далеким зовом сирены.
Я подошел и остановился рядом, следя, чтоб ни один ублюдок не цапнул меня за ногу. Все четверо лежали ничком, уткнувшись в серо-голубое покрытие, и, глядя в их круглые затылки, я вдруг почувствовал, как грудь мою распирает восторг. Я победил! Я одолел их. Я совершил невозможное и один захватил базу роя, Теперь все они были в моей власти. И Таш, и парализованные ярлы, и сраный их командор. Все!
Я смотрел на узкую, обтянутую тонкой тканью спину Таш, на худенькие, остро торчащие лопатки, на безвольно разбросанные ноги в уютных башмачках, и в душу медленно заползало сводящее скулы желание наступить на эту спину ногой и сломать Таш, как последней гадине, хребет. Я знал, что такое желание позорно и вызвано бессилием, но голову повело, как от хорошей порции айи, и, чтоб отогнать сумасшествие, я заскрипел зубами и изо всех сил затряс головой.
Быстро обыскав лежавших мужчин, я отодвинулся, чтобы не подставиться под выстрел из коридора, и начал допрос. Несмотря на победу, я сильно нервничал – и нервничал не без оснований. Время мощно работало против меня. Сейчас, в эти минуты, где-то в извивах полутемных проходов крались уцелевшие ярлы, и крались они либо сюда, либо к четырехмеркам, выводящим в бескрайние леса диких материков Керста.
Я поднял ногу и ткнул ботинком самого ближнего. К счастью, это оказался мужчина.
– Ну! – проревел я над его головой. – Колись! Где ваши отходники? Сколько всего ярлов на базе? Быстро! Мне за тебя ничего не будет!
Он упрямо молчал. И я, осознав, что теряю темп, вспорол бластером перед его носом кусок покрытия.
В воздухе резко запахло паленым. Лежащая рядом Таш дернула головой и скосила глаза.
– Что, сука! – обозлился я, с трудом сдерживаясь, чтоб не схватить ее за волосы и не сунуть пару раз рожей в пол. – Довольна?! Ты этого хотела?
– Я… не понимаю, – пробормотала Таш по-керстянски с паузами, похожими на всхлипы. – Что ты… говоришь?
– Не понимаешь?! – взорвался я, резко оборачиваясь к ней. – Врешь, сука! Ты все понимаешь! Это я не понимал, что ты нюхачка. И Чара с Принцепсом тоже, дураки. А ты как раз хорошо все понимала. И теперь ты ответишь. На Земле быстро определят планету, где тебе некого будет натягивать.
– На… каком Земле?
– На нашей! У нас пока одна Земля.
– Я… не знаю… Земля.
– Не знаешь! – изумился я. – Ты – киборг? Тебя клонировали здесь? Со стертым прошлым?
– Киборг?..
– Тут что-то не так. – Мужчина, которого я ударил ногой, повернул голову. – Мы не знаем, что такое Земля… или Земле. Как верно?
– Земля, – машинально ответил я, озадаченно пытаясь понять, что он имеет в виду. – Солнечная система. Как это не знаешь? Ты что, в школу не ходил?
– Ходил. Первый раз слышу.
– Как это первый раз?! – от возмущения я снова перешел на гэлакси. – Ты в какой дыре вырос, выкидыш?
– Я не понимаю этого языка, – спокойно сказал мужчина. – Ты из недавно вошедших диких? Будь осторожнее с оружием. Наши смерти тебе счастья не принесут,
– Ваши смерти?! – Я задохнулся, – Сейчас я вызову патруль и отправлю вас в констабуларий. На суде вы как раз сможете поговорить о жизни и смерти.
– Я все равно не понимаю. – Мужчина недоумевающе смотрел на меня. – В чем ты нас обвиняешь? И что такое "констабуларий"?
Он попытался перевернуться на бок.
– Лежать! – рявкнул я. – В чем я вас обвиняю? Во вмешательстве в дела неприсоединенной планеты. В организации захвата материнского государства. В действиях, приведших к развалу экономики и к человеческим жертвам. Мало?! Думаю, суд вам отвесит сполна.
– Мы не вмешивались в дела Керста. Мы не организовывали захват государства. И мы не разваливали его экономику. Ты чего-то напутал, ласковый. Дай мне подняться, и я тебе покажу экспедиционное задание.
– А! – сказал я саркастично. – У вас, значит, была экспедиция. С научными целями?
– Нет, мы… – Он вдруг перешел на другой язык, которого я не знал.
– Говори на гэлакси! – перебил его я. – Или по-керстянски. Я не могу знать все наречия ойкумены
– Я не говорю на твоем языке. А в керстянском нет нужных слов.
– Как это ты не говоришь на гэлакси?!
– Я не знаю, что такое "гэлакси".
– Общий язык… – Я вдруг растерялся. – А как же вы летаете?
– Откуда ты, ласковый? Общий язык – катара. И связь с маяками по всей Галактике на катара.
Меня словно кипятком обдало. Я растерянно прислонился к пульту.
– Нет, погоди, – сказал я обмирая. – Я чего-то не понял. Это где это общий язык – катара?
– Везде. Во всей цивилизованной части Круга.
– Какого круга?
– Как какого? – Мужчина попытался пожать плечами, но лежа у него это плохо получилось. – Большого.
В ушах у меня отчаянно шумело, и воздух перед глазами слегка поплыл.
"Спокойно, – сказал я себе. – Главное – холодная голова. Иначе можно сильно влететь".
Я глубоко вздохнул.
– Значит, Большого Круга, – повторил я. – А ты о нем первый раз слышишь?! Я сделал вид, что не заметил иронии.
– Ты можешь определить по небу Керста, где он находится?
– Конечно. Между кустами Котла и Бабочки, Ожерелья и Двойного Хвоста. Все это – Большой Круг.
Мне вдруг стало нечем дышать. И уши заложило так, что я почти перестал воспринимать внешние звуки Я отчаянно сглотнул. Ойкумена располагалась прямо на противоположной стороне сферы. В том направлении, что мне назвали, мы только начали продвигаться
– Значит, – переспросил я, – это семидесятые градусы склонения и двухсотые прямого восхождения?
– Похоже, ты разбираешься в навигации.
Он снова попробовал меня уколоть. Но мне сейчас было не до обид. Я быстро обернулся и вгляделся в пульт. Возле индикации и у клавиш были выдавлены незнакомые мне значки. И сам дизайн пульта был достаточно необычным. И лучевиков я таких никогда не видел…
Я вдруг осознал, что все, кого я положил на пол, были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Возможно, ястребиным разрезом прозрачных глаз. Или формой носа. А может быть, удлиненным овалом лица. Сейчас, когда они лежали ничком, я не мог проверить свои смутные ощущения. Но то, что все они были одной расы и раса эта отличалась чем-то особенным, я знал точно. Может быть, именно поэтому мне так долго пришлось искать в первую ночь ключик к Таш…
Все кирпичики вдруг легко подошли друг к другу сложившись в стройную и четкую конструкцию. И когда я собрал их воедино, у меня едва не оборвалось сердце. Я понял, с кем свела меня судьба. Контакт – вот что сейчас произошло здесь! Контакт с неизвестной до сих пор, могущественной, высокоразвитой цивилизацией. Цивилизацией, освоившей область, ничуть не меньшую, чем земная ойкумена. Четвертой гиперпространственной цивилизацией Галактики.
Контакт!
Событие, затрагивающее судьбы всего человечества.
Здесь, в Пограничье, на маленькой курортной планетке, пересеклись сферы распространения двух гуманоидных популяций. И пересеклись самым неожиданным и трагическим образом. Если бы мне раньше сказали, что встреча с братьями по разуму может оказаться такой горькой, я бы не поверил. Земной патруль накрыл банду Большого Круга. Лишившись при этом половины своего состава.
"Видишь, Юк, кого мы поймали! – мысленно обратился я к Юкире, чей носитель, возможно, висел здесь же, в углу. – Все оказалось не зря! Только лучше б мы с тобой поменялись местами. На этот раз была моя очередь".
– А ты сам кто такой? – заинтересовался мой собеседник, в котором я уже угадал командора. И зашевелился, подтягивая ноги к животу. Похоже, до него тоже начало доходить. Теперь, обуреваемый любопытством, он неосознанно пытался подняться.
Я подоспел как раз вовремя – когда командор встал на четвереньки. От резкого тычка башмаком в ребра он свалился обратно. Бандиты всегда остаются бандитами, к какой бы цивилизации они ни принадлежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49