Епископ Радульф явно был удручен. Клара притихла в углу, порой еще всхлипывая. Я мерил шагами покой и всякий раз, как поворачивался от камина, видел освещенное огнем лицо аббата Ансельма. Не мог не заметить, что толстяк едва ли не потирал руки от удовольствия.
Наконец, когда Бэртрада выдохлась, а может сдалась доводам мужа, появился он сам. Вот уж, воистину, ледяное сердце. Лицо невозмутимое, словно только что «Рater njster» прочитал. Подошел к столу, метнул в рот несколько маслин. Я почувствовал на себе его взгляд, но никак не отреагировал. Мне-то что. Я человек миледи.
Но Эдгар уже глядел на Клару.
— Бог мой, девушка, если ты так необходима госпоже, то ради всего святого. По крайней мере ты сможешь и молитвенник за ней нести в церковь, и собачек ее кормить. Надеюсь ради этого не понадобятся еще две дюжины других.
Он не стал выслушивать благодарный лепет Клары и вышел. А спустя минуту за ним последовал и епископ радульф. Мы же с преподобным Ансельмом направились в покой, где оставалась Бэртрада.
По виду графини я понял, что ей пришлось уступить. Поникшая, нервно кусающая губы, с взбившимися вокруг лица темными кудрями, она полулежала в кресле. Ансельм тут же взял ее руку в свои, стал успокаивающе похлопывать.
Я не дал ему всецело завладеть ее вниманием, шагнул вперед.
— Итак, миледи, я еще ваш человек или могу предлагать свой меч кому иному?
Она наконец поглядела на меня.
— Не мели вздор, Гуго. Не хватало, чтобы я по воле этого грубого сакса еще лишилась своих телохранителей.
И недобро усмехнулась.
— Пути Господни неисповедимы, и кто знает, может ваша помощь мне еще понадобится. Даже против Эдгара.
Про себя я отметил эти ее слова.
Меж тем Ансельм, склонясь к Бэртраде, заговорил:
— Этот сакс не должен так поступать с дочерью короля Генриха. Подумать только, кто он — и кто вы. А ведь, признаюсь, и у него рыльце в пуху. Хотите узнать, почему он так тянет с вашим переездом в Гронвуд?
Бэртрада тут же оживилась, но аббат тянул, давая понять, что его сообщение — не для посторонних ушей. Но он ошибался, считая, что у Бэртрады могут быть от меня тайны. И хотя меня попросили удалиться, чтобы толстяк чувствовал себя свободнее, часом позже я уже знал, в чем дело.
Увы, аббат оказался полным глупцом. Ему пришло в голову, что проведав о датской жене графа, обитавшей в Гронвуде, он настроит Бэрт против Эдгара, тогда как на деле вышло наоборот. Препятствия всегда только взбадривали ее, а то, что Эдгар способен обратить внимание на другую, было для нее что твоя вязанка хвороста для уже начавшего угасать пламени ее влюбленности.
Рассказывая мне об этой Гите Вейк, она то и дело подходила к окну и справлялась, куда уехал Эдгар. Она теребила кончик косы и задавала бессмысленные вопросы, а в конце концов отчаянно воскликнула: неужто есть кто-то, кто может значить для Эдгара больше. Чем она, женщина, столь возвеличившая его?
Как по мне — ей стоило бы пореже напоминать об этом супругу. Благодарность — тяжелое бремя, и редкий мужчина станет любить женщину только из чувства долга.
Эдгар вернулся уже на другой день. И хотя Бэртрада тут же заперлась в своем покое, она вскоре открыла ему, особенно, когда муж сказал, что привез кое что для нее. И как же заулыбалась Бэртрада, завидев подарок — прозрачно светящееся колье из янтарных капель, скрепленных золотыми шариками.
Эдгар сам застегнул колье на шейке супруги.
— Говорят янтарь получается из смолы. Но мне больше нравятся рассказы, что это слезы русалок.
Я внутренне чертыхнулся. Как же легко купить женщину, даже дочь короля, обычной побрякушкой. Дорогой, однако, побрякушкой. Мне такую за все свое жалование не приобрести.
А пока я негромко покашлял в кулак, привлекая внимание Бэртрады. Умница Бэрт сразу все поняла. Отступила от мужа, надменно вскинув подбородок.
— Осмелюсь спросить, милорд, отчего это украшение вы привезли мне, а не вашей любовнице?
Эдгар стоял ко мне спиной, я не видел его лица. Была лишь небольшая пауза. Но когда он заговорил, голос его звучал спокойно.
— Миледи, о какой любовнице идет речь?
— У вас их так много?
Браво, Бэрт!
Но тут она не сдержалась.
— Я говорю о саксонке, какую вы поселили в Гронвуд-Кастле.
Граф только пожал плечами.
— Саксонка? Моя любовница? Вас ввели в заблуждение, мадам. Гронвуд только ваш замок. Он построен для вас. И он вас ждет. Мы отправляемся туда немедленно.
Я отвернулся, когда они обнялись. Чтож, янтарное колье, да еще замок в придачу — тут чье угодно сердце растает.

* * *
Когда я увидел Гронвуд-Кастл, моя ненависть к Эдгару Армстронгу достигла предела. И тем не менее я не мог сдержать восхищения — я, который видел немало крепостей и замков вельмож и королей.
Гронвуд еще пах свежей побелкой, олифой и древесиной, но как он был великолепен! Эти резные каменные своды, эти полукруглые арки, витые колонны, винтовые лестницы, это потрясающее центральное окно с витражами, способными потягаться с самыми знаменитыми соборами евромы!
Окончательно достроенной была только главная башня — донжон. На окружающие цитадель могучие стены каменщики еще поднимали грузы, слышался стук мастерков. Во внешних дворах всюду громоздились кучи щебня, корыта с известняковым раствором. Однако легко было представить, как будет выглядеть Гронвуд, когда работы будут окончены. В центре — величественный донжон, могучая шестиугольная башня, каждый из углов которой венчают навесные дозорные башенки. Вокруг донжона — внутренний двор с садом, плацем для обучения воинов и часовней. Далее — внутренняя крепостная стена, чьи куртины соединяют круглые башни с помещениями для гарнизона и прочими службами. Вторая стена, несколько более низкая, но такая же мощная, охватывает обширное пространство внешнего двора, где расположены жилища челяди, хозяйственные постройки, скотные дворы, псарня и голубятня. В мощной надвратной башне закреплены цепи надвратного моста, переброшенного через наполненный водой ров, за рвом высится земляной вал, увенчанный частоколом из заостренный бревен.
Таким образом, донжон был окружен тремя почти непреодолимыми линиями обороны, а снаружи, за стенами замка, шумел небольшой городок — из тех, что обычно возникают вокруг подобных твердынь. Здесь уже жили с семьями строители, кузнецы и каменщики, а по воскресным дням сюда съезжалось окрестное население на торги и возникал рынок.
И вот я целыми днями бродил по замку, все оглядывал, расспрашивал, даже своей заинтересованностью расположил к себе главного строителя Гронвуда каменщика Саймона. Гронвуд-Кастл, объяснял он, будет замком-крепостью, но со всеми удобствами и нововведениями, начиная от каминов с дымоходами до отхожих мест с особой системой канализации. Прибавьте к этому роскошь отделки — дубовые панели на стенах, уютные ниши окон, галереи на изящных подпорках, а так же богатство обстановки, все эти ковры, инкрустированную мебель, мягкие перины — и вы поймете, что я почувствовал оказавшись в Гронвуде. Это был замок моей мечты, замок за обладание которым, я отдал бы пол жизни. И принадлежал он выскочке саксу, чей удел разводить свиней и дышать дымом под тростниковыми кровлями.
Я не могу объяснить, что всколыхнулось в моей душе. Гронвуд… Это было, как первая любовь, как пожар в крови. И это притом, что внешне я был абсолютно спокоен. Даже словно замкнулся в себе. И все размышлял отчего мы — я и сакс Эдгар — оказались в столь неравном положении — он господин, я в подчинении. Простая случайность, удача — и вот он зять короля, граф Норфолк и владелец замка в который я влюбился с первого взгляда. Но удача вещь изменчивая. Я знавал сеньоров, которые попирали ногами смертных, а умирали в застенках. И дал себе слово, что стану злым роком Эдгара, сделаю все, чтобы скинуть его.
И ключ к этому — Бэртрада. Именно она извлекла его из грязи и возвысила. Но тут у меня было некое преимущество — я пользовался ее доверием, а он нет. Конечно Бэртрада его жена и вынуждена повиноваться. Но в этом же была и проблема — Бэрт не желала жить в послушании. А после того, как убедилась, что в Гронвуде нет никакой соперницы, ее влюбленность к мужу снова пошла на убыль. Я видел какой раздраженной была графиня после первой их ночи в Гронвуде. Заметил это и Эдгар, глядел на жену словно в недоумении. Вновь меж супругами стали происходить ссоры.
Стремясь во всем поддерживать Бэртраду, изо дня в день я разжигал ее недовольство. Как-то Эдгар попросил жену быть немного приветливее с его бастардом Адамом. Однако Бэртраду при виде этого мальчишки передергивало от отвращения.
— Не хватало еще, чтоб я утирала сопли этому отродью сарацинки!
— Полегче, Бэрт, ты должна быть снисходительна к Адаму, по крайней мере при его отце.
— Ты так считаешь?
Кровь Христова! Ну и прелесть же была Бэртрада, когда так спрашивала меня.
Я пояснял:
— Вы с графом Норфолком женаты уже более двух месяцев, спите вместе, и тем не менее ты все еще не понесла. А ведь наш саксонский вельможа ждет не дождется, что ты нарожаешь ему целый выводок сыновей. Раз уж ты пока не оправдываешь его надеж, то должна быть любезнее с его отпрыском.
Но я-то знал, насколько Бэрт не переносит детей. И от моих слов она так и вспыхивала, жаловалась на свою женскую участь, на приставания супруга, и, уж поверьте мне, ласковой с Адамом ее вряд ли можно было назвать.
Однако Эдгар вскоре что-то заподозрил или наконец решил, что наша близость с Бэрт не соответствует ее положению, и с этого времени стал предпринимать все для того, чтобы мы виделись с ней как можно реже. Вместе с тем ни мне, ни моим людям не было поручено ни какого дела, и это был явный намек на то, что мы, сорок крепких воинов, по сути едим свое хлеб даром.
А потом мы и сами совершили ошибку: как-то напившись со скуки, изрядно набедокурили в одной из его деревень. Избили сельского старосту, поваляли женщин, подожгли пару хлевов. Когда сошел хмель и мы поняли что натворили, было уже поздно. Граф вызвал меня и первым делом холодно заметил, что мы не в завоеванной стране, а его долг — следить за порядком. Из нашего жалования будет удержана сумма, необходимая для покрытия убытков, но если подобное повториться, мы будем немедленно высланы из графства.
Однако закончил он неожиданно миролюбиво:
— Ты не глупый парень, Гуго, понимаешь, что содержу я вас только ради графини, но рано или поздно, мне придется решать, как с вами поступить. Некоторых все же ушлют, но тех кого я сочту достойными службы, наделю землей, они смогут содержать себя сами, и будут являться на службу только по вызову. Так что при наличии усердия, ты вполне сможешь найти свое место.
Свое место! Я едва не взвыл. Что мне предлагал этот сакс!? Чтобы я стал мелким помещиком — а это то, чего я менее всего хотел. Вот если бы он возвысил меня, дал мне подходящую должность в управлении графством, чтож может тогда я бы и поменял свое мнение о нем. Хотя… Ничего я не желал более чем занять его собственное место.
И я начал искать ошибки Эдгара. Конечно у него, как у любого вельможи, не может не быть злоупотреблений. Но король Генрих не глуп, он понимал что на святых среди своих вассалов не может рассчитывать. И мне надо было выискать нечто такое, что всерьез опорочит графа. Я стал разъезжать по всему графству, выведывать, выспрашивать. Так я узнал, что некоторые норманны недовольны, что их ставят вровень с саксами. Но в наше время это уже не повод. Генрих Боклерк сам стремился покровительствовать обоим народам и пример возвышения самого Эдгара тому пример. Потом я узнал, что прекрасный граф поддерживает отношения с тамплиерами, а этот Орден полу-монахов полу-воинов, уже неоднократно будил подозрения Генриха.
Немало любопытного я узнал и от аббата Ансельма. Сей прелат поведал мне о событиях мятежа прошлой зимой. Причем выслушав все в изложении Ансельма, я понял, что Эдгар отнюдь не безгрешен в этом вопросе. Он ведь не покарал ни одного из саксонских мятежников, и если учесть, что главную зачинщицу мятежа, ту самую Гиту Вейк, даже возвеличил, то уже это можно представить королю, как личную заинтересованность его зятя сакса.
Была еще и странная история с поимкой Гая де Шампер. Сей рыцарь был в розыске и эмиссары короля то и дело прочесывали английские графства, едва появлялся слушок, что сэр Гай появлялся. Вроде видели его и в Норфолке. Причем Эдгар при этом повел себя несколько странно. Он зафрахтовал судно в порту Ярмута и оно стояло без дела, пока неожиданно не отбыло. Причем с единственным пассажиром на борту, какой подозрительно походил по описаниям на разыскиваемого изгоя.
Было немаловажным и, что Эдгар поддерживал руку Стэфана Блуаского. И как же я жалел, что в свое время пустил все на самотек, мало прислушиваясь к тому, что доносила Клара. Теперь же я только зря пытался выпытать что-либо у этой потаскушки, ибо Клару не интересовало ничего, кроме ее влюбленности в каменщика Саймона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94