Блейз и Марик посмотрели друг на друга.
- Да, - сказал наемник, - но это, должно быть, не только ездит по
земле, а?
- Они ездили по воздуху, когда здесь еще был город. - Глаза мальчика
посветлели.
После того как он это сказал, я тоже это заметила. Формы были
аэродинамическими, и мне следовало бы самой определить это, однако мое
мышление не в состоянии было признать их существование. Не здесь. И не
сегодня.
Лохматые животные остановились и выдохнули в морозный воздух облака
пара. Борта повозки возвышались над нашими головами. Утреннее солнце
заливало ее красным и золотым светом. Спустили веревочную лестницу, и по
ней спустились вниз целая куча аширен. Затем сквозь них с помощью локтей
вперед протиснулась женщина.
Ее грива блестела, кожа была смазана жиром или маслом. Поверх сорочки
из мягкой кожи на ее теле была ремешками закреплена большая белая шуба, а
за ее украшенным драгоценными камнями поясом торчал кривой нож. Однако она
была не обута, а ее ребра покрывали белые шрамы, тянувшиеся вниз от одной
пары грудных сосков до другой: это казалось таким знакомым на темной коже.
- Мир! - крикнула дикарка. Аширен стихли. Она широко улыбнулась и
протянула вперед свои руки, чтобы взять в них мои. Я оцепенело смотрела на
нее. - А вы правильно поступили. Я боялась, что вы не захотите ждать, но
была больна и не могла к вам приехать. Но вот я здесь!
- Слава богу, - сказала я, а потом нас окружила целая куча аширен,
толкавшихся возле нас, чтобы потрогать. Спешились и всадники, подошли к
нам и заговорили на каком-то старом языке.
Я была ошеломлена и смущена; после столь долгой тишины всего этого
оказалось для меня слишком много.
- Мир, - смеялся Блейз, - мы могли бы и сами это понять. Даже
варвары, Кристи, не берут с собой детей на войну.
Я положила руку на плечо Марика, чтобы опереться. Он не переставал
широко улыбаться.
Некоторое время царило замешательство, казалось, все хотели к нам
прикоснуться, ощупывали нашу одежду и тела, прежде чем поверили, что мы
действительно есть.
- Мои братья. - Дикарка подтолкнула вперед двух молодых мужчин,
которые прикрыли глаза, потому что, видимо, были смущены, а затем так живо
стали мне что-то говорить, что я не поняла ни слова. - А вот это - аширен
моей сестры и мои.
Я не могла их отличить от других детей. Их гривы были темными,
гладкая кожа - черного или кирпично-красного цвета за некоторыми
исключениями; я заметила ребенка с молочно-белой кожей и серебристой
гривой. Они были любопытными, дерзкими и уверенными в себе, как все
ортеанские дети.
- Что... я хочу сказать, кто?.. - Впечатления целиком захватили меня.
- Ты, - сказала дикарка, - и твои друзья тоже, вы должны ехать со
мной.
Лишь теперь мне стало ясно, что она была не просто женщиной племени,
а предводительницей или женой вождя, может быть, тем и другим вместе. Она
никогда не говорила больше, чем то было необходимо, а подобная
молчаливость часто воспринимается как глупость.
- Нам придется довериться им, - сказал Марик.
- Да. Беги и принеси все, что бы ты хотел взять с собой. Живо.
Я притронулась к стенке яйцевидного транспортного средства. Она была
ни из дерева, ни из металла, а обладала структурой, напоминавшей мне
пластик. Повозка была легкой, судя по небольшому погружению в снег.
Окраска отличалась однородностью и равномерностью. Приглядевшись поближе,
я заметила на материале пятна и следы эксплуатации. Как долго мог
существовать предмет подобного рода?
На Земле находят стекло финикийского периода и пластмассы начала
двадцатого века. Но что вот это дошло до наших дней со времен Золотой
Империи - через две тысячи ортеанских лет или более, возможно, две с
половиной тысячи стандартных земных лет - в такое просто никак не
верилось. Однако выглядело это так, как если бы было цельнолитным, поэтому
я подумала, что конструкция такого рода обладала чрезвычайной
прочностью...
- Кристи. - Дикарка попросила меня подняться внутрь по веревочной
лестнице.
Упряжка животных налегла, возница прокричала команды, повозка
тронулась со скрипом с тонкого слоя льда и начала скольжение. Я села на
заднюю деревянную скамью, покрытую шкурой. Дикарка уселась рядом со мной,
держа на коленях одного из многочисленных аширен.
Марик сидел на скамье пониже нашей рядом с Блейзом, прислонившись к
моим коленям.
Холодный ветер перехватывал дыхание. Мы плотнее закутались в меха.
Несмотря на холод аширен постарше что-то кричали и выглядывали через борта
повозки.
Один пожилой мужчина, которого дикарка уговорила слезть со своего
серого животного, чтобы ехать вместе с нами, хорошо говорил по-ремондски.
Благодаря его переводу и несмотря на ее с сильным акцентом, архаичный язык
мы отлично понимали друг друга.
- Вы и я должны говорить, - сказала она. - Вы и люди Кирриах.
Когда прозвучало это название, Марик поднял голову и сказал:
- Город Кирриах, который назвали а'Киррик?
- Верно, это место называлось а'Киррик. - Она посмотрела на старика.
Он помнит, что было здесь, - осторожно сказала я, и их лица
посветлели.
- Твоя память говорит тебе, что здесь еще было? - спросила она.
Он обернулся и указал в восточном направлении:
- Там был еще один город, С'Имрат.
Она обрадованно кивнула.
- Люди С'Имрат. Этой дорогой мы не поедем, они нам враги. А эта
дорога?
Мальчик наморщил лоб.
- Река... Я не понимаю, как далеко отсюда.
Она посмотрела на старика, который ей перевел это, и снова кивнула.
Повозка легко покачивалась на своих полозьях из стороны в сторону, и
мы двигались по дороге, что вела на северо-запад. Здесь был более сильный
снегопад. Сверкали на солнце сосульки, свисавшие с разрушенных лестниц.
- Вы должны говорить, - настойчиво повторила она. Выражение ее лица
трудно было понять. Она говорила медленно и бросала взгляды на старого
человека, который должен был помогать ей находить слова. - Я говорила... о
другом мире. О твоих людях. О твоей поездке сюда, к Великой Матери, в этот
мир... Твоя речь была для жителей низменностей. Теперь ты должна говорить
с нами.
Я была потрясена тем, насколько сильно ее недооценила. А мы с
Халтерном говорили о ней так, словно она являлась животным. В южной земле
для них имелось лишь одно название - "варвары". Впервые я начала понимать.
что они, заблуждались. И это оживило в моем сознании то, что я забыла,
пока занималась исключительно проблемами выживания: я все еще была
посланницей Земли.
- Я буду говорить с каждым, кто захочет меня выслушать, - заверила я.

- Скоро тебе нужно уходить, - сказала дикарка, - Зима в этом году
наступит рано. Перевалы будут закрыты. Твои друзья тоже должны идти.
По террасе шлепал дождь. Снег бесследно исчез. Возле Кирриаха висели
серые тучи и скрывали реку с лежавшими за нею равнинами. Зажмурившись, я
смотрела на косой дождь. У меня сильно воспалились глаза. Что-то в пище
варваров вызывало у меня реакцию гистамина, хотя она и была не очень
сильно выражена. Выбор между голодной смертью и какой-то аллергией давался
мне легко.
- Я здесь всего лишь несколько дней. Это недостаточно, чтобы
объяснить...
Однажды она прервала меня, что делала нечасто, и сказала:
- Иди или перезимуй здесь. Но тогда вам придется прорываться с боями;
люди С'Имрат, Иритемн и Гиризе-Ахан услышат о вас и нападут на нас.
- Не могла бы я поговорить и с ними так же, как я говорила с твоими
людьми?
- Между тобой и другими племенами нет никаких обязательств. Они бы
убили тебя. Или приняли бы за одну из вернувшихся Золотых, потому что,
рассказывают, Золотые вернутся.
Ветер задувал дождь на террасу, и дикарка закрыла деревянные оконные
ставни, после чего заперла на задвижку. Свайных стен загона для животных
не стало видно.
Я спустилась вместе с нею по лестнице в главный зал. Он походил на
другие залы людей Кирриах: снаружи он имел вид здания времен народов
колдунов, а внутри были устроены деревянные платформы, настилы,
перегородки и небольшие отгороженные помещения. Видны были и следы износа
стен в течение многих поколений. Обитатели раскрасили стертые временем
барельефы, а что-то, видимо, подрисовали и сами: символы и иероглифы,
которые, хотя и были непонятны, активизировали мышление своими
удивительными геометрическими соотношениями.
Я никогда не видела всех членов племени Кирриах в одном месте,
поэтому его численность была неизвестна; кто-либо из них всегда принимал
участие в охотах или набегах вне его территории. В этом зале размещалось
около пятидесяти человек, а я уже говорила о шести других залах.
Подошел Марик, спросил:
- Что случилось?
- Думаю мы покинем это место, как только прекратится дождь. - Тут я
увидела сидевшего у огня Блейза, который играл в охмир сам с собой. -
Скажи ему это, хорошо?
Дикарка улыбнулась и задумчиво сказала:
- Были голоса, просившие меня в любом случае убить тебя, Кристи.
Я в этом не сомневалась. Она не была предводительницей племени, и я
не думаю, что у них вообще имелся какой-либо вождь; все имели равное право
голоса. Но как среди них были крепкого телосложения мужчина с густой
гривой, являвшийся признанным специалистом по охоте, еще один мужчина,
бывший специалистом по выращиванию хлеба и заготовке запасов сушеного
мяса, и женщина, умение которой осуществлять набеги считалось
непревзойденным, так и наша дикарка слыла непоколебимым авторитетом в
вопросах, касавшихся "равнины" по ту сторону Кирриаха.
- Но ты не убила меня.
- Если бы ты была мертва, кто бы тогда сообщил о нас твоим людям? -
Она грациозно пожала плечами. - А на равнине... ты и я... однако к нам
должны приезжать послы из другого мира; ни в коем случае не забывай о нас.
- Это будет долго длиться.
- Мы - люди Кирриах. Зимой мы здесь. Летом... - она подняла руку и
показала на север, в направлении огромных равнин, как будто могла видеть
сквозь толстые каменные стены. Они проводят приятное время года в
выращивании продуктов полеводства и охоте, чтобы затем холодный зимой
вернуться в город, и странствую так по узкой кромке между бедностью и
голодом. - Твой люди найдут нас.
- Мы попытаемся.
- А, может быть, вы станете с нами торговать? Может быть, - сказала
она, - мы сможем покупать такое оружие, которым ты, как я видела,
пользовалась?
Там, где мы стояли, воцарилась тишина, когда жители племени перестали
есть и говорить и начали внимательно прислушиваться к нашему разговору. По
грязному, замшелому коридору приближались Марик и Блейз и озирались по
сторонами с едва скрываемым страхом.
Я заметила, что многое из оружия, имевшегося в племени, было южного
происхождения; они даже могли бы не рассказывать мне, что набеги
совершались лишь для того, чтобы завладеть им. Я терла свои глаза и
проклинала расстройство зрения. Эти люди не принадлежали к кругу тех, на
кого распространялись законы Доминиона, в частности, законы относительно
импорта высокоразвитой оружейной техники.
- Нет, - сказала я, - и я скажу тебе, почему нет. Ты видела, как я
этим здесь пользовалась?
Я подняла парализатор вверх. Дикарка кивнула.
- Покажи нам, - потребовала она.
Под высокой крышей зала гнездилось несколько кру-рашаку. Я направила
туда парализатор и прицелилась в одну из них. Узкий пучок звукового луча
прозвучал ка визг. Птица-ящерица упала на каменный пол.
Когда я убрала большой палец со спуска, люди отпрянули от меня, их
искаженные страхом лица теперь расслабились; они говорили и кричали
наперебой. Грома команда дикарка восстановила порядок.
- Мы стали бы такое покупать, - сказала она, - много такого, а тогда
пусть симратанцы только нападут на нас!
- Возьми. - Она помедлила, потом взяла парализатор. Я расположила ее
большой палец над спуском. - Ты видела, что я делала. Положи палец вот
сюда и нажми вниз.
Позвали переводчика, который перевел ей мои слова. Дикарка взяла
парализатор обеими руками, держа его на вытянутых руках, и попыталась
выстрелить в другую птицу-ящерицу. Но, поскольку у нее не было моих
отпечатков пальцев, ничего не происходило. Пока она сопела и проклинала
эту штуковину, я взяла парализатор себе и бросила его Блейзу.
- Смотри сюда! - обратила я ее внимание. - У жителей Южной земле с
этими точками так же, и у жителей равнин. Давайте же, - подбодрила я
Блейза, - попробуйте выстрелить в меня.
Его глаза прикрыла мигательная перепонка, углубились складки кожи
вокруг губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87