Я сидела на
них, спрятав ноги под пальто и закутавшись в мех. Решетки разделяли
помещение на несколько камер-ячеек, в каждой из которых имелись нары и
кадка. Я не могла понять, был ли здесь еще кто-нибудь, но ни единый звук
не нарушал тишины.
От каменного пола поднимался холод и заползал под одежду.
Я потеряла ощущение времени.
В тишине послышался шум. Я вскочила. Тяжелая наружная дверь
открылась. Я проковыляла к решетке на онемевших от затрудненного
кровообращения ногах, и меня ослепило факелами. Свет почти пропал, потому
что снаружи, наверное, уже был вечер.
Стражник, не обращая на меня никакого внимания, открыл камеру, что
была рядом с моей, а двое других втащили отчаянно сопротивлявшегося
мужчину. Они с пренебрежительным видом бросили его в камеру и ушли. В
воздухе висел маслянистый, черный дым от факелов. Мои глаза снова привыкли
к темноте.
- Халтерн?
Он встал на ноги. Наши пальцы прикоснулись друг к другу через прутья
решетки, которая являла собой пример добротной ремондской работы. Вид
Халтерна не был обиженным, но выглядел он лишь менее почтенно, чем обычно.
- С вами все в порядке?
- Да. Я намеревался покинуть Корбек, но не успел уйти вовремя.
- Вы не хотите быть искренним, да? - Но это был, скорее, риторический
вопрос. Часть моей тупости уже успела оставить меня. - Сколько же времени
мы здесь проведем? Мы можем сообщить о себе на свободу?
- Может быть. Кристи, дела наши незавидны. Ближайшая к нам помощь
находится в гарнизоне.
- А Рурик больна.
- Или на юге, в Таткаэре.
- Это слишком далеко отсюда. Потребуется много времени.
Он кивнул.
- У вас нет... оружия? Ничего, что могло бы помочь нам освободиться?
- Ничего, Все мои вещи находятся в моих комнатах. - Мгновенно в
голове у меня мелькнула мысль. - А Марик?
- Я не видел кир, когда они вели меня сюда.
- Что мы можем сделать?
- Подождать, - сказал он.
Камера была невелика: три шага в ширину и четыре в длину. Длины нар
едва хватало, чтобы вытянуть ноги. Некоторое время мы разговаривали,
расположившись на нарах, потом стало совсем темно.
- Не полагайтесь на него, - прозвучал из темноты голос Халтерна. -
Его наибольшая лояльность принадлежит телестре.
- Он найдет способ вызволить нас отсюда.
Я лежала не смыкая глаз и ждала прихода Фалкира.
Сквозь щели пробивался белесый солнечный свет. Я растерла себе руки и
ноги, закоченевшие от холода. "Наверное, еще рано", - подумала я. Мне
удалось поспать некоторое время, несмотря на жесткость нар, но согреться
было невозможно, и у меня мерзли ноги.
Халтерн все еще лежал, приняв позу зародыша, и спал. Это дало мне
возможность относительно интимным образом воспользоваться кадкой; я все
еще не была осведомлена в полной мере насчет ортеанских обычаев.
Потом не оставалось ничего иного кроме ожидания.
Луч солнца полз вниз по стене и достиг пола в соседней камере. Стали
видны пыль и грязная солома.
Теперь я была уверена, что одна из остальных камер тоже была занята,
потому что ночью я слышала там шорохи. Когда солнце стало светить прямо на
кучу соломы, та зашевелилась, развалилась, и из нее поднялась женщина.
Она схватилась за решетку двери своей камеры и так потрясла ее, что
от лязга железа загудели стены.
На ее темной коже были видны старые, побелевшие шрамы. Руки ее были
узки даже по ортеанским понятиям, а все двенадцать ногтей были полностью
обгрызены. Ступни ее с широко расставленными пальцами выглядели словно
грубые башмаки. Она была голой.
Когда она повернулась ко мне и на своем ограниченном пространстве
сделала несколько шагов в мою сторону, я увидела ее густую свалявшуюся
гриву, тянувшуюся вниз по всему позвоночнику.
Ее лицо было в царапинах, на губах запеклась кровь, а глаза, похожие
на черное стекло, ничего не выражали.
- О, Богиня! - послышался сзади шепот. Это проснулся Халтерн.
Услышав его голос, она замерла, наблюдая за нами.
Я спросила:
- Кто вы?
Ответа не было. Она отступила с солнечного света к стене камеры,
после чего ее невозможно было ясно видеть.
- Это бессмысленно, - сказал Халтерн, - она из варваров. С той
стороны Стены Мира. Должно быть, ее послали сюда из крепости.
Мы прекратили наш разговор, когда открылась главная дверь.
Вошла высокая и очень худая женщина с мечом "харур" наголо. Она
открыла дверь моей камеры. За ней последовали другие, они несли одеяла,
шкуры, еду, вино и, наконец - а это обрадовало меня более всего, - чашу и
некоторое количество угла для нее.
- У вас в телестре есть друзья, - сказала худая женщина. Я узнала ее,
но не по лицу, а по речи; она была одною из дочерей Сетин. - Не говорите
об этом ничего, если вас будут спрашивать.
- У вас есть какое-нибудь сообщение?
Она резко покачала головой и покинула камеру.
- Вы можете передать что-нибудь от меня? Скажите...
Наружная дверь со скрипом захлопнулась, и я услышала, как снаружи
прогремел засов.
Я придвинула чашу с углями поближе к решетке, так что немного тепла
доставалось и Халтерну, и смогла передать ему несколько одеял. Все еще
было холодно, но уже не чувствовала пробиравшего до костей озноба.
- Поведение вашего арикей достойно похвалы. - Халтерн отбил горлышко
у одной из бутылок и стал жадно пить. - Тут он берет на себя такой риск,
на который я бы не отважился.
Мне удалось также забросить в другую камеру жареную ножку вирацу.
Дикарка набросилась на нее и стала рвать мясо зубами. Никто не принес нам
что-нибудь поесть, а мучительные спазмы в желудке, причиняемые голодом,
затрудняли мышление.
- Мне никогда не следовало бы покидать Таткаэр, - сказал Халтерн,
горько упрекая самого себя. - Сфера моей деятельности - это города. Но не
копание в грязи в Ремонде. У вас есть сколько-нибудь денег?
- Нет, ни единой медной монетки.
- У меня есть немного серебра. В следующий раз я попробую подкупить
охранника, чтобы он вынес наружу сообщение от нас.
Дикарка что-то сказала одной короткой фразой. Халтерн замолчал с
раскрытым ртом и уставился на нее.
- Кто вы? - Я подошла к решетке. - Как вы сюда попали?
Ее лицо было неподвижным, но говорила она вопросительным тоном.
- Имирианка? - Мне в это не верилось.
- Наверное, архаичная раса, - сказал Халтерн. - Вы правы.
Женщина указала на меня:
- Кто?
- Кристи, - ответила я и сказала это еще раз, когда она повторила
слово. Она подошла ближе и обхватила своими костлявыми руками прутья
решетки. Голос ее был грубым.
- Кто твой друг? - спросила она.
- Халтерн, - сказала я, - он с юга.
Я не могла бы сказать, насколько она поняла меня. Халтерн подошел ко
мне поближе и стал задавать вопросы, но она не отвечала. Вскоре она
вернулась в дальний угол своей камеры и больше не реагировала на нас.
- Как долго она здесь находится, хотела бы я знать?
- Понятия не имею. Я вам когда-нибудь... - продолжил он, явно
стараясь отвлечь мое внимание, - рассказывал о моей телестре Бет'ру-элен?
Я откинулась назад на нарах, завернувшись в три одеяла и мех зилмеи.
- Нет, еще нет. Расскажите.
Я втянула голову в плечи при виде яркого белого света. Чужая рука
крепко держала меня за плечо. У меня возникло инстинктивное желание
опереться на нее, и в мои запястья врезались металлические манжеты. Рука
охранника схватила меня крепче, и я сумела встать. На моих щиколотках была
натянутая цепь полуметровой длины.
- Молчите в этом присутствии! Молчите в этом доме!
Гул голосов и шум смолкли.
Надо мной высился большой купол, через отверстие наверху внутрь
светило полуденное солнце и слепило меня. Своды помещения поддерживали
стройные колонны. Дальше, в глубине, находились купола поменьше, в нишах
которых теснились люди.
Я стояла между двух охранников.
В тишине прозвонили полуденные колокола, их короткий звон отразился
от купола. Охранники подтолкнули меня вперед. Я взошла на возвышение.
Передо мной находилась круговая железная решетка, диаметр которой
составлял около пяти метров. Я посмотрела вниз. В нескольких ярдах ниже
солнце освещало каменное обрамление глубокой шахты колодца, все остальное
было в полумраке.
По другую сторону колодца стоял Арад. Рядом находилось еще одно
возвышение, остававшееся пустым. Арад стоял за столом, на котором лежали
бумаги и свитки, и беседовал с молодым говорящим с землей.
Кроме нас я не увидела больше никого на просторном, украшенном
мозаикой полу купола. Постепенно мои глаза привыкли к свету, и я заметила,
что в состоявшем из естественной скальной породы амфитеатре были вырублены
ступенчатые ряды скамей и что меньшие из них примыкали к главному куполу.
Между колоннами я увидела большое число ортеанских лиц, окружавших меня со
всех сторон.
- Я пригласил вас в дом-колодец, чтобы расследовать одно очень
серьезное обстоятельство. - Голос Арада, хотя тот и не повышал его, был
очень хорошо слышен под куполом. - Т'Ан Ремонде решил, что его речь идет о
деле, относящемся к компетенции дома-колодца, а не двора. Я призвал вас
сюда, чтобы судить и доказывать.
Среди собравшихся находились говорящие с землей и другие хранители
колодца, которых я знала по официальным встречам, а также несколько с'анов
близлежащих телестре. Я стояла в оковах в ярком свете полуденного солнца.
Я посмотрела мимо Арада и обнаружила лица членов телестре Талкул, а
потом почти одновременно - самих Ховиса, Сетин и Колтина. Старик кивнул
Араду и уставился на меня, очевидно не узнавая.
- Мы подтверждаем это, - сказал Ховис, а другие голоса повторили его
слова. Обернувшись, я увидела Сулис н'ри н'сут СуБаннасен. Ее лицо было
безучастным.
- Женщина, которую вы видите... - рука Арада указала на меня, -
...заявляет, что прибыла сюда из другого мира. Есть некоторые
обстоятельства, вроде бы подкрепляют данное утверждение. В Таткаэре ей
поверили.
Но существуют и другие объяснения. Очевидно, что она является
созданием - если даже не ребенком - той самой в высшей степени чуждой,
кровожадной и высокомерной расы - Золотого Народа Колдунов.
Этого я ожидала, а теперь, когда такое было произнесено, я
почувствовала некоторое облегчение. Я спросила стоявшего поближе ко мне
охранника:
- Когда я могу говорить?
- Ты? - Он уставился на меня. - Ты здесь не для того, чтобы говорить.
- Что?
- Заткнись.
- Но если мне не разрешают защищаться...
Рукоятка его "харура" ударила меня под ребра. Я промолчала. Арад все
еще говорил, а на нас никто не обращал внимания.
- ...слышали, как она добровольно признавала свою причастность к
подобным аппаратам и силам, используемым якобы в ее мире, - сказал Арад, -
вы действительно все это слышали, ибо, когда она посещала ваши телестре,
то не делала из этого тайны. А подобные вещи хорошо нам известны, нам,
которые знают, как колдовской народ ездил между своими необъятными
землями, паря в воздухе, нам, которые знают, какое оружие погубило
пустынные земли, нам, которые знают, какие разрушения они оставили нам в
наследство. Нам, которые после крушения Золотой Империи поклялись, что
никогда более не допустят подобного уничтожения мира.
Он говорил так убедительно, что у меня возник перед ним страх. в том,
что он говорил, не было ничего отсталого, а эти люди не являлись форумом
для выслушивания моих столь отшлифованных выступлений перед судом в пользе
наук. И если меня не захотят выслушать...
- Я думаю, нет сомнений в существовании иных миров. - Арад как бы
случайно сел на край стола. - Ибо звезды являются дочерьми Великой Матери,
и не было бы особенным чудом, если бы у них были дети, похожие на тех,
какими являемся мы. Философы часто рассуждали о том, что такое могло бы
быть, и, возможно, это так и есть, но я спрашиваю вас: что вероятнее? То,
что эти существа нашли способ пересечь бесконечные моря и послали сюда эту
женщину или то, что она прибыла из неисследованной части нашего
собственного мира - возможно, даже из знакомой нам его части, - скажем,
даже из Кель Харантиша?
Я была поражена изощренностью ума, скрывавшейся за этим аргументом,
даже сейчас, когда все сильнее падала духом. Молчание слушавших приводило
меня в озноб. Я думала, смогу ли, если дело дойдет до того, доказать, что
я родом с Земли?
- Вы видели печать Короны на моем удостоверении! - Я почувствовала,
как дернулись охранники, но Арад жестом дал им понять, что ничего не нужно
делать.
Я не повышала голоса. Акустика была такова, что меня слышали всюду
под куполом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
них, спрятав ноги под пальто и закутавшись в мех. Решетки разделяли
помещение на несколько камер-ячеек, в каждой из которых имелись нары и
кадка. Я не могла понять, был ли здесь еще кто-нибудь, но ни единый звук
не нарушал тишины.
От каменного пола поднимался холод и заползал под одежду.
Я потеряла ощущение времени.
В тишине послышался шум. Я вскочила. Тяжелая наружная дверь
открылась. Я проковыляла к решетке на онемевших от затрудненного
кровообращения ногах, и меня ослепило факелами. Свет почти пропал, потому
что снаружи, наверное, уже был вечер.
Стражник, не обращая на меня никакого внимания, открыл камеру, что
была рядом с моей, а двое других втащили отчаянно сопротивлявшегося
мужчину. Они с пренебрежительным видом бросили его в камеру и ушли. В
воздухе висел маслянистый, черный дым от факелов. Мои глаза снова привыкли
к темноте.
- Халтерн?
Он встал на ноги. Наши пальцы прикоснулись друг к другу через прутья
решетки, которая являла собой пример добротной ремондской работы. Вид
Халтерна не был обиженным, но выглядел он лишь менее почтенно, чем обычно.
- С вами все в порядке?
- Да. Я намеревался покинуть Корбек, но не успел уйти вовремя.
- Вы не хотите быть искренним, да? - Но это был, скорее, риторический
вопрос. Часть моей тупости уже успела оставить меня. - Сколько же времени
мы здесь проведем? Мы можем сообщить о себе на свободу?
- Может быть. Кристи, дела наши незавидны. Ближайшая к нам помощь
находится в гарнизоне.
- А Рурик больна.
- Или на юге, в Таткаэре.
- Это слишком далеко отсюда. Потребуется много времени.
Он кивнул.
- У вас нет... оружия? Ничего, что могло бы помочь нам освободиться?
- Ничего, Все мои вещи находятся в моих комнатах. - Мгновенно в
голове у меня мелькнула мысль. - А Марик?
- Я не видел кир, когда они вели меня сюда.
- Что мы можем сделать?
- Подождать, - сказал он.
Камера была невелика: три шага в ширину и четыре в длину. Длины нар
едва хватало, чтобы вытянуть ноги. Некоторое время мы разговаривали,
расположившись на нарах, потом стало совсем темно.
- Не полагайтесь на него, - прозвучал из темноты голос Халтерна. -
Его наибольшая лояльность принадлежит телестре.
- Он найдет способ вызволить нас отсюда.
Я лежала не смыкая глаз и ждала прихода Фалкира.
Сквозь щели пробивался белесый солнечный свет. Я растерла себе руки и
ноги, закоченевшие от холода. "Наверное, еще рано", - подумала я. Мне
удалось поспать некоторое время, несмотря на жесткость нар, но согреться
было невозможно, и у меня мерзли ноги.
Халтерн все еще лежал, приняв позу зародыша, и спал. Это дало мне
возможность относительно интимным образом воспользоваться кадкой; я все
еще не была осведомлена в полной мере насчет ортеанских обычаев.
Потом не оставалось ничего иного кроме ожидания.
Луч солнца полз вниз по стене и достиг пола в соседней камере. Стали
видны пыль и грязная солома.
Теперь я была уверена, что одна из остальных камер тоже была занята,
потому что ночью я слышала там шорохи. Когда солнце стало светить прямо на
кучу соломы, та зашевелилась, развалилась, и из нее поднялась женщина.
Она схватилась за решетку двери своей камеры и так потрясла ее, что
от лязга железа загудели стены.
На ее темной коже были видны старые, побелевшие шрамы. Руки ее были
узки даже по ортеанским понятиям, а все двенадцать ногтей были полностью
обгрызены. Ступни ее с широко расставленными пальцами выглядели словно
грубые башмаки. Она была голой.
Когда она повернулась ко мне и на своем ограниченном пространстве
сделала несколько шагов в мою сторону, я увидела ее густую свалявшуюся
гриву, тянувшуюся вниз по всему позвоночнику.
Ее лицо было в царапинах, на губах запеклась кровь, а глаза, похожие
на черное стекло, ничего не выражали.
- О, Богиня! - послышался сзади шепот. Это проснулся Халтерн.
Услышав его голос, она замерла, наблюдая за нами.
Я спросила:
- Кто вы?
Ответа не было. Она отступила с солнечного света к стене камеры,
после чего ее невозможно было ясно видеть.
- Это бессмысленно, - сказал Халтерн, - она из варваров. С той
стороны Стены Мира. Должно быть, ее послали сюда из крепости.
Мы прекратили наш разговор, когда открылась главная дверь.
Вошла высокая и очень худая женщина с мечом "харур" наголо. Она
открыла дверь моей камеры. За ней последовали другие, они несли одеяла,
шкуры, еду, вино и, наконец - а это обрадовало меня более всего, - чашу и
некоторое количество угла для нее.
- У вас в телестре есть друзья, - сказала худая женщина. Я узнала ее,
но не по лицу, а по речи; она была одною из дочерей Сетин. - Не говорите
об этом ничего, если вас будут спрашивать.
- У вас есть какое-нибудь сообщение?
Она резко покачала головой и покинула камеру.
- Вы можете передать что-нибудь от меня? Скажите...
Наружная дверь со скрипом захлопнулась, и я услышала, как снаружи
прогремел засов.
Я придвинула чашу с углями поближе к решетке, так что немного тепла
доставалось и Халтерну, и смогла передать ему несколько одеял. Все еще
было холодно, но уже не чувствовала пробиравшего до костей озноба.
- Поведение вашего арикей достойно похвалы. - Халтерн отбил горлышко
у одной из бутылок и стал жадно пить. - Тут он берет на себя такой риск,
на который я бы не отважился.
Мне удалось также забросить в другую камеру жареную ножку вирацу.
Дикарка набросилась на нее и стала рвать мясо зубами. Никто не принес нам
что-нибудь поесть, а мучительные спазмы в желудке, причиняемые голодом,
затрудняли мышление.
- Мне никогда не следовало бы покидать Таткаэр, - сказал Халтерн,
горько упрекая самого себя. - Сфера моей деятельности - это города. Но не
копание в грязи в Ремонде. У вас есть сколько-нибудь денег?
- Нет, ни единой медной монетки.
- У меня есть немного серебра. В следующий раз я попробую подкупить
охранника, чтобы он вынес наружу сообщение от нас.
Дикарка что-то сказала одной короткой фразой. Халтерн замолчал с
раскрытым ртом и уставился на нее.
- Кто вы? - Я подошла к решетке. - Как вы сюда попали?
Ее лицо было неподвижным, но говорила она вопросительным тоном.
- Имирианка? - Мне в это не верилось.
- Наверное, архаичная раса, - сказал Халтерн. - Вы правы.
Женщина указала на меня:
- Кто?
- Кристи, - ответила я и сказала это еще раз, когда она повторила
слово. Она подошла ближе и обхватила своими костлявыми руками прутья
решетки. Голос ее был грубым.
- Кто твой друг? - спросила она.
- Халтерн, - сказала я, - он с юга.
Я не могла бы сказать, насколько она поняла меня. Халтерн подошел ко
мне поближе и стал задавать вопросы, но она не отвечала. Вскоре она
вернулась в дальний угол своей камеры и больше не реагировала на нас.
- Как долго она здесь находится, хотела бы я знать?
- Понятия не имею. Я вам когда-нибудь... - продолжил он, явно
стараясь отвлечь мое внимание, - рассказывал о моей телестре Бет'ру-элен?
Я откинулась назад на нарах, завернувшись в три одеяла и мех зилмеи.
- Нет, еще нет. Расскажите.
Я втянула голову в плечи при виде яркого белого света. Чужая рука
крепко держала меня за плечо. У меня возникло инстинктивное желание
опереться на нее, и в мои запястья врезались металлические манжеты. Рука
охранника схватила меня крепче, и я сумела встать. На моих щиколотках была
натянутая цепь полуметровой длины.
- Молчите в этом присутствии! Молчите в этом доме!
Гул голосов и шум смолкли.
Надо мной высился большой купол, через отверстие наверху внутрь
светило полуденное солнце и слепило меня. Своды помещения поддерживали
стройные колонны. Дальше, в глубине, находились купола поменьше, в нишах
которых теснились люди.
Я стояла между двух охранников.
В тишине прозвонили полуденные колокола, их короткий звон отразился
от купола. Охранники подтолкнули меня вперед. Я взошла на возвышение.
Передо мной находилась круговая железная решетка, диаметр которой
составлял около пяти метров. Я посмотрела вниз. В нескольких ярдах ниже
солнце освещало каменное обрамление глубокой шахты колодца, все остальное
было в полумраке.
По другую сторону колодца стоял Арад. Рядом находилось еще одно
возвышение, остававшееся пустым. Арад стоял за столом, на котором лежали
бумаги и свитки, и беседовал с молодым говорящим с землей.
Кроме нас я не увидела больше никого на просторном, украшенном
мозаикой полу купола. Постепенно мои глаза привыкли к свету, и я заметила,
что в состоявшем из естественной скальной породы амфитеатре были вырублены
ступенчатые ряды скамей и что меньшие из них примыкали к главному куполу.
Между колоннами я увидела большое число ортеанских лиц, окружавших меня со
всех сторон.
- Я пригласил вас в дом-колодец, чтобы расследовать одно очень
серьезное обстоятельство. - Голос Арада, хотя тот и не повышал его, был
очень хорошо слышен под куполом. - Т'Ан Ремонде решил, что его речь идет о
деле, относящемся к компетенции дома-колодца, а не двора. Я призвал вас
сюда, чтобы судить и доказывать.
Среди собравшихся находились говорящие с землей и другие хранители
колодца, которых я знала по официальным встречам, а также несколько с'анов
близлежащих телестре. Я стояла в оковах в ярком свете полуденного солнца.
Я посмотрела мимо Арада и обнаружила лица членов телестре Талкул, а
потом почти одновременно - самих Ховиса, Сетин и Колтина. Старик кивнул
Араду и уставился на меня, очевидно не узнавая.
- Мы подтверждаем это, - сказал Ховис, а другие голоса повторили его
слова. Обернувшись, я увидела Сулис н'ри н'сут СуБаннасен. Ее лицо было
безучастным.
- Женщина, которую вы видите... - рука Арада указала на меня, -
...заявляет, что прибыла сюда из другого мира. Есть некоторые
обстоятельства, вроде бы подкрепляют данное утверждение. В Таткаэре ей
поверили.
Но существуют и другие объяснения. Очевидно, что она является
созданием - если даже не ребенком - той самой в высшей степени чуждой,
кровожадной и высокомерной расы - Золотого Народа Колдунов.
Этого я ожидала, а теперь, когда такое было произнесено, я
почувствовала некоторое облегчение. Я спросила стоявшего поближе ко мне
охранника:
- Когда я могу говорить?
- Ты? - Он уставился на меня. - Ты здесь не для того, чтобы говорить.
- Что?
- Заткнись.
- Но если мне не разрешают защищаться...
Рукоятка его "харура" ударила меня под ребра. Я промолчала. Арад все
еще говорил, а на нас никто не обращал внимания.
- ...слышали, как она добровольно признавала свою причастность к
подобным аппаратам и силам, используемым якобы в ее мире, - сказал Арад, -
вы действительно все это слышали, ибо, когда она посещала ваши телестре,
то не делала из этого тайны. А подобные вещи хорошо нам известны, нам,
которые знают, как колдовской народ ездил между своими необъятными
землями, паря в воздухе, нам, которые знают, какое оружие погубило
пустынные земли, нам, которые знают, какие разрушения они оставили нам в
наследство. Нам, которые после крушения Золотой Империи поклялись, что
никогда более не допустят подобного уничтожения мира.
Он говорил так убедительно, что у меня возник перед ним страх. в том,
что он говорил, не было ничего отсталого, а эти люди не являлись форумом
для выслушивания моих столь отшлифованных выступлений перед судом в пользе
наук. И если меня не захотят выслушать...
- Я думаю, нет сомнений в существовании иных миров. - Арад как бы
случайно сел на край стола. - Ибо звезды являются дочерьми Великой Матери,
и не было бы особенным чудом, если бы у них были дети, похожие на тех,
какими являемся мы. Философы часто рассуждали о том, что такое могло бы
быть, и, возможно, это так и есть, но я спрашиваю вас: что вероятнее? То,
что эти существа нашли способ пересечь бесконечные моря и послали сюда эту
женщину или то, что она прибыла из неисследованной части нашего
собственного мира - возможно, даже из знакомой нам его части, - скажем,
даже из Кель Харантиша?
Я была поражена изощренностью ума, скрывавшейся за этим аргументом,
даже сейчас, когда все сильнее падала духом. Молчание слушавших приводило
меня в озноб. Я думала, смогу ли, если дело дойдет до того, доказать, что
я родом с Земли?
- Вы видели печать Короны на моем удостоверении! - Я почувствовала,
как дернулись охранники, но Арад жестом дал им понять, что ничего не нужно
делать.
Я не повышала голоса. Акустика была такова, что меня слышали всюду
под куполом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87