Ничего лучшего, чтобы удостоверить свою личность, он предложить не мог и потянулся за сигаретами, ожидая, когда Стивен Вайдегрен включит изображение.
— Шаркмен сказал, что вы любите латынь. Я тоже учил латинский. Вы помните, чем искушал змей прародительницу нашу Еву в райском саду?
— «Eritis sicut Deus scientes bonum et malum», — ответил Снегин, не сомневаясь, что ему звонит отец Эведины и Эвридики. — К сожалению, у меня для вас не слишком приятные новости.
— Догадываюсь, — сказал появившийся на экране энергичный загорелый мужчина, с ежиком седых волос на крупной голове. — Радов настоял на том, чтобы я связался с вами. Что-то случилось с Эвелиной?
«Похож», — подумал Игорь Дмитриевич и начал с главного, с того, что больше всего интересовало Стивена Вайдегрена:
— Ваша старшая дочь жива, и сейчас ей ничто не угрожает...
От Радова он знал, что мистер Вайдегрен должен приплыть в Питер под чужим именем на зафрахтованной в Хельсинки прогулочной яхте, что свидетельствовало, по крайней мере, о разумности и предусмотрительности американца. Судя по виду, он умел держать удар, и Снегин не стал ретушировать действительность. Не счел нужным он, правда, и посвящать мистера Вайдегрена в свои планы.
Он не стал рассказывать о том, что после разговора с шантажистом из МЦИМа отправился на ночь глядя в «Викторию», где, продемонстрировав свою лицензию и дав администратору отеля на хобот, проник в номер Эвелины и завладел ее паспортом, идентификационной картой и прочими документами, которые она, по счастью, не взяла с собой на злополучную прогулку с Патриком Грэмом. Разумеется, бумаги, удостоверявшие ее личность, можно было восстановить, предъявив Эвелину в американском посольстве и сделав соответствующий запрос, но на это понадобилось бы время, а его-то у них и не было.
Игорь Дмитриевич надеялся, что мцимовцы не станут выкрадывать документы своей жертвы, ибо тогда заключенная между ними и Снегиным сделка потеряет даже видимость смысла и превратится в незамаскированную подставу. Тем не менее он испытал несказанное облегчение, заполучив Евины ксивы и не обнаружив за собой «хвоста». Естественно, он не поверил, что создатели паралюдей отказались от мысли прикончить его вместе с Эвелиной, когда они будут выбираться из города. Нет, это свидетельствовало лишь о том, что на этот раз он их переиграл, и такой прыти они от него не ожидали. А это, в свою очередь, навело Снегина на мысль отказаться от хитроумных планов бегства, требовавших времени, денег и посвящения в них людей, которым он до конца не доверял.
Пользуясь отсутствием «хвоста», он заехал на автовокзал и купил два билета до Хельсинки, благо въезд в Финляндию для жителей Питера оставался безвизовым, если они не собирались задерживаться в ней больше чем на три дня. Приобрел в круглосуточном шопе при автовокзале кое-какие шмотки и, вернувшись домой, успел еще раз созвониться с Радовым...
— Довольно! — темнея лицом, велел мистер Вайдегрен после минутного просмотра снятых мцимовским шантажистом кадров. — Спасите мою дочь любой ценой! Вытащите Еву из этой клоаки, а я позабочусь о Рике, Радове и его товарищах.
— Где вы хотите встретиться с дочерью? — спросил Игорь Дмитриевич и, не дожидаясь ответа, предложил: — Стокгольм вас устроит? Швеция после Нарвского инцидента не возобновила договор с Россией об экстрадиции, и раз уж у Радова и его ребят возникли трения с местными властями...
— Хорошо, в Стокгольме. Свяжитесь со мной по закрытому каналу, если вам понадобится помощь...
На экране высветился ряд цифр и, мысленно повторив их для памяти, Снегин выключил визор, подумав, что мистер Вайдегрен появился в Питере очень своевременно. Этакий водевильный дядюшка из Америки — Deus ex machina. А почему бы и нет? Кому и выручать своих бестолковых дочерей из беды, как не чадолюбивому папаше?
Помимо чадолюбия мистер Вайдегрен обладал безукоризненным здравым смыслом и знанием обстановки. Другой бы на его месте пожелал немедленно забрать Эвелину на свою яхту, а то и натравить на них с Радовым полицию, но — слава святителям! — хоть в чем-то им повезло. А может, дело тут вовсе не в везении, ежели Стивен Вайдегрен подозревал, что за птица его зять, и представлял, пусть даже в общих чертах, каким бизнесом тот занимается. Да Радов ему с Эвридикой кое на что глаза раскрыли...
Заглянув в спальню, Игорь Дмитриевич убедился, что Эвелина спит, и, вернувшись в кабинет, завалился па диван, рассчитывая соснуть часика два-три. Он полагал, что заснет сразу, но не тут-то было!
Ворочаясь с боку на бок, Снегин вновь и вновь прокручивал всевозможные планы бегства, необходимость которого стала ему очевидна, как только он узнал, что МЦИМ сговорился с парнями из «Желтокружья». Китайская мафия не признавала полумер и компромиссов, не страшилась крови, и это было очень плохо. Но еще хуже было то, что Консолидация Пяти спелась, похоже, с «Триадой», и кучка всесильных мерзавцев получила в свои руки еще один рычаг для превращения мира в свою вотчину. Этого следовало ожидать, хотя Игорь Дмитриевич предпочел бы Рагнарек предсказанному еще Уэллсом дегенеративному золотому веку элоев и морлоков. Из всепожирающего пламени последней битвы скандинавских богов с великанами все же вырастал новый мир, за Днем Гнева следовало Воскресение, а разлагающийся труп мог породить только зловоние.
Умные люди давно уже бежали туда, где запах разложения был не так ощутим, ибо его заглушали вонь выхлопных газов, дезинфекции и дезодорантов. Но, может быть, правильнее бежать через Эстонию? Доехать до Ивангорода, дать там кому следует на лапу, чтобы переправили в Нарву, а в Таллинне — сколь много сдвоенных букв для столицы столь крохотного государства! — явиться в американское консульство? Эстонцы, как водится, не упустят случая подгадить России и, простив беглецам отсутствие виз, не замедлят живописать трагедию Эвелины во всех СМИ. Проблем, если им удастся добраться незамеченными до рейсового автобуса Питер — Ивангород, не будет, поскольку шарить по пригородным автобусам мцимовцы не допрут. Да и не хватит у них для этого людей. А уж из Таллинна до Стокгольма — рукой подать.
Вот только следует ли им привлекать к себе внимание журналистов? Ни с какой точки зрения не следует, А избежать этого будет трудно — чем меньше стог сена, тем труднее в нем спрятать иголку, за которой, если ее обнаружат, тотчас потянется мцимовский хвост. Ибо лучше всех держит данное слово покойник.
Проще всего, разумеется, было скрыться от МЦИМа в глубине России. Даже после того, как Китайская Народная Республика перенесла пограничные столбы с южного берега Амура на правый берег Лены, Восточно-Сибирская Федерация поставила свои заставы от Лабытнанги до Орска, а Башкортастан, Калмыкия, Ставрополье и прочие автономии превратились в самостийные республики, Россия все еще оставалась достаточно велика, чтобы два беглеца могли бесследно исчезнуть в ее обезлюдевших просторах.
Беда заключалась в том, что, кроме Москвы и Питера, в стране царили разруха и нищета, не соблазнявшие даже радовских экс-курсантов, и знакомить Эвелину с глубинкой Снегину решительно не хотелось. Довелось ему там бывать, насмотрелся всякого — с него хватило.
— И черт меня дернул взяться за это дело! — проворчал Игорь Дмитриевич, смиряясь с тем, что поспать ему нынче не удастся. Поднялся с дивана и направился к визору — вызванивать Виталия Ивановича Решетникова. — Жил не тужил и нате вам — взялся американку из беды вызволять! Как будто делать мне больше нечего! И вот тебе, коршун, награда!
Несколько минут он сидел перед темным экраном, силясь подавить внезапно нахлынувшее раздражение. Бессмысленное и неуместное хотя бы потому, что он давно уже понял: рано или поздно ему придется бежать из любезного отечества, полупроглоченного, полупрожеванного и полупереваренного китайцами, американцами и местной сволочью, готовой за известную мзду не только ближнему своему, но и себе вместо носа хобот вырастить. Что за интересы клиента ему положено лечь костьми, а за такого, как Ева, приглянувшаяся ему с первого взгляда, он не только целой толпе мцимовцев готов горло перегрызть, но и самого сатану в рай загнать. И как же он, дурень поганый, не уберег ее? Как доверил какому-то Патрику Грэму? Как поверил в её благоразумие, ежели у нее хватило глупости одной в Питер на выручку сестре примчаться?!
Игорь Дмитриевич скрипнул зубами и положил пальцы на клавиатуру, мельком отметив, что за окном окончательно рассвело и день обещает быть погожим и солнечным.
2
Эвридика сказала, что он сошел с ума. Какие еще могут быть дела, если отец готов взять их всех на зафрахтованную им яхту и немедленно отплыть в Стокгольм? Самым главным было побыстрее убраться из этого проклятого города, спасти доверившихся ему ребят и спастись самому! Она говорила очень горячо и убедительно, но Радов не слишком прислушивался к ее доводам.
Он и сам мог назвать пяток убедительных причин для скорейшего бегства из Питера, хотя на самом-то деле хватило бы и одной: Травленый сказал, что Гвоздь жив, и, следовательно, скоро мцимовцы выкачают из него всю информацию о Сан Ваныче и его убежище Да-да, Эвридика была права и вряд ли одобрила бы намерение Радова, даже узнав о том, как мцимовские подручные обошлись с ее сестрой. Он и сам неоднократно говорил курсантам, что месть — деструктивное чувство. Но ведь и любовь, если разобраться и вспомнить историю Ромео и Джульетты, далеко не всегда созидательна.
Юрий Афанасьевич взглянул на сонар и откорректировал курс скутера, идущего фул-спитом к Шестому филиалу МЦИМа. Серо-зеленые воды расступались перед ним нехотя, словно густой кисель, скутер ввинчивался в них, создавая колебания, которые наверняка должны были «ощущать» находившиеся поблизости ихтиандры, и Радов не особенно удивился, когда слева по курсу мелькнула характерная тень упряжного випа, с распластавшимся на его спине пловцом.
— Рита? — спросил он на всякий случай, поскольку не мог отличить на таком расстоянии одного ихтиандра от другого.
— Это я, брат. Мне надоело ждать тебя под днищем «Голубого бриза», и я поплыла навстречу.
...Поначалу Радов не обратил внимания на слова Эвридики о том, что муж ее прибыл в Питер, дабы проследить за разгрузкой медикаментов, доставленных для МЦИМа на научно-исследовательском судне корпорации «Асторель». Не придал он значения и сообщению Сыча о том, что «Голубой бриз» пришвартовался у Медицинского форта, являвшегося Шестым филиалом МЦИМа. Дела МЦИМа интересовали его лишь постольку, поскольку они затрагивали близких ему людей, и если бы не гибель Ваксы, Шрапнели и Мики, «Голубой бриз» мог бы и впредь невозбранно бороздить воды Балтийского моря. Шаркмену Радову было безразлично, какой груз доставляет он в Питер — об этом пусть головы болят у таможенников и копов. Бывшего инструктора-наставника Морского корпуса не интересовали препараты и химикалии, находящиеся на борту «Голубого бриза», но вот то, что прибытие этого корабля с нетерпением ждали те самые мцимовцы, которые устроили охоту на его ребят, в корне меняло дело.
Как бы он ни мастерился, вырвать Гвоздя из лап метазоологов было ему не по силам. Зато отомстить за погибших он мог без особого труда, поскольку шаркменов учили ломать и крушить подводные объекты противника, а не тянуть трубопроводы или энергокабели по дну морскому. И ставший под разгрузку у бывшего форта Константин — а ныне Медицинского — «Голубой бриз» был тем самым объектом, который грех было не пустить ко дну. В приличном обществе, говорят, не принято хлопать дверью, но смешно ожидать соблюдения правил приличия от наемника, чуть не полжизни дравшегося бог весть за что в Персидском заливе. Красном море и других «горячих точках» планеты...
— Ты послала кого-нибудь к Сан Ванычу? — спросил Радов, гася скорость скутера. — Люфт между уходом ребят и появлением копов будет невелик, но пошарить на рембазе стоит. Она рассчитана на четырех человек, и кое-что из законсервированного оборудования может вам пригодиться.
— Копы не попадут туда, пока мы не демонтируем всё, что имеет для нас хоть какую-то ценность, — сказала Рита, соскальзывая с пятиметрового випа. — Как только твои друзья уйдут, мы окружим рембазу жгучками.
— Электроминогами?
— Подводными шокотерапевтами, — бесцветным голосом уточнила Рита, и Радов не сразу понял, что это была шутка. — Ты позвал меня, чтобы проститься?
— Да, — сказал Юрий Афанасьевич, подумав, что больше-то ему, без риска для здоровья, прощаться не с кем. И в этом, как и в том, что ему придется покинуть родину — на этот раз против собственного желания и навсегда — тоже виноват МЦИМ, а равно и те, кто его создал, выкормил и пестует. — Я хотел проститься с тобой и спросить, не пострадают ли ихтиандры, если я пущу ко дну «Голубой бриз»?
— Мы не пострадаем. Но тебя будут искать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Шаркмен сказал, что вы любите латынь. Я тоже учил латинский. Вы помните, чем искушал змей прародительницу нашу Еву в райском саду?
— «Eritis sicut Deus scientes bonum et malum», — ответил Снегин, не сомневаясь, что ему звонит отец Эведины и Эвридики. — К сожалению, у меня для вас не слишком приятные новости.
— Догадываюсь, — сказал появившийся на экране энергичный загорелый мужчина, с ежиком седых волос на крупной голове. — Радов настоял на том, чтобы я связался с вами. Что-то случилось с Эвелиной?
«Похож», — подумал Игорь Дмитриевич и начал с главного, с того, что больше всего интересовало Стивена Вайдегрена:
— Ваша старшая дочь жива, и сейчас ей ничто не угрожает...
От Радова он знал, что мистер Вайдегрен должен приплыть в Питер под чужим именем на зафрахтованной в Хельсинки прогулочной яхте, что свидетельствовало, по крайней мере, о разумности и предусмотрительности американца. Судя по виду, он умел держать удар, и Снегин не стал ретушировать действительность. Не счел нужным он, правда, и посвящать мистера Вайдегрена в свои планы.
Он не стал рассказывать о том, что после разговора с шантажистом из МЦИМа отправился на ночь глядя в «Викторию», где, продемонстрировав свою лицензию и дав администратору отеля на хобот, проник в номер Эвелины и завладел ее паспортом, идентификационной картой и прочими документами, которые она, по счастью, не взяла с собой на злополучную прогулку с Патриком Грэмом. Разумеется, бумаги, удостоверявшие ее личность, можно было восстановить, предъявив Эвелину в американском посольстве и сделав соответствующий запрос, но на это понадобилось бы время, а его-то у них и не было.
Игорь Дмитриевич надеялся, что мцимовцы не станут выкрадывать документы своей жертвы, ибо тогда заключенная между ними и Снегиным сделка потеряет даже видимость смысла и превратится в незамаскированную подставу. Тем не менее он испытал несказанное облегчение, заполучив Евины ксивы и не обнаружив за собой «хвоста». Естественно, он не поверил, что создатели паралюдей отказались от мысли прикончить его вместе с Эвелиной, когда они будут выбираться из города. Нет, это свидетельствовало лишь о том, что на этот раз он их переиграл, и такой прыти они от него не ожидали. А это, в свою очередь, навело Снегина на мысль отказаться от хитроумных планов бегства, требовавших времени, денег и посвящения в них людей, которым он до конца не доверял.
Пользуясь отсутствием «хвоста», он заехал на автовокзал и купил два билета до Хельсинки, благо въезд в Финляндию для жителей Питера оставался безвизовым, если они не собирались задерживаться в ней больше чем на три дня. Приобрел в круглосуточном шопе при автовокзале кое-какие шмотки и, вернувшись домой, успел еще раз созвониться с Радовым...
— Довольно! — темнея лицом, велел мистер Вайдегрен после минутного просмотра снятых мцимовским шантажистом кадров. — Спасите мою дочь любой ценой! Вытащите Еву из этой клоаки, а я позабочусь о Рике, Радове и его товарищах.
— Где вы хотите встретиться с дочерью? — спросил Игорь Дмитриевич и, не дожидаясь ответа, предложил: — Стокгольм вас устроит? Швеция после Нарвского инцидента не возобновила договор с Россией об экстрадиции, и раз уж у Радова и его ребят возникли трения с местными властями...
— Хорошо, в Стокгольме. Свяжитесь со мной по закрытому каналу, если вам понадобится помощь...
На экране высветился ряд цифр и, мысленно повторив их для памяти, Снегин выключил визор, подумав, что мистер Вайдегрен появился в Питере очень своевременно. Этакий водевильный дядюшка из Америки — Deus ex machina. А почему бы и нет? Кому и выручать своих бестолковых дочерей из беды, как не чадолюбивому папаше?
Помимо чадолюбия мистер Вайдегрен обладал безукоризненным здравым смыслом и знанием обстановки. Другой бы на его месте пожелал немедленно забрать Эвелину на свою яхту, а то и натравить на них с Радовым полицию, но — слава святителям! — хоть в чем-то им повезло. А может, дело тут вовсе не в везении, ежели Стивен Вайдегрен подозревал, что за птица его зять, и представлял, пусть даже в общих чертах, каким бизнесом тот занимается. Да Радов ему с Эвридикой кое на что глаза раскрыли...
Заглянув в спальню, Игорь Дмитриевич убедился, что Эвелина спит, и, вернувшись в кабинет, завалился па диван, рассчитывая соснуть часика два-три. Он полагал, что заснет сразу, но не тут-то было!
Ворочаясь с боку на бок, Снегин вновь и вновь прокручивал всевозможные планы бегства, необходимость которого стала ему очевидна, как только он узнал, что МЦИМ сговорился с парнями из «Желтокружья». Китайская мафия не признавала полумер и компромиссов, не страшилась крови, и это было очень плохо. Но еще хуже было то, что Консолидация Пяти спелась, похоже, с «Триадой», и кучка всесильных мерзавцев получила в свои руки еще один рычаг для превращения мира в свою вотчину. Этого следовало ожидать, хотя Игорь Дмитриевич предпочел бы Рагнарек предсказанному еще Уэллсом дегенеративному золотому веку элоев и морлоков. Из всепожирающего пламени последней битвы скандинавских богов с великанами все же вырастал новый мир, за Днем Гнева следовало Воскресение, а разлагающийся труп мог породить только зловоние.
Умные люди давно уже бежали туда, где запах разложения был не так ощутим, ибо его заглушали вонь выхлопных газов, дезинфекции и дезодорантов. Но, может быть, правильнее бежать через Эстонию? Доехать до Ивангорода, дать там кому следует на лапу, чтобы переправили в Нарву, а в Таллинне — сколь много сдвоенных букв для столицы столь крохотного государства! — явиться в американское консульство? Эстонцы, как водится, не упустят случая подгадить России и, простив беглецам отсутствие виз, не замедлят живописать трагедию Эвелины во всех СМИ. Проблем, если им удастся добраться незамеченными до рейсового автобуса Питер — Ивангород, не будет, поскольку шарить по пригородным автобусам мцимовцы не допрут. Да и не хватит у них для этого людей. А уж из Таллинна до Стокгольма — рукой подать.
Вот только следует ли им привлекать к себе внимание журналистов? Ни с какой точки зрения не следует, А избежать этого будет трудно — чем меньше стог сена, тем труднее в нем спрятать иголку, за которой, если ее обнаружат, тотчас потянется мцимовский хвост. Ибо лучше всех держит данное слово покойник.
Проще всего, разумеется, было скрыться от МЦИМа в глубине России. Даже после того, как Китайская Народная Республика перенесла пограничные столбы с южного берега Амура на правый берег Лены, Восточно-Сибирская Федерация поставила свои заставы от Лабытнанги до Орска, а Башкортастан, Калмыкия, Ставрополье и прочие автономии превратились в самостийные республики, Россия все еще оставалась достаточно велика, чтобы два беглеца могли бесследно исчезнуть в ее обезлюдевших просторах.
Беда заключалась в том, что, кроме Москвы и Питера, в стране царили разруха и нищета, не соблазнявшие даже радовских экс-курсантов, и знакомить Эвелину с глубинкой Снегину решительно не хотелось. Довелось ему там бывать, насмотрелся всякого — с него хватило.
— И черт меня дернул взяться за это дело! — проворчал Игорь Дмитриевич, смиряясь с тем, что поспать ему нынче не удастся. Поднялся с дивана и направился к визору — вызванивать Виталия Ивановича Решетникова. — Жил не тужил и нате вам — взялся американку из беды вызволять! Как будто делать мне больше нечего! И вот тебе, коршун, награда!
Несколько минут он сидел перед темным экраном, силясь подавить внезапно нахлынувшее раздражение. Бессмысленное и неуместное хотя бы потому, что он давно уже понял: рано или поздно ему придется бежать из любезного отечества, полупроглоченного, полупрожеванного и полупереваренного китайцами, американцами и местной сволочью, готовой за известную мзду не только ближнему своему, но и себе вместо носа хобот вырастить. Что за интересы клиента ему положено лечь костьми, а за такого, как Ева, приглянувшаяся ему с первого взгляда, он не только целой толпе мцимовцев готов горло перегрызть, но и самого сатану в рай загнать. И как же он, дурень поганый, не уберег ее? Как доверил какому-то Патрику Грэму? Как поверил в её благоразумие, ежели у нее хватило глупости одной в Питер на выручку сестре примчаться?!
Игорь Дмитриевич скрипнул зубами и положил пальцы на клавиатуру, мельком отметив, что за окном окончательно рассвело и день обещает быть погожим и солнечным.
2
Эвридика сказала, что он сошел с ума. Какие еще могут быть дела, если отец готов взять их всех на зафрахтованную им яхту и немедленно отплыть в Стокгольм? Самым главным было побыстрее убраться из этого проклятого города, спасти доверившихся ему ребят и спастись самому! Она говорила очень горячо и убедительно, но Радов не слишком прислушивался к ее доводам.
Он и сам мог назвать пяток убедительных причин для скорейшего бегства из Питера, хотя на самом-то деле хватило бы и одной: Травленый сказал, что Гвоздь жив, и, следовательно, скоро мцимовцы выкачают из него всю информацию о Сан Ваныче и его убежище Да-да, Эвридика была права и вряд ли одобрила бы намерение Радова, даже узнав о том, как мцимовские подручные обошлись с ее сестрой. Он и сам неоднократно говорил курсантам, что месть — деструктивное чувство. Но ведь и любовь, если разобраться и вспомнить историю Ромео и Джульетты, далеко не всегда созидательна.
Юрий Афанасьевич взглянул на сонар и откорректировал курс скутера, идущего фул-спитом к Шестому филиалу МЦИМа. Серо-зеленые воды расступались перед ним нехотя, словно густой кисель, скутер ввинчивался в них, создавая колебания, которые наверняка должны были «ощущать» находившиеся поблизости ихтиандры, и Радов не особенно удивился, когда слева по курсу мелькнула характерная тень упряжного випа, с распластавшимся на его спине пловцом.
— Рита? — спросил он на всякий случай, поскольку не мог отличить на таком расстоянии одного ихтиандра от другого.
— Это я, брат. Мне надоело ждать тебя под днищем «Голубого бриза», и я поплыла навстречу.
...Поначалу Радов не обратил внимания на слова Эвридики о том, что муж ее прибыл в Питер, дабы проследить за разгрузкой медикаментов, доставленных для МЦИМа на научно-исследовательском судне корпорации «Асторель». Не придал он значения и сообщению Сыча о том, что «Голубой бриз» пришвартовался у Медицинского форта, являвшегося Шестым филиалом МЦИМа. Дела МЦИМа интересовали его лишь постольку, поскольку они затрагивали близких ему людей, и если бы не гибель Ваксы, Шрапнели и Мики, «Голубой бриз» мог бы и впредь невозбранно бороздить воды Балтийского моря. Шаркмену Радову было безразлично, какой груз доставляет он в Питер — об этом пусть головы болят у таможенников и копов. Бывшего инструктора-наставника Морского корпуса не интересовали препараты и химикалии, находящиеся на борту «Голубого бриза», но вот то, что прибытие этого корабля с нетерпением ждали те самые мцимовцы, которые устроили охоту на его ребят, в корне меняло дело.
Как бы он ни мастерился, вырвать Гвоздя из лап метазоологов было ему не по силам. Зато отомстить за погибших он мог без особого труда, поскольку шаркменов учили ломать и крушить подводные объекты противника, а не тянуть трубопроводы или энергокабели по дну морскому. И ставший под разгрузку у бывшего форта Константин — а ныне Медицинского — «Голубой бриз» был тем самым объектом, который грех было не пустить ко дну. В приличном обществе, говорят, не принято хлопать дверью, но смешно ожидать соблюдения правил приличия от наемника, чуть не полжизни дравшегося бог весть за что в Персидском заливе. Красном море и других «горячих точках» планеты...
— Ты послала кого-нибудь к Сан Ванычу? — спросил Радов, гася скорость скутера. — Люфт между уходом ребят и появлением копов будет невелик, но пошарить на рембазе стоит. Она рассчитана на четырех человек, и кое-что из законсервированного оборудования может вам пригодиться.
— Копы не попадут туда, пока мы не демонтируем всё, что имеет для нас хоть какую-то ценность, — сказала Рита, соскальзывая с пятиметрового випа. — Как только твои друзья уйдут, мы окружим рембазу жгучками.
— Электроминогами?
— Подводными шокотерапевтами, — бесцветным голосом уточнила Рита, и Радов не сразу понял, что это была шутка. — Ты позвал меня, чтобы проститься?
— Да, — сказал Юрий Афанасьевич, подумав, что больше-то ему, без риска для здоровья, прощаться не с кем. И в этом, как и в том, что ему придется покинуть родину — на этот раз против собственного желания и навсегда — тоже виноват МЦИМ, а равно и те, кто его создал, выкормил и пестует. — Я хотел проститься с тобой и спросить, не пострадают ли ихтиандры, если я пущу ко дну «Голубой бриз»?
— Мы не пострадаем. Но тебя будут искать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66