Пусть теперь докладывают начальству о наглом мужике, пасти которого им поручено. Экскиллер оглядел улицу и вошел в под"езд. Он знал: слежки все равно не избежать. Вместо старичка на скамейку сядет полупьяный бомж, вместо мамаши появятся влюбленные, торговку фруктами и овощами заменит нищенка с иконкой.
Просто тешил свое самолюбие.
Встретивший его вымученной улыбкой фээсбэшник подтвердил самые худшие опасения. Итак, приговор вынесен. Дело за выбором расправы и исполнителями. Александр постарался избавиться от разнеженности, сконцентрировал недюжинную свою волю. Незаметно для капитана проверил готовность «диктатора». Пока под рукой оружие, бояться ему нет нужды.
— Здорово, «мененджер»! — с веселой улыбкой беззаботного человека поздоровался он. — Что-то видок у тебя страшноватый. Как говорят, краше в гроб кладут… Уж не приключилось ли что с Петькой?
Прозрачный намек на спасение сына Николай Семенович встретил болезненно
— поморщился, нагнал на лоб морщины.
— Здравствуй, Пуля… С Петькой — норма… Решил или все еще думаешь?
Собков обижено развел руками.
— Ты неисправим! Почти неделю не виделись и сразу — дела. Выставил бы на стол пузырь с коньяком, нарезанный лимончик с сахаром, яблочки, то се. Приняли бы на грудь по двести граммов, тогда разговор пойдет веселей — потроши, ради Бога, препарируй. Не обижусь!… Говоришь, у Петьки все благополучно?
Настойчивое упоминание имени сына капитана — попытка заставить Баянова открыться. Завершилась она явной неудачей. Фээсбэшник поставил непрошибаемую защиту. Губы крепко сжаты, в глазах — по льдинке.
— Не юли, киллер, не придуряйся. Мы с тобой — не пацаны. Говори по делу: будешь мочить клиента или отказываешься?
Собков согнал с лица придурковатую улыбочку пациента психушки. Насупился. Облокотившись на стол, взглянул в запавшие глаза куратора.
— Хочешь откровенного базара? Ну, что ж, тогда постарайся выслушать меня. Без обиды и раздражения… Первое, мочить генерала не стану. Не потому, что пожалел или струсил, просто завязал с кровавой профессией… Погоди, — резко остановил он открывшего рот собеседнника. — Выслушай второе. Даже подзаборные сявки, несчастные алкаши, жестокие костоломы хранят в прогнивших душонках чувство благодарности за сделанное им добро. Думаю, ты не исключение… Ошибаюсь?
Баянов ограничился молчаливым кивком. Говорить не было сил. Дескать, ты не ошибаешься, благодарность присуща даже безмозглым животным, тем более, мыслящим существам.
— Пойдем дальше, — ровным размеренным голосом продолжил Собков. — Добрыми поступками хвастаться не принято, но все же скажу. Если бы я не рисковал своей и без того не раз продырявленной шкурой, лежал бы твой Петька где-нибудь в лесу, забросанный валежником. Или — ошибаюсь?
— Нет, ты прав, — хрипло ответил Баянов. — Но какое отношение…
— Самое прямое! Я не просил и не прошу за благородный поступок деньги. Или — слезливых об"ятий. Но ту малость, которую требую, ты обязан выполнить.
— Что за малость? — все так же хрипло спросил капитан. — Все, что в моих силах…
— В твоих, Коленька, в твоих, — умиротворенно заверил Александр. — Первая малость — убери с моего пути своих вонючих шестерок. Не дай Бог, пришибу. Вторая — организуй мне, Ксане Баниной и нашей приемной дочке Поленьке французские визы. Временные или постоянные — как говорят в Одессе, без разницы. Третяя — купи билеты на самолет до Парижа. Правда, это могу сделать и сам, но ты — надежней… Вот и все мои просьбы. Разве это не мизер по сравнению со спасением твоего сына?
— Мизер, — согласился Баянов. — Ты рассчитываешь выбраться из России невредимым?
— Еще как рассчитываю! — беззаботно расхохотался терминатор. Теперь — бывший. — А кто мне может помешать? Твой топтун-пенсионер? Или продавщица бананов? Или мамаша с младенцем?… Пойми, Николай, ежели понадобится — расчищу дорогу. С кровью, с мертвяками, но расчищу. Ты ведь изучил мою биографию, сам должен понимать… Впрочем, конечно, можешь собрать всех ментов, сыскарей, омоновцев, альфу, бету, гамму. Задавить меня с одним единственным стволом. Но представь себе скольких я прихвачу с собой в ад?
— Представляю, — машинально согласился Баянов. — Только зря ты накачиваешь давление…
— Ты прав — зря. Поговорим, как деловые люди. Поверь, тебе и твоему начальству гораздо выгодней выпроводить меня из России. Живым и невредимым. В свою очередь, обещаю больше к вам не соваться. Хочешь, дам полписку?
Баянов в сотый раз протер стекла идеально чистого пенсне. Поправил модные усики. Походил по комнате. Возвратился на покинутое место, наклонил голову.
— Ладно, так и быть… Через три дня получишь документы и билеты. Даст Бог, мы с тобой больше не увидимся…
— Дай Бог, — зловеще повторил Собков…
Александр не поверил в искренность капитана — слишком быстро тот согласился. По дороге в Куликово снова и снова анализировал каждое слово, каждый жест, каждую гримасу теперь уже бывшего куратора. Если Баянов фальшивит, то от него можно ожидать любой пакости. А он явно хитрил.
Вообще-то, первую «малость» он, кажется выполнил. На улице не было
ни одной подозрительной личности. Гоняли мяч малолетки, еще не познавшие
мерзость жизни. Плелась в ближайший магазин несчастная бабка. Пил прямо из
бутылки оборванный бомж. Все они не обращали внимания на Александра,
каждый занимался своими проблемами.
Что же задумал хитроумный мененджер?
Только под"езжая к поселку, Собков неожиданно прозрел. Нет, его не станут немедлено отстреливать, отравлять либо взрывать. Слишком это опасно для Службы безопасности. Ее сотрудники не привыкли засвечиваться, орудуют чужими руками и только тогда, когда есть на кого столкнуть очередное убийство.
Невольно вспомнился Дальний Восток, комната в доме примыкающем к площади, прижавшийся к стене бледный до синевы Летун. Если бы не интуиция киллера, всегдашняя его настороженность и недоверие — лежать бы ему в крови перед корреспондентами и операторами.
Скорей всего и сейчас нужно ожидать нечто подобное.
Интересно, кого изберут на роль киллера? Щедрого? Мужик умелый, деловой, классный снайпер. Все при нем. Нет, не его. Ибо у «рыболова» есть что-то неуловимое, препятствующее подлости.
Семью Виковых? Новички, ничего еще не знающие, не научившиеся ориентироваться в сложной столичной обстановке. Ни один журналист не поверит в их причастность к убийству терминатора. Именно поэтому их кандидатуры отпадают. Наверняка в кабинетах Лубянки решили не просто убрать непокорного руководителя сверхсекретной киллерской группы, но и списать на него множество еще нераскрытых преступлений.
А вот над кандидатурой Доски следует призадуматься. По одной причине: отстреливать сверхснайпера слишком опасно, не дай Бог промахнется киллер — он нагромоздит гору трупов. Лучше — тихо, мирно.
Правда, придется отказаться от раскрутки по телеку и в газетах убитого терминатора. Обидно, конечно, зато — безопасно. Неизвестные преступники подложили под машину мину с дистанционным управлением. Трагическое происшествие на дороге, повлекшее гибель молодой семьи. Горестные всхлипывания газет и рыдания по телевидению. Следствие ведется, создана специальная бригада. По горячим следам выявлен возможный участник теракта, но при аресте, к сожалению, оказал сопротивление и погиб.
Тогда почему не Виковы? Ответ — единственный: Генка и Василиса боготворят человека, который вытащил их в столицу. Они не побоятся отказаться. Чисто психологическая причина, которую, наверняка, учитывают фээсбэшники.
Значит, машина! Но кто будет за рулем? Баянов иключается, хитрый «мененджер» ни за что не подставит свою голову. Скорей всего, на роль водителя выберут новичка. Который не представляет ценности…
Открывая дверь квартиры, Александр изобразил беззаботную улыбочку и зверский аппетит. Знал — жене нравится веселое настроение супруга и она всегда счастлива накормить его до отвала.
— А где Поленька? — спросил он, заглядывая в гостиную. — Гуляет?
— Твоя любимая дочка отправилась в гости к соседке. Смотрят по видаку мультики.
Собков успокоился. Машинально выбивал пальцами на столе какой-то бравурный марш. Давняя привычка приклеилась к нему еще в зоне — старый киллер научил тренировать не только мышцы руки, но и пальцы.
— У тебя неприятности? — прозорливо спросила Ксана, не отворачиваясь от плиты, на которой что-то кипело, поджаривалось. — Какой-то худой, бледный, под глазами синяки… Сейчас покушаешь и — на диван. Поспишь — поговорим.
Александр насторожился. Отодвинул тарелку с жаренной рыбой.
— Изменим распорядок: сначала поговорим. Выкладывай!
Ксана заупрямилась: никаких разговоров до тех пор, пока он не отдохнет! Собков отлично изучил неуступчивый женин характер, который ему так и не удалось переделать. Но он знает — «взять» упрямицу можно только лаской, жесткие требования на нее не действуют.
Выждав удобный момент, когда хозяйка доставила от плиты тарелку борща, он перехватил ее и усадил себе на колени.
— Прошу тебя, родная, очень прошу, скажи, что произошло в мое отсутствие, — просительно прошептал он. На подобии кошки, выпрашивающей молоко. — Хочешь — встану на колени?
— Пообедаешь — скажу, — нерешительно отказала жена.
Александр освободил из-под халатика тугую, налитую грудь, для которой, по его мнению, модельеры еще не изобрели достойного бюстгалтера. С наслажденем прильнул губами.
— Перестань, — тихо попросила Ксана, отбирая лакомство. — Так и быть, слушай… Только что звонил Баянов…
Одно упоминание фамилии фээсбэшника прогнало проснувшееся желание. Вместо него появилось чувство тревоги, ожидание очередной, неприятности. Ведь они расстались всего два часа тому назад. После напряженного разговора, в результате которого, казалось, решены все вопросы. И острые, и тупые.
— И что же сказал этот сявка?
— Сообщил о нашем скором от"езде. Спросил: много ли вещей, какую приготовить машину? Заботливо предложил прислать «человечка», который поможет собраться…
— Что ты ответила?
Женщина отстранилась, поднялась с колен мужа, откинула с лица распушенные волосы.
— Он еще спрашивает! — негодующе воскликнула она. — Конечно, отказалась! Дескать, вещей — кот наплакал, без помощников обойдемся. Что до машины — такие проблемы в любой семье решает мужчина, я, дескать, передам мужу о вашей трогательной заботе…
— Умница!
— Спасибо за комплимент… Теперь обедать!
Пришлось подчиниться.
Значит, все же он прав: опасность спрятана в легковушку. Отказаться, сослаться на такси, которое он вызовет? А где гарантия, что и такси не начинят взрывчаткой? Нет, лучше сыграть в поддавки…
На этот раз капитан не выглядел больным — исчезли морщины на лбу, бледность сменилась неярким румянцем, в глазах появился блеск. Собков не знал, что чудотворное выздоровление куратора произошло после краткого его доклада генералу Рогову.
— Ну, что ж, — внушительно промолвил Наседка, выслушав подробное изложение беседы на конспиративной квартире. — Если пообещал — выполни. Послезавтра вручи документы и билеты на самолет. Предложи помощь в доставке на вокзал… А уж по дороге мало ли что случается: столкновение с другой машиной, тормоза откажут, либо произойдет невесть по какой причине взрыв… Детали доработай с Юрием Львовичем.
Все понятно. Генерал выкатил очередное «яйцо», высидеть его, выпестовать проклюнувшего скорлупу «птенца» — задача Грызуна. Воплотить в жизнь — капитана.
После доклада генералу Баянов пошел к своему непосредственному начальству. Недавней растерянности, как не бывало. В конце концов, что представляет из себя Собков? Обычный убийца, каких в стране великое множество. То, что ему посчастливилось освободить похищенного Петьку — чистая случайность, это мог сделать и Щедрый, и Доска, и Виков. Так почему сотрудник Службы безопасности должен вздыхать и плакать?
Полковник получил свежеснесенное «яйцо», долго, не поднимая глаз на капитана, что-то рисовал на листе бумаги.
— Разумное решение, — похвалил он своего начальника. — Только одна закавыка: кто сядет за руль машины? С одной стороны, водитель должен быть… как бы это выразиться?… ненужным для нас человеком. С другой — он должен обладать отличной выдержкой и хитростью. Ты ведь сам знаешь проницательность Пули… Короче, подбор кандидата — на твое усмотрение.
Обычно молчаливый Фломин говорил много и расплывчато. Часто повторял набившую оскомину фразу: все отдается на твое решение, думай сам. Может быть, начальство решило заставить капитана самого сесть за руль машины, начиненной взрывчаткой?
Зря решило. За долголетнюю службы в органах Баянов часто находился на краю пропасти, но каждый раз умело прыгал в сторону, освобождая опасное место другим сотрудникам. Поэтому остался живым.
И все же, кого посадить водителем?…
Приехав на конспиративку, капитан долго ломал голову, намечая и отбрасывая разные версии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Просто тешил свое самолюбие.
Встретивший его вымученной улыбкой фээсбэшник подтвердил самые худшие опасения. Итак, приговор вынесен. Дело за выбором расправы и исполнителями. Александр постарался избавиться от разнеженности, сконцентрировал недюжинную свою волю. Незаметно для капитана проверил готовность «диктатора». Пока под рукой оружие, бояться ему нет нужды.
— Здорово, «мененджер»! — с веселой улыбкой беззаботного человека поздоровался он. — Что-то видок у тебя страшноватый. Как говорят, краше в гроб кладут… Уж не приключилось ли что с Петькой?
Прозрачный намек на спасение сына Николай Семенович встретил болезненно
— поморщился, нагнал на лоб морщины.
— Здравствуй, Пуля… С Петькой — норма… Решил или все еще думаешь?
Собков обижено развел руками.
— Ты неисправим! Почти неделю не виделись и сразу — дела. Выставил бы на стол пузырь с коньяком, нарезанный лимончик с сахаром, яблочки, то се. Приняли бы на грудь по двести граммов, тогда разговор пойдет веселей — потроши, ради Бога, препарируй. Не обижусь!… Говоришь, у Петьки все благополучно?
Настойчивое упоминание имени сына капитана — попытка заставить Баянова открыться. Завершилась она явной неудачей. Фээсбэшник поставил непрошибаемую защиту. Губы крепко сжаты, в глазах — по льдинке.
— Не юли, киллер, не придуряйся. Мы с тобой — не пацаны. Говори по делу: будешь мочить клиента или отказываешься?
Собков согнал с лица придурковатую улыбочку пациента психушки. Насупился. Облокотившись на стол, взглянул в запавшие глаза куратора.
— Хочешь откровенного базара? Ну, что ж, тогда постарайся выслушать меня. Без обиды и раздражения… Первое, мочить генерала не стану. Не потому, что пожалел или струсил, просто завязал с кровавой профессией… Погоди, — резко остановил он открывшего рот собеседнника. — Выслушай второе. Даже подзаборные сявки, несчастные алкаши, жестокие костоломы хранят в прогнивших душонках чувство благодарности за сделанное им добро. Думаю, ты не исключение… Ошибаюсь?
Баянов ограничился молчаливым кивком. Говорить не было сил. Дескать, ты не ошибаешься, благодарность присуща даже безмозглым животным, тем более, мыслящим существам.
— Пойдем дальше, — ровным размеренным голосом продолжил Собков. — Добрыми поступками хвастаться не принято, но все же скажу. Если бы я не рисковал своей и без того не раз продырявленной шкурой, лежал бы твой Петька где-нибудь в лесу, забросанный валежником. Или — ошибаюсь?
— Нет, ты прав, — хрипло ответил Баянов. — Но какое отношение…
— Самое прямое! Я не просил и не прошу за благородный поступок деньги. Или — слезливых об"ятий. Но ту малость, которую требую, ты обязан выполнить.
— Что за малость? — все так же хрипло спросил капитан. — Все, что в моих силах…
— В твоих, Коленька, в твоих, — умиротворенно заверил Александр. — Первая малость — убери с моего пути своих вонючих шестерок. Не дай Бог, пришибу. Вторая — организуй мне, Ксане Баниной и нашей приемной дочке Поленьке французские визы. Временные или постоянные — как говорят в Одессе, без разницы. Третяя — купи билеты на самолет до Парижа. Правда, это могу сделать и сам, но ты — надежней… Вот и все мои просьбы. Разве это не мизер по сравнению со спасением твоего сына?
— Мизер, — согласился Баянов. — Ты рассчитываешь выбраться из России невредимым?
— Еще как рассчитываю! — беззаботно расхохотался терминатор. Теперь — бывший. — А кто мне может помешать? Твой топтун-пенсионер? Или продавщица бананов? Или мамаша с младенцем?… Пойми, Николай, ежели понадобится — расчищу дорогу. С кровью, с мертвяками, но расчищу. Ты ведь изучил мою биографию, сам должен понимать… Впрочем, конечно, можешь собрать всех ментов, сыскарей, омоновцев, альфу, бету, гамму. Задавить меня с одним единственным стволом. Но представь себе скольких я прихвачу с собой в ад?
— Представляю, — машинально согласился Баянов. — Только зря ты накачиваешь давление…
— Ты прав — зря. Поговорим, как деловые люди. Поверь, тебе и твоему начальству гораздо выгодней выпроводить меня из России. Живым и невредимым. В свою очередь, обещаю больше к вам не соваться. Хочешь, дам полписку?
Баянов в сотый раз протер стекла идеально чистого пенсне. Поправил модные усики. Походил по комнате. Возвратился на покинутое место, наклонил голову.
— Ладно, так и быть… Через три дня получишь документы и билеты. Даст Бог, мы с тобой больше не увидимся…
— Дай Бог, — зловеще повторил Собков…
Александр не поверил в искренность капитана — слишком быстро тот согласился. По дороге в Куликово снова и снова анализировал каждое слово, каждый жест, каждую гримасу теперь уже бывшего куратора. Если Баянов фальшивит, то от него можно ожидать любой пакости. А он явно хитрил.
Вообще-то, первую «малость» он, кажется выполнил. На улице не было
ни одной подозрительной личности. Гоняли мяч малолетки, еще не познавшие
мерзость жизни. Плелась в ближайший магазин несчастная бабка. Пил прямо из
бутылки оборванный бомж. Все они не обращали внимания на Александра,
каждый занимался своими проблемами.
Что же задумал хитроумный мененджер?
Только под"езжая к поселку, Собков неожиданно прозрел. Нет, его не станут немедлено отстреливать, отравлять либо взрывать. Слишком это опасно для Службы безопасности. Ее сотрудники не привыкли засвечиваться, орудуют чужими руками и только тогда, когда есть на кого столкнуть очередное убийство.
Невольно вспомнился Дальний Восток, комната в доме примыкающем к площади, прижавшийся к стене бледный до синевы Летун. Если бы не интуиция киллера, всегдашняя его настороженность и недоверие — лежать бы ему в крови перед корреспондентами и операторами.
Скорей всего и сейчас нужно ожидать нечто подобное.
Интересно, кого изберут на роль киллера? Щедрого? Мужик умелый, деловой, классный снайпер. Все при нем. Нет, не его. Ибо у «рыболова» есть что-то неуловимое, препятствующее подлости.
Семью Виковых? Новички, ничего еще не знающие, не научившиеся ориентироваться в сложной столичной обстановке. Ни один журналист не поверит в их причастность к убийству терминатора. Именно поэтому их кандидатуры отпадают. Наверняка в кабинетах Лубянки решили не просто убрать непокорного руководителя сверхсекретной киллерской группы, но и списать на него множество еще нераскрытых преступлений.
А вот над кандидатурой Доски следует призадуматься. По одной причине: отстреливать сверхснайпера слишком опасно, не дай Бог промахнется киллер — он нагромоздит гору трупов. Лучше — тихо, мирно.
Правда, придется отказаться от раскрутки по телеку и в газетах убитого терминатора. Обидно, конечно, зато — безопасно. Неизвестные преступники подложили под машину мину с дистанционным управлением. Трагическое происшествие на дороге, повлекшее гибель молодой семьи. Горестные всхлипывания газет и рыдания по телевидению. Следствие ведется, создана специальная бригада. По горячим следам выявлен возможный участник теракта, но при аресте, к сожалению, оказал сопротивление и погиб.
Тогда почему не Виковы? Ответ — единственный: Генка и Василиса боготворят человека, который вытащил их в столицу. Они не побоятся отказаться. Чисто психологическая причина, которую, наверняка, учитывают фээсбэшники.
Значит, машина! Но кто будет за рулем? Баянов иключается, хитрый «мененджер» ни за что не подставит свою голову. Скорей всего, на роль водителя выберут новичка. Который не представляет ценности…
Открывая дверь квартиры, Александр изобразил беззаботную улыбочку и зверский аппетит. Знал — жене нравится веселое настроение супруга и она всегда счастлива накормить его до отвала.
— А где Поленька? — спросил он, заглядывая в гостиную. — Гуляет?
— Твоя любимая дочка отправилась в гости к соседке. Смотрят по видаку мультики.
Собков успокоился. Машинально выбивал пальцами на столе какой-то бравурный марш. Давняя привычка приклеилась к нему еще в зоне — старый киллер научил тренировать не только мышцы руки, но и пальцы.
— У тебя неприятности? — прозорливо спросила Ксана, не отворачиваясь от плиты, на которой что-то кипело, поджаривалось. — Какой-то худой, бледный, под глазами синяки… Сейчас покушаешь и — на диван. Поспишь — поговорим.
Александр насторожился. Отодвинул тарелку с жаренной рыбой.
— Изменим распорядок: сначала поговорим. Выкладывай!
Ксана заупрямилась: никаких разговоров до тех пор, пока он не отдохнет! Собков отлично изучил неуступчивый женин характер, который ему так и не удалось переделать. Но он знает — «взять» упрямицу можно только лаской, жесткие требования на нее не действуют.
Выждав удобный момент, когда хозяйка доставила от плиты тарелку борща, он перехватил ее и усадил себе на колени.
— Прошу тебя, родная, очень прошу, скажи, что произошло в мое отсутствие, — просительно прошептал он. На подобии кошки, выпрашивающей молоко. — Хочешь — встану на колени?
— Пообедаешь — скажу, — нерешительно отказала жена.
Александр освободил из-под халатика тугую, налитую грудь, для которой, по его мнению, модельеры еще не изобрели достойного бюстгалтера. С наслажденем прильнул губами.
— Перестань, — тихо попросила Ксана, отбирая лакомство. — Так и быть, слушай… Только что звонил Баянов…
Одно упоминание фамилии фээсбэшника прогнало проснувшееся желание. Вместо него появилось чувство тревоги, ожидание очередной, неприятности. Ведь они расстались всего два часа тому назад. После напряженного разговора, в результате которого, казалось, решены все вопросы. И острые, и тупые.
— И что же сказал этот сявка?
— Сообщил о нашем скором от"езде. Спросил: много ли вещей, какую приготовить машину? Заботливо предложил прислать «человечка», который поможет собраться…
— Что ты ответила?
Женщина отстранилась, поднялась с колен мужа, откинула с лица распушенные волосы.
— Он еще спрашивает! — негодующе воскликнула она. — Конечно, отказалась! Дескать, вещей — кот наплакал, без помощников обойдемся. Что до машины — такие проблемы в любой семье решает мужчина, я, дескать, передам мужу о вашей трогательной заботе…
— Умница!
— Спасибо за комплимент… Теперь обедать!
Пришлось подчиниться.
Значит, все же он прав: опасность спрятана в легковушку. Отказаться, сослаться на такси, которое он вызовет? А где гарантия, что и такси не начинят взрывчаткой? Нет, лучше сыграть в поддавки…
На этот раз капитан не выглядел больным — исчезли морщины на лбу, бледность сменилась неярким румянцем, в глазах появился блеск. Собков не знал, что чудотворное выздоровление куратора произошло после краткого его доклада генералу Рогову.
— Ну, что ж, — внушительно промолвил Наседка, выслушав подробное изложение беседы на конспиративной квартире. — Если пообещал — выполни. Послезавтра вручи документы и билеты на самолет. Предложи помощь в доставке на вокзал… А уж по дороге мало ли что случается: столкновение с другой машиной, тормоза откажут, либо произойдет невесть по какой причине взрыв… Детали доработай с Юрием Львовичем.
Все понятно. Генерал выкатил очередное «яйцо», высидеть его, выпестовать проклюнувшего скорлупу «птенца» — задача Грызуна. Воплотить в жизнь — капитана.
После доклада генералу Баянов пошел к своему непосредственному начальству. Недавней растерянности, как не бывало. В конце концов, что представляет из себя Собков? Обычный убийца, каких в стране великое множество. То, что ему посчастливилось освободить похищенного Петьку — чистая случайность, это мог сделать и Щедрый, и Доска, и Виков. Так почему сотрудник Службы безопасности должен вздыхать и плакать?
Полковник получил свежеснесенное «яйцо», долго, не поднимая глаз на капитана, что-то рисовал на листе бумаги.
— Разумное решение, — похвалил он своего начальника. — Только одна закавыка: кто сядет за руль машины? С одной стороны, водитель должен быть… как бы это выразиться?… ненужным для нас человеком. С другой — он должен обладать отличной выдержкой и хитростью. Ты ведь сам знаешь проницательность Пули… Короче, подбор кандидата — на твое усмотрение.
Обычно молчаливый Фломин говорил много и расплывчато. Часто повторял набившую оскомину фразу: все отдается на твое решение, думай сам. Может быть, начальство решило заставить капитана самого сесть за руль машины, начиненной взрывчаткой?
Зря решило. За долголетнюю службы в органах Баянов часто находился на краю пропасти, но каждый раз умело прыгал в сторону, освобождая опасное место другим сотрудникам. Поэтому остался живым.
И все же, кого посадить водителем?…
Приехав на конспиративку, капитан долго ломал голову, намечая и отбрасывая разные версии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79