Его задача прикрыть «ведущего», не дать зайти в хвост командиру.
— Кажется, предстоит нешуточное дельце, — пробормотал Щедрый, доставая из-под сидения короткоствольный автомат. — Настоящий многослойный пирог.
— Почему многослойный?
— Первый слой — машина головастика, второй — мы. Теперь погляди назад. Видишь, красного «жигуленка» с тонированными стеклами? Наверняка набит пехотинцами головастика. А за ним кто? Конечно, Доска!… Вот и получается.
Действительно, «наполеон», подумал Александр, проверяя свой любимый «диктатор» и нащупывая в кармане запасную обойму. Петьку охраняют трое, плюс Кузнец с Совой, плюс — не меньше четырех пацанов в красной легковушке. Итого — девять стволов.
Предстоит самое настоящее сражение!
Киллер ощущал нечто вроде растерянности. Обычно он просматривал ситуацию от начала до конца. Заранее оценивал предстоящие сложности, планировал их устранение. На этот раз «устранять» нечего, все происходит удивительно просто. Что таится за ширмой простоты, что задумал хитроумный игровой бизнесмен?
Он привычно погасил несвоевременную растерянность. Сосредоточился. Сгруппировался. Что бы не произошло, нужно быть во всеоружии, не распускаться…
— Передай дружанам по матюгальнику: без моего приказа не стрелять, — приказал Кузнец, не спуская испытующего взгляда с салатового «жигуленка».
Сова послушно достал рацию, продиктовал приказание босса. В начале — пассажирам машины, следующей за «мерсом», потом — пехотинцам, охраняющим похищенного пацана. В ответ получил изрядно наперченное черными присловьями обещание выполнить.
— А вдруг они — первыми? — сдерживая барабанный перестук зубов, спросил он босса. — Замочат нас с тобой…
— Бывает вдруг, когда — пук, — плоско пошутил головастик. — Не считай горбоносого полным идиотом, бля. Если верить моим родственникам и дружанам, он мужик думающий. Не то, что ты, сявка!… Имеется у меня занятная мыслишка… Усохни, падла! — заткнул он шестерке излишне болтливый рот. — Лучше еще раз свяжись с красным «жигулем», спроси: за ними чисто? Вдруг менты увязались? Сыскари нынче для нас опасней горбоносого.
Деликатно прикрыв ладонью рацию, Сова переговорил с шестерками, едущими вслед за горбоносым.
— Села им на хвост какая-то битая иномарка. Не отстает.
Кузнец подумал, перебирая пальцами пуговицы модной рубашки. Будто аккомпанировал невеселым мыслям. Потом резко повернулся к водителю.
— Свернешь в следующий переулок, проездными дворами выскочишь на соседнюю трассу. Понял, падло?
Водитель покорно кивнул…
В салатовом «жигуленке» непонятный маневр преследуемой машины встретили равнодушно. Рыжий водитель презрительно сплюнул в открытое окно, Щедрый так же презрительно усмехнулся.
— Хотят приехать раньше нас, подлюги? Лично я не возражаю. Адрес нам известен, подходы изучены… Честно говоря, меня больше беспокоит красный «жигуль».
Собков согласно кивнул.
— Меня тоже… Более серьезного оружия не имеется?
Щедрый кивнул на заднее сидение.
— Там лежит гранатомет. Но он — на самый крайний случай. Жилой дом, много народа, включая детей. Не разгонишься. Ты ведь тоже не станешь взрывать женщин и малолеток?
— Не стану.
Собков все чаще и чаще сам себе удивлялся. Раньше никогда не задумывался о последствиях очередного покушения. Попался под прицел пенсионер либо малец — сами виновны, в наше время нужно не высовываться. А сейчас что-то разладилось в нервном «механизме» киллера. И начался этот «разлад» в Одессе, после знакомства с Поленькой. Уж не она ли первопричина необычной жалостливости? Или пролитая киллером кровь превысила определенную на небесах норму?
Пока Собков ковырялся в своих непонятных поступках и мыслях, салатовый «жигуль» прибыл, наконец, в район «хрущевок». На детских площадках резвится детвора, на лавочках судачат о женских проблемах мамаши и бабушки, забивают в козла пенсионеры. Повсюду — замершие иномарки и отечественные тачки. Поодаль стыдливо прижался к громадному дереву нищенский «запорожец». Водители, потные и грязные, возятся в двигателях, меняют колеса, что-то подвинчивают, лежа под машинами.
Короче, обычная картинка совремеменного московского двора.
Возле третьего под"езда пятиэтажки припаркован кузнецовский «мерседес». В машине — пусто, ключ в замке зажигания отсутствует. Значит, босс вместе с охранником и водителем поднялись на третий этаж.
Странно, но наружняя охрана отсутствует. Сняли из-за ненадобности? Или качок затаился в кустах? А какая разница? Главное — дорога открыта!
Первым в под"езд скользнул Щедрый. Ощупал рыльцем автомата площадку первого этажа, подождал появления Пули и Рыжего. Медленно пошел по ступеням лестничного марша. Площадка второго этажа пустует. Из двери пугливо выглянула старушка в повязанной косынке, стрельнула взглядом на незнакомых мужчин и снова спряталась.
Наконец, третий этаж.
Рыжий с настороженным «макаровым» прижался к стене с правой стороны от металлической двери, Щедрый, с автоматом, — слева. Собков осторожно, нажал пуговку звонка. Будто на пусковое устройство взрывпакета.
Приготовился нажать вторично, но дверь неожиданно распахнулась.
В проеме — безоружный головастик, из-за его плеча выглядывает Сова. К вешалке в прихожей прислонились двое охранников. Ни настороженных стволов, ни злобного оскала. Наоборот, похитители смотрят на налетчиков с дружелюбной насмешкой. Будто взрослые, повидавшие жизнь люди на шкодливых пацанов.
Странно, но сам Кузнец смотрит не на «визитеров» — на лестничный марш. Словно ожидает появления дополнительных гостей.
Непроизвольно Александр оглянулся.
На ступенях с автоматами — четверка парней. Поднялись неслышно, на цыпочках. «Экипаж» красных «жигулей»! Стоят, скалят пожелтевшие от табака зубы. Авоматы принюхиваются к трем боевикам. Сейчас выплюнут свинцовые очереди, пополам разрежут! И выхода нет — не станешь же защищаться при помощи двух пистолетов и одного автомата? Смешно даже подумать.
Все. Кранты. Напрасно старушка ждет сына домой. Вот тебе и показная простота! Обвели опытного терминатора вокруг пальца…
Вдруг с промежуточной площадки между вторым и третьим этажом раздалось насмешливое посвистывание. Четверка автоматчиков, как по команде, обернулась. Головастик вытянул шею. Сова перекрестился.
Внизу, играя противотанковой гранатой, стоит Доска. Подбросит адское устройство, способное взорвать все пять этажей «хрущевки», поймает. Снова подбросит.
Немая сцена. Пехотинцы застыли, у Совы округлились и без того вытаращенные глаза. Один только Кузнец не растерялся, с места не сдвинулся.
— Один выстрел, фрайера вонючие, и все вы окажетесь в аду. Вместе со нами, конечно! Бросайте оружие, пока я добрый!
Автоматы никто не бросил, но их положение изменилось — теперь они смотрели в потолок. Только Сова швырнул на плиточный пол свой «вальтер» да два его дружка по тихому перебрались из прихожей в комнату.
— Положить стволы, сявки!
Это уже прокричал, сорвавшись на истерический визг, головастик.
Автоматы с грохотом полетели на ступени. Облегченно вздохнув, Доска сунул в карман гранату. Собков спрятал за пояс «диктатор». Рыжий водитель последовал его примеру. А вот Щедрый, зловеще усмехнувшись, продолжал держать оружие наизготовку.
Наступила гробовая тишина. В одной из квартир раздался заливистый крик ребенка, вслед за ним — успокоительный, дрожащий от страха, женский голос.
— Знаю по какой надобности ты заявился… российский терминатор. Добро пожаловать… Саша Собков!
Все же докопался. Узнал! Обращение по фамилии, которое извстно только Баянову да еще Ксане — тревожный набат. Неужели игровой бизнесмен не понимает, что ему грозит? Пуля в горло!
— Стоит ли мочить друг друга из-за дерьмового пацана? Просто я хотел получить за него капусту, но, если он тебе нужен — дарю.
Российский терминатор? Так прозвали киллера веселые сыскари. И это тоже вылупилось?
Собков сжал кулаки. Эх, если бы не было четырех стволов сзади и трех — вперели!
Кузнеца придется ликвидировать. Чем быстрей, тем лучше. Конечно, не сейчас, десяток трупов в обмен на жизнь дерьмового авторитета — слишком высокая цена. Лучше изобразить понимающую улыбку, переполненную «радостью» от достигнутого понимания.
— Спасибо.
— Не штормуй, дружан, — миролюбиво продолжил Кузнец. — Небось,
гадаешь: откуда тебя узнал? Все просто. Навели кореши, предупредили:
пасет. Вот и решил побазарить с тобой по-родственному…
«Родственный» разговор с помощью десятка нацеленных стволов? Собков иронически прижмурился. Не окажись в тылу кузнецовской гвардии ловкого взрывника с противотанковой гранатой, лежали бы трое «дружанов» в лужах крови.
— … в доказательство дружеского к тебе отношения…
Повелительный жест в глубину квартиры и два пехотинца вытолкнули на площадку зареванного Петьку. Пугливо оглядываясь на сумрачные физиономии похитителей, заложник подошел к Собкову, прижался к нему.
— Видишь теперь мою доброту, Пуля?
До погонялы тоже докопался! Ну, это не так страшно — кликуха известна боевикам, значит — не секрет. И все же…
— Вижу…
— Так вот, предлагаю вечный мир. Мало того — совместный бизнес. Хочешь
— банкуй, согласен. Попытается кто против тебя — мигом залетит за беспредел. Не боись, дружан, не фрайернешься.
Наивный идиот! Все еще не понимает, что ему грозит. Неужели до такой степени наивен? Странно, наивный бизнесмен сродни зайцу в окружении волчьей стаи. Голодной и поэтому — безжалостной.
Не отвечая на «лестное» предложение, Александр взял за руку освобожденного пацана и остановился перед четырьмя качками, которые, похоже, не собираются пропускать его вместе с законной «добычей». Рядом с ним — Рыжик, который демонстративно поднял с пола брошенный пистолет, и Щедрый с настороженным автоматом.
Почуяв недоброе, стоящий внизу Доска снова вытащил гранату.
— Пропустить дружанов! — истерически завизжал головастик. — Замочу! — качки неохотно расступились. — А тебя, Пуля, ожидаю в своем казино для окончательных переговоров, — понизив голос до ласкового, обратился он к Собкову.
— Будет время — приду…
В машине, с сочувствием глядя на заплаканного паренька, Александр жестко приказал.
— Головастика замочить. Завтра же.
Головастик и без того приговорен. За похищение сына Баянова. То, что он узнал терминатора, только ускорило исполнение приговора. Ничего ему не поможет. Даже Поленька.
— Сделаем, — так же жестко ответил Щедрый.
Салатовый «жигуль», сопровождаемый побитой иномаркой, вырулил на Щелковское шоссе.
— Остановись возле телефона-автомата.
Рыжий молча кивнул и припарковался возле магазина, рядом с которым стоит старомодная будка с обшарпанным телефоном. Слава Богу, работающим.
— Алло! Будьте добры, позовите к аппарату мененджера…
— Одну минуту…
Конечно, одна минута растянулась на добрых пять. Пришлось пожертвовать еще одним жетоном.
— Слушаю.
— С родственником повидаться нет желания?
Недолгое молчание. Только прослушивается трудное дыхание человека, который боится поверить в удачу. Собков представил себе состояние Баянова и усмехнулся. Вот тебе и твердокаменнный чекист, вот тебе и закаленный контрразведчик!
— Через час по известному тебе адресу, — дрогнувшим голосом ответил капитан. И все же не удержался от ненужного вопроса. — Родственник… невредим?
— В полной сохранности…
Твердокаменности Баянову хватило ненадолго. Прижимая к груди тщедушное тельце сына, он не заплакал — зарычал по звериному. Спрятал за этим рычанием боль от умершей жены.
— Ты, что, папахен, плачешь? — удивился успевший прийти в себя пацан.
— Все ведь прошло, да?… А где мамахен?
— Нету уже твоей мамахен, сынок, — отвернувшись, вытер повлажневшие глаза капитан. — Вчера похоронили…
— Как это похоронили? — не понял мальчишка. — Почему?
— Сердце не выдержало…
Собков стоял возле окна, невидяще оглядывая фасады соседних домов. Еще одна жертва, еще одни человеческие страдания. Раньше он не задумывался о муках матерей, жен и детей ликвидируемых им авторитетов, сейчас что-то надломилось в душе, сломался какой-то рычажок, сгорела важная релюшка.
Ведь Кузнец — тоже чей-то сын, муж, отец, а киллер приговорил его к смерти. По какому праву? Кто позволил стать одновременно судьей, прокурором, адвокатом и… палачом? В голове снова завертелись покаяные мысли! Когда же началось перерождение российского терминатора? Уж не со знакомства ли с девчонкой-крохотулей?
Слава Богу, хватило ума переложить ликвидацию головастика на других… палачей. И все же часть крови упадет и на его голову, прилипнет и к его рукам. Уже ставших красными.
— Посиди, сынок, в соседней комнате. Можешь прилечь на диван, поспать. Мне нужно поговорить с твоим спасителем.
Непокорный Петька послушно ушел.
Двое мужчин молча смотрели друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Кажется, предстоит нешуточное дельце, — пробормотал Щедрый, доставая из-под сидения короткоствольный автомат. — Настоящий многослойный пирог.
— Почему многослойный?
— Первый слой — машина головастика, второй — мы. Теперь погляди назад. Видишь, красного «жигуленка» с тонированными стеклами? Наверняка набит пехотинцами головастика. А за ним кто? Конечно, Доска!… Вот и получается.
Действительно, «наполеон», подумал Александр, проверяя свой любимый «диктатор» и нащупывая в кармане запасную обойму. Петьку охраняют трое, плюс Кузнец с Совой, плюс — не меньше четырех пацанов в красной легковушке. Итого — девять стволов.
Предстоит самое настоящее сражение!
Киллер ощущал нечто вроде растерянности. Обычно он просматривал ситуацию от начала до конца. Заранее оценивал предстоящие сложности, планировал их устранение. На этот раз «устранять» нечего, все происходит удивительно просто. Что таится за ширмой простоты, что задумал хитроумный игровой бизнесмен?
Он привычно погасил несвоевременную растерянность. Сосредоточился. Сгруппировался. Что бы не произошло, нужно быть во всеоружии, не распускаться…
— Передай дружанам по матюгальнику: без моего приказа не стрелять, — приказал Кузнец, не спуская испытующего взгляда с салатового «жигуленка».
Сова послушно достал рацию, продиктовал приказание босса. В начале — пассажирам машины, следующей за «мерсом», потом — пехотинцам, охраняющим похищенного пацана. В ответ получил изрядно наперченное черными присловьями обещание выполнить.
— А вдруг они — первыми? — сдерживая барабанный перестук зубов, спросил он босса. — Замочат нас с тобой…
— Бывает вдруг, когда — пук, — плоско пошутил головастик. — Не считай горбоносого полным идиотом, бля. Если верить моим родственникам и дружанам, он мужик думающий. Не то, что ты, сявка!… Имеется у меня занятная мыслишка… Усохни, падла! — заткнул он шестерке излишне болтливый рот. — Лучше еще раз свяжись с красным «жигулем», спроси: за ними чисто? Вдруг менты увязались? Сыскари нынче для нас опасней горбоносого.
Деликатно прикрыв ладонью рацию, Сова переговорил с шестерками, едущими вслед за горбоносым.
— Села им на хвост какая-то битая иномарка. Не отстает.
Кузнец подумал, перебирая пальцами пуговицы модной рубашки. Будто аккомпанировал невеселым мыслям. Потом резко повернулся к водителю.
— Свернешь в следующий переулок, проездными дворами выскочишь на соседнюю трассу. Понял, падло?
Водитель покорно кивнул…
В салатовом «жигуленке» непонятный маневр преследуемой машины встретили равнодушно. Рыжий водитель презрительно сплюнул в открытое окно, Щедрый так же презрительно усмехнулся.
— Хотят приехать раньше нас, подлюги? Лично я не возражаю. Адрес нам известен, подходы изучены… Честно говоря, меня больше беспокоит красный «жигуль».
Собков согласно кивнул.
— Меня тоже… Более серьезного оружия не имеется?
Щедрый кивнул на заднее сидение.
— Там лежит гранатомет. Но он — на самый крайний случай. Жилой дом, много народа, включая детей. Не разгонишься. Ты ведь тоже не станешь взрывать женщин и малолеток?
— Не стану.
Собков все чаще и чаще сам себе удивлялся. Раньше никогда не задумывался о последствиях очередного покушения. Попался под прицел пенсионер либо малец — сами виновны, в наше время нужно не высовываться. А сейчас что-то разладилось в нервном «механизме» киллера. И начался этот «разлад» в Одессе, после знакомства с Поленькой. Уж не она ли первопричина необычной жалостливости? Или пролитая киллером кровь превысила определенную на небесах норму?
Пока Собков ковырялся в своих непонятных поступках и мыслях, салатовый «жигуль» прибыл, наконец, в район «хрущевок». На детских площадках резвится детвора, на лавочках судачат о женских проблемах мамаши и бабушки, забивают в козла пенсионеры. Повсюду — замершие иномарки и отечественные тачки. Поодаль стыдливо прижался к громадному дереву нищенский «запорожец». Водители, потные и грязные, возятся в двигателях, меняют колеса, что-то подвинчивают, лежа под машинами.
Короче, обычная картинка совремеменного московского двора.
Возле третьего под"езда пятиэтажки припаркован кузнецовский «мерседес». В машине — пусто, ключ в замке зажигания отсутствует. Значит, босс вместе с охранником и водителем поднялись на третий этаж.
Странно, но наружняя охрана отсутствует. Сняли из-за ненадобности? Или качок затаился в кустах? А какая разница? Главное — дорога открыта!
Первым в под"езд скользнул Щедрый. Ощупал рыльцем автомата площадку первого этажа, подождал появления Пули и Рыжего. Медленно пошел по ступеням лестничного марша. Площадка второго этажа пустует. Из двери пугливо выглянула старушка в повязанной косынке, стрельнула взглядом на незнакомых мужчин и снова спряталась.
Наконец, третий этаж.
Рыжий с настороженным «макаровым» прижался к стене с правой стороны от металлической двери, Щедрый, с автоматом, — слева. Собков осторожно, нажал пуговку звонка. Будто на пусковое устройство взрывпакета.
Приготовился нажать вторично, но дверь неожиданно распахнулась.
В проеме — безоружный головастик, из-за его плеча выглядывает Сова. К вешалке в прихожей прислонились двое охранников. Ни настороженных стволов, ни злобного оскала. Наоборот, похитители смотрят на налетчиков с дружелюбной насмешкой. Будто взрослые, повидавшие жизнь люди на шкодливых пацанов.
Странно, но сам Кузнец смотрит не на «визитеров» — на лестничный марш. Словно ожидает появления дополнительных гостей.
Непроизвольно Александр оглянулся.
На ступенях с автоматами — четверка парней. Поднялись неслышно, на цыпочках. «Экипаж» красных «жигулей»! Стоят, скалят пожелтевшие от табака зубы. Авоматы принюхиваются к трем боевикам. Сейчас выплюнут свинцовые очереди, пополам разрежут! И выхода нет — не станешь же защищаться при помощи двух пистолетов и одного автомата? Смешно даже подумать.
Все. Кранты. Напрасно старушка ждет сына домой. Вот тебе и показная простота! Обвели опытного терминатора вокруг пальца…
Вдруг с промежуточной площадки между вторым и третьим этажом раздалось насмешливое посвистывание. Четверка автоматчиков, как по команде, обернулась. Головастик вытянул шею. Сова перекрестился.
Внизу, играя противотанковой гранатой, стоит Доска. Подбросит адское устройство, способное взорвать все пять этажей «хрущевки», поймает. Снова подбросит.
Немая сцена. Пехотинцы застыли, у Совы округлились и без того вытаращенные глаза. Один только Кузнец не растерялся, с места не сдвинулся.
— Один выстрел, фрайера вонючие, и все вы окажетесь в аду. Вместе со нами, конечно! Бросайте оружие, пока я добрый!
Автоматы никто не бросил, но их положение изменилось — теперь они смотрели в потолок. Только Сова швырнул на плиточный пол свой «вальтер» да два его дружка по тихому перебрались из прихожей в комнату.
— Положить стволы, сявки!
Это уже прокричал, сорвавшись на истерический визг, головастик.
Автоматы с грохотом полетели на ступени. Облегченно вздохнув, Доска сунул в карман гранату. Собков спрятал за пояс «диктатор». Рыжий водитель последовал его примеру. А вот Щедрый, зловеще усмехнувшись, продолжал держать оружие наизготовку.
Наступила гробовая тишина. В одной из квартир раздался заливистый крик ребенка, вслед за ним — успокоительный, дрожащий от страха, женский голос.
— Знаю по какой надобности ты заявился… российский терминатор. Добро пожаловать… Саша Собков!
Все же докопался. Узнал! Обращение по фамилии, которое извстно только Баянову да еще Ксане — тревожный набат. Неужели игровой бизнесмен не понимает, что ему грозит? Пуля в горло!
— Стоит ли мочить друг друга из-за дерьмового пацана? Просто я хотел получить за него капусту, но, если он тебе нужен — дарю.
Российский терминатор? Так прозвали киллера веселые сыскари. И это тоже вылупилось?
Собков сжал кулаки. Эх, если бы не было четырех стволов сзади и трех — вперели!
Кузнеца придется ликвидировать. Чем быстрей, тем лучше. Конечно, не сейчас, десяток трупов в обмен на жизнь дерьмового авторитета — слишком высокая цена. Лучше изобразить понимающую улыбку, переполненную «радостью» от достигнутого понимания.
— Спасибо.
— Не штормуй, дружан, — миролюбиво продолжил Кузнец. — Небось,
гадаешь: откуда тебя узнал? Все просто. Навели кореши, предупредили:
пасет. Вот и решил побазарить с тобой по-родственному…
«Родственный» разговор с помощью десятка нацеленных стволов? Собков иронически прижмурился. Не окажись в тылу кузнецовской гвардии ловкого взрывника с противотанковой гранатой, лежали бы трое «дружанов» в лужах крови.
— … в доказательство дружеского к тебе отношения…
Повелительный жест в глубину квартиры и два пехотинца вытолкнули на площадку зареванного Петьку. Пугливо оглядываясь на сумрачные физиономии похитителей, заложник подошел к Собкову, прижался к нему.
— Видишь теперь мою доброту, Пуля?
До погонялы тоже докопался! Ну, это не так страшно — кликуха известна боевикам, значит — не секрет. И все же…
— Вижу…
— Так вот, предлагаю вечный мир. Мало того — совместный бизнес. Хочешь
— банкуй, согласен. Попытается кто против тебя — мигом залетит за беспредел. Не боись, дружан, не фрайернешься.
Наивный идиот! Все еще не понимает, что ему грозит. Неужели до такой степени наивен? Странно, наивный бизнесмен сродни зайцу в окружении волчьей стаи. Голодной и поэтому — безжалостной.
Не отвечая на «лестное» предложение, Александр взял за руку освобожденного пацана и остановился перед четырьмя качками, которые, похоже, не собираются пропускать его вместе с законной «добычей». Рядом с ним — Рыжик, который демонстративно поднял с пола брошенный пистолет, и Щедрый с настороженным автоматом.
Почуяв недоброе, стоящий внизу Доска снова вытащил гранату.
— Пропустить дружанов! — истерически завизжал головастик. — Замочу! — качки неохотно расступились. — А тебя, Пуля, ожидаю в своем казино для окончательных переговоров, — понизив голос до ласкового, обратился он к Собкову.
— Будет время — приду…
В машине, с сочувствием глядя на заплаканного паренька, Александр жестко приказал.
— Головастика замочить. Завтра же.
Головастик и без того приговорен. За похищение сына Баянова. То, что он узнал терминатора, только ускорило исполнение приговора. Ничего ему не поможет. Даже Поленька.
— Сделаем, — так же жестко ответил Щедрый.
Салатовый «жигуль», сопровождаемый побитой иномаркой, вырулил на Щелковское шоссе.
— Остановись возле телефона-автомата.
Рыжий молча кивнул и припарковался возле магазина, рядом с которым стоит старомодная будка с обшарпанным телефоном. Слава Богу, работающим.
— Алло! Будьте добры, позовите к аппарату мененджера…
— Одну минуту…
Конечно, одна минута растянулась на добрых пять. Пришлось пожертвовать еще одним жетоном.
— Слушаю.
— С родственником повидаться нет желания?
Недолгое молчание. Только прослушивается трудное дыхание человека, который боится поверить в удачу. Собков представил себе состояние Баянова и усмехнулся. Вот тебе и твердокаменнный чекист, вот тебе и закаленный контрразведчик!
— Через час по известному тебе адресу, — дрогнувшим голосом ответил капитан. И все же не удержался от ненужного вопроса. — Родственник… невредим?
— В полной сохранности…
Твердокаменности Баянову хватило ненадолго. Прижимая к груди тщедушное тельце сына, он не заплакал — зарычал по звериному. Спрятал за этим рычанием боль от умершей жены.
— Ты, что, папахен, плачешь? — удивился успевший прийти в себя пацан.
— Все ведь прошло, да?… А где мамахен?
— Нету уже твоей мамахен, сынок, — отвернувшись, вытер повлажневшие глаза капитан. — Вчера похоронили…
— Как это похоронили? — не понял мальчишка. — Почему?
— Сердце не выдержало…
Собков стоял возле окна, невидяще оглядывая фасады соседних домов. Еще одна жертва, еще одни человеческие страдания. Раньше он не задумывался о муках матерей, жен и детей ликвидируемых им авторитетов, сейчас что-то надломилось в душе, сломался какой-то рычажок, сгорела важная релюшка.
Ведь Кузнец — тоже чей-то сын, муж, отец, а киллер приговорил его к смерти. По какому праву? Кто позволил стать одновременно судьей, прокурором, адвокатом и… палачом? В голове снова завертелись покаяные мысли! Когда же началось перерождение российского терминатора? Уж не со знакомства ли с девчонкой-крохотулей?
Слава Богу, хватило ума переложить ликвидацию головастика на других… палачей. И все же часть крови упадет и на его голову, прилипнет и к его рукам. Уже ставших красными.
— Посиди, сынок, в соседней комнате. Можешь прилечь на диван, поспать. Мне нужно поговорить с твоим спасителем.
Непокорный Петька послушно ушел.
Двое мужчин молча смотрели друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79