— Уехал! Айда посмотрим, что он там зарыл, — сказал самый старший пацан и деловито отправился к тайнику подполковника. Раскапывали они его дружно, в шесть рук, сопя от напряжения. Достав находку, они небрежно сорвали пакеты и с любопытством начали вертеть «дипломат» в руках. Такой интересной штуки никто из них еще никогда не видел.
— Это цто? — спросил самый младший.
— Чемодан такой, не видишь, — солидно объяснил старший брат.
— А почему он такой маленький? — спросила девочка, почесывая свежие комариные укусы.
— Это специальный, чтобы можно было прятать в землю. Щас мы его откроем.
Чемодан никак не открывался, как они ни старались. Но у самого старшего, Сашки, как у настоящего сына лесника, имелся для защиты от всяких неожиданностей хороший, крепкий самодельный охотничий нож. С его помощью он быстро привел, в негодность корейский замок, и через полчаса упорного труда твердыня пала. Содержимое «дипломата» разочаровало детей.
— Я думала, тут что-то интересное, вроде денег, а тут какие-то бумажки, — сказала Анька, вертя в руках стодолларовую купюру. — Зачем они ему нужны?
Санька, как самый старший и ответственный за все, напряг свой скудный интеллект и важно заявил:
— Видел я такие бумажки в городе, зимой, у тетки Ольги. Петька с Наташкой в них в такую игру играли, называется… — он еще больше напряг память. — Мало-полия.
— Это как?
— Я вам завтра расскажу, а сейчас айда домой, поздно, а то папка опять драться будет.
Они прихватили удочки, нанизанных на кукан карасей и поспешили к кордону, по дороге обсуждая свои планы на будущее.
— Сейчас мы эту штуку в сарай припрячем, а то мамка сразу отберет, а завтра уйдем на Кривое озеро и поиграем. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась Анька, с обожанием поглядывая на старшего брата.
Мнением младшенького они не интересовались.
Могильнову не удалось взять Гусева, хотя прокурор без звука выписал постановление на его арест. Когда сообщение об этом поступило на пульт, помощник дежурного капитан Дроздов болезненно охнул, схватившись за живот, и сказал своему напарнику:
— Коль, я на минутку отойду.
— Ты чего это сегодня, обожрался? Целый день бегаешь на толчок.
— Не знаю, колбаса, наверное, несвежая попалась.
Когда Дроздов вышел из дежурки, он оказался рядом с переполненным «обезьянником» и тут же попал под прицел всей задержанной за день «братвы».
Гусевские «бойцы», оказавшись вместе, осмелели и начали наглеть.
— Начальник, тащи парашу, а то сейчас прямо здесь кучу наложу! — заорал кто-то.
— Валяй, сам ее нюхать будешь, — отрезал Дроздов, проходя мимо.
— Ну, будь человеком, скотина! Своди на толчок.
— Не бойся, я за тебя все сделаю.
— С-сука!.. — понеслось ему вслед.
Но Дроздов свернул совсем в другую от туалета сторону. Открыв своим ключом один из кабинетов, он проскользнул внутрь и, набрав номер, доложил:
— Все, Комар выписал постановление на твой арест. Минут через десять они будут у тебя.
— Сволочь старая! Мало его прикармливали! Где Мамон?
— Никто не знает, уехал три часа назад и пропал.
— Ладно, спасибо.
— Линяй скорей! — настаивал Дроздов, нервно поглядывая в сторону двери. — Да, сожги свою телефонную книжку, там мой телефон есть, я видел, как ты его записывал. Отсидись в лугах, на турбазе, дня через три я тебе дам знать, как дела.
Когда кавалькада из трех патрульных машин приехала в Демидовку, большой двухэтажный дом под красной черепицей был пуст. Не было даже известной всему Кривову черноволосой красавицы Зойки, не то цыганки, не то молдаванки, жившей с Гусевым на правах постоянной подруга последние три года. Свирепейший ротвейлер, медалист и чемпион по кличке Карл-Август, слишком «нелюбезно» встретил представителей власти и посему был немедленно пристрелен. Убедившись, что «птичка» по кличке Гусь упорхнула, Могильнов с досады сплюнул и, посмотрев на дом Мамонова, кивнул в его сторону:
— Как вам домик нашего шефа?
Большинство из рядового состава личные хоромы подполковника видели впервые.
— Это его? — удивленно спросил кто-то из подчиненных Мамонова.
— Ни хрена себе!
— Да! Нехило живет Мамон, — сказал сержант.
— Умеет жить, — с завистью сказал другой милиционер, также с сержантскими лычками.
— Скажи — воровать, — поправил кто-то.
— Какая разница! Не пойман, не вор, выдал известную поговорку сержант.
— Не скажи. Тут и без санкции видно, кто вор, а кто нет.
В это время один из прибывших, лейтенант, обнаружил железную калиточку в заборе. Он приоткрыл ее, и на него со свирепым рыком тут же бросился мамоновский Дик. Офицер выругался и, обернувшись, сказал: . — У них и собаки как на подбор. Наверное, одним мясом кормят, поди говяжьей вырезкой.
Могильнов подошел поближе, посмотрел на беснующегося пса и, воровато оглядываясь на окна мамоновского дома, выстрелил овчарке в голову.
— Ты чего это? — удивился лейтенант.
— А чтобы нам штаны не порвал, когда Мамона брать придем.
— Ты думаешь, все-таки его раскрутят?
— Должны.
Они не заметили, как наверху, на втором этаже, чуть дрогнули портьеры в одном из окон.
В здании ГОВД Колодников и Зудов демонстрировали прокурору и высшим милицейским чинам запись ночных съемок Елены Брошиной. Дверь бывшего кабинета Фомина частенько открывалась, то одного, то другого окликали и вызывали по делам, все это походило на просмотр запрещенного фильма в подпольном кинозале времен застоя.
Прокурор Леонид Макарович Комаров, хотя и состоял в многолетней дружбе с Мамоновым, понимал, что при таком раскладе подполковник уже никак не сможет стать начальником ГОВД, а с этой пленочкой и вообще может загреметь как минимум под служебное расследование и в отставку.
— Да, интересные кадры, — сказал он, закуривая очередную сигарету.
— Это еще не все, — сказал Андрей и сделал знак Павлу включить ускоренный просмотр. — Вот, машина подъехала, видите? Номер не вошел, только понятно, что «Волга», серая. Вот!
Он остановил запись, и Комаров в изнеможении откинулся на спинку стула, настолько четко здесь было видно характерное лицо господина бургомистра.
— Боже мой, а этот-то откуда?! Он вроде бы с Гусевым и знаком-то не был?
Стародымов всегда пытался держаться подальше от подобных личностей.
— Я же вам говорил, — настаивал Андрей. — Их всех связывает эта история с похищением Орловой.
— Странно, — пробормотал прокурор. — Его вдова говорила, что этой ночью бургомистр не ночевал дома, но она твердит, что Стародымов ходил налево. За это она ему якобы и устроила этот злополучный скандал, после которого Стародымов и застрелился.
На экране пошли кадры укладывания на диван бургомистра, потом те, на которых Мамонов говорит по телефону.
— Интересно, а кому он сейчас звонит, как вы думаете? Все-таки три часа ночи, кого он решил разбудить в такое время? — спросил прокурор.
Колодников понял мысль Комарова:
— Ну, в таких случаях обычно звонят, чтобы успокоить родных, сказать, чтобы не волновались.
— Да, верно. И мне кажется, что Валентина Павловна должна была знать, где этой ночью был ее муж, — тихо сказал Комаров.
Зудов поставил другую кассету.
— А эту пленку мы нашли в видеокамере, обнаруженной в «ауди» Крылова. Судя по кадрам, снимала тоже Елена Брошина. Вот интересный план, Мамонов в машине…
Его лицо, заметьте. Выражение — мрачное! Мне кажется, что как раз он и отдал приказ убить Елену. Так что складывается довольно отчетливая картина — Брошину столкнули с дороги Крылов и его компания.
Произнеся эти слова, Колодников почувствовал за спиной какое-то странное изменение в настроении зрителей. Вытянулось лицо и у Пашки, застывшего с пультом в руках. Обернувшись, Андрей понял в чем дело. На пороге стоял Михаил Ковчугин. Майору показалось, что за эти часы лейтенант постарел лет на десять, по крайней мере, похудел и осунулся прилично. От жизнерадостного, розовощекого парня осталась бледная тень. Колодникову даже показалось, что Ковчугин сейчас упадет в обморок, как тогда, на пожарище. Но тот устоял и, подойдя к столу, уставился на видеокамеру.
— Это ее камера, — тихо сказал он. В голове лейтенанта в этот момент непрерывно крутился телефонный разговор с Мамоновым утром того страшного дня.
Он впервые понял, что невольно помог убийцам любимой женщины.
— Миш, это точно ее камера? — уточнил Колодников.
— Да, посмотри, там, снизу, нацарапана ее фамилия. На всякий случай. Лена пометила…
Сразу человек пять начали вертеть камеру, вслух читая надпись.
— Елена Брошина, город Кривов, код, номер телефона.
Когда осмотр закончился, Ковчугина уже не было б кабинете.
— А Михаил-то ушел! — оглядываясь, обеспокоенно заметил Колодников.
— Да, в самом деле, как бы чего с собой не натворил, парень не в себе, — откликнулся Комаров. — Присмотрите за ним.
Несколько человек кинулись искать лейтенанта, а в кабинет заглянул дежурный. Выглядел он то ли удивленным, то ли обеспокоенным. Впрочем, это было какое-то смешение чувств…
— Андрей, Колодников, — позвал он. — Тебя там вызывают.
— Кто?
— Сам увидишь.
— А куда?.
— На улицу иди.
Удивленный майор прошел по коридору и, выйдя на крыльцо, увидел человека, которого меньше всего ожидал увидеть. Внизу стоял, нервно затягиваясь сигаретой, Аркадий Антонов. Увидев Колодникова, он выкинул только что начатую сигарету и тихо сказал:
— Я к тебе. Гусь забрал Татьяну и Ромку.
Глава 32
Когда первоначальный шок от сказанного прошел, Андрей медленно спустился к Антонову и спросил:
— Как это случилось? Ты ведь говорил, что они в Железногорске?
— Я тоже так думал.
На самом деле все было довольно просто. Гусев приказал своему верному Мишане, бывшему десантнику, перерезать телефонный кабель, ведущий в дом Антонова. Потом Мишаня отправился на окраину города, к ретранслятору системы сотовой связи.
— Я на месте, — доложил он по мобильной рации Гусеву.
— Хорошо, жди.
После этого Вадим позвонил Татьяне Антоновой в Железногорск.
— Это Вадим Гусев, — представился он. — Татьяна, ты только не волнуйся, но Антон попал в больницу.
— Что с ним?! — вскрикнула Татьяна.
— Автомобильная авария. Ехал в Железногорск, и ему буквально в лоб врезался «КамАЗ». Шофер пьян в стельку.
Последовала долгая пауза.
Гусев наслаждался ситуацией, он понимал, в каком шоке пребывает сейчас женщина, и даже тихо, про себя, посмеялся, представляя состояние Татьяны.
— Он… жив? — с запинкой спросила она.
— Да, подушка в машине хорошо сработала, но переломался прилично, похоже, позвоночник. Он без сознания.
— Я сейчас же приеду!
— Ты только там осторожно, — предупредил Гусев. Он улыбнулся, услышав в трубке гудки отбоя, и, взяв рацию, сказал в микрофон всего два слова:
— Давай, жги.
Мишаня в эти секунды стоял перед открытой дверью подстанции, питающей ретранслятор. Он поднял с земли небольшой лом, примерился и плашмя кинул железяку на шины, еле успев отскочить в сторону от фонтана полыхнувших искр.
Гусев угадал: Татьяна после разговора с ним тут же начала набирать номер телефона мужа. Она знала, что между старыми друзьями пробежала черная кошка, недоумевала, почему именно Гусев сообщил ей об этой аварии, и решила все же перепроверить. Мобильник пару раз прогудел, и, когда Татьяне показалось, что сигналы кончились и сейчас состоится подключение, все оборвалось, и мягкий, будто кошачий голос начал говорить фразу, так бесившую всех, кто хотя бы раз в своей жизни ее слышал:
— Абонент временно недоступен, перезвоните, пожалуйста, позже…
Бросив мобильник на стол, Татьяна схватилась за обычный телефон. Она звонила в кривовский дом, и здесь ее также ждала неудача — трубку никто не брал. Потом опять схватила мобильник и набрала номер родителей, но все тот же кошачий голос твердил все ту же надоедливую фразу:
— Абонент временно недоступен…
Татьяна могла бы еще догадаться позвонить по обычному телефону в кривовскую больницу, но к этому времени она окончательно потеряла голову.
— Рома, быстро одевайся, едем в Кривое, — сказала она, влетев в детскую, где сын играл в компьютерные игры.
— Сейчас, — заторможенно отозвался тот, круша виртуальных монстров.
— Быстро! — прикрикнула она, выдирая сына из кресла.
— Я почти прошел этот уровень! — возмущенно заорал Роман, внешне как две капли воды похожий на своего отца, такой же большеголовый, лобастый, с широко расставленными глазами.
— Поехали, с отцом плохо!
Она металась по дому, собирала какие-то совсем ненужные вещи, а внутри у нее словно дрожала струна. Татьяна неожиданно поняла, что любит своего мужа гораздо больше, чем предполагала.
Высокая и стройная, со светло-русыми волосами, с большими серыми иконописными глазами, Татьяна всю жизнь считалась умненькой девочкой. Примерная ученица, отличница, потом и золотая медалистка, студентка университета, она никому и никогда не давала повода сказать о себе что-то плохое. Учеба давалась ей легко: прекрасная память, логическое, совсем не женское мышление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44