Потом я в шалаш полез, а там его кнопарь лежит.
Мазуров коротко взглянул на Астафьева и кивнул в сторону двери. Лейтенант без слов понял его и чуть ли не бегом рванул в сторону дежурной части. Через пять минут в Константиновке уже знали о визите «гостя».
Только в девятом часу они закончили допрос и, сдав Рваного работникам изолятора временного содержания, сокращенно ИВС, подвели итоги.
— Ну и что мы теперь имеем? — начал Мазуров. — Про то, что он поронул мента, Свинорез рассказал Рваному охотно, а вот про девку смолчал, почему?
— Не козырная карта, — предположил Астафьев.
— Может быть. Мало того что не убил, но и потом не достал. А с Мелешкиным… тут все-таки до мента добрался, заслуга! Что участковый жив, наверняка не знает.
Мазуров потянулся:
— Несмотря ни на что, я доволен этим днем. Столько всего удалось.
Его уверенность резко поубавилась бы, знай он, какой сейчас разговор идет в кабинете этажом выше.
Глава 9
Разговор в кабинете Мамонова шел неторопливый и деловой. Высокий, светловолосый милиционер с погонами капитана подробно рассказывал подполковнику о ходе расследования дела Орловой. Когда он закончил, подполковник вынес резюме:
— Ну что ж, дело идет, только я не думаю, что Колодников с ним справится.
— Мамонов поднялся из-за стола, прошелся по кабинету:
— Он не видит того, что лежит на поверхности. Ищет похитителей, а они у него фактически были в руках.
Да-да, не удивляйся. Этот… как его, Афонькин и экскаваторщик, могильщик этот, они и есть одна шайка. Все просто. Встретили ночью красивую девушку, сами пьяные, увезли в сторожку, силой удерживали. А чтобы она не рыпалась, дали по голове. Может, она оклемалась, угрожать начала, вот они для полного порядка еще и ножичком пырнули. В этой же компании был и этот Сергеев — Свинорез. Я думаю, именно он ее резанул, а когда Бурлак увидел, что из этого получилось, испугался и привез Орлову в больницу. Сам Сергеев в это время, скорее всего, отправился в город за наркотиками. Он ведь на игле сидит.
Мамонов покосился на капитана, но лицо того оставалась бесстрастным. Есть люди, при встрече с которыми возникает ощущение, что ты видел этого человека раньше. Лицо капитана Касьянова словно сошло с плаката с изображением идеального советского милиционера. Чересчур правильные черты лица, русые, зачесанные назад волосы, честный, но равнодушный взгляд. Словно желая подтвердить это сходство, Касьянов всегда ходил в форме, едва ли не единственный среди оперативников, предпочитавших работать в штатском. В Кривове он жил недавно, переехал из Казахстана, и Мамонову казалось, что он успел полностью понять этого человека. Касьянов молчал, и подполковник убедительно продолжил свои рассуждения:
— Все просчитывается очень просто. Вернувшись, Сергеев узнает, что девушка в больнице, и в ярости идет ее добить. Еще бы, такой свидетель! Когда это ему не удается, он возвращается в сторожку и убирает Бурлака — свидетеля. Как считаете, Николай Фомич, хорошая версия?
Касьянов высказал свое мнение, и голос его звучал ровно и бесстрастно:
— В этой версии есть две неувязки. Пистолет, ковер и машина, на которой Орлову привезли в сторожку.
— Если как следует поискать, то все свяжется…
— Ну, машина… тот синий «Москвич», — начал Касьянов. — С чего это он появился в тех местах в такую рань? И пистолет надо бы найти.
Полковнику казалось, что они поняли друг друга.
— Найдется пистолет, не переживай, — успокоился Мамонов и добавил:
— Не секрет, что скоро Фомин уходит в отставку. Да и Агеев не долго задержится…
Майор Агеев был начальником уголовного розыска и сейчас находился в последнем, предпенсионном отпуске.
— Если вы все добросовестно доведете до конца, — Мамонов ткнул пальцем в лежащую перед ним папку с делом Орловой, — я сразу подпишу вам представление на майора, а затем и назначение на должность начальника уголовного розыска. Только вы уж постарайтесь.
Мамонов знал болевую точку Касьянова. По выслуге лет он уже должен был носить майорские погоны, но годы службы в суверенном Казахстане не прибавили ему звездочек: начальство отмечало в основном национальные кадры, и то, что предлагал ему Мамонов, было последним шансом сорокалетнего капитана наверстать упущенное.
Касьянов кивнул русой головой и все тем же бесстрастным тоном сказал:
— Сделаю все возможное.
Глядя вслед уходящему капитану, Мамонов неожиданно почувствовал острый укол тревоги. Бесстрастный голос Касьянова, его голубые, льдистые глаза и прямая, как милицейская дубинка, спина внушали подполковнику чувство необъяснимой тревоги.
«Такой не продаст, такой просто возьмет и подсидит. Далеко пойдет капитан, чувствуется — большие задатки у человека».
* * *
Следующим утром Астафьев с утра зашел по одному адресу, полученному вечером у Мазурова. Следовало проверить, не объявился ли там находящийся в бегах Михаил Болотников — старый уголовный кадр. Как и предполагал Астафьев, поход его не увенчался успехом, — не такой дурак Болотников, чтобы скрываться в городе.
В свой кабинет Юрий попал только в десять утра. Там он застал Мазурова и Колодникова и по их обескураженным лицам понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
— Здорово! Что это вы такие смурные? — спросил он.
— А чему радоваться? — буркнул Колодников. — Сейчас вызывал Мамонов, разнес в пух и прах всю нашу работу, отстранил от дела и передал его Касьянову.
— Касьянову? — удивился Астафьев. — Ну и что тут такого? Он неплохой оперативник.
— Какой он оперативник, — пробурчал Мазуров. — Карьерист.
— Да, подбивать показатели он умеет, — признал Колодников. — Я пару раз с ним работал.
Их разговор прервал появившийся в дверях дежурный по отделению.
— Мазуров, тебе из Константиновки звонят.
Майор почти выпорхнул из кабинета с необычной для его грузного тела легкостью. Вернулся он быстро, сияя.
— Молодцы ребята в этом селе, Бычка взяли.
— Вот это да!
— Быстро они! Как им удалось?
— Навели справки, кто из местных сидел вместе с Сергеевым, — пояснил радостный Михалыч. — Там на хате его и повязали. Одна неувязка, у них нет бензина, чтобы его сюда доставить. Пойду попрошу Мамонова, может, пошлет нашу машину. Это ведь и в его интересах.
— Вряд ли, они сейчас каждый литр бензина считают, — скептически заметил Колодников. — Я две недели не могу отправить в УВД ту бабу, которую из колодца вытащили, — говорят, бензина нет, на патрульные машины только хватает. Скоро у этой «купальщицы» хрен что восстановишь.
По весне из заброшенного, высохшего колодца на окраине города извлекли тело женщины. Судя по сохранившимся наколкам на плече, жертва прошла лагеря. И давно надо было провести экспертизу по восстановлению отпечатков пальцев в областной лаборатории криминалистики, но не находилось то машины, то бензина.
Мазуров ушел, но минут через десять вернулся с квадратными глазами.
— Представляешь, он распорядился отправить машину в Константиновку прямо при мне.
— Какую?
— Воронок.
— Вот это да! Не ближний путь! Расщедрился Мамон.
— Значит, это ему выгодно, — решил Астафьев. Оба майора с удивлением посмотрели на молодого коллегу.
— А лейтенант точно уловил суть дела, — хохотнул Колодников. — Мамонов ничего не сделает, если это ему не выгодно.
— А как же мы? — спросил Юрий. — Нельзя же дать им повернуть дело по-своему…
Он хотел еще что-то добавить, но тут Мазуров вскочил и, замахав руками, как курица-наседка крыльями, вышел в небольшой тамбур, плотнее прикрыл дверь и прибавил громкость радиоприемника. Разговор продолжался под звуковое оформление классической музыки.
— Тебя куда бросили? — спросил Мазуров Колодникова.
— На эту, колодезную купальщицу.
— Без экспертизы это полный висяк.
— Я тоже так думаю, — согласился Андрей.
— Может, тогда плюнуть на все и заняться делом Орловой?
— Можно попробовать. Ты как, Юр?
Астафьев молча кивнул.
— С чего начнем? — спросил Мазуров. Колодников посмотрел на лейтенанта:
— Прежде всего, ты навестишь свою крестницу….
Через десять минут план был готов.
Выйдя в коридор, Мазуров нос к носу столкнулся со «старым знакомым».
Толика Афонькина в наручниках волокли под руки два милиционера. Увидев майора, невезучий любитель красивой жизни взвыл.
— Иван Михайлович, вы же говорили, что я главный свидетель, а эти волки забрали меня как последнего урку!
Майор только развел руками, ничего утешительного Афонькину он сказать не мог.
— Плохой знак, — шепнул он Колодникову.
— Это точно.
* * *
Визит Астафьева в больницу не принес положительного результата. В коридоре он встретил мать Ольги.
— Добрый день, Анна Владимировна. Как Ольга? — спросил Юрий.
— Ой, Юрочка, даже не знаю!
— В чем дело? — встревожился лейтенант.
— Ресницы у моей девочки задрожали, как будто глаза открыть хочет, я — бегом за врачами.
— И что врачи?
— Не знаю, они сейчас совещаются. Меня не пускают.
Астафьев тихо вошел в палату. У кровати Ольги стояли два врача, один из них был знакомый Астафьеву Сударушкин. Лишь взглянув на девушку, Юрий понял, что она пришла в сознание: глаза ее были открыты, но выражение их было крайне испуганное, дыхание прерывистое.
— Здравствуйте. Что случилось? — обратился лейтенант к Сударушкину — Не знаю, обрадую вас или огорчу: Орлова пришла в сознание, но у нее практически полная амнезия. Она ничего не помнит и поэтому напугана этим до предела, — ответил Сударушкин, отводя Астафьева в сторону.
— Это надолго? Амнезия?..
— На этот вопрос вам никто не ответит. Амнезия — непрогнозируемое состояние. Были случаи, когда память к больным вообще не возвращалась. Или возвращалась частично. В данном случае это последствие сильного удара по голове.
Но Юрия интересовала одно.
— Значит, в ближайшее время рассчитывать на показания Орловой нельзя? — все-таки переспросил он.
— Я все объяснил. Девушка перенесла нервный стресс, и даже если бы к ней вернулась память, я вряд ли позволил бы вам сразу беседовать на тяжелую для нее тему. Сейчас ей необходим покой.
— Доктор, я вас очень прошу, если к Орловой вернется память, хотя бы сообщите нам.
— Хорошо, — согласился Сударушкин. — Но повторяю, это может произойти и не скоро.
В палату внесли штатив для капельницы. Пока мед сестра устанавливала систему, Астафьев отвел Сударушкина к окну.
— Вам насчет Ольги из нашего ведомства сегодня еще не звонили?
— Пока нет.
— Если позвонят, скажите то же, что и мне, но поменьше оптимизма. Для ее же пользы.
Доктор с удивлением посмотрел на лейтенанта.
— Тайны мадридского двора?
— Есть некоторые сложности, — признался Юрий.
— Хорошо, нет проблем. Сделаем в лучшем виде, — заверил доктор.
В коридоре Астафьев покосился на сидевших на диванчике двух милиционеров.
Один из них, позевывая, листал журнал, второй заигрывал с хорошенькой медсестрой. Никто из них не обратил внимания на то, что кто-то вышел из палаты.
— Охрана, язви тебя! — пробормотал Астафьев, но одергивать бойцов не стал.
Больше всего Юрий рассчитывал как раз не на них, а на родителей Ольги. Эти же двое перед дверью должны сдерживать убийц самим фактом своего присутствия. "Да, — размышлял он, — вроде бы есть главный свидетель, а в то же время и нет.
Рассчитывать на Орлову пока нельзя".
* * *
Как и было задумано по плану, лейтенант отправился по адресам участников банкета. Сначала он решили опросить второстепенных лиц: официантов, поваров, администраторов. Увы, это ничего не дало. Работников сферы обслуживания интересовало только одно: как побольше урвать для себя с банкетного стола.
Гораздо больше дали показания личного шофера самого Стародымова.
Астафьев застал его в гараже рядом с мэрией. Мужчина лет сорока пяти неторопливо, копался в моторе черной «Волги», но охотно оторвался от своего занятия для разговора с оперативником. Себя он попросил называть просто Иваном.
В тот памятный вечер он находился при машине и поневоле видел всех выходящих на крыльцо ресторана покурить.
— В синем платье, говоришь? С блестками? — переспросил он Астафьева. — И на голове такая вроде как башня? Видел, как же. Она из девиц, наверное, единственная не курила.
— Откуда вы знаете?
— Да другие постоянно выскакивали из ресторана посмолить, а ее я один раз только и видел. Она вышла из ресторана и пошла по аллее.
— Одна?
Иван ненадолго задумался.
— Сначала с ней была еще одна деваха, тоже хорошенькая, в серебристом таком платье, волосы распущены. Она, по-моему, не хотела, чтобы та, в синем, уходила. За руки ее все хватала, тянула за собой… Поддатенькая она хорошо была, это точно.
— Кто поддатенькая? — не понял Юрий. — В синем платье или в серебристом?
— В серебристом, а про ту ничего такого сказать не могу.
— Она в какую сторону пошла? По аллее в сторону памятника или в противоположную?
— В противоположную.
«В сторону дома», — подумал Юрий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44